Архив : №08. 27.02.2009

Чудеса во время революционного террора

 Об этих событиях никогда не писали газеты. Свидетельства о них передавались из уст в уста и дожили до наших дней. Может быть, пришло время рассказать о них…

 

По­слал зна­ме­ния и чу­де­са сре­ди те­бя...

(Пс. 134. 9.)

 

...На Па­с­ху на­род не пу­с­ти­ли в Кремль

 

Су­ще­ст­ву­ют глу­хие упо­ми­на­ния о чу­де в Крем­ле на Па­с­ху 1918 го­да. Ни­ко­лай Чу­до­тво­рец на Ни­коль­ских во­ро­тах ме­чом раз­ру­бил крас­ный флаг, ко­то­рый за­кры­вал его лик. Ни­ка­ких до­ку­мен­таль­ных сви­де­тельств не ос­та­лось, но не­о­жи­дан­но я на­шёл под­тверж­де­ние это­го в сти­хах Ма­ри­ны Цве­та­е­вой. Те­перь обо всём по по­ряд­ку.

Ни­коль­ские во­ро­та силь­но по­ст­ра­да­ли в ок­тя­б­ре 1917 го­да, ког­да боль­ше­ви­ки об­ст­ре­ли­ва­ли Кремль из ору­дий. Спас­ские во­ро­та слу­жи­ли въез­дом в Кремль, а в Ни­коль­ские был пе­ше­ход­ный вход, ко­то­рый до сих пор не вос­ста­нов­лен. По во­ро­там би­ли из пуш­ки пря­мой на­вод­кой. На баш­не, над вра­та­ми, был ста­рин­ный смаль­то­вый мо­за­ич­ный об­раз Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца. По ико­но­пис­ным ка­но­нам – Ни­ко­ла Мо­жай­ский. В од­ной ру­ке у не­го меч, в дру­гой – град. Эта фре­с­ка по­ст­ра­да­ла при об­ст­ре­ле так, что вос­ста­нов­ле­нию уже не под­ле­жа­ла, был по­вреж­дён лик и от­би­та ле­вая ру­ка, с гра­дом. Меч ос­тал­ся.

Этот ста­рин­ный об­раз чтил­ся в на­ро­де, по­то­му что во вре­мя на­ше­ст­вия фран­цу­зов в 1812 го­ду он ос­тал­ся цел. Фран­цу­зы при от­ступ­ле­нии за­ло­жи­ли под Ни­коль­скую баш­ню боль­шой за­ряд. Про­изо­ш­ли силь­ные раз­ру­ше­ния, но ико­на не по­лу­чи­ла ни од­ной ца­ра­пи­ны. Это по­чи­та­лось за чу­до.

А здесь ико­ну раз­би­ли «свои», на неё хо­дил смо­т­реть весь го­род, но вход в Кремль боль­ше­ви­ка­ми был за­крыт. В боль­ше­вист­ских га­зе­тах раз­ру­ше­ния, при­чи­нён­ные рас­ст­ре­лом, при­умень­ша­лись. А га­зе­ты мень­ше­ви­ков пре­уве­ли­чи­ва­ли их. Ис­тин­ный раз­мер раз­ру­ше­ний мож­но уз­нать толь­ко по не­мно­го­чис­лен­ным фо­то­гра­фи­ям и ка­д­рам ки­но­хро­ни­ки.

Всю зи­му Кремль про­сто­ял за­кры­тым. На пло­ща­ди тол­пи­лись лю­ди, ожи­да­ли, что к Па­с­хе пу­с­тят в Кремль. Кремль тог­да, как и все­гда, счи­тал­ся глав­ной свя­ты­ней Рос­сии, имен­но свя­ты­ней, а не про­сто ка­ким-то ад­ми­ни­с­т­ра­тив­ным цен­т­ром.

Это был са­к­раль­ный центр, где по­ко­и­лись мо­щи свя­ти­те­лей Мос­ков­ских, ко­то­рые мно­го раз спа­са­ли Моск­ву от за­хват­чи­ков. Мно­же­ст­во чу­дес от них про­ис­хо­ди­ло. Об этом по­дроб­но рас­ска­за­но в рус­ской ис­то­рии, в рус­ских ле­то­пи­сях. И вот в но­вой ис­то­рии то­же есть чу­де­са, то­же дей­ст­ву­ют свя­ти­те­ли, но это не за­пи­сы­ва­ет­ся в ле­то­пи­си, на это не об­ра­ща­ют вни­ма­ния ис­то­ри­ки. А мо­жет быть, здесь-то и со­вер­ша­ют­ся важ­ней­шие со­бы­тия, а не в ка­би­не­тах ми­ни­с­т­ров? В Крем­ле на­хо­ди­лись и глав­ные чу­до­твор­ные ико­ны. Сре­ди них – Вла­ди­мир­ская Бо­жия Ма­терь, ко­то­рая во­семь раз спа­са­ла Рос­сию.

В Стра­ст­ную не­де­лю лю­дей в Кремль всё не пу­с­ка­ли. Зна­чит, и служ­бы там не бы­ло. Ни­коль­скую баш­ню за­кры­ли ле­са­ми, а по­вреж­дён­ную ико­ну за­тя­ну­ли ку­ма­чом. Па­с­ха тог­да па­ла на 3 мая. Вот что на­пи­са­ла Ма­ри­на Цве­та­е­ва в Стра­ст­ной по­не­дель­ник 1918 го­да.

 

...О, са­мо­зван­цев жал­кие уси­лья! Как сон, как свет, как смерть – свя­ты­ни – всем. За­прет на Кремль? За­пре­та нет на кры­лья! И по­то­му за­пре­та нет на Кремль!

 

Про­шло Пер­вое мая, пав­шее на Стра­ст­ную пят­ни­цу. На Крас­ную пло­щадь шли боль­ше­вист­ские де­мон­ст­ра­ции. На­род не пу­с­ти­ли в Кремль и на Па­с­ху. Та­кое про­изо­ш­ло впер­вые в ис­то­рии. Этот по­сту­пок ни с чем нель­зя срав­нить по чу­до­вищ­но­с­ти. Боль­ше­ви­ки ве­ли се­бя имен­но как чу­жие лю­ди, как за­хват­чи­ки. Пе­ред сте­на­ми Крем­ля скап­ли­ва­лись боль­шие тол­пы на­ро­да. Смо­т­ре­ли на Ни­ко­лу. Не­из­ве­ст­но в ка­кой день, но ку­мач, за­ве­ши­вав­ший его лик, по­рвал­ся. Не про­сто по­рвал­ся, а ткань рас­па­лась, по кра­ям по­жух­ла, свер­ну­лась, а в не­ко­то­рых ме­с­тах вы­гля­де­ла да­же об­го­рев­шей.

На па­с­халь­ные кре­ст­ные хо­ды со­би­ра­лись тол­пы лю­дей. (На­до на­пом­нить, что кре­ст­ные хо­ды по­ло­же­но про­во­дить каж­дый день по­сле ли­тур­гии в те­че­ние всей свет­лой сед­ми­цы.) Лю­дей при­хо­ди­ло го­раз­до боль­ше, чем на пер­во­май­скую де­мон­ст­ра­цию. И весть о чу­де об­ле­те­ла всю Моск­ву. И ста­ли го­во­рить, что Ни­ко­лай Чу­до­тво­рец на Па­с­ху ме­чом раз­ре­зал крас­ный боль­ше­вист­ский стяг. Сим­вол без­бож­ной вла­с­ти. Ку­со­чек тка­ни был пе­ре­дан для ана­ли­за из­ве­ст­но­му мос­ков­ско­му про­фес­со­ру, ко­то­рый ус­та­но­вил, что ни­ка­ких по­сто­рон­них ве­ществ на тка­ни не име­ет­ся, ни кис­ло­ты, ни щё­ло­чи. Ткань рас­па­лась про­из­воль­но. Вот в чём со­сто­я­ло это зна­ме­ни­тое, по слу­хам, Мос­ков­ское чу­до. Чу­до, о ко­то­ром ни­где не со­об­ща­лось. И не мог­ло со­об­щать­ся, по­то­му что чу­до бы­ло яв­но контр­ре­во­лю­ци­он­ным.

Га­зе­ты мол­ча­ли. (Как и сей­час мол­чат о чу­де­сах.) По­этов мол­чать по­ка не за­ста­ви­ли. Ма­ри­на Цве­та­е­ва на тре­тий день Па­с­хи, 7 мая, от­ме­ти­ла это со­бы­тие в сти­хах.

 

Ко­ли в зем­лю сол­да­ты вса­ди­ли – штык, Ко­ли крас­ною тряп­кой за­тми­ли – Лик, Ко­ли Бог под уда­ра­ми глух и нем, Коль на Па­с­ху на­род не пу­с­ти­ли в Кремль…

 

Даль­ше идут про­кля­тия но­вой вла­с­ти. Ко вто­рой строч­ке име­ет­ся ав­тор­ское при­ме­ча­ние. «Крас­ный флаг, ко­то­рым за­ве­си­ли лик Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца. Про­дол­же­ние – из­ве­ст­но». Что же за про­дол­же­ние? Не толь­ко в чу­дес­ном рас­се­че­нии фла­га, а во всей даль­ней­шей кро­ва­вой и бе­зум­ной по­ли­ти­ке боль­ше­ви­ков. На­род на Па­с­ху до сих пор не пу­с­ка­ют в Кремль. Так что си­ту­а­ция ак­ту­аль­на до сих пор. И вот что она оз­на­ча­ет. Опять Цве­та­е­ва.

 

На­до браж­ни­кам ста­рым за­сесть за холст, Ры­бам – петь, ба­бам – ум­ст­во­вать, пти­цам – пол­зать, Конь на всад­ни­ке дол­жен ска­кать вер­хом, Но­во­рож­дён­ных на­до по­ить ви­ном. Ре­ки – жечь, мерт­ве­цов вы­но­сить – в ок­но, Солн­це крас­ное в пол­ночь всхо­дить долж­но, Имя су­же­ной дол­жен за­быть же­них... Го­су­да­ры­ням нуж­но лю­бить – про­стых.

 

Всё пе­ре­вёр­ну­то в этом ми­ре, всё не на сво­их ме­с­тах. И ба­бы ум­ст­ву­ют, и пти­цы пол­за­ют. И ко­ни ска­чут на всад­ни­ках, и га­ды ле­та­ют в не­бе­сах. И но­во­рож­дён­ных спа­и­ва­ют, как и весь на­род…

Чу­до, это ког­да во­ю­ют ико­ны, во­ю­ет цер­ковь не­бес­ная, не­ви­ди­мая, во­ю­ют свя­тые. И это ме­та­фи­зи­че­с­кая часть ис­то­рии, часть жиз­ни, ко­то­рую не­воз­мож­но усечь, от­бро­сить, не при­ни­мать во вни­ма­ние. Вот ещё от­ры­вок из Ма­ри­ны Цве­та­е­вой, не­со­мнен­но, что в сти­хах за­фик­си­ро­ва­ны впе­чат­ле­ния тех же дней. Лю­ди хо­ди­ли и всма­т­ри­ва­лись в улич­ные ико­ны, ты­ся­чу лет ох­ра­няв­шие го­род. Те­перь в ико­ну пре­вра­ща­ет­ся герб Моск­вы. Впер­вые, на­вер­ное, кто-то на не­го по­смо­т­рел как на ико­ну. Да, гер­бом Моск­вы бы­ла ико­на, а гимн Рос­сии – был мо­лит­вой. И этот герб за­ме­чен по­этом то­же над ка­ки­ми-то вра­та­ми. Мо­жет быть то­же – Крем­лёв­ски­ми.

 

Мос­ков­ский герб: ге­рой прон­за­ет га­да. Дра­кон в кро­ви. Ге­рой в лу­че. – Так на­до. Во имя Бо­га и ду­ши жи­вой Сой­ди с во­рот, Гос­по­день ча­со­вой! Вер­ни нам воль­ность, Во­ин, им – жи­вот. Страж ро­ко­вой Моск­вы – сой­ди с во­рот! И до­ка­жи – на­ро­ду и дра­ко­ну – Что спят му­жи – сра­жа­ют­ся ико­ны.

 

Не­сколь­ко лет на­зад па­т­ри­арх Алек­сий II по­да­рил пре­зи­ден­ту две мо­за­ич­ных ико­ны – Ни­ко­лы Мо­жай­ско­го и Спа­са Не­ру­ко­твор­но­го, пред­наз­на­чен­ные для то­го, что­бы во­дво­рить их на свои ста­ро­дав­ние ме­с­та. Спас­ские вра­та ох­ра­нял Спа­си­тель, Ни­коль­ские вра­та – Ни­ко­лай Чу­до­тво­рец. Но до сих пор ме­с­та для икон пу­с­ту­ют.

 

 

Ско­рое на­ка­за­ние

 

Чу­до в 1919 го­ду про­изо­ш­ло на Ку­ба­ни. Све­де­ния о нём пе­ре­да­ва­лись из уст в ус­та. И до сих пор пра­во­слав­ный на­род со­хра­нил па­мять об этом чу­де. Ко­мис­са­ры с ору­жи­ем за­шли в храм. Один из них при­ку­рил от све­чи, го­рев­шей пе­ред ико­ной свя­ти­те­ля Ни­ко­лая. Све­ча взо­рва­лась, и ко­щун­ник по­гиб. А сто­яв­шие с ним ря­дом лю­ди не по­ст­ра­да­ли.

 

 

Бо­го­ро­ди­ца над Ар­хан­гель­ском

 

Ког­да в 1919 го­ду Бе­лая гвар­дия по­ки­ну­ла Ар­хан­гельск, груп­па гим­на­зи­с­тов от 10 до 13 лет на ули­це Поч­тамт­ской не­вы­со­ко над го­ри­зон­том ви­де­ла Пре­свя­тую Бо­го­ро­ди­цу. Она яви­лась им си­дя­щей, с мла­ден­цем на ко­ле­нях. Она про­сти­ра­ла ру­ки ла­до­ня­ми вниз, бла­го­слов­ляя го­род и как бы за­щи­щая его. Мла­де­нец Хри­с­тос дви­гал руч­ка­ми, а по­том кре­с­то­об­раз­но осе­нил Ар­хан­гельск, го­род ар­хан­ге­ла Ми­ха­и­ла. Ви­де­ние про­дол­жа­лось око­ло ча­са, по­том ста­ло блед­неть и ис­чез­ло.

Де­ти при­бе­жа­ли к про­то­и­е­рею Вос­кре­сен­ско­го со­бо­ра, тог­да ещё не взо­рван­но­го, и рас­ска­за­ли о слу­чив­шем­ся. Отец Ми­ха­ил По­пов за­пи­сал их рас­сказ и пре­до­ста­вил епи­с­ко­пу Пав­лу. Вла­ды­ка на­пи­сал на сви­де­тель­ст­ве: «Ми­лость Бо­жия и за­ступ­ле­ние Бо­жи­ей Ма­те­ри да бу­дет с на­ми и над гра­дом на­шим».

Вла­ды­ка Па­вел (Пав­лов­ский Пётр Ан­д­ре­е­вич) в 1917 го­ду хи­ро­то­ни­сан в епи­с­ко­па Пи­неж­ско­го, ви­ка­рия Ар­хан­гель­ско­го. Чу­до воз­ве­с­ти­ло ему мно­гие скор­би (не толь­ко ему, но и мно­гим, мно­гим дру­гим рус­ским лю­дям), на ко­то­рые бла­го­сло­ви­ла его Са­ма Пре­чи­с­тая Бо­го­ро­ди­ца. 1920 – 1925 го­ды он про­вёл в за­клю­че­нии, в 1933 го­ду воз­ве­дён в сан ар­хи­епи­с­ко­па Ир­кут­ско­го, в 1937-м аре­с­то­ван. Даль­ней­ших све­де­ний о его жиз­ни нет. Зна­чит, ско­рее все­го, он был рас­ст­ре­лян по при­го­во­ру трой­ки.

Не из­бе­жал го­не­ний за это чу­до и отец Ми­ха­ил. Че­рез не­сколь­ко лет в Мос­ков­ском гу­б­ре­в­т­ри­бу­на­ле слу­ша­лось де­ло об ар­хан­гель­ских контр­ре­во­лю­ци­о­не­рах. Они об­ви­ня­лись как уча­ст­ни­ки «Со­ю­за ду­хо­вен­ст­ва и ми­рян», со­здан­но­го для по­мо­щи «меж­ду­на­род­ным бан­ди­там», рус­ским бе­ло­гвар­дей­цам, во гла­ве с епи­с­ко­пом Пав­лом и про­то­и­е­ре­ем Че­ка­ном. Член «пре­ступ­ной груп­пи­ров­ки» отец Ми­ха­ил По­пов об­ви­нял­ся в том, что «со­ст­ря­пал чу­до». Под­го­во­рил де­тей ут­верж­дать, буд­то они ви­де­ли Бо­го­ро­ди­цу, бла­го­слов­ля­ю­щую бе­ло­гвар­дей­ские вой­ска. Вот так со­об­ще­ние о чу­де и со­хра­ни­лось, по­па­ло в след­ст­вен­ные до­ку­мен­ты ЧК и за чу­до су­ди­ли. Сам этот суд сви­де­тель­ст­ву­ет: чу­до бы­ло. Это не пу­с­тяк, не ми­раж, а весь­ма важ­ное де­ло. Бо­го­ро­ди­ца бла­го­слов­ля­ла сво­их вер­ных лю­дей на му­че­ни­че­ст­во, на стра­да­ния. Это ви­де­ние го­во­ри­ло лю­дям, что да­же ес­ли их все ос­та­ви­ли, ар­мия уш­ла, Гос­подь не ос­та­вит их, Гос­подь с ни­ми. Это чу­до, как и боль­шин­ст­во чу­дес, пред­воз­ве­ща­ло скор­би. И даль­ней­шая судь­ба сви­де­те­лей чу­да го­во­рит об этом.

По­ст­ра­дал и сам Вос­кре­сен­ский со­бор, воз­ле ко­то­ро­го яв­ля­лась Бо­го­ро­ди­ца. Со­бор был взо­рван, пло­щад­ка раз­ров­не­на. Ря­дом с этим ме­с­том сей­час сто­ит дра­ма­ти­че­с­кий те­атр. А на Поч­тамт­ской ули­це и сей­час го­род­ской Поч­тамт.

 

 

Пре­об­ра­же­ние хра­ма в Ки­е­ве

 

Со­об­ще­ние об этом чу­де бы­ло опуб­ли­ко­ва­но толь­ко в за­ру­беж­ной, эми­г­рант­ской прес­се. На­и­бо­лее пол­но пи­са­ла об этом га­зе­та «Но­вое вре­мя» (№ 709). Ста­тья не под­пи­са­на, её ав­тор не­из­ве­с­тен.

Это слу­чи­лось в чет­верг, 6 ию­ля 1923 го­да, в Ки­е­ве. На хра­ме Всех Скор­бя­щих Ра­до­с­ти, что на Сен­ном ба­за­ре, чу­дес­но об­но­вил­ся ку­пол. Все жи­те­ли зна­ли этот храм, его ку­пол ни­ког­да не был по­крыт по­зо­ло­той. Это был бед­ный, не­ка­зи­с­тый храм, и вот за один день ку­пол на гла­зах на­ро­да по­кры­ва­ет­ся по­зо­ло­той. Ав­тор ста­тьи, уз­нав об этом, тут же при­ехал на Сен­ной ба­зар. Пло­щадь бы­ла за­пол­не­на на­ро­дом. Ку­пол хра­ма бли­с­тал све­жей по­зо­ло­той. По­том у всех на гла­зах ста­ли об­нов­лять­ся ико­ны на ба­ра­ба­нах, ту­с­к­лые, об­лез­шие кра­с­ки на фре­с­ках на­чи­на­ли про­яв­лять­ся, по­сте­пен­но яс­неть. По­том на них то­же по­яви­лась по­зо­ло­та. В на­ро­де по­шёл слух, что ико­ны об­нов­ля­ют­ся и вну­т­ри хра­ма. Об­но­ви­лись ико­ны Фе­о­до­сия Чер­ни­гов­ско­го, Ка­зан­ская Бо­жия Ма­терь. Толь­ко к ве­че­ру ав­то­ру ста­тьи уда­лось про­тис­нуть­ся в цер­ковь. Зна­чит, на­род сто­ял весь день. Он уз­нал, что об­но­ви­лась 300-лет­няя пла­ща­ни­ца, хо­руг­ви, крест. На его гла­зах про­изо­ш­ло об­нов­ле­ние ико­ны Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца.

В это вре­мя при­еха­ла ко­мис­сия, что­бы ули­чить в об­ма­не. Толь­ко ко­мис­сия во­шла в храм, как тут же по­чер­нев­шая ико­на Ни­ко­лая Чу­до­твор­ца ста­ла свет­леть. Об этом гром­ко ска­за­ли. Все ста­ли смо­т­реть на ико­ну, и она пол­но­стью про­яви­лась, про­свет­ле­ла, за­си­я­ла кра­с­ка­ми.

Ко­мис­сия, уви­дев это, сра­зу же уда­ли­лась. Вот и вся её ра­бо­та.

В это же вре­мя в Ки­е­ве об­но­ви­лись ико­ны и в дру­гих хра­мах. В Со­фий­ском со­бо­ре и в церк­ви Ни­ко­лы Мо­к­ро­го.

В го­род­ской еже­днев­ной пе­ча­ти эти со­бы­тия поч­ти не от­ра­зи­лись. Ни в «Про­ле­тар­ской прав­де», ни в га­зе­те «Мень­ше­вик» об этом ни­че­го не со­об­ща­ли. Но о том, что всё-та­ки не­что про­ис­хо­ди­ло не­о­быч­ное в это вре­мя, мож­но су­дить по то­му, что по­сле 6-го чис­ла уси­ли­лась ан­ти­ре­ли­ги­оз­ная про­па­ган­да. И толь­ко в не­боль­шой за­мет­ке, на­пе­ча­тан­ной не­сколь­ко дней спу­с­тя, есть сви­де­тель­ст­во об этих чу­де­сах, там опи­са­но, что ка­кая-то жен­щи­на при­нес­ла свя­щен­ни­ку яко­бы об­нов­лён­ную ико­ну. И не­ве­же­ст­вен­ный на­род по­ве­рил это­му. Упо­ми­на­ет­ся в ста­тье и ко­мис­сия, ус­та­но­вив­шая, что ни­ка­ких об­нов­ле­ний не бы­ло. «Боль­ше икон не об­нов­ляй­те, на­род не ба­ла­муть­те» – так за­кан­чи­ва­лась ста­тья.

Храм до на­ших дней не со­хра­нил­ся, был взо­рван. Се­го­дня да­же ме­с­то, где он сто­ял, не вся­кий по­ка­жет. И где был Сен­ной ба­зар, дав­но за­бы­то. Об этом чу­де до­ло­жи­ли ми­т­ро­по­ли­ту Ан­то­нию Хра­по­виц­ко­му. Он от­ве­тил, что по­доб­ное бы­ло год на­зад в Рос­то­ве-на-До­ну, че­му и он сам сви­де­тель.

Смысл это­го и дру­гих чу­дес, про­ис­хо­див­ших во вре­мя ре­во­лю­ции, по­ня­тен. Бог го­во­рил, что он сво­их не бро­са­ет, что Он с ни­ми. Это был при­зыв к ве­ру­ю­щим.

О чу­де, ко­неч­но, за­бы­ли. Уже че­рез не­сколь­ко дней на Сен­ной пло­ща­ди ни­ко­го не бы­ло. Церк­ви ос­та­ва­лись пу­с­ты. Лю­ди по­ди­ви­лись, по­вол­но­ва­лись и за­ня­лись сво­и­ми де­ла­ми. Даль­ней­шее – из­ве­ст­но.

Ис­сле­до­ва­тель это­го чу­да Сер­гей Ана­то­ль­е­вич Со­шин­ский рас­ска­зы­вал, что знал жен­щи­ну, ко­то­рая в 1923 го­ду спе­ци­аль­но при­еха­ла из Моск­вы в Ки­ев, что­бы уви­деть чу­до об­нов­ле­ния хра­ма, о ко­то­ром мно­го го­во­ри­ли. Ког­да она по­до­шла к церк­ви Всех Скор­бя­щих Ра­до­с­ти, то на ней ви­сел за­мок. Она по­мо­ли­лась и хо­те­ла уже ухо­дить, тут ей встре­тил­ся мо­нах в ря­се. Он спро­сил, что ей нуж­но. Жен­щи­на от­ве­ча­ла, что при­еха­ла из Моск­вы по­смо­т­реть на об­нов­лён­ные ико­ны. Тог­да он ей от­крыл дверь сво­им клю­чом. Обой­дя храм, по­лю­бо­вав­шись на свет­лые, си­я­ю­щие ико­ны, она за­хо­те­ла по­бла­го­да­рить мо­на­ха, ис­ка­ла его, но ни­ко­го в хра­ме не на­шла... Кто ей от­во­рил дверь, так и ос­та­лось за­гад­кой.

Сей­час Сен­ная пло­щадь на­зы­ва­ет­ся Львов­ской. На ме­с­те раз­ру­шен­но­го хра­ма сто­ит ча­сов­ня. Храм пред­по­ла­га­ет­ся вос­ста­но­вить.

Лев Алабин