Архив : №11. 20.03.2009

Сегодня ты играешь джаз...

Тём­ные подъ­ез­ды, об­шар­пан­ные до­ма, жму­щи­е­ся по уг­лам лю­ди-те­ни, та­я­щи­е­ся от све­та фар... Ис­то­ри­че­с­кий центр Пе­тер­бур­га? Шах­тёр­ский по­сё­лок ющен­ков­ско­го Дон­бас­са? Бро­шен­ный «ре­фор­ма­то­ра­ми» на про­из­вол судь­бы во­ен­ный го­ро­док? Нет – ули­ца Горь­ко­го 1956 го­да, Моск­ва.

Ис­то­рия та­ко­ва. В Пер­во­пре­с­толь­ной не на жизнь, а на­смерть бьют­ся ос­т­ро­ум­ные, кра­си­вые, мод­ные сти­ля­ги и жло­бы, ско­ты, быд­ло (это так по филь­му) – всё про­чее на­се­ле­ние сто­ли­цы. Ли­дер «зо­ло­той мо­ло­дё­жи» Фред-Фё­дор, сы­нок дип­ло­ма­та из вы­сот­ки на Ко­тель­ни­че­с­кой на­бе­реж­ной. У не­го со­ба­ка с кра­ше­ной зад­ни­цей и два со­бу­тыль­ни­ка – Боб-Бо­рис (сын ти­хих и бла­го­об­раз­ных ев­рей­ских ро­ди­те­лей) и ху­ли­ган Дрын. А ещё у Фре­да две на­пар­ни­цы-чу­ви­хи – Пол­ли-Поль­за-По­ли­на (доч­ка се­к­ре­та­ря парт­ко­ма из­да­тель­ст­ва «Из­ве­с­тий») и Бэт­си – дев­чон­ки не­про­стой судь­бы и с «по­ни­жен­ной со­ци­аль­ной от­вет­ст­вен­но­с­тью», пер­вая ро­дит от не­гра, а вто­рую вы­шлют за 101-й ки­ло­метр. Им про­ти­во­сто­ит тол­па уг­рю­мых и бес­цвет­ных «жло­бов» – сту­ден­тов-ком­со­моль­цев. Их ли­дер – «ком­со­моль­ская бо­ги­ня» Ка­тя (во­пре­ки ло­ги­ке по­ве­ст­во­ва­ния не «Кэт», про­сто Ка­тя). Ре­жис­сёр – Ва­ле­рий (Вэл?) То­до­ров­ский – сын опять же ре­жис­сё­ра.

В цен­т­ре по­ве­ст­во­ва­ния гре­хо­па­де­ние ком­со­моль­ца – в де­ви­че­ст­ве Мэл­са (Маркс – Эн­гельс – Ле­нин – Ста­лин), а в сти­ляж­ни­че­ст­ве – Мэ­ла. Мэлс лишь раз под­гля­дел в за­моч­ную сква­жи­ну кра­си­вую жизнь – чул­ки на ре­зи­ноч­ках, по­хаб­ное крив­ля­ние и ис­тош­ную ка­ко­фо­нию – как сра­зу ре­шил стать та­ким же «ге­ро­ем сво­е­го вре­ме­ни». От­толк­нув бро­сав­шую на не­го влюб­лён­ные взгля­ды ком­со­мол­ку-до­б­ро­вол­ку Ка­тю, Мэлс бро­са­ет­ся по­ко­рять не­при­ступ­ную («Я те­бе не пе­ре­хо­дя­щее зна­мя!») Пол­ли. Пер­вая по­пыт­ка – осеч­ка! Пол­ли ма­ло ка­на­ре­еч­но­го пи­д­жа­ка и «стиль­но­го оран­же­во­го гал­сту­ка», тре­бу­ет­ся вну­т­рен­нее пе­ре­рож­де­ние ге­роя. Вто­рая по­пыт­ка – ус­пех! Ещё бы: на­учил­ся иг­рать на сак­со­фо­не, слу­ша­ет за­пад­ное ра­дио, по­дру­жил­ся со все­ми спе­ку­лян­та­ми и от­ще­пен­ца­ми Моск­вы, сдал ком­со­моль­ский би­лет. Всю вто­рую по­ло­ви­ну филь­ма Мэлс уси­лен­но «ба­ра­ет­ся» (т.е. скот­ски со­во­куп­ля­ет­ся, да­вай­те вме­с­те учить сти­ля­жий язык!). Но и тут не­за­да­ча. «Пе­ре­хо­дя­щим зна­ме­нем» не­за­дол­го до Мэл­са ус­пел за­вла­деть слу­чай­но очу­тив­ший­ся на Брод­вее-Горь­ко­го тем­но­ко­жий аме­ри­ка­нец. При­шлось Мэл­су усы­но­вить му­ла­та.

Вот и вся, соб­ст­вен­но, ис­то­рия. Пес­ни, тан­цы, су­то­ло­ка, бе­гот­ня. Не­ря­ш­ли­вый и без­дум­ный кар­на­вал. Ещё ни­ког­да я так не го­нял кноп­ку ско­ро­ст­ной пе­ре­мот­ки плей­е­ра. На­чи­на­ют без­дар­но петь – пять ми­нут впе­рёд в ре­жи­ме ско­ро­ст­ной пе­ре­мот­ки! Глядь, а там без­дар­но вих­ля­ют­ся (тан­цу­ют)! Ещё пять ми­нут впе­рёд – без­дар­ные опять же ди­а­ло­ги.

Кадр из фильма

Ка­за­лось бы, пи­сать не о чем. Но в филь­ме при­сут­ст­ву­ет яв­ный со­ци­аль­ный по­сыл (как ска­за­ли бы в 56-м го­ду). Прав­да, в то вре­мя в мо­ло­дёж­ной му­зы­каль­ной ко­ме­дии (а имен­но та­ким ви­дят ав­то­ры свой фильм) по­ли­ти­ка не при­сут­ст­во­ва­ла. Го­во­ри­лось о хра­б­ро­с­ти, че­ст­но­с­ти, прав­до­лю­бии и дру­гих до­б­ро­де­те­лях. А весь фильм «Сти­ля­ги» – яр­ко вы­ра­жен­ный ан­ти­со­вет­ский про­ект. Здесь в са­мой ёр­ни­че­с­кой, из­де­ва­тель­ской фор­ме пред­став­лен об­раз жиз­ни по­сле­во­ен­но­го по­ко­ле­ния со­вет­ских лю­дей, на­ших ро­ди­те­лей. Се­рые ули­цы, се­рые тол­пы лю­дей – глу­пых, боль­ных, опу­с­тив­ших­ся. И лишь крас­ные стя­ги, крас­ные звёз­ды, крас­ные транс­па­ран­ты под­чёрк­ну­то рас­цве­чи­ва­ют од­но­об­раз­ный пей­заж. Прав­да, в иных филь­мах крас­ная точ­ка за­клю­ча­ла в се­бе весь смысл про­ис­хо­дя­ще­го, при­тя­ги­ва­ла вни­ма­ние зри­те­лей. Ког­да от ру­ки рас­кра­си­ли флаг, под­ня­тый над бро­не­нос­цем «По­тём­кин» в бес­смерт­ном филь­ме. А в жиз­ни он бил­ся на ве­т­ру над обуг­лен­ны­ми Брест­ской кре­по­с­тью и Ста­лин­гра­дом, свя­щен­ным цвет­ком рас­цве­тал в ру­ках сол­дат на ку­по­ле рейх­с­та­га. Здесь же фла­ги-тряп­ки ви­сят над ка­ба­ка­ми и ав­то­бус­ны­ми ос­та­нов­ка­ми... И не по­ни­ма­ет ре­жис­сёр, что мо­жет быть то­та­ли­та­ризм ан­ти­на­род­ный, а мо­жет быть то­та­ли­та­ризм на­ро­да...

Моск­ви­чи хо­дят в ка­ком-то оце­пе­не­нии, ха­о­тич­ная тол­па лю­дей без лиц сну­ёт по ули­цам. Но в лю­бой мо­мент тол­па «уны­лых жло­бов» са­мо­ор­га­ни­зу­ет­ся, что­бы ос­кор­бить, вы­сме­ять сти­ляг, по­знав­ших «джаз и сво­бо­ду». Вэл То­до­ров­ский с не­скры­ва­е­мым упо­е­ни­ем по­ка­зы­ва­ет сце­ну в трол­лей­бу­се, где ос­тер­ве­не­лая се­рая тол­па с ос­ка­лен­ны­ми зу­ба­ми тра­вит Мэл­са лишь за то, что он на­дел пре­сло­ву­тый зе­лё­ный пи­д­жак. Или сце­на «про­ра­бот­ки» Мэл­са в ак­то­вом за­ле уни­вер­си­те­та – по­жа­луй, един­ст­вен­ная за­слу­жи­ва­ю­щая вни­ма­ния сце­на в филь­ме.

Ка­тя рэ­пер­ским ре­чи­та­ти­вом на­чи­на­ет от­чи­ты­вать от­ступ­ни­ка Мэл­са, пе­ри­о­ди­че­с­ки бро­сая на не­го за­та­ён­ные влюб­лён­ные взгля­ды. Не ли­шён­ная (в от­ли­чие от мно­гих ге­ро­ев филь­ма) кра­со­ты и ак­тёр­ско­го та­лан­та Ев­ге­ния Брик (Ка­тя) всё боль­ше за­во­дит­ся, в су­мас­шед­шем экс­та­зе на­чи­на­ет вы­кри­ки­вать га­зет­ные ло­зун­ги той по­ры. Раз­ду­ха­ря­ют­ся и преж­де по­ну­рые и ко все­му без­раз­лич­ные сту­ден­ты. Под от­ча­ян­ную (ско­пи­ро­ван­ную с фю­ре­ра) же­с­ти­ку­ля­цию Ка­ти сту­ден­ты-сов­ки вска­ки­ва­ют с мест, го­то­вые ра­зо­рвать ина­ко­мыс­ля­ще­го. Что тут ска­жешь: лю­ди с то­та­ли­тар­ным мы­ш­ле­ни­ем...

Я за­ме­тил, что как бы из­де­ва­тель­ски ни бы­ла пред­став­ле­на трак­тов­ка со­вет­ской иде­о­ло­гии в ки­но­филь­мах, есть что-то не­из­быв­но за­во­ра­жи­ва­ю­щее в тех об­ра­зах. Мне хо­те­лось встать да­же тог­да, ког­да тол­па по­лу­лю­дей-по­лу­зве­рей за­пе­ла со­вет­ский гимн в филь­ме «Рок­ки». Да и здесь не бы­ло бы для Мэл­са ни­че­го бо­лее ес­те­ст­вен­но­го, как при­со­е­ди­нить­ся к ше­рен­ге ком­со­моль­цев, де­мон­ст­ри­ру­ю­щих един­ст­во во­ли и эн­ту­зи­азм. Но нет, Мэлс уже до­ста­точ­но об­ра­бо­тан но­вы­ми дру­зь­я­ми. Он бро­са­ет Ка­те ком­со­моль­ский би­лет и гор­до уда­ля­ет­ся.

От­ме­чу ещё, что Ка­тя-Брик ещё до по­гру­же­ния в экс­таз су­ме­ла ска­зать весь­ма му­д­рую фра­зу о том, что Мэлс стал Мэ­лом, от­бро­сив од­ну лишь бук­ву «с». Ка­за­лось бы, од­на бук­ва, а ка­кая раз­ни­ца! Здесь нам есть о чём по­ду­мать. Впро­чем, с Бри­ка­ми в лю­бое вре­мя на­до ухо дер­жать вос­тро...

Да что там свер­ст­ни­ки, род­ные ма­мы и па­пы от­ка­зы­ва­ют­ся по­ни­мать сти­ляг. Го­ня­ют­ся за ни­ми с мо­к­ры­ми тряп­ка­ми, во­пят, ру­га­ют­ся. И лишь па­па Мэл­са (Сер­гей Гар­маш), во всём под­дер­жи­вая сы­на, де­мон­ст­ри­ру­ет тот тип оп­ти­миз­ма, ко­то­рый при­сущ веч­но пья­но­му че­ло­ве­ку с гар­мош­кой. Вот и в на­ча­ле филь­ма он вы­ша­ги­ва­ет по бес­ко­неч­но­му ко­ри­до­ру ком­му­нал­ки, рас­хри­с­тан­ный, ис­пол­няя ка­кую-то по­ш­ля­ти­ну про «че­ло­ве­ка, кош­ку и не­от­лож­ку». Ему под стать и кор­де­ба­лет – оби­та­те­ли гряз­ной ком­му­нал­ки – из­мож­дён­ные ту­бер­ку­лёз­ни­ки и раз­дув­ши­е­ся от во­дян­ки до­мо­хо­зяй­ки. По за­дум­ке ав­то­ров сей кор­де­ба­лет дол­жен на­по­ми­нать за­дор­ные сце­ны «Се­ре­на­ды Сол­неч­ной До­ли­ны» и «В джа­зе толь­ко де­вуш­ки». Но в филь­ме нет Глен­на Мил­ле­ра и Мэ­ри­лин Мо­н­ро (хо­тя од­на из ге­ро­инь при­зна­лась, что на съём­ках у неё был та­кой же «ко­ну­со­об­раз­ный лиф­чик», как у аме­ри­кан­ской ки­но­ди­вы), а есть толь­ко «дры­ны» и «бэт­си». За­кан­чи­ваю про «от­цов и де­тей»: жаль, что у нас в за­ко­не ни­че­го не ска­за­но о раз­жи­га­нии меж­по­ко­лен­че­с­кой роз­ни...

А ка­ко­ва бы­ла жизнь той стра­ны в дей­ст­ви­тель­но­с­ти, рас­ска­жут филь­мы то­го са­мо­го 1956 го­да. Ге­ни­аль­ный – «Вес­на на за­реч­ной ули­це» с Ни­ной Ива­но­вой и Ни­ко­ла­ем Рыб­ни­ко­вым, опе­ра­тор Пётр То­до­ров­ский (вот по­учи­лись бы хоть у от­ца, Вэл), лёг­кая и жиз­не­ра­до­ст­ная «Кар­на­валь­ная ночь» (у Гур­чен­ко – оба­я­ние, кра­со­та, та­лант, ка­кие бы вы­со­кие под­мёт­ки ни на­де­ли бы «ар­ти­с­ты», изо­б­ра­жа­ю­щие сти­ляг, – они и в под­мёт­ки ей не го­дят­ся). Пе­ре­сма­т­ри­ва­ли ли Вэл То­до­ров­ский и Кo эти ше­де­в­ры, ощу­ща­ли ли ту ат­мо­сфе­ру на­дежд и от­кры­тий, ра­до­ст­но­го тру­да и не­при­нуж­дён­но­го ве­се­лья. Не­уже­ли не смо­т­ре­ли и «Раз­ные судь­бы» с Пи­лец­кой и Юма­то­вым? А ес­ли и смо­т­ре­ли, стре­ми­лись всё ос­ме­ять, уни­зить, опо­ш­лить. На­пом­ню и о дру­гих но­вин­ках со­вет­ско­го ки­но­про­ка­та то­го го­да – «Со­рок пер­вый», «Па­вел Кор­ча­гин», «Тай­на двух оке­а­нов», «Ста­рик Хот­та­быч», «Илья Му­ро­мец». Мы по­мним и лю­бим эти филь­мы и пол­сто­ле­тия спу­с­тя, а про «Сти­ляг» (од­но уте­ше­ние) за­бу­дут че­рез пол­го­да.

Воз­вра­тим­ся к «Сти­ля­гам». Тан­це­ва­ли-ве­се­ли­лись, под­счи­та­ли-про­сле­зи­лись. В «джаз» вдо­воль на­и­г­ра­лись и Ро­ди­ну про­да­ли. Но вме­с­то го­но­ра­ра по­лу­чи­ли не­гри­тён­ка в куль­ке. Хо­тя он, по­жа­луй, са­мый сим­па­тич­ный в ки­но­филь­ме.

Кон­стан­тин ЕРО­ФЕ­ЕВ
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ