Архив : №16. 24.04.2009

Югорская Шамбала

 Ранее недоступные архивные документы свидетельствуют о том, что в тридцатые годы прошлого столетия таинственную страну Шамбалу искали не только в Тибете, Крыму, Карелии и на Алтае, но и в болотисто-речных лабиринтах Югры.

 

Ор­ден за «уду­ше­ние церк­ви»

 

За­хва­тив власть, боль­ше­ви­ки от­ка­за­лись от та­ко­го важ­но­го об­ще­ст­вен­но­го ин­сти­ту­та, как ре­ли­гия. Ве­ру в бо­га, в за­гроб­ную жизнь и со­блю­де­ние нрав­ст­вен­ных по­сту­ла­тов «не убий», «не ук­ра­ди»… за­ме­ни­ли иде­ей ком­му­низ­ма и ми­ро­вой ре­во­лю­ции. Но Цер­ковь не со­би­ра­лась сда­вать свои по­зи­ции – ма­те­ри­аль­ные и ду­хов­ные – по воз­дей­ст­вию на мас­со­вое со­зна­ние на­се­ле­ния быв­шей Рос­сий­ской им­пе­рии. Па­т­ри­арх Ти­хон пре­дал без­бож­ни­ков ана­фе­ме. Ему чу­ди­лось: кре­ст­ные хо­ды оп­ро­ки­нут бе­сов­скую власть и пра­во­слав­ные рос­си­я­не на­зо­вут его спа­си­те­лем Оте­че­ст­ва.

Чу­да не слу­чи­лось: крас­но­гвар­дей­цы пу­ле­мёт­ным ог­нём ра­зо­гна­ли при­хо­жан. Свя­щен­ни­ков рас­ст­ре­ля­ли, хра­мы раз­гра­би­ли. Окон­ча­тель­ный раз­гром «цер­ков­ной контр­ре­во­лю­ции» воз­ло­жи­ли на Все­рос­сий­скую чрез­вы­чай­ную ко­мис­сию.

Пред­се­да­тель ВЧК Фе­ликс Эд­мун­до­вич Дзер­жин­ский так оп­ре­де­лил роль спец­служб в от­но­ше­ни­ях с ре­ли­ги­оз­ны­ми кон­фес­си­я­ми: «Цер­ков­ную по­ли­ти­ку раз­ва­ла долж­на ве­с­ти ВЧК, а не кто-то дру­гой. Офи­ци­аль­ные или по­лу­офи­ци­аль­ные от­но­ше­ния пар­тии с по­па­ми не­до­пу­с­ти­мы. На­ша став­ка на ком­му­низм, а не на ре­ли­гию. Ла­ви­ро­вать мо­жет толь­ко ВЧК для един­ст­вен­ной це­ли – раз­ло­же­ния по­пов. Связь, ка­кая бы то ни бы­ла, с по­па­ми дру­гих ор­га­нов бро­сит на пар­тию тень – это опас­ней­шая вещь».

Ан­ти­ре­ли­ги­оз­ны­ми де­ла­ми в ВЧК за­ни­мал­ся Ев­ге­ний Алек­сан­д­ро­вич Туч­ков. Про­ти­во­ре­чи­вая, не­по­нят­ная, стран­ная лич­ность.

Ро­дил­ся в 1892 го­ду в де­рев­не Теп­ля­ко­во Суз­даль­ско­го уез­да Вла­ди­мир­ской гу­бер­нии в кре­с­ть­ян­ской ве­ру­ю­щей в бо­га се­мье. О его до­ре­во­лю­ци­он­ной жиз­ни из­ве­ст­но ма­ло: окон­чил че­ты­ре клас­са учи­ли­ща, ра­бо­тал под­соб­ным ра­бо­чим обув­но­го це­ха, вы­бил­ся в фа­б­рич­ные кон­тор­щи­ки, всю Пер­вую ми­ро­вую вой­ну про­слу­жил пи­са­рем в ты­ло­вых во­ин­ских ча­с­тях. В 1918 го­ду стал че­ки­с­том.

В вос­по­ми­на­ни­ях рус­ских свя­щен­ни­ков, знав­ших Туч­ко­ва, ос­тал­ся его до­воль­но скуд­ный сло­вес­ный пор­т­рет: «Че­ло­век сред­не­го рос­та, плот­но скро­ен­ный по­лу­ин­тел­ли­гент, об­хо­ди­тель­ный и при этом до­воль­но раз­вяз­ный». Па­т­ри­арх Ти­хон име­но­вал сво­е­го «ку­ра­то­ра» не ина­че как «не­кто в се­ром».

Выс­шие цер­ков­ные ие­рар­хи не­до­оце­ни­ли Туч­ко­ва. Ис­поль­зуя их мир­ские сла­бо­с­ти и осо­бен­но­с­ти ха­рак­те­ра, он со­зда­вал си­ту­а­ции, при ко­то­рых епи­с­ко­пы вы­нуж­де­ны бы­ли бо­роть­ся меж­ду со­бой за вли­я­ние на па­ст­ву, ин­три­го­вать и ссо­рить­ся.

Глав­ны­ми сла­га­е­мы­ми ус­пе­ха «в де­ле борь­бы с цер­ков­ной контр­ре­во­лю­ци­ей» Туч­ков счи­тал ор­га­ни­за­цию то­таль­ной слеж­ки, на­ли­чие мно­го­чис­лен­ной аген­ту­ры и «об­ла­да­ние пол­ной ин­фор­ма­ци­ей».

В 1931 го­ду Туч­ко­ва на­гра­ди­ли ор­де­ном Тру­до­во­го Крас­но­го Зна­ме­ни «за уду­ше­ние церк­ви». В пред­став­ле­нии к на­граж­де­нию от­ме­че­но: «…в де­ле борь­бы с контр­ре­во­лю­ци­он­ным дви­же­ни­ем сре­ди цер­ков­ни­ков и кле­ри­каль­но-мо­нар­хи­че­с­ких кру­гов, груп­пи­ро­вав­ших­ся во­круг церк­ви, про­явил ог­ром­ную энер­гию, ини­ци­а­ти­ву, ре­ши­тель­ность и на­ход­чи­вость…»

В сен­тя­б­ре 1932 го­да Туч­ко­ва вы­дви­ну­ли за­ме­с­ти­те­лем пол­но­моч­но­го пред­ста­ви­те­ля ОГ­ПУ по Ура­лу. Он воз­гла­вил ро­зыск спря­тан­ных в 1918 го­ду то­боль­ским епи­с­ко­пом Гер­мо­ге­ном со­кро­вищ на­хо­див­ше­го­ся в То­боль­ске в ссыл­ке рос­сий­ско­го им­пе­ра­то­ра Ни­ко­лая II. Эта се­к­рет­ная опе­ра­ция за­вер­ши­лась в но­я­б­ре 1933 го­да: мо­на­хи­ня Ива­нов­ско­го мо­на­с­ты­ря Мар­фа Ан­д­ре­ев­на Ужен­це­ва вы­да­ла цар­ские брил­ли­ан­ты «на сум­му в три мил­ли­о­на две­с­ти семь­де­сят ты­сяч шесть­сот де­вя­но­с­то три зо­ло­тых руб­ля». До­брать­ся до цен­но­с­тей Си­бир­ско­го бе­ло­го дви­же­ния и дра­го­цен­ной цер­ков­ной ут­ва­ри, спря­тан­ных в та­ёж­ных ур­ма­нах Сред­не­го При­обья, Туч­ков не ус­пел – ото­зва­ли в Моск­ву. Он не спра­вил­ся и с дру­гим за­да­ни­ем: не смог до­бить­ся от вы­слан­но­го на Ямал в се­ле­ние Хэ, а за­тем за­клю­чён­но­го в Сверд­лов­скую тюрь­му ми­т­ро­по­ли­та Кру­тиц­ко­го (По­лян­ско­го) до­б­ро­воль­но от­ка­зать­ся от са­на ме­с­то­блю­с­ти­те­ля па­т­ри­ар­ше­го пре­сто­ла. При­чис­лен­ный ны­не к ли­ку свя­тых, ми­т­ро­по­лит Пётр спас Рус­скую пра­во­слав­ную цер­ковь от окон­ча­тель­но­го по­зо­ра и уни­же­ния са­мо­лик­ви­да­ции.

Май­ор гос­бе­зо­пас­но­с­ти Туч­ков в от­ли­чие от дру­гих вы­со­ко­по­с­тав­лен­ных че­ки­с­тов уце­лел во вре­мя ре­прес­сий 1937–1938 го­дов. В ок­тя­б­ре 1939 го­да его уво­ли­ли из НКВД «за не­воз­мож­но­с­тью пре­до­ста­вить ра­бо­ту по дан­но­му на­прав­ле­нию». Он со­чи­нял бро­шю­ры и чи­тал лек­ции на ан­ти­ре­ли­ги­оз­ные те­мы. В 1957 го­ду умер от ра­ка. Пе­ред смер­тью быв­ший че­кист боль­ше пя­ти ча­сов ис­по­ве­до­вал­ся у Па­т­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Ру­си Алек­сия I. Со­дер­жа­ние этой ис­по­ве­ди не­из­ве­ст­но, но по­хо­ро­ни­ли Туч­ко­ва с со­блю­де­ни­ем всех цер­ков­ных об­ря­дов. На от­пе­ва­нии вме­с­те с па­т­ри­ар­хом при­сут­ст­во­ва­ли все ие­рар­хи Рус­ской пра­во­слав­ной церк­ви.

 

Спе­цот­дел ВЧК

 

Од­но­вре­мен­но с унич­то­же­ни­ем тра­ди­ци­он­ных ре­ли­ги­оз­ных кон­фес­сий ре­во­лю­ци­он­ные ро­ман­ти­ки за­ни­ма­лись раз­ра­бот­кой но­вых спо­со­бов уп­рав­ле­ния кол­лек­тив­ной пси­хи­кой. Име­нуя се­бя ма­те­ри­а­ли­с­та­ми и про­воз­гла­шая ре­ли­гию «опи­у­мом для на­ро­да», боль­ше­вист­ские вож­ди ис­пы­ты­ва­ли страх пе­ред не­ве­до­мы­ми си­ла­ми. Изу­че­ни­ем ми­с­ти­циз­ма, ок­куль­тиз­ма и дру­гих за­га­доч­ных яв­ле­ний мас­со­во­го пси­хо­за за­ни­мал­ся на­чаль­ник спе­ци­аль­но­го от­де­ла ВЧК – ГПУ Глеб Ива­но­вич Бо­кий.

Дво­ря­нин по про­ис­хож­де­нию, он вла­дел не­сколь­ки­ми язы­ка­ми, хо­ро­шо раз­би­рал­ся в ли­те­ра­ту­ре и ис­кус­ст­ве. Он за­ни­мал­ся хи­ро­ман­ти­ей, ус­т­ра­и­вал спи­ри­ти­че­с­кие се­ан­сы, пы­тал­ся раз­га­дать ме­ха­низм те­ле­па­тии, был убеж­дён, что че­ло­ве­че­ст­во в да­лё­ком про­шлом уже пе­ре­жи­ва­ло пе­ри­од рас­цве­та куль­ту­ры, а древ­ние зна­ния пе­ре­да­ют­ся из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние ме­ди­у­ма­ми, гип­но­ти­зе­ра­ми и ша­ма­на­ми.

За­вет­ной меч­той че­ки­с­та Бо­кия бы­ло уме­ние чи­тать мыс­ли про­тив­ни­ка. Он пред­став­лял мир как еди­ную ин­фор­ма­ци­он­ную си­с­те­му. Важ­но лишь най­ти к ней ключ. Ги­по­те­ти­че­с­кие идеи ов­ла­деть из­ве­ст­ны­ми древ­не­му об­ще­ст­ву на­уч­но-тех­ни­че­с­ки­ми зна­ни­я­ми и при­спо­со­бить за­бы­тое идо­ло­по­кло­не­ние для ком­му­ни­с­ти­че­с­кой иде­о­ло­гии вме­с­то «за­ду­шен­но­го» пра­во­сла­вия бы­ли санк­ци­о­ни­ро­ва­ны кол­ле­ги­ей ОГ­ПУ во гла­ве с Дзер­жин­ским в 1924 го­ду по­сле смер­ти Вла­ди­ми­ра Иль­и­ча Ле­ни­на, пре­вра­ще­ния его те­ла в не­тлен­ную му­мию – свя­щен­ную ре­лик­вию ком­му­низ­ма.

Из ста­рых со­уче­ни­ков по Пе­тер­бург­ско­му гор­но­му ин­сти­ту­ту и че­ки­с­тов Бо­кий ор­га­ни­зо­вал ми­с­ти­че­с­кий кру­жок «Еди­ное тру­до­вое брат­ст­во». Уча­ст­ни­ки этой, по су­ще­ст­ву, ма­сон­ской ло­жи тя­го­те­ли к за­гад­кам пси­хи­че­с­кой де­я­тель­но­с­ти: гип­но­зу, те­ле­па­тии, яс­но­ви­де­нию, во­рож­бе.

Про­ник­нуть в глу­би­ны «соб­ст­вен­но­го Я» Бо­кий и его по­сле­до­ва­те­ли пы­та­лись раз­лич­ны­ми спо­со­ба­ми, в том чис­ле и пу­тём уча­с­тия в «сес­си­ях», о ко­то­рых по­ка­зал на до­про­се 29 сен­тя­б­ря 1938 го­да со­труд­ник НКВД Ни­ко­лай Гри­го­рь­е­вич Кли­мен­ков: «…С 1921 го­да я ра­бо­тал в спе­цот­де­ле, ко­то­рый воз­глав­лял Бо­кий. В то же вре­мя уже су­ще­ст­во­ва­ла со­здан­ная Бо­ки­ем так на­зы­ва­е­мая дач­ная ком­му­на. В этой «ком­му­не» бы­ли ус­та­нов­ле­ны пра­ви­ла, ко­то­рые сво­ди­лись к сле­ду­ю­ще­му: уча­ст­ни­ки, при­быв под вы­ход­ной день на да­чу, пьян­ст­во­ва­ли весь вы­ход­ной день и ночь под сле­ду­ю­щий ра­бо­чий день. Вме­с­те с ни­ми съез­жа­лись и жё­ны, при­гла­ша­лись и по­сто­рон­ние, в том чис­ле и жен­щи­ны из про­сти­ту­ток. Всех жен­щин спа­и­ва­ли до­пья­на, раз­де­ва­ли их, ис­поль­зо­ва­ли по оче­ре­ди, пре­до­став­ляя пре­иму­ще­ст­во Бо­кию, к ко­то­ро­му по­ме­ща­ли этих жен­щин не­сколь­ко…»

По за­да­нию Бо­кия воз­глав­ляв­ший се­к­рет­ную ней­ро­э­нер­ге­ти­че­с­кую ла­бо­ра­то­рию и ми­с­ти­че­с­кое «Еди­ное тру­до­вое брат­ст­во» Алек­сандр Ва­си­ль­е­вич Бар­чен­ко раз­ра­бо­тал план экс­пе­ди­ции в Ти­бет для по­ис­ка та­ин­ст­вен­ной стра­ны Шам­ба­лы. Цель пу­те­ше­ст­вия – «ис­сле­до­ва­ние Цен­т­раль­ной Азии и ус­та­нов­ле­ние свя­зи с на­се­ля­ю­щи­ми её пле­ме­на­ми». Ре­а­ли­зо­вать этот план им не уда­лось из-за про­ти­во­дей­ст­вия так­же тя­го­тев­ше­го к ми­с­ти­ке нар­ко­ма ино­ст­ран­ных дел Ге­ор­гия Ва­си­ль­е­ви­ча Чи­че­ри­на. Тог­да Бар­чен­ко от­пра­вил­ся сов­сем дру­гим мар­ш­ру­том – на Коль­ский по­лу­ос­т­ров и на Край­ний Се­вер Си­би­ри изу­чать «ме­ря­че­ние», спе­ци­фи­че­с­кое со­сто­я­ние, воз­ни­кав­шее во вре­мя ис­пол­не­ния ма­ги­че­с­ких об­ря­дов – ша­ман­ско­го кам­ла­ния, а ино­гда и со­вер­шен­но вне­зап­но. В та­кие мо­мен­ты лю­ди на­чи­на­ли по­вто­рять дви­же­ния друг дру­га, бе­зо­го­во­роч­но вы­пол­нять лю­бые ко­ман­ды вплоть до са­мо­убийств, не чув­ст­во­ва­ли стра­ха и бо­ли, мог­ли пред­ска­зы­вать бу­ду­щее.

О ре­зуль­та­тах этих по­ис­ков со­об­ща­лось в фе­ль­е­то­не Мар­ка Рах­ли­на «Учё­ные чу­дят», опуб­ли­ко­ван­но­го в га­зе­те «Ве­чер­ний Ле­нин­град» 10 мая 1921 го­да: «…Не­кий про­фес­сор Бар­чен­ко со то­ва­ри­ща­ми – все из быв­ших бур­жу­аз­ных «учё­ных» – «от­крыл» на на­шем ди­ком се­ве­ре, сре­ди сне­гов, тун­д­ры и веч­ной мерз­ло­ты, ос­тат­ки «куль­то­вых со­ору­же­ний» не­кой древ­ней се­вер­ной стра­ны Ги­пер­бо­реи, ле­ген­ды о су­ще­ст­во­ва­нии ко­то­рой яко­бы со вре­мён глу­бо­кой до­биб­лей­ской древ­но­с­ти есть прак­ти­че­с­ки у каж­до­го на­ро­да ев­ро­а­зи­ат­ско­го кон­ти­нен­та. Наш «учё­ный муж» Бар­чен­ко до­го­во­рил­ся до то­го, что в ша­ма­нах раз­гля­дел по­след­них жре­цов древ­ней и та­ин­ст­вен­ной ци­ви­ли­за­ции, су­ще­ст­во­вав­шей чёрт зна­ет в ка­кие вре­ме­на на этой зем­ле. Ка­ко­во, то­ва­ри­щи про­ле­та­рии и пе­ре­до­вое тру­до­вое кре­с­ть­ян­ст­во? Вот на по­доб­ный бред и тра­тят на­род­ные де­неж­ки вы­кор­мы­ши бур­жу­аз­ной «на­уки».

По­сле этой пуб­ли­ка­ции по­ис­ки сле­дов до­ис­то­ри­че­с­ких ци­ви­ли­за­ций: на сты­ке Ин­дии, Ти­бе­та и Аф­га­ни­с­та­на – ле­ген­дар­ную Шам­ба­лу, в Кры­му – ос­тат­ки древ­ней­шей «дру­и­ди­че­с­кой» куль­ту­ры, на Ал­тае – «стра­ну Бе­ло­во­дья», в Юг­ре – «до­по­топ­ную» зем­лю во­гу­лов и их язы­че­с­кую свя­ты­ню «Зо­ло­тую ба­бу» – ста­ли фи­нан­си­ро­вать из средств ОГ­ПУ – НКВД. По­доб­ные, фан­та­с­ти­че­с­кие, на пер­вый взгляд, экс­пе­ди­ции в Абис­си­нию (ны­не Эфи­о­пия) и в Ги­ма­лаи, на го­ру Нан­га-Пар­бат, а так­же по­ис­ки ча­ши Свя­то­го Гра­а­ля, из ко­то­рой яко­бы вку­шал Хри­с­тос на Тай­ной ве­че­ре, пред­при­ни­ма­лись в то же вре­мя и в Гер­ма­нии. На­ци­с­ты с осо­бой стра­ст­но­с­тью по­пу­ля­ри­зи­ро­ва­ли миф об Ат­лан­ти­де и стре­ми­лись по­ме­с­тить её на Край­нем Се­ве­ре. Ска­за­ние о чи­с­то­кров­ных бе­ло­ку­рых и го­лу­бо­гла­зых ве­ли­ка­нах во­шло в кни­гу ве­ду­ще­го на­цист­ско­го иде­о­ло­га Аль­ф­ре­да Ро­зен­бер­га (вы­ход­ца из Рос­сии). Ро­зен­берг ве­рил в то, что ког­да-то кли­мат се­вер­ных ши­рот был на­столь­ко мяг­че, чем се­го­дня, что до­пу­с­кал рас­цвет не­кой «до­по­топ­ной» ци­ви­ли­за­ции. Впро­чем, по­сле по­след­них ар­хе­о­ло­ги­че­с­ких на­хо­док на Яма­ле и в Юг­ре та­кая те­о­рия не ка­жет­ся столь фан­та­с­ти­че­с­кой.

Но бы­ла ещё од­на при­чи­на про­ник­но­ве­ния в мир, за­те­рян­ный во вре­ме­ни и в про­ст­ран­ст­ве. За­ме­че­но: лю­ди, ус­пеш­ные и удач­ли­вые, до­рвав­ши­е­ся до вла­с­ти, раз­вра­щён­ные бо­гат­ст­вом, вни­ма­ни­ем и ле­с­тью, па­ни­че­с­ки бо­ят­ся сво­ей не­мо­щи и ста­ре­ния. За­вла­деть древ­ни­ми ре­цеп­та­ми муж­ской си­лы и дол­го­ле­тия ста­ло на­вяз­чи­вой иде­ей боль­ше­вист­ских вель­мож.

 

Че­кист­ские кам­ла­ния

 

В сен­тя­б­ре 1932 го­да в Со­вет­ском Со­ю­зе шум­но от­ме­ти­ли 40-ле­тие «бу­ре­ве­ст­ни­ка ре­во­лю­ции» про­ле­тар­ско­го пи­са­те­ля Алек­сея Мак­си­мо­ви­ча Горь­ко­го. Ему вру­чи­ли ор­ден Ле­ни­на, в Моск­ве со­зда­ли Ли­те­ра­тур­ный ин­сти­тут име­ни Горь­ко­го, его имя стал но­сить Мос­ков­ский ху­до­же­ст­вен­ный те­атр. Да что те­атр! Го­род Ниж­ний Нов­го­род на­зва­ли Горь­ким. В Кры­му сроч­но ре­мон­ти­ро­ва­ли при­мор­ский дво­рец в ме­с­теч­ке Тес­ли, вбли­зи мы­са Фо­рос, где пей­за­жи не толь­ко на­по­ми­на­ли, но и за­ме­ни­ли бы Алек­сею Мак­си­мо­ви­чу жизнь в Ита­лии, на Ка­п­ри, в Сор­рен­то…

По по­ру­че­нию Ста­ли­на Бо­кий ис­поль­зо­вал ран­нее бо­го­ис­ка­тель­ст­во и бо­го­ст­ро­и­тель­ст­во Горь­ко­го для ут­верж­де­ния но­вой ре­ли­гии на ос­но­ве язы­че­с­ко­го идо­ло­по­клон­ст­ва, где глав­ные бо­ги – Ле­нин и Ста­лин – в ок­ру­же­нии по­лу­бо­гов, сре­ди ко­то­рых и сам Алек­сей Мак­си­мо­вич.

К се­к­рет­ной опе­ра­ции по воз­вра­ще­нию на Ро­ди­ну на по­сто­ян­ное ме­с­то жи­тель­ст­ва Горь­ко­го Бо­кий при­влёк ре­ко­мен­до­ван­но­го им в 1932 го­ду на долж­ность ди­рек­то­ра Гос­по­ли­тиз­да­та Ни­ко­лая Ни­кан­д­ро­ви­ча На­ко­ря­ко­ва – пар­тий­ная клич­ка На­зар Ураль­ский, – пу­те­ше­ст­во­вав­ше­го не по сво­ей во­ле по се­вер­ным ре­кам Кон­де, Пе­лы­му, Тав­де, Сось­ве, Лозь­ве…

На­ко­ря­ков в свою оче­редь уго­во­рил бед­ст­ву­ю­ще­го тог­да кре­с­ть­ян­ско­го по­эта Сер­гея Ан­то­но­ви­ча Клыч­ко­ва вы­ра­зить в сти­хах во­гуль­ские на­род­ные эпи­че­с­кие ска­за­ния и ша­ман­ские пес­ни, со­бран­ные с 1915 по 1927 год эт­но­гра­фом и со­чи­ни­те­лем Ми­ха­и­лом Алек­сан­д­ро­ви­чем Плот­ни­ко­вым. Горь­кий вы­со­ко оце­нил из­дан­ный в 1933 го­ду в Моск­ве – Ле­нин­гра­де во­гуль­ский ге­ро­и­че­с­кий эпос – по­эму «Ян­гал-Маа» и её об­ра­бот­ку «Ма­дур Ва­за – по­бе­ди­тель». «Жизнь Кли­ма Сам­ги­на» о при­чи­нах ду­хов­ной ги­бе­ли его по­ко­ле­ния пи­са­лась труд­но. По­это­му Горь­ко­го при­ве­ли в вос­торг рас­ска­зы о бо­га­ты­ре Ва­зе, кра­са­ви­це Ан-Юго, злом бо­ге Мей­ке, страш­ном пра­ро­ди­те­ле Пе­не­ге­зе, ог­нен­ной пти­це Та­ук­си и мно­гих дру­гих бо­гах, шай­та­нах и ге­ро­ях «Ян­гал-Маа».

В этих кра­соч­ных опи­са­ни­ях при­сут­ст­во­ва­ли лю­ди-бо­ги и по­лу­бо­ги, поч­ти ми­фи­че­с­кие ги­ган­ты, ти­та­ны и ча­ро­деи, со­здав­шие та­ин­ст­вен­ную ци­ви­ли­за­цию, чем-то сма­хи­ва­ю­щую на ис­чез­нув­шую Ат­лан­ти­ду или не­до­ся­га­е­мую Шам­ба­лу.

Эти­ми ска­зоч­ны­ми бо­га­ты­ря­ми Горь­кий счи­тал че­ки­с­тов, о чём со­об­щил в по­з­д­рав­ле­нии по слу­чаю 15-ле­тия со­зда­ния ор­га­нов (20 де­ка­б­ря 1932 го­да): «…Вы зна­е­те, как я от­но­шусь к ра­бо­те то­ва­ри­щей, как вы­со­ко це­ню их ге­ро­изм… Близ­ко вре­мя, ког­да боль­ной и лжи­вый язык вра­гов оне­ме­ет, и всё ок­ле­ве­тан­ное ими бу­дет за­бы­то, как за­бы­ва­ют­ся в яс­ный день ноч­ные те­ни… Креп­ко жму ру­ки всех лич­но зна­ко­мых мне то­ва­ри­щей и – мой го­ря­чий при­вет всем ра­бот­ни­кам ГПУ».

В мар­те 1933 го­да Горь­кий про­стил­ся с вил­лой «Иль Со­ри­то», с Сор­рен­то, с Не­апо­лем, с Ита­ли­ей. Со­вет­ский па­ро­ход «Жан Жо­рес», в ко­ман­ду ко­то­ро­го вклю­чи­ли трёх «ма­т­ро­сов» из ОГ­ПУ, взял курс на Одес­су. На ро­ди­ну воз­вра­щал­ся ге­ний, по­лу­бог, боль­шой друг Ле­ни­на и Ста­ли­на. Этот год – 1933 – за­пом­нил­ся пред­пра­зд­нич­ной су­е­той: пар­тия и стра­на го­то­ви­лись к ХVII съез­ду ВКП(б) – съез­ду «по­бе­ди­те­лей». Жда­ли при­ня­тия пар­тий­но­го ко­дек­са – но­вой ре­ли­гии: за­кры­ва­лись и раз­ру­ша­лись по­след­ние пра­во­слав­ные хра­мы, му­суль­ман­ские ме­че­ти, ка­то­ли­че­с­кие ко­с­те­лы, иу­дей­ские си­на­го­ги и мо­лель­ные до­ма сек­тан­тов.

Все ве­дом­ст­ва ув­лек­лись тог­да раз­ра­бот­ка­ми по­ло­же­ний и ус­та­вов, рег­ла­мен­ти­ру­ю­щих пра­ви­ла по­ве­де­ния и эти­ке­та со­вет­ских слу­жа­щих. ОГ­ПУ не ос­та­лось в сто­ро­не от этих нов­шеств. Глав­ным че­кист­ским по­ня­ти­ем ста­ло: «Че­кист дол­жен уме­реть или от ру­ки вра­га, или от ру­ки ОГ­ПУ»*.

Так­же за­ме­че­но: ра­бо­та в ре­прес­сив­но-ка­ра­тель­ных ор­га­нах ни­ког­да не про­хо­дит да­ром. За неё обыч­но пла­тят здо­ро­вь­ем. По­это­му Бо­кий дер­жал 44-лет­не­го ше­фа ОГ­ПУ – НКВД Ге­н­ри­ха Гри­го­рь­е­ви­ча Яго­ду обе­ща­ни­я­ми ук­ре­пить ма­ги­че­с­ки­ми за­кли­на­ни­я­ми и язы­че­с­ки­ми аму­ле­та­ми – за­су­шен­ны­ми де­то­род­ны­ми чле­на­ми – рас­тра­чен­ную в борь­бе с «вра­га­ми на­ро­да» си­лу, столь не­об­хо­ди­мую в об­ще­нии с пре­ле­ст­ни­цей Ти­мо­шей». Так в боль­шой се­мье Горь­ко­го на­зы­ва­ли сно­ху пи­са­те­ля, же­ну его един­ст­вен­но­го сы­на Мак­си­ма – На­деж­ду Алек­се­ев­ну. По сви­де­тель­ст­ву со­вре­мен­ни­ков, 26-лет­няя На­дя-Ти­мо­ша бы­ла очень кра­си­ва и эф­фект­на. Дочь мос­ков­ско­го про­фес­со­ра-уро­ло­га Вве­ден­ско­го, гим­на­зи­ст­ка с тол­стой ко­сой ус­пе­ла сбе­гать «на ско­рую ру­ку» за­муж за ин­же­не­ра Си­ни­цы­на, за­тем сме­ни­ла не­сколь­ких вре­мен­ных парт­нё­ров, по­ка не встре­ти­ла Мак­си­ма Пеш­ко­ва. На пре­ле­ст­ни­цу Ти­мо­шу и дру­гие муж­чи­ны за­гля­ды­ва­лись, осо­бен­но по­сле не­о­жи­дан­ной смер­ти 11 мая 1934 го­да её му­жа. Мак­сим Алек­се­е­вич в кон­це ап­ре­ля со­би­рал­ся в Ле­нин­град, но по­че­му-то из­ме­нил пла­ны и от­пра­вил­ся на май­ские пра­зд­ни­ки на да­чу НКВД в Се­ре­б­ря­ном Бо­ру. Там он на­хо­дил­ся с се­к­ре­та­рём Горь­ко­го Пе­т­ром Пе­т­ро­ви­чем Крюч­ко­вым, ко­то­ро­го в се­мье пи­са­те­ля зва­ли Пе­пе Крю. Дру­зья креп­ко вы­пи­ли – оба пред­по­чи­та­ли ер­ша – вод­ку с пи­вом. Мак­сим по­ле­жал на трав­ке и про­сту­дил­ся – кру­поз­ное вос­па­ле­ние лёг­ких. Вра­чи ока­за­лись бес­силь­ны. Бе­зу­теш­ную вдо­ву Ти­мо­шу по­сто­ян­но опе­кал друг се­мьи Яго­да. Для пу­щей на­дёж­но­с­ти по его ко­ман­де кра­са­ви­цу ох­ра­ня­ли со­труд­ни­ки опе­ра­тив­но­го от­де­ла НКВД.

Бо­кий кол­дов­ски­ми ме­то­да­ми вос­ста­нав­ли­вал Яго­де рас­тра­чен­ную им при «нерв­ной ра­бо­те» энер­гию. С бе­ре­гов да­лё­ко­го Ка­зы­ма при­во­зи­ли в Моск­ву ос­тяц­ких ша­ма­нов, по­ка­зы­ва­ли им ме­т­ро, ка­та­ли на аэ­ро­пла­нах. А по но­чам на да­че Яго­ды в Озер­ках, близ пе­чаль­но из­ве­ст­но­го бу­тов­ско­го спец­по­ли­го­на НКВД, где тай­но за­ка­пы­ва­ли рас­ст­ре­лян­ных в под­ва­лах Лу­бян­ки, ша­ма­ны про­во­ди­ли кам­ла­ние: об­ра­ща­лись к ду­хам, на­прав­ляя свои ча­ры на то, что­бы вне­сти по­кой в ду­ши со­брав­ших­ся че­ки­с­тов и под­дер­жать их гас­ну­щие муж­ские си­лы.

При этом Яго­да ис­поль­зо­вал для ин­тим­ных утех и бо­лее на­дёж­ные сред­ст­ва: боль­шой на­бор пор­но­гра­фи­че­с­ких фо­то­сним­ков, пор­но­филь­мы и фал­ло­и­ми­та­тор (всё это бы­ло изъ­я­то в ап­ре­ле 1937 го­да по­сле аре­с­та Яго­ды при обы­с­ке его да­чи в Озер­ках).

Бо­кия рас­ст­ре­ля­ли 15 но­я­б­ря 1937 го­да. Су­ще­ст­ву­ет вер­сия, что сме­нив­ший Яго­ду нар­ком вну­т­рен­них дел СССР Ни­ко­лай Ива­но­вич Ежов по­тре­бо­вал у на­чаль­ни­ка спе­цот­де­ла НКВД хра­нив­шу­ю­ся у не­го «чёр­ную кни­гу» с ком­про­ма­та­ми на всю пар­тий­но-пра­ви­тель­ст­вен­ную вер­хуш­ку, но по­лу­чил от­каз. Участь Бо­кия по­сле это­го бы­ла ре­ше­на – его аре­с­то­ва­ли пря­мо в ка­би­не­те нар­ко­ма. Но по прав­де, по­ста­нов­ле­ние об аре­с­те Бо­кия и об­ви­ни­тель­ное за­клю­че­ние бы­ли оформ­ле­ны с учё­том спе­ци­фи­ки его ра­бо­ты. Кро­ме спи­ри­ти­че­с­ких пред­ска­за­ний бу­ду­ще­го, ис­поль­зо­ва­ния ма­гии и кол­дов­ст­ва на­чаль­ни­ка спе­ц-от­де­ла об­ви­ни­ли в пе­ре­да­че се­к­рет­ных ко­дов НКВД и Ген­шта­ба ан­г­лий­ской раз­вед­ке и под­го­тов­ке убий­ст­ва Ста­ли­на… пу­тём взры­ва Крем­ля не­ви­ди­мы­ми лу­ча­ми.

Ста­лин, ко­неч­но, знал о се­к­рет­ных экс­пе­ри­мен­тах по унич­то­же­нию про­тив­ни­ка «лу­ча­ми смер­ти» – вы­со­ко­ча­с­тот­ным из­лу­че­ни­ем. Раз­ра­бот­ка экс­тра­ва­гант­ных ви­дов ору­жия ве­лась тог­да не толь­ко в СССР, но и в Ан­г­лии, Фран­ции, Гер­ма­нии, США и Япо­нии. Стра­дав­ший па­то­ло­ги­че­с­кой по­до­зри­тель­но­с­тью ген­сек ВКП(б) боль­ше «лу­чей смер­ти» бо­ял­ся че­кист­ской пор­чи и кол­дов­ских ядо­ви­тых сна­до­бий. Мыс­ли об от­рав­ле­нии и ма­ги­че­с­ких ма­ни­пу­ля­ци­ях му­чи­ли его по­сто­ян­но. По­это­му вслед за нар­ко­мом Яго­дой бы­ли каз­не­ны 18 ко­мис­са­ров гос­бе­зо­пас­но­с­ти 1-го и 2-го ран­га, а вме­с­те с Ежо­вым – 100 выс­ших чи­нов НКВД – тех, кто знал то, о чём сле­до­ва­ло за­быть. Тру­ды рас­ст­ре­лян­но­го в 1937 го­ду учё­но­го Бар­чен­ко всё ещё не­до­ступ­ны для ис­сле­до­ва­те­лей.

По­след­ней по­пыт­кой про­ник­нуть в Югор­скую Шам­ба­лу мож­но счи­тать пу­те­ше­ст­вие эт­но­гра­фа Вольф­ган­га Штей­ни­ца в 1935 го­ду по Оби и её при­то­кам.

По­сле окон­ча­ния в 1928 го­ду Бер­лин­ско­го уни­вер­си­те­та Штей­ниц ув­лёк­ся изу­че­ни­ем куль­ту­ры фин­но-угор­ских на­род­но­с­тей. В 1934 го­ду он при­ехал из Гер­ма­нии в СССР и стал ра­бо­тать в Ин­сти­ту­те на­ро­дов Се­ве­ра в Ле­нин­гра­де. В «днев­ни­ко­вых за­пи­сях» по мар­ш­ру­ту Ос­тя­ко-Во­гульск – Са­ле­хард упо­мя­ну­ты его кон­так­ты с на­чаль­ни­ка­ми ме­ст­ных ор­га­нов НКВД, од­на­ко их ха­рак­тер и со­дер­жа­ние ос­та­ют­ся не­яс­ны­ми. В 1937 го­ду в са­мый раз­гар «боль­шо­го тер­ро­ра» Штей­ниц эми­г­ри­ро­вал че­рез Эс­то­нию в Шве­цию. По­сле раз­гро­ма на­циз­ма в 1945-м он воз­вра­ща­ет­ся в Вос­точ­ную Гер­ма­нию и до кон­ца сво­ей жиз­ни (1967 год) воз­глав­ля­ет ин­сти­тут фин­но-уг­ро­ве­де­ния в уни­вер­си­те­те име­ни Гум­боль­та.

Бы­ла ли рас­кры­та Штей­ни­цем и дру­ги­ми стран­ни­ка­ми тай­на про­ис­хож­де­ния «до­по­топ­ной» се­вер­ной ци­ви­ли­за­ции? Ут­вер­ди­тель­но­го от­ве­та на этот во­прос по­ка нет. Но ми­с­ти­ка, ок­куль­тизм, спи­ри­тизм, кол­дов­ст­во, пред­ска­за­ния, про­ро­че­ст­ва и дру­гая чер­тов­щи­на из дья­воль­ско­го ар­се­на­ла спе­цот­де­ла ВЧК – ГПУ – НКВД вновь весь­ма вос­тре­бо­ва­на со­вре­мен­ны­ми оте­че­ст­вен­ны­ми по­ли­ти­че­с­ки­ми, де­ло­вы­ми и твор­че­с­ки­ми VIP-пер­со­на­ми. За це­ной ре­цеп­тов веч­ной мо­ло­до­с­ти, кра­со­ты, сек­су­аль­ной при­вле­ка­тель­но­с­ти и дол­го­ле­тия они не по­сто­ят.

---

* Из 139 ру­ко­во­ди­те­лей пар­тии и ОГ­ПУ, при­сут­ст­во­вав­ших на «съез­де по­бе­ди­те­лей», толь­ко 31 че­ло­век ум­рёт сво­ей смер­тью.

---

Александр ПЕТРУШИН