Архив : №19. 15.05.2009

Планета Ротанова

 В Тре­ть­я­ков­ской га­ле­рее от­кры­лась вы­став­ка за­ме­ча­тель­но­го ху­дож­ни­ка Ни­ко­лая Ми­хай­ло­ви­ча Ро­та­но­ва. Это пер­вая зна­чи­тель­ная пер­со­наль­ная его вы­став­ка, и она сде­ла­на свое­вре­мен­но. Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич по­след­ние го­ды тя­же­ло бо­лен, но для тех, ко­го он учил, кто его зна­ет, это очень важ­но, по­сколь­ку та­кая вы­став­ка – акт при­зна­ния ху­дож­ни­ка.

…Ког­да я учил­ся в МЭИ, то, про­хо­дя ми­мо До­ма куль­ту­ры, про­чи­тал, что в ДК ра­бо­та­ет изо­сту­дия и ру­ко­во­дит ею член Со­ю­за ху­дож­ни­ков СССР Н.М. Ро­та­нов. В те го­ды это зву­ча­ло очень ав­то­ри­тет­но. До сих пор по­мню, как ве­че­ром в ком­на­ту, где уже си­де­ли «вклю­чён­ные в твор­че­с­кий про­цесс» мо­ло­дые и по­жи­лые сту­дий­цы, ти­хо за­хо­дил в од­ном и том же скром­ном ко­с­тю­ме, с бе­лой ху­дож­ни­че­с­кой бо­ро­дой, ру­ко­во­ди­тель изо­сту­дии, са­дил­ся за стол, и на рав­ных, в ше­ле­с­те, на­чи­нал чер­тить на сво­их ли­с­точ­ках ка­кие-то на­бро­с­ки. Про­шло вре­мя – и ока­за­лось, что это был уни­каль­ный днев­ник ху­дож­ни­ка, это бы­ли раз­мы­ш­ле­ния о ми­ре, по­сле­до­ва­тель­но день за днём, ме­сяц за ме­ся­цем на­но­си­мые на бу­ма­ге в ви­де сим­во­лов, ли­ний, ва­ри­а­ций цве­та...

Окон­чив в 1966 го­ду Ху­до­же­ст­вен­но-гра­фи­че­с­кий фа­куль­тет МГПИ, мо­ло­дой ху­дож­ник сра­зу же по­гру­зил­ся в твор­че­с­кий по­иск. В сво­их ис­ка­ни­ях той по­ры Ни­ко­лай Ро­та­нов стре­мит­ся на­пол­нить но­вым со­дер­жа­ни­ем жи­во­пис­ный опыт рус­ско­го сим­во­лиз­ма. Ху­дож­ник мно­го экс­пе­ри­мен­ти­ру­ет с раз­но­об­раз­ны­ми гра­фи­че­с­ки­ми тех­ни­ка­ми, пы­та­ет­ся на од­ном ли­с­те сов­ме­с­тить и мно­же­ст­во от­ти­с­ков, и кол­лаж, и иг­ру цве­то­во­го пят­на. Но эта твор­че­с­кая гер­ме­тич­ность и са­мо­до­ста­точ­ность, не­смо­т­ря на ак­тив­ную пре­по­да­ва­тель­скую де­я­тель­ность Ро­та­но­ва в За­оч­ном на­род­ном уни­вер­си­те­те ис­кус­ст­ва, не­из­беж­но по­влек­ли за со­бой об­ви­не­ние в «фор­ма­лиз­ме» и за­кры­ли ху­дож­ни­ку до­ступ на офи­ци­аль­ные вы­став­ки МОС­Ха и Со­ю­за ху­дож­ни­ков.

Од­на­ко клей­мо «фор­ма­ли­с­та», уг­рю­мые, мол­ча­ли­вые от­ка­зы вы­став­ко­мов, не­воз­мож­ность по­ка­зать свои ра­бо­ты, уг­ро­зы и слеж­ка уг­не­та­ли, не сло­ми­ли ху­дож­ни­ка. Ро­та­нов на­всег­да ос­тал­ся ро­ман­ти­ком, чер­па­ю­щим вдох­но­ве­ние в по­эзии Ба­се, М.Цве­та­е­вой, М.Во­ло­ши­на.

Са­мые ран­ние из по­ка­зан­ных на вы­став­ке про­из­ве­де­ний Ро­та­но­ва да­ти­ро­ва­ны кон­цом 1960-х – на­ча­лом 1970-х го­дов, ког­да на вол­не все­об­ще­го пре­сы­ще­ния фи­гу­ра­тив­ной жи­во­пи­сью ху­дож­ни­ка за­хва­ти­ло ув­ле­че­ние древ­не­рус­ским ис­кус­ст­вом, ико­но­пи­сью и од­но­вре­мен­но тра­ди­ци­я­ми им­прес­си­о­низ­ма и экс­прес­си­о­низ­ма. В боль­шин­ст­ве бес­пред­мет­ных ком­по­зи­ций, на­пи­сан­ных в 1970–1980-х, Ро­та­нов со­зда­ёт свой соб­ст­вен­ный мир, не ими­ти­ру­ю­щий ат­ри­бу­ты ок­ру­жа­ю­щей ре­аль­но­с­ти, но убе­ди­тель­ный и са­мо­до­ста­точ­ный. На­и­бо­лее зна­чи­мы­ми для Ро­та­но­ва ока­за­лись впе­чат­ле­ния от вы­ста­вок рус­ско­го аван­гар­да и аме­ри­кан­ско­го аб­ст­рак­ци­о­низ­ма, зна­ком­ст­во с ра­бо­та­ми Л.По­по­вой, О.Ро­за­но­вой, А.Род­чен­ко, П.Фи­ло­но­ва, К.Ма­ле­ви­ча, А.Экс­тер, по­ис­ки «чи­с­то­го цве­та», ра­бо­та пят­на­ми, ва­ри­а­ци­я­ми цве­та. В сво­их за­пис­ных книж­ках Ро­та­нов при­зна­ет­ся: «К Ка­зи­ми­ру Ма­ле­ви­чу от­но­шусь как к пер­во­му учи­те­лю – я до­с­ко­наль­но изу­чил его тек­с­ты. Кан­дин­ский – это для ме­ня ос­но­вы ком­по­зи­ции».

На вы­став­ке в Тре­ть­я­ков­ской га­ле­рее пред­став­ле­на толь­ко од­на сто­ро­на твор­че­с­ко­го на­сле­дия – гра­фи­ка, экс­пе­ри­мен­таль­ные по­лот­на. Жи­во­пись, а так­же его те­о­ре­ти­че­с­кие ли­те­ра­тур­ные опы­ты по­ка ждут сво­е­го ис­сле­до­ва­те­ля, пуб­ли­ка­ции. Од­на­ко и сей­час мож­но ска­зать, что она при­вле­чёт вни­ма­ние вдум­чи­во­го зри­те­ля. 

Александр КУРУШИН