Архив : №22. 05.06.2009

Как я получил медаль «За отвагу»

 Ког­да раз­дал­ся взрыв и суч­ка Ич­ке­рия с ди­ким виз­гом бро­си­лась под па­лат­ку, я ри­со­вал схе­му опор­но­го пунк­та цвет­ны­ми ге­ле­вы­ми руч­ка­ми. Я схва­тил ав­то­мат, вы­ско­чил на­ру­жу, вжи­мая го­ло­ву в пле­чи.

Бо­ец был ис­кром­сан ос­кол­ка­ми. У дру­го­го бой­ца ос­ко­лок си­дел в но­ге. Я ко­лол ему про­ме­дол в но­гу. Ко­зак орал: «В но­гу нель­зя!!. блядь!..». За­пах то­ла, кро­ви и мя­са. Осе­да­ю­щий пыль­ный дым в яр­ком воз­ду­хе. Ко­зак орёт, за­би­вая сто­ны ра­не­ных. Оша­ра­шен­ные бой­цы сби­лись в окоп. Ич­ке­рия про­кра­лась к око­пу и уле­глась за бру­ст­ве­ром, за­та­ив ды­ха­ние. Ум­ная со­ба­ка не же­ла­ла ос­та­вить лю­дей в их бе­де. Лю­ди гла­ди­ли её и шеп­та­ли ей в уши ла­с­ко­вые сло­ва: «Ич­ка… ум­ни­ца… со­ба­ка… хо­ро­шая…». По­том они за­жа­рят её и съе­дят. Это бу­дут дру­гие бой­цы… дру­го­го при­зы­ва… Зи­мой…

А тог­да на бру­ст­ве­ре сто­ял по­те­рян­ный Со­ро­кин в олив­ко­вом па­рад­ном бе­ре­те, с крас­ным ли­цом. Слё­зы про­сту­па­ли на его дет­ских ще­ках, как пот.

– Блядь!.. Со­ро­кин!.. Со­ро­кин!.. блядь! – бес­смыс­лен­но орал Ко­зак на всю Чеч­ню.

Это бы­ли бой­цы Со­ро­ки­на. Двад­ца­тид­вух­лет­ний маль­чик, вче­ра он при­ехал от Лев­чен­ко с са­пёр­ной ко­ман­дой. Его коман­да из вось­ми че­ло­век долж­на бы­ла по­мочь нам по­ст­ро­ить блин­даж.

У Лев­чен­ко бо­ец Со­ро­ки­на по­до­б­рал гра­на­ту РГД-5 с от­ло­ман­ным уси­ком. С ввёр­ну­тым за­па­лом бо­ец су­нул гра­на­ту в кар­ман раз­груз­ки. Сей­час он ис­кром­сан­ный по­лу­труп. За­в­т­ра он ум­рёт от по­те­ри кро­ви по до­ро­ге в гос­пи­таль.

Яс­ный, сол­неч­ный день. Мы с Со­ро­ки­ным пи­шем ра­пор­ты за обе­ден­ным сто­лом у па­лат­ки. Сна­ча­ла он. По­том (ког­да Со­ро­кин «ушёл с глаз, чтоб его, блядь, бы­ло не вид­но») пи­шу я.

Я пи­шу о том, что груп­па са­пё­ров во гла­ве с лей­те­нан­том Со­ро­ки­ным про­во­ди­ла ин­же­нер­ную раз­вед­ку в по­ло­се ле­са на под­сту­пах к ВО­Пу. О том, что, ус­лы­шав вы­ст­ре­лы, я по при­ка­зу на­чаль­ни­ка шта­ба пол­ка под­пол­ков­ни­ка Ко­за­ка вы­дви­нул­ся к ме­с­ту боя с од­ним от­де­ле­ни­ем. Что груп­па са­пё­ров под­вер­глась на­па­де­нию НВФ и под ог­нём пре­вос­хо­дя­щих сил про­тив­ни­ка от­хо­ди­ла на ВОП. Что ог­нём от­де­ле­ния я при­крыл от­ход са­пё­ров и на­нёс урон на­се­дав­ше­му про­тив­ни­ку. Что в хо­де это­го боя был тя­же­ло ра­нен один сол­дат из взво­да Со­ро­ки­на. И один сол­дат был ра­нен лег­ко. Что сам я по­терь не имею. Я пи­шу под дик­тов­ку Ко­за­ка и два ра­за за­ту­шё­вы­ваю сло­во «блядь».

Я пи­шу на бе­лом ли­с­те бу­ма­ги, куп­лен­ном на боль­шом рын­ке в Дыш­не-Ве­де­но вме­с­те с цвет­ны­ми ге­ле­вы­ми руч­ка­ми и скот­чем. Я по­мню, что день был осо­бен­но яс­ным. В тот день был ви­ден снег на вер­ши­нах гор. Мне го­во­ри­ли, что эти го­ры уже в Да­ге­с­та­не, где нет вой­ны…

Ког­да осе­нью 2001 го­да наш полк пе­ре­фор­ми­ро­ва­ли в от­дель­ный ба­та­ль­он, ме­ня вы­ве­ли за штат. Я бол­тал­ся по ча­с­ти под ви­дом во­ен­но­го до­зна­ва­те­ля, при­креп­лён­но­го к про­ку­ра­ту­ре. План­ку я не но­сил.

Но­сить на по­ле­вой фор­ме ор­ден­ские план­ки, на­шив­ки за ра­не­ния и все знач­ки при­ка­зал ко­ман­дир пол­ка, на­граж­дён­ный дву­мя ор­де­на­ми и ме­да­лью с ме­ча­ми. Моя же­на по­еха­ла в авиа­го­ро­док и ку­пи­ла в во­ен­тор­ге тём­но-крас­ный ромб.

Ромб ока­зал­ся за окон­ча­ние ин­сти­ту­та ми­ли­ции. Дру­гих в во­ен­тор­ге не бы­ло. Я но­сил его, что­бы что-то бы­ло на фор­ме. Чтоб на ме­ня не ора­ли и да­ли спо­кой­но уво­лить­ся. Но Ко­зак по­мнил. Он сам под­пи­сал на­град­ной и сам вру­чал мне ме­даль на пла­цу пе­ред стро­ем. У Ко­за­ка бы­ла цеп­кая па­мять то­по­гра­фа.

Мы столк­ну­лись с ним у во­рот вто­ро­го КПП. Я от­дал ему честь и при­нял вид во­ен­но­го до­зна­ва­те­ля с не­от­лож­ной мис­си­ей. В ру­ке у ме­ня был вну­ши­тель­ный файл с вы­пи­с­ка­ми из при­ка­зов. Файл не по­мог мне.

– Ка­ра­сёв, где твоя ме­даль?

– Ка­кая ме­даль?

– «За от­ва­гу», блядь!

– Так она ж на па­рад­ку…

– Я грю, план­ка-бля!

– …То­ва­рищ под­пол­ков­ник… вы же всё зна­е­те.

Ко­зак сдви­нул по­вы­ше фу­раж­ку, ог­ля­дел­ся, не же­лая сви­де­те­лей. И за­го­во­рил вдруг впер­вые с теп­ло­той в го­ло­се:

– На­гра­ды, Са­ша, на вой­не да­ют­ся не за по­дви­ги, а за вре­мя пре­бы­ва­ния на пе­ре­до­вой... Ты сколь­ко там был?.. Рас­тяж­ки в гор­пар­ке ищешь?

– …Ищу.

– Зна­чит, до­ста­точ­но... Всех нас нуж­но ле­чить… Го­ло­ву… И знак уча­ст­ни­ка но­си. Ты не ты­ло­вая кры­са – ты бо­е­вой офи­цер.

Он шёл к ка­зар­мам че­рез плац энер­гич­ной по­ход­кой ко­рен­но­го же­реб­ца, тя­нув­ше­го не­с­дви­га­е­мый воз, а во мне рас­те­ка­лось чув­ст­во ра­до­с­ти.

Это бы­ло па­с­куд­ное ба­бье чув­ст­во. Чув­ст­во за­дёр­ган­ной жен­щи­ны, при­ла­с­кан­ной жё­ст­ким лю­бов­ни­ком... Я вы­шел за КПП, ду­мая о том, что Ко­зак не­пло­хой на са­мом де­ле му­жик… Что Ко­зак – стро­гий, но спра­вед­ли­вый офи­цер… Что Ко­зак – хра­б­рый офи­цер, боль­ше всех ез­див­ший в рай­он и бес­ст­раш­но мо­тав­ший­ся по всей Чеч­не с од­ним во­ди­те­лем в уа­зи­ке… Ког­да Ко­зак уз­нал о пред­сто­я­щем на­зна­че­нии в Гроз­ный (вме­с­то спо­кой­ной долж­но­с­ти здесь), он за­крыл­ся в ка­би­не­те и пил вод­ку один. И это так ду­шев­но и по-че­ло­ве­че­с­ки…

Я зна­ко­мил­ся с де­вуш­ка­ми по до­ро­ге до­мой. Я стес­нял­ся сво­ей фор­мы стар­лея, как клей­ма не­удач­ни­ка, но кра­си­вые де­вуш­ки за­ли­ва­лись сме­хом, лег­ко ос­тав­ляя мне но­ме­ра те­ле­фо­нов. 

Александр КАРАСЁВ,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ