Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №27. 10.07.2009

Уповая на свободу

 Юрий Кублановский давно уже считается едва ли не классиком, идущим вслед за Тютчевым, Пастернаком, Мандельштамом. Так говорили о нём Александр Солженицын и Иосиф Бродский. Меня ещё в самой ранней моей молодости стихи Кублановского – те, которые были тогда мне известны, задевали за живое своей пронзительной искренностью, заставляли восхищаться изощрённой техникой стиха и столь же изощрённой поэтической образностью. В этом смысле, как я думаю теперь, имели не в последнюю очередь значение и субъективно-личные моменты, связанные с впечатлениями от общений с ним, когда мы «ходили в друзьях». Помнится, как-то я задал вопрос о поэзии Кублановского Андрею Синявскому. В ответ известный диссидент сказал что-то в таком роде: «Поэт, может быть, он и неплохой, но вот этот слюнявый патриотизм…». И далее последовала достаточно нелицеприятная оценка общественно-политической позиции Кублановского. Но я пишу не критическую статью о творчестве своего давнишнего приятеля, а хотел рассказать о давнем с ним своём знакомстве, завязавшемся, если не ошибаюсь, в 1973 году в подмосковном музее-усадьбе «Мураново».

 

Юрий КУБЛАНОВСКИЙ
Юрий КУБЛАНОВСКИЙ

Тог­да это был не­дур­ной со­бой мо­ло­дой че­ло­век с ка­ш­та­но­вой бо­род­кой, звуч­ным, кра­си­вым го­ло­сом чи­тав­ший сти­хи и про­во­див­ший экс­кур­сии в му­ра­нов­ском му­зее. К не­му впол­не бла­го­во­лил ди­рек­тор – Ки­рилл Ва­си­ль­е­вич Пи­га­рёв, прав­нук Тют­че­ва, чо­пор­ный, су­хо­ва­тый гос­по­дин, бе­зу­ко­риз­нен­но вос­пи­тан­ный, с до­сто­ин­ст­вом нё­сший дво­рян­скую честь, но уже с не­сколь­ко уга­са­ю­щи­ми ари­с­то­кра­ти­че­с­ки­ми ма­не­ра­ми. Его не слу­чай­но на­зы­ва­ли «по­след­ним по­ме­щи­ком, по­ка­зав­шим своё име­ние». Го­во­рил он с фран­цуз­ским про­нон­сом и грас­си­ро­вал. Мо­ло­дые со­труд­ни­ки му­зея (один из них сво­ей чёр­ной не­ухо­жен­ной бо­ро­дой на­по­ми­нал ста­рин­но­го раз­бой­ни­ка с боль­шой до­ро­ги) пе­ре­драз­ни­ва­ли сво­е­го па­тро­на и слег­ка под­сме­и­ва­лись над ним. А Пи­га­рёв же, по-мо­е­му, очень сни­с­хо­ди­тель­но от­но­сил­ся к их до­воль­но бо­гем­но­му об­ра­зу жиз­ни и вре­мя­пре­про­вож­де­нию, пре­до­су­ди­тель­ным по то­му вре­ме­ни воль­но­дум­ным раз­го­во­рам, ко­то­рые они ве­ли, при­мер­но так же, как это де­лал С.С. Гей­чен­ко в Пуш­кин­ском за­по­вед­ни­ке. (См. об этом в ста­тье В.В. Ог­рыз­ко «Шу­тов­ст­во у Лу­ко­мо­рья». «Ли­те­ра­тур­ная Рос­сия», 2009, № 22 (2404), 5 ию­ня.)

Куб­ла­нов­ский в мо­ло­до­с­ти был че­ло­ве­ком весь­ма бо­гем­но­го скла­да, не­бреж­но оде­тый, не имев­ший ча­с­то ни ко­пей­ки де­нег, с очень не­ус­т­ро­ен­ным бы­том. И от­ли­чал­ся яр­ко вы­ра­жен­ным дис­си­дент­ским на­ст­ро­ем. Но дис­си­дент­ст­во Куб­ла­нов­ско­го вна­ча­ле бы­ло, мне ка­жет­ся, не­сколь­ко про­вин­ци­аль­но­го тол­ка – он про­ис­хо­дит ро­дом из при­волж­ско­го Ры­бин­ска, очень лю­бил свой род­ной го­род и до сих пор, ка­жет­ся, со­хра­нил ему вер­ность. И во­об­ще все­гда лю­бил ста­рин­ные рус­ские про­вин­ци­аль­ные го­ро­да. Он дваж­ды по­бы­вал у ме­ня в Ко­лом­не в 70-х го­дах, лю­бо­вал­ся ста­ри­ной, ко­то­рая тог­да, осо­бен­но цер­ков­ная, пре­бы­ва­ла пре­иму­ще­ст­вен­но в ру­и­нах, но тем не ме­нее со­хра­ня­ла ка­кую-то ес­те­ст­вен­ность сво­е­го ро­да, жи­вую жизнь. В тёп­лый ап­рель­ский день, во вре­мя ве­сен­не­го па­вод­ка, раз­ли­ва Моск­вы-ре­ки мы с ним со­вер­ши­ли про­гул­ку в на­хо­дя­щий­ся на от­ши­бе древ­ний Бо­б­ре­нев мо­на­с­тырь. А ког­да он при­ехал в Ко­лом­ну не­сколь­ко лет на­зад, уже бу­ду­чи зна­ме­ни­тым, то да­же не дал о се­бе знать, а я о его ви­зи­те уз­нал околь­ны­ми пу­тя­ми.

Но со вре­ме­нем его дис­си­дент­ст­во – связь с вы­слан­ным Со­лже­ни­цы­ным, пуб­ли­ка­ции за гра­ни­цей, за­пре­щён­ные из­да­ния и мно­гое дру­гое – ста­но­ви­лось всё бо­лее ри­с­ко­ван­ным и опас­ным.

Я ча­с­то за­ха­жи­вал к не­му в Моск­ве, в не­боль­шую ком­на­ту в ком­му­нал­ке в не­пре­зен­та­бель­ном до­ме с ви­дом на Риж­скую же­лез­ную до­ро­гу в рай­о­не Вой­ков­ской, где он жил тог­да с же­ной и ма­лень­кой доч­кой. Мы с ним пи­ли дрян­ное де­шё­вень­кое крас­ное ви­но, чи­та­ли сти­хи, го­во­ри­ли о ли­те­ра­ту­ре и о вся­че­с­ком – од­ним сло­вом, дру­жи­ли, об­щать­ся мне бы­ло с ним бе­зум­но ин­те­рес­но. Он да­вал мне чи­тать свои не­пе­ча­тав­ши­е­ся тог­да сти­хи, пе­ре­пле­тён­ные в те­т­ра­ди. Од­но из его ран­них сти­хо­тво­ре­ний бы­ло в оп­ре­де­лён­ном ро­де как бы сим­во­лом мо­ей тог­даш­ней жиз­ни. На­чи­на­лось оно так:

– Там, где ве­тер, упо­вая на сво­бо­ду, прав ли­шён,

Крас­ным гро­хо­том трам­вая пе­ре­улок ог­лу­шён.

Там, где пья­ни­ца улечь­ся за­хо­тел сре­ди во­ды,

Я про­шу те­бя бе­речь­ся и про­ща­юсь до сре­ды.

 

Го­во­рят, в Моск­ве убий­ца

бьёт сти­ле­том жен­щин в грудь,

И убор­щи­ца, и льви­ца оди­на­ко­во бо­ит­ся

по­зд­но ве­че­ром

Шаг­нуть…

 

Ув­ле­че­ние его сти­ха­ми и им са­мим, прав­да, не ме­ша­ло мне ино­гда вме­с­те с мо­им млад­шим бра­том Ва­ди­мом, те­пе­реш­ним из­ве­ст­ным фи­ло­со­фом и куль­ту­ро­ло­гом, а тог­да де­ся­ти­класс­ни­ком, слег­ка из­де­вать­ся над эти­ми сти­ха­ми, вер­нее, не­ко­то­ры­ми их строч­ка­ми и кри­ти­ко­вать их в па­ро­дий­но-пи­са­рев­ском клю­че: «Ес­ли г. Куб­ла­нов­ский бо­ит­ся убий­цу, то от­че­го же он не за­явит в ми­ли­цию? Но за­чем в сти­хах-то об этом пи­сать?».

Все эти свои впе­чат­ле­ния от по­ез­док в Му­ра­но­во в те го­ды, зна­ком­ст­ва с Куб­ла­нов­ским и дру­ги­ми я впос­лед­ст­вии не­сколь­ко ка­ри­ка­тур­ным об­ра­зом изо­б­ра­зил в сво­ей не­о­пуб­ли­ко­ван­ной по­ве­с­ти «Пи­га­рёв­ский ко­ло­дец», о су­ще­ст­во­ва­нии ко­то­рой, од­на­ко, му­ра­нов­цы ка­ким-то чу­дом уз­на­ли и по­лу­шу­тя тре­бо­ва­ли от ме­ня, что­бы я при­ехал ту­да и про­чи­тал бы им её. Но их же­ла­ния я не вы­пол­нил.

Бла­го­да­ря Куб­ла­нов­ско­му я в те вре­ме­на про­чи­тал в па­риж­ском из­да­нии «Док­то­ра Жи­ва­го», «Ав­густ 14-го», «Ар­хи­пе­лаг ГУ­ЛАГ», что бы­ло, как из­ве­ст­но, до­воль­но ри­с­ко­ван­но и име­ло пре­лесть за­прет­но­го пло­да.

Од­на­ко на­сту­пил мо­мент, ког­да он мне ска­зал, что под­дер­жи­вать об­ще­ние с ним не­бе­зо­пас­но. Но я как-то этим пре­не­брёг, про­дол­жал с ним встре­чать­ся, бу­ду­чи убеж­дён­ным в том, что я ни­как не мо­гу, не впра­ве пре­да­вать друж­бу. Но од­наж­ды в на­ча­ле ле­та 1976 го­да, ког­да я со­би­рал­ся ехать со сту­ден­та­ми Ко­ло­мен­ско­го пе­дин­сти­ту­та в ка­че­ст­ве стар­ше­го про­во­дить экс­кур­сии в Яс­ную По­ля­ну, мне пе­ре­да­ли, что ме­ня кто-то же­ла­ет ви­деть в от­де­ле ка­д­ров пе­дин­сти­ту­та. Там ме­ня встре­тил вы­со­кий до­род­ный муж­чи­на не­о­пре­де­лён­ных лет, на­звав­ший­ся «Сер­ге­ем Ми­хай­ло­ви­чем». Ког­да мы с ним уе­ди­ни­лись в ка­ком-то сво­бод­ном по­ме­ще­нии, он пред­ста­вил­ся со­труд­ни­ком КГБ и ска­зал, что ему не­об­хо­ди­мо за­дать мне не­сколь­ко во­про­сов по по­во­ду не­бе­зыз­ве­ст­но­го мне Юрия Куб­ла­нов­ско­го. Я от­ве­тил ему, что по­зна­ко­мил­ся с Куб­ла­нов­ским в Му­ра­нов­ском му­зее, об­щал­ся с ним на поч­ве об­щих ли­те­ра­тур­ных ин­те­ре­сов, ни­ка­ких по­ли­ти­че­с­ких раз­го­во­ров с ним не вёл, так как по­ли­ти­кой во­об­ще ин­те­ре­су­юсь ма­ло. Ме­ня яв­но «взя­ли на крю­чок», оче­вид­но, по чьей-то на­вод­ке. На этом по­ка всё обо­шлось, боль­ше ме­ня ни о чём не спра­ши­ва­ли. Но во вре­мя ра­бо­ты в Яс­ной По­ля­не, при­драв­шись к ка­ко­му-то пу­с­то­му слу­чаю, ме­ня, ког­да я од­ним пре­крас­ным ут­ром при­шёл в му­зей для ис­пол­не­ния сво­их обя­зан­но­с­тей, ого­ро­ши­ли со­об­ще­ни­ем, что «мне экс­кур­сии да­вать не ве­ле­но». Ко­неч­но, бы­ло яс­но, как Бо­жий день, что всё это – след­ст­вие то­го са­мо­го раз­го­во­ра с со­труд­ни­ком из ор­га­нов.

Как вы­яс­ни­лось впос­лед­ст­вии, Куб­ла­нов­ский знал обо всём этом (ка­ким об­ра­зом – не ве­даю) и при слу­чай­ной встре­че со мной на ули­це в Моск­ве ос­ве­до­мил­ся, не бес­по­ко­и­ло ли ме­ня боль­ше от­но­си­тель­но не­го из­ве­ст­ное уч­реж­де­ние.

В 1982 го­ду ему при­шлось «сва­лить за бу­гор», как тог­да ка­за­лось, на­всег­да. Пе­ред ним бы­ла по­став­ле­на ди­лем­ма: ли­бо он уе­дет за гра­ни­цу, ли­бо его по­са­дят в ла­герь как ан­ти­со­вет­чи­ка. Не­за­дол­го пе­ред этим в США, в из­да­тель­ст­ве «Ар­дис» был из­дан сбор­ник его сти­хов, под­го­тов­лен­ный И.Брод­ским. Его по­сто­ян­но вы­зы­ва­ли на Лу­бян­ку, до­ма у не­го не­од­но­крат­но про­из­во­ди­лись обы­с­ки. Но всё ме­ня­ет­ся «в этом луч­шем из ми­ров», в на­шу стра­ну при­шли по­ли­ти­че­с­кие пе­ре­ме­ны, и где-то в кон­це 1989 го­да Куб­ла­нов­ский (по­ка вре­мен­но) при­ехал в Моск­ву. Все эти го­ды, что он от­сут­ст­во­вал, я по­се­щал на Вой­ков­ской его же­ну Ири­ну Пе­ту­хо­ву, хруп­кую, до­б­рую, глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ную жен­щи­ну, и уз­на­вал о нём все но­во­сти.

Но ког­да я уви­дел его са­мо­го на ка­ком-то ме­ро­при­я­тии в ЦДЛ в об­ще­ст­ве его при­яте­ля, ны­не по­кой­но­го Пе­т­ра Па­ла­мар­чу­ка, я по­ра­зил­ся то­му, как он из­ме­нил­ся. Он по­ста­рел, рас­пол­нел, об­рюзг, у не­го по­яви­лись по­вад­ки ка­п­риз­ной зна­ме­ни­то­с­ти, не­ко­то­рая чван­ли­вость, ко­то­рой рань­ше и в по­ми­не не бы­ло, пре­сы­щен­ность из­ве­ст­но­с­тью и яв­ная ус­та­лость от неё. От преж­не­го Куб­ла­нов­ско­го сов­сем ма­ло что ос­та­лось. И со вре­ме­нем это всё бо­лее и бо­лее про­грес­си­ро­ва­ло.

Я чи­тал его «но­во­мир­скую» пуб­ли­ци­с­ти­ку, но она как-то не за­хва­ти­ла ме­ня, по­ка­за­лась прес­ной и скуч­но­ва­той. Не нра­ви­лось мне и то, что он за­ча­с­тую ста­но­вил­ся в учи­тель­скую, про­по­вед­ни­че­с­кую по­зу. Как по­эт он, по-мо­е­му, стал по­вто­рять са­мо­го се­бя, хо­тя его сти­хо­вая тех­ни­ка, ме­та­фо­рич­ность ос­та­ва­лись по-преж­не­му изо­щ­рён­ны­ми и изы­с­кан­ны­ми. Но звез­да его, так яр­ко вспых­нув­шая в го­ды эми­г­ра­ции и сра­зу по­сле воз­вра­ще­ния, ста­ла за­мет­но за­ка­ты­вать­ся.


Александр РУДНЕВ,
г. КОЛОМНА,
Московская обл.




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования