Архив : №28. 17.07.2009

Люди со светящимися глазами

Финалист премии «Большая книга» Борис Евсеев

о почвенниках, книжном рынке, забытых российских гениях и чернильных душах

 

 

– Бо­рис Ти­мо­фе­е­вич, в не­ко­то­рых ли­те­ра­тур­ных кру­гах ва­ша пер­со­на вы­зы­ва­ет раз­дра­же­ние и не­при­ятие. С од­ной сто­ро­ны, вы поч­вен­ник. И по взгля­дам, и по про­ис­хож­де­нию, и по те­мам. А с дру­гой – про­за-то у вас мо­дер­нист­ская. Чем объ­яс­нить эту не­од­но­знач­ность и двой­ст­вен­ность?

– Миф о мо­ей двой­ст­вен­но­с­ти со­зда­ли пар­тий­ные ли­те­ра­то­ры и лит­кри­ти­ки, ко­то­рых у нас, к со­жа­ле­нию, не­ма­ло. Они при­мы­ка­ют к то­му или ино­му кла­ну, по­это­му при­вык­ли мыс­лить кла­но­во и пар­тий­но: этот наш, а этот не наш. Но ведь да­же у Шук­ши­на мож­но най­ти мо­дер­нист­ские ве­щи. Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча, как мы по­мним, яро­ст­но кри­ти­ко­ва­ли и сле­ва, и спра­ва. Се­рь­ёз­ные пи­са­те­ли ни­ког­да не уме­ща­лись в пар­тий­ное про­кру­с­то­во ло­же. А вспом­ни­те, как ру­га­ли в своё вре­мя Пуш­ки­на. Вро­де рус­ский, а фран­цу­зит. Пра­во­слав­ный, а охаль­ные сти­хи пи­шет. Как это сов­ме­с­тить? Меж­ду тем ис­кус­ст­во сов­ме­ща­ет в се­бе мно­гое, ес­ли не всё. И чем силь­нее пи­са­тель от­ли­ча­ет­ся от об­щей мас­сы, тем луч­ше.

Что же ка­са­ет­ся мо­ей об­ще­ст­вен­ной по­зи­ции, мо­гу её про­яс­нить. Я все­гда был про­све­щён­ным поч­вен­ни­ком. Люб­лю пи­са­те­лей и ком­по­зи­то­ров всех на­ци­о­наль­но­с­тей. Без Ба­ха, Мо­цар­та, Ген­де­ля про­сто не мо­гу жить. Но од­на­ко же креп­ко стою на рос­сий­ской поч­ве. Моя по­зи­ция схо­жа с по­зи­ци­ей Сер­гея Аве­рин­це­ва, ко­то­ро­го не­ко­то­рые на­ши го­ре-па­т­ри­о­ты с иро­ни­ей на­зы­ва­ли «сре­ди­зем­но­мор­ским поч­вен­ни­ком». Это чушь. Он был на­сто­я­щим про­све­щён­ным поч­вен­ни­ком, а не «ла­пот­ни­ком», как мно­гие. Я то­же не же­лаю быть «ла­пот­ни­ком». Щи лап­тя­ми хле­бать? Иг­рать на ба­ла­лай­ке? Выть на за­ва­лин­ке? За­чем же. Рос­сия – про­све­щён­ная стра­на. В ней мно­го ин­те­рес­ней­ших мыс­ли­те­лей, ко­то­рых, прав­да, ино­гда из­го­ня­ли, по­то­му что они бы­ли не­по­хо­жи на об­щую мас­су. Но как раз не­по­хо­жесть я счи­таю луч­шим ка­че­ст­вом пи­са­те­ля. И тем не ме­нее я поч­вен­ник. Хо­тя бы по­то­му, что пи­са­тель. Му­зы­кан­ту всё рав­но, где иг­рать: в Сан-Фран­ци­с­ко или в Ка­и­ре. А пи­са­те­лю не всё рав­но, где пи­сать. Пи­са­тель – это язык в пер­вую оче­редь. И по­нят­но, что са­мый ка­че­ст­вен­ный рус­ский язык – в Рос­сии, ка­кие бы про­цес­сы здесь ни про­ис­хо­ди­ли.

– За­ви­дую ва­ше­му оп­ти­миз­му. А мне вот ино­гда ка­жет­ся, что не толь­ко язы­ка, на ко­то­ром я го­во­рил в дет­ст­ве, уже не су­ще­ст­ву­ет, но и стра­ны, в ко­то­рой жил, то­же нет. Не­да­ром же те­перь но­с­таль­ги­ру­ют не по ро­ди­не, как в на­бо­ков­ские вре­ме­на, а по про­шло­му. Стра­на, где мы с ва­ми ро­ди­лись, ра­зи­тель­но не­по­хо­жа на эту.

– Пе­ре­ход от про­шло­го к на­сто­я­ще­му и мне дал­ся труд­но, хоть я и был про­тив­ни­ком ком­му­низ­ма, а в се­ре­ди­не се­ми­де­ся­тых да­же при­мы­кал к дис­си­ден­там. Прав­да, по­том ра­зо­шёл­ся с ни­ми, ког­да по­нял, что ком­му­ни­с­ты и ан­ти­ком­му­ни­с­ты – это при­мер­но од­но и то же. Но­вая ложь ока­за­лась ещё ху­же ста­рой. Ведь кто у нас сей­час пра­вит бал? Быв­шие ком­со­моль­цы. Их спра­вед­ли­во на­зы­ва­ют пре­да­те­ля­ми ро­ди­ны. Они долж­ны бы­ли бо­роть­ся за стра­ну, а вме­с­то это­го схва­ти­ли пар­тий­ные день­ги и по­бе­жа­ли при­ва­ти­зи­ро­вать энер­го­но­си­те­ли. Они и под­го­то­ви­ли ту кри­ми­наль­ную ре­во­лю­цию, о ко­то­рой пи­сал Го­во­ру­хин. А мы ос­та­лись в ду­ра­ках, как и по­ло­же­но че­ст­ным лю­дям.

– Ва­ша по­след­няя по вре­ме­ни кни­га «Лав­ка ни­щих», ка­кую иде­о­ло­ги­че­с­кую ба­зу под неё ни под­во­ди – кни­га об обез­до­лен­ных. По-мо­е­му, вы их иде­а­ли­зи­ру­е­те. Не та­кие уж это бла­го­род­ные и чи­с­тые ха­рак­те­ры. Страш­но по­ду­мать, что сде­ла­ли бы эти от­мо­роз­ки из пред­ме­с­тий с вы­со­ко­ин­тел­лек­ту­аль­ным ге­ро­ем ва­ше­го же ро­ма­на «Ро­ман­чик». На­вер­ное, рас­тер­за­ли бы.

– А мо­жет, и нет. По­го­во­ри­ли бы по-муж­ски, по­дра­лись, вы­пи­ли, за­пла­ка­ли и ра­зо­шлись кто ку­да. Кто на клад­би­ще, кто иг­рать на скрип­ке в ка­бак. Но во­об­ще-то я с ва­ми со­гла­сен. Обез­до­лен­ность да­ле­ко не все­гда оз­на­ча­ет мо­раль­ную чи­с­то­ту. Про­пор­ция при­мер­но та­кая: на пять бла­го­род­ных ха­рак­те­ров – пят­над­цать омер­зи­тель­ных. И это от­ра­же­но в кни­ге. Она, пря­мо ска­жем, не очень бла­го­ст­ная. При­го­род­ный че­ло­век, че­ло­век ок­ра­и­ны – мар­ги­нал, за­ст­ряв­ший меж­ду го­ро­дом и де­рев­ней. Из де­рев­ни ушёл, до го­ро­да не до­ехал. Ко­неч­но, ок­ра­и­ны у нас страш­ные. Го­во­рю это с пол­ным зна­ни­ем де­ла, так как сам про­жил в при­го­ро­де двад­цать пять лет. При­го­род – ог­ром­ная ци­ви­ли­за­ци­он­ная про­бле­ма, и не толь­ко рос­сий­ская. Та­кие рай­о­ны есть во­круг всех ме­га­по­ли­сов. В Нью-Йор­ке, в Ме­хи­ко, где угод­но.

– При­го­род­ные лю­ди, за ред­ким ис­клю­че­ни­ем, се­рь­ёз­ных книг не чи­та­ют. Ин­тел­ли­ген­цию сей­час, по­хо­же, вол­ну­ют толь­ко соб­ст­вен­ные про­бле­мы. Кто же в та­ком слу­чае ваш чи­та­тель? На ко­го рас­счи­та­на ва­ша про­за?

– У нас на­рав­не с пья­нью, рва­нью и ше­лу­по­нью су­ще­ст­ву­ет ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во лю­дей, ус­т­рем­лён­ных ввысь. Они есть, эти про­вин­ци­аль­ные биб­ли­о­те­кар­ши и ин­же­не­ры со све­тя­щи­ми­ся гла­за­ми. Ес­ли я ка­ко­го-то чи­та­те­ля и имею в ви­ду, то их. Их не вид­но и не слыш­но из-за оби­лия аг­рес­сив­ных уро­дов. Но ведь пло­хое во­об­ще за­мет­нее.

А ещё ме­ня чи­та­ют сту­ден­ты. Те, для ко­то­рых я в Ин­сти­ту­те жур­на­ли­с­ти­ки и ли­те­ра­тур­но­го твор­че­ст­ва ве­ду ма­с­тер-класс про­зы. И дру­гие, не­мо­с­ков­ские. Я ре­гу­ляр­но вы­сту­паю в уни­вер­си­те­тах, при­чём не толь­ко в рос­сий­ских, и ви­жу, ка­кой ин­те­рес вы­зы­ва­ют там мои кни­ги. По мо­ей про­зе на­пи­са­но не­сколь­ко дип­лом­ных и ис­сле­до­ва­тель­ских ра­бот. Ин­те­рес свя­зан преж­де все­го с ху­до­же­ст­вен­ны­ми осо­бен­но­с­тя­ми мо­их тек­с­тов. Для ис­сле­до­ва­те­ля это но­вый, не­о­быч­ный ма­те­ри­ал – мо­дер­низм, сме­шан­ный с ре­а­лиз­мом, с чем-то ещё за­га­доч­ным. Всё это, ко­неч­но, ра­ду­ет. Но ду­маю, что пи­са­тель не дол­жен слиш­ком се­рь­ёз­но раз­мы­ш­лять о том, кто его чи­та­ет. Это за­блуж­де­ние, что у каж­до­го пи­са­те­ля есть не­кая це­ле­вая ау­ди­то­рия. Ау­ди­то­рия вещь умо­зри­тель­ная. В этом по­ня­тии есть не­что до бо­ли кол­лек­тив­но-со­вет­ское. А на­сто­я­щий чи­та­тель – он все­гда шту­чен! Имя чи­та­те­лю – не ле­ги­он и не ста­ди­он, имя ему – еди­нич­ность!

– Ну что по­де­лать, ес­ли та­ко­вы ре­а­лии рын­ка. Нель­зя про­да­вать не­из­ве­ст­но ко­му свой про­дукт. Дол­жен быть ад­ре­сат, це­ле­вая груп­па.

– Ре­а­лии то­го ли­по­во­го жуль­ни­че­с­ко­го рын­ка, ко­то­рый су­ще­ст­ву­ет в Рос­сии, ме­ня не убеж­да­ют. У нас книж­ный ры­нок фор­ми­ру­ют день­ги, а не пи­са­те­ли и чи­та­те­ли, как долж­но быть. Я пре­крас­но знаю, в ка­ких пи­са­те­лей сколь­ко вло­же­но де­нег и по­че­му у них та­кие боль­шие ти­ра­жи. При оп­ре­де­лён­ном де­неж­ном на­жи­ме чи­та­тель про­гло­тит всё. Кста­ти, то же са­мое бы­ло и в со­вет­ские вре­ме­на. Нас уве­ря­ли, что Бреж­не­ва чи­та­ют мил­ли­о­ны. Не чи­та­ли, ко­неч­но, но по­ку­па­ли. А по­че­му? По­то­му что да­ви­ли, за­став­ля­ли, на­вя­зы­ва­ли.

– Но это же вне­ры­ноч­ные ме­ха­низ­мы.

– А у нас сей­час – ры­ноч­ные? Не ры­нок за­став­ля­ет се­го­дня чи­та­те­ля по­ку­пать кни­ги, а прес­синг круп­ных из­да­тельств. А что имен­но они про­да­ют, не име­ет ни­ка­ко­го зна­че­ния. Кни­ги дру­гих из­да­тельств на при­лав­ки по­про­с­ту не до­пу­с­ка­ют­ся, во вся­ком слу­чае в про­вин­ции.

– Вы мно­го раз до­хо­ди­ли до фи­на­ла пре­стиж­ных ли­те­ра­тур­ных пре­мий. Вот и сей­час «Лав­ка ни­щих» в шорт-ли­с­те «Боль­шой кни­ги». Мо­жет быть, это по­мо­жет ва­шей про­зе вый­ти на мас­со­во­го чи­та­те­ля?

– Я не толь­ко до­хо­дил до фи­на­лов, но и по­лу­чил це­лый ряд пре­мий. Не слиш­ком круп­ных, но всё же. Од­на­ко у ме­ня нет та­кой оча­ро­ван­но­с­ти пре­ми­аль­ным про­цес­сом, как у не­ко­то­рых мо­их кол­лег. Пре­мии пре­ми­я­ми, а ли­те­ра­ту­ра ли­те­ра­ту­рой. Вот, ска­жем, Ва­си­лий Ак­сё­нов. Не по­лу­чал пре­мий до се­ми­де­ся­ти лет. Ни од­ной. Это что, умень­ша­ет его та­лант? Не пре­мия оп­ре­де­ля­ет пи­са­те­ля и его ме­с­то в куль­ту­ре. К то­му же се­го­дня в этих де­лах мно­го не­чи­с­то­плот­но­го. И лоб­би­ро­ва­ние, и от­ка­ты, и что угод­но. Ещё сов­сем не­дав­но мож­но бы­ло ус­лы­шать: я от­ка­тил то­му-то и по­лу­чил пре­мию. И ни­кто не стес­нял­ся, это бы­ло да­же мод­но. Та­кие нра­вы.

– Та­кие нра­вы бы­ли все­гда. Пре­мии да­ют и по­лу­ча­ют лю­ди, а лю­ди не иде­аль­ны. И это ещё мяг­ко ска­за­но. Ос­та­ёт­ся на­де­ять­ся, что вре­мя всех рас­су­дит и пра­виль­но рас­ста­вит при­ори­те­ты.

– Да­же на это не­ту боль­шой на­деж­ды. Я толь­ко что за­кон­чил ро­ман-вер­сию о ве­ли­ком ком­по­зи­то­ре во­сем­над­ца­то­го ве­ка Ев­стиг­нее Фо­ми­не. Ев­ро­пей­ские ис­сле­до­ва­те­ли на­зы­ва­ют его са­мым круп­ным рус­ским ком­по­зи­то­ром той эпо­хи, а в Рос­сии до сих пор о нём поч­ти ни­че­го не зна­ют. При­ня­то счи­тать, что в во­сем­над­ца­том ве­ке бы­ли толь­ко Борт­нян­ский и Бе­ре­зов­ский. Хо­ро­шие ком­по­зи­то­ры, мне они очень нра­вят­ся. Но по­че­му на­до из эпо­хи вы­би­рать два име­ни, су­жать куль­ту­ру до брен­дов? Это глу­пость, из-за неё мы са­ми се­бя об­кра­ды­ва­ем.

Со вре­мён Фо­ми­на си­ту­а­ция из­ме­ни­лась ма­ло. Есть власть, есть ни­че­го не зна­ча­щие для неё куль­тур­ные де­я­те­ли. Всё са­мое цен­ное слиш­ком уж ча­с­то про­па­да­ет и раз­ве­ще­ств­ля­ет­ся. По-преж­не­му ца­рит эн­т­ро­пия. Се­рость, круп­но-соб­ст­вен­ни­че­с­кая ти­ра­ния, скры­тый и от­кры­тый сар­казм чи­нов­ни­чь­е­го бес­пре­де­ла... И уба­ю­кан­ная но­вы­ми сказ­ка­ми Рос­сия всё это тер­пит!

– Не лю­би­те вы чи­нов­ни­ков…

– Не люб­лю. По­ра пре­кра­тить это вер­хо­вен­ст­во чи­нуш, не из­дав­ших ни од­ной при­лич­ной кни­ги, над на­сто­я­щи­ми пи­са­те­ля­ми! То есть по­ра по-на­сто­я­ще­му ре­фор­ми­ро­вать Со­ю­зы пи­са­те­лей (все)! На­до дать раз­вер­нуть­ся твор­че­ст­ву, а не под­ко­вёр­ным ин­три­гам, по­вы­сить ста­тус этих об­ще­ст­вен­ных ор­га­ни­за­ций, сде­лать их зна­чи­мей по­ли­ти­че­с­ких пар­тий! На­до на­чать за­ни­мать­ся в Со­ю­зах про­дук­тив­ной, по-на­сто­я­ще­му ры­ноч­ной де­я­тель­но­с­тью. И за­ни­мать­ся ею долж­ны про­фес­си­о­на­лы, по­ра­бо­тав­шие в СМИ, в из­да­тель­ст­вах, на ТВ. По­ра пра­виль­но вы­ст­ро­ить и вза­и­мо­от­но­ше­ния Со­ю­зов с лит­фон­да­ми, пре­кра­тить рас­со­вы­вать да­чи и са­до­вые до­ми­ки по без­дон­ным чи­но­дра­ль­им сум­кам, по­ра при­ос­та­но­вить вы­воз за ру­беж со­ста­ви­те­лей квар­таль­ных от­чё­тов и рас­пре­де­ли­те­лей благ (кста­ти, ни­щен­ских!) По­ра брать­ся за де­ло с тол­ком. Нуж­ны про­зор­ли­вые уп­рав­лен­цы, а не пач­ка­ю­щие ли­с­ты ка­ля­ка­ми чер­ниль­ные ду­ши!

Беседовал Ян ШЕНКМАН