Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №30. 31.07.2009

Моё открытие чеченского мира

 Чеч­ня для мно­гих мо­их со­оте­че­ст­вен­ни­ков ста­ла не­ким сим­во­лом на­шей не­про­стой ис­то­рии де­вя­но­с­тых го­дов. Для ме­ня, вы­рос­ше­го в эти го­ды, она бы­ла не­от­де­ли­ма от обы­ден­ной жиз­ни. Я учил­ся ещё в на­чаль­ной шко­ле, но хо­ро­шо по­мню, как по мно­гим ка­на­лам те­ле­ви­де­ния по­ка­зы­ва­ли ре­пор­та­жи о со­бы­ти­ях в этом ре­ги­о­не. По­сколь­ку ос­нов­ные ре­пор­та­жи сни­ма­лись про бо­е­вые дей­ст­вия двух во­ен­ных кам­па­ний, то об­раз скла­ды­вал­ся в мо­ём со­зна­нии до­воль­но оп­ре­де­лён­ный. Хо­ро­шо по­мню со­бы­тия в Бу­дён­нов­ске и Пер­во­май­ском в 1995 го­ду. Тог­да же из­ве­ст­ный в Рос­сии жур­на­лист Алек­сандр Не­взо­ров снял свою вер­сию то­го, что про­ис­хо­ди­ло в Гроз­ном. И это был не про­сто ре­пор­таж о вой­не, но це­лый до­ку­мен­таль­но-ху­до­же­ст­вен­ный фильм под на­зва­ни­ем «Чи­с­ти­ли­ще», в ко­то­ром рас­ска­зы­ва­лось о жут­ких де­та­лях про­ис­хо­дя­ще­го в сто­ли­це Че­чен­ской Ре­с­пуб­ли­ки. Эти со­бы­тия че­чен­ских войн очень силь­но по­вли­я­ли на на­шу стра­ну и на вос­при­я­тие лю­дей о че­чен­цах. Мно­гое го­во­ри­лось в сред­ст­вах мас­со­вой ин­фор­ма­ции и о том, что Се­вер­ный Кав­каз – это пре­ступ­ный мир. И не­уди­ви­тель­но, что для ме­ня са­мо­го не су­ще­ст­во­ва­ло ино­го вос­при­я­тия.

В кон­це мо­е­го школь­но­го обу­че­ния, уже оп­ре­де­лив­шись в том, чем мне хо­те­лось бы за­ни­мать­ся в сво­ей жиз­ни, я мно­го чи­тал ли­те­ра­ту­ры, на­пи­сан­ной пи­са­те­ля­ми, вы­ход­ца­ми из му­суль­ман­ских стран, с един­ст­вен­ной це­лью – как мож­но луч­ше по­нять тот мир му­суль­ман­ской куль­ту­ры, ко­то­рый мне хо­те­лось изу­чать. Так вот, тог­да мне по­па­лась кни­га «Ночь в пу­с­том до­ме» Му­сы Ах­ма­до­ва. Ока­за­лось, что это про­из­ве­де­ние че­чен­ско­го пи­са­те­ля. Это бы­ла кни­га об ис­то­рии че­чен­ско­го на­ро­да, его не­про­стой судь­бе, обы­ден­ной жиз­ни: се­мей­ных тра­ди­ци­ях, школь­ных ис­то­ри­ях. И, уди­ви­тель­ное де­ло, всё это бы­ло так по­нят­но и близ­ко, как ис­то­рия мо­ей ба­буш­ки, пе­ре­жив­шей ста­лин­ские ре­прес­сии и мо­е­го де­да, во­е­вав­ше­го с фа­ши­с­та­ми. По­ко­пав­шись в ис­то­ри­че­с­ких спра­воч­ни­ках, я уз­нал, что в пе­ри­од Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной во­ны мно­го че­чен­цев во­е­ва­ло на раз­ных фрон­тах. В 1941 го­ду, обо­ро­няя Брест­скую кре­пость, смер­тью хра­б­рых по­гиб Ма­го­мет Узу­ев. Под Ста­лин­гра­дом в 1942 го­ду – Хан­па­ша Ну­ра­ди­лов, а на че­че­но-ин­гуш­ском фрон­те гре­ме­ла сла­ва Хан Сул­та­на Да­чи­е­ва. Сре­ди че­чен­цев бы­ли во­ен­но­слу­жа­щие раз­ных ро­дов войск, мно­гие из них до­шли до Бер­ли­на. И это не­смо­т­ря на то, что их ро­ди­те­ли, же­ны и де­ти 23 фе­в­ра­ля 1944 го­да бы­ли де­пор­ти­ро­ва­ны в Ка­зах­стан и Кир­ги­зию. Всё это за­ста­ви­ло не­мно­го по-дру­го­му взгля­нуть на Чеч­ню, пред­став­ле­ния о ко­то­рой ста­ли уже об­щим ме­с­том.

Бу­ду­чи сту­ден­том ка­фе­д­ры куль­ту­ро­ло­гии Санкт-Пе­тер­бург­ской ху­до­же­ст­вен­но-про­мыш­лен­ной ака­де­мии, я бо­лее по­дроб­но со­сре­до­то­чил­ся на изу­че­нии куль­ту­ры му­суль­ман­ско­го ми­ра. И, ос­ва­и­вая клас­си­че­с­кое на­сле­дие ис­ла­ма в ви­де зна­ме­ни­тых араб­ских и ту­рец­ких па­мят­ни­ков, мне, ес­те­ст­вен­но, не­об­хо­ди­мо бы­ло иметь в ви­ду и то, что бы­ло со­зда­но му­суль­ма­на­ми Рос­сии. Так от­кры­лась их не­о­быч­ная ис­то­рия. Ока­зы­ва­ет­ся, до се­ре­ди­ны во­сем­над­ца­то­го сто­ле­тия че­чен­цы бы­ли пра­во­слав­ны­ми хри­с­ти­а­на­ми, а в 1756 го­ду в Чеч­не на­се­ле­ние ста­ло ис­по­ве­до­вать ис­лам сун­нит­ско­го тол­ка. Но древ­не­язы­че­с­кие обы­чаи име­ли го­раз­до бо­лее силь­ные кор­ни, и ме­ст­ные ада­ты по­чи­та­лись вы­ше идей ис­лам­ско­го ша­ри­а­та. В от­ли­чие от за­ко­нов му­суль­ман­ско­го Вос­то­ка, Сред­ней Азии, Ближ­не­го Вос­то­ка и та­тар, в Чеч­не дей­ст­во­ва­ли обы­чаи гор­ской де­мо­кра­тии на ос­но­ве древ­не­вай­нах­ских тра­ди­ций. Жен­щи­на у че­чен­цев ис­по­кон ве­ков бы­ла рав­но­прав­ной. Здесь не в хо­ду бы­ла па­ран­д­жа, а толь­ко лишь пла­ток. Но раз­ве не так бы­ло и у на­ших де­ре­вен­ских жен­щин?

Ес­те­ст­вен­но, что, бы­вая на вы­став­ках, стал об­ра­щать вни­ма­ние на ра­бо­ты ху­дож­ни­ков-че­чен­цев, за­кон­чив­ших не­ког­да ле­нин­град­ские ву­зы и ос­тав­ших­ся жить в на­шем го­ро­де. Сре­ди них ока­зал­ся про­фес­сор ву­за, в ко­то­ром я учил­ся, – Са­ид Би­ци­ра­ев.

В биб­ли­о­те­ке Санкт-Пе­тер­бург­ской ака­де­мии ху­до­жеств име­ни И.Е. Ре­пи­на, ко­то­рая яв­ля­ет­ся од­ним из на­и­бо­лее пол­ных со­бра­ний книг по ис­то­рии ис­кус­ст­ва, есть из­да­ния, по­свя­щён­ные из­ве­ст­ным че­чен­ским ху­дож­ни­кам: Пе­т­ра За­ха­ро­ва, Ша­ми­ля Ша­мур­за­е­ва, Да­да­на Ид­ри­со­ва, Аман­ды Асу­ха­но­ва и дру­гих де­я­те­лей ху­до­же­ст­вен­ной куль­ту­ры Чеч­ни, сре­ди ко­то­рых бы­ло не­ма­ло рус­ских ху­дож­ни­ков, скульп­то­ров и ар­хи­тек­то­ров. По­мню, ка­кое впе­чат­ле­ние на ме­ня про­из­ве­ла кар­ти­на Ша­ми­ля Ша­мур­за­е­ва «Я и мои пра­де­ды», на­пи­сан­ная в 1960 го­ду. Здесь бы­ла поч­ти вся ис­то­рия Чеч­ни, для ко­то­рой со­бы­тия кав­каз­ской во­ны 1817–1859 го­дов ста­ли важ­ной ве­хой. Ин­те­рес­но бы­ло то, что, на­пи­сав пор­т­рет ге­не­ра­ла Ер­мо­ло­ва, бук­валь­но уто­па­ю­ще­го в кро­ви, ря­дом ху­дож­ник по­ме­с­тил изо­б­ра­же­ние Пе­т­ра За­ха­ро­ва – пер­во­го че­чен­ца, по­лу­чив­ше­го об­ра­зо­ва­ние в Ака­де­мии ху­до­жеств и став­ше­го ос­но­во­по­лож­ни­ком на­ци­о­наль­но­го ис­кус­ст­ва. Здесь оче­вид­но, как двой­ст­вен­но вос­при­ни­ма­лись вза­и­мо­от­но­ше­ния с Рос­си­ей, эта вой­на при­нес­ла не толь­ко го­ре и стра­да­ния, но и про­све­ще­ние.

Об­ще­из­ве­ст­но, что ин­те­рес к ис­то­рии и куль­ту­ре той и или иной стра­ны не­от­де­лим от ин­те­ре­са к её язы­ку. По­мог­ло это и мне. Так, ос­ва­и­вать кра­со­ты ос­ман­ской ар­хи­тек­ту­ры мне по­мог­ло зна­ние ту­рец­ко­го язы­ка, а ин­те­рес к ис­то­рии Кав­ка­за, Чеч­ни вы­звал же­ла­ние вы­учить язык, что­бы са­мо­му ра­зо­брать­ся в том, что про­ис­хо­ди­ло с мо­ей стра­ной.

И здесь мне от­кры­лось не­ма­ло ин­те­рес­но­го. Че­чен­ская пись­мен­ность воз­ник­ла очень по­зд­но. Ос­но­во­по­ла­га­ю­щим ис­сле­до­ва­ни­ем здесь яв­ля­ет­ся уни­каль­ное ти­ф­лис­ское из­да­ние 1888 го­да кни­ги рос­сий­ско­го учё­но­го Пе­т­ра Ус­ла­ра «Язы­ко­зна­ние. Че­чен­ский язык. Эт­но­гра­фия Кав­ка­за». По­сле ре­во­лю­ции у че­чен­цев, как и у дру­гих на­ро­дов Се­вер­но­го Кав­ка­за, по­яви­лась пись­мен­ность на ос­но­ве ла­тин­ско­го ал­фа­ви­та. Этот ал­фа­вит у че­чен­цев был до 1944 го­да, ког­да 23 фе­в­ра­ля на­се­ле­ние Че­че­но-Ин­гуш­ской АССР бы­ло вы­сла­но в Ка­зах­стан и Кир­ги­зию. Там в 1946 го­ду ал­фа­вит че­чен­ско­го язы­ка сме­нил­ся на ки­рил­ли­цу. В Гроз­ном с 1927 го­да на­ча­лось из­да­тель­ст­во сло­ва­рей и учеб­ных по­со­бий по изу­че­нию че­чен­ско­го язы­ка. Но осо­бен­но силь­ным этот про­цесс был в ше­с­ти­де­ся­тые го­ды. Так, в 1961 го­ду в Моск­ве был из­дан че­чен­ско-рус­ский сло­варь. Это зна­ко­вое со­бы­тие в ис­то­рии меж­на­ци­о­наль­ных от­но­ше­ний меж­ду Рос­си­ей и Чеч­нёй и ин­те­рес к изу­че­нию че­чен­ско­го язы­ка вы­шел за пре­де­лы ре­с­пуб­ли­ки. В МГУ в это вре­мя шло пре­по­да­ва­ние че­чен­ско­го язы­ка, раз­ви­ва­лась на­ука кав­ка­зо­ве­де­ние. К со­жа­ле­нию, сту­ден­тов бы­ло очень ма­ло, и в 1968 го­ду по­сле смер­ти ака­де­ми­ка-че­чен­ца Ах­ма­да Ге­ха­е­ви­ча Ма­ци­е­ва ка­фе­д­ру за­кры­ли. Сам же Ах­мад Ге­ха­е­вич был од­ним из ве­ду­щих учё­ных в об­ла­с­ти на­ци­о­наль­ной ли­те­ра­ту­ры и линг­ви­с­ти­ки. Ещё од­ним вы­да­ю­щим­ся спе­ци­а­ли­с­том в этой об­ла­с­ти был Юнус Де­ше­ри­е­вич Де­ше­ри­ев. Имен­но он по­сле­до­ва­тель­но про­во­дил в на­уки идею друж­бы в меж­на­ци­о­наль­ных от­но­ше­ни­ях меж­ду рус­ски­ми и че­чен­ски­ми, прак­ти­че­с­ким ре­зуль­та­том это­го стал ин­те­рес к изу­че­нию язы­ка сре­ди рус­ских. Де­ше­ри­ев в 1960 го­ду опуб­ли­ко­вал учеб­ник че­чен­ско­го язы­ка, а в 1963 вы­шла его кни­га о грам­ма­ти­ке вай­нах­ских язы­ков.

Толь­ко ос­во­ив всё это и по­лу­чив на­чаль­ные зна­ния че­чен­ско­го язы­ка, мне уда­лось от­крыть ог­ром­ный, поч­ти не­зна­ко­мый мо­им свер­ст­ни­кам (и не толь­ко рус­ским, но, ду­маю, и мно­гим че­чен­цам) мир че­чен­ской ли­те­ра­ту­ры.

В со­вет­ский пе­ри­од в Че­че­но-Ин­гуш­ской АССР был со­юз че­чен­ских пи­са­те­лей. В Гроз­нен­ском книж­ном из­да­тель­ст­ве пуб­ли­ко­ва­лись кни­ги че­чен­ских клас­си­ков, ко­то­рые бы­ли из­ве­ст­ны на Кав­ка­зе и так­же в Мос­ков­ской и Ле­нин­град­ской биб­ли­о­тек. В Санкт-Пе­тер­бург­ской рос­сий­ской на­ци­о­наль­ной биб­ли­о­те­ке со­хра­ни­лось мно­го эк­земп­ля­ров из­дан­ных книг че­чен­ских пи­са­те­лей и по­этов ХХ сто­ле­тия, сре­ди ко­то­рых кни­ги Ар­би Ма­ма­ка­е­ва, по­эта трид­ца­тых го­дов, так­же есть кни­ги ос­но­во­по­лож­ни­ка че­чен­ской ли­те­ра­ту­ры со­вет­ско­го вре­ме­ни Ба­ду­е­ва Са­и­да Су­лей­ма­но­ви­ча. Он по­сле ре­во­лю­ции 1917 го­да был пер­вым пред­се­да­те­лем Со­ю­за пи­са­те­лей в Чеч­не. В двад­ца­тые го­ды в ис­то­рии че­чен­ской ли­те­ра­ту­ры был пер­вый пе­ри­од книж­но­го из­да­тель­ст­ва. С 1923 по 1928 год в Чеч­не бы­ли из­да­ны пер­вые кни­ги. Не­смо­т­ря на то что по­сле 1944 го­да всё на­се­ле­ние бы­ло в ссыл­ке, кни­ги пуб­ли­ко­ва­лись в Ка­зах­ста­не в го­ро­де Ал­ма-Ате (в ре­дак­ции га­зе­ты «Тру­до­вое Зна­мя»). В Рос­сий­ской на­ци­о­наль­ной биб­ли­о­те­ке есть из­да­ния то­го вре­ме­ни, од­но из ко­то­рых яв­ля­ет­ся сбор­ни­ком по­эзии 1957 го­да. В кни­ге опуб­ли­ко­ва­ны сти­хи и по­эмы на че­чен­ском язы­ке, в том чис­ле со­чи­не­ния са­мо­го из­ве­ст­но­го по­эта то­го вре­ме­ни Мах­му­да Га­да­е­ва и сти­хи рус­ских по­этов, пе­ре­ве­дён­ные на че­чен­ский язык, – Алек­сея Сур­ко­ва и Ни­ко­лая Ти­хо­но­ва. Не сле­ду­ет за­бы­вать, что из Че­че­но-Ин­гуш­ской АССР вы­се­ля­лись не толь­ко че­чен­цы, но и ин­гу­ши, и рус­ские, про­жи­вав­шие на этой тер­ри­то­рии.

В 1955 го­ду в Моск­ве был из­дан за­кон о вос­ста­нов­ле­нии Че­че­но-Ин­гуш­ской Ре­с­пуб­ли­ки. И в 1956 го­ду пер­вые че­чен­ские се­мьи, жив­шие в спец­по­се­ле­ни­ях в Ка­зах­ста­не, от­пра­ви­лись в род­ную Чеч­ню на по­ез­де из Ал­ма-Аты в Гроз­ный. В 1957 го­ду 31 ян­ва­ря бы­ла пол­но­стью вос­ста­нов­ле­на ре­с­пуб­ли­ка. Вер­ну­лись мно­гие, кто был в Ка­зах­ста­не и Кир­ги­зии, но пуб­ли­ка­ции че­чен­ской ли­те­ра­ту­ры в ал­ма-атин­ской ре­дак­ции га­зе­ты «Тру­до­вое зна­мя» про­дол­жа­лись до ше­с­ти­де­ся­тых го­дов.

В Чеч­не же с 1957 го­да на­сту­пил но­вый пе­ри­од в ис­то­рии ли­те­ра­ту­ры. Че­чен­ская ли­те­ра­ту­ра ме­ня­ла свой стиль. Яр­ки­ми ху­до­же­ст­вен­ны­ми от­кры­ти­я­ми по­ра­до­ва­ли чи­та­те­лей сти­хи по­этов, во­шед­ших в ли­те­ра­ту­ру по­сле воз­вра­ще­ния на ро­ди­ну А.Су­лей­ма­но­ва, М.Ди­ка­е­ва, С.Га­ца­е­ва, Х.Са­ту­е­ва, Ш.Ар­са­ну­ка­е­ва. В кон­це 70-х – на­ча­ле 80-х го­дов про­шло­го сто­ле­тия че­чен­ская ли­те­ра­ту­ра до­стиг­ла рас­цве­та.

К со­жа­ле­нию, по­том из­да­тель­ское де­ло в Чеч­не рух­ну­ло. Азим Юсу­пов, к при­ме­ру, свою кни­гу «Ро­ди­на моя – пес­ня» вы­нуж­ден был пе­ча­тать уже в Эли­с­те. Два сло­ва об этой кни­ге Юсу­по­ва. В неё во­шло мно­го сти­хов о вой­не. Осо­бен­но мне за­пом­ни­лось сти­хо­тво­ре­ние про 1995-й во­ен­ный год. Я по­пы­тал­ся пе­ре­ве­с­ти его бе­лым сти­хом. И вот что у ме­ня по­лу­чи­лось:

 

У дре­му­че­го ле­са то­же есть свой нрав.

Вот и про­шёл тя­жё­лый для нас во­ен­ный год.

От вой­ны в на­шей жиз­ни на ды­бы встал да­же луг.

Мо­жет, те­бе это по­ка­жет­ся не­се­рь­ёз­ным,

Но нам при­шлось вы­дер­жать труд­ные ис­пы­та­ния.

А те­перь мы ос­та­ви­ли всё по­за­ди,

И это осо­знал на­род.

Но в спёр­том воз­ду­хе ос­тал­ся ужас­ный след.

И по­ло­ви­ну ме­ня за­бра­ло го­ре.

До сви­да­нья, страш­ный год,

Ты ог­ра­бил здо­ро­во лю­дей.

И в день тво­е­го окон­ча­ния не на­до раз­дра­жать­ся.

И во­ен­ный удар­ник что ска­зал, то и за­был.

 

Са­мое уди­ви­тель­ное в этом сти­хо­тво­ре­нии – это со­че­та­ние не­из­быв­но­го го­ря с от­сут­ст­ви­ем не­на­ви­с­ти. На­вер­ное, под ним мог­ли бы под­пи­сать­ся и се­мьи по­гиб­ших мо­их свер­ст­ни­ков, и те, чьи близ­кие по­гиб­ли под бом­бёж­ка­ми в Гроз­ном.

За­пом­ни­лось мне и дру­гое сти­хо­тво­ре­ние Юсу­по­ва, уже 2000 го­да, по­свя­щён­ное обы­ден­ной сце­не для то­го вре­ме­ни – про­вер­ке до­ку­мен­тов на блок­по­с­ту.

 

«Предъ­я­ви­те ваш па­с­порт», – ска­зал по­сто­вой.

Он обы­с­ки­вал нас и смо­т­рел с гор­до­с­тью.

По­сто­вой был на­шим бо­гом, на­шим на­чаль­ни­ком.

Этот ге­рой знал, что де­лал.

По­про­сил па­с­порт сы­на и вдруг

Стал нерв­ни­чать и в ру­ки взял ав­то­мат,

А под на­ми за­кру­жи­лась зем­ля.

По­сто­вой по­рвал па­с­порт сы­на и спро­сил у от­ца:

Чей же был па­с­порт?

Бог ему су­дья.

Он до ве­че­ра был на по­сту, а по­том ушёл от­ды­хать,

Но, увы, не при­шлось – за стрель­бу по­пал он в тюрь­му.

Это не­на­висть его оп­ро­ки­ну­ла.

 

И здесь то­же я не об­на­ру­жил ни­ка­кой не­на­ви­с­ти. Глав­ный смысл по­эзии Ази­ма Юсу­по­ва – лю­бовь к род­ной зем­ле, стрем­ле­ние убе­речь то, что со­хра­ни­лось и ос­та­лось по­сле вой­ны.

Наш об­щий долг – воз­ро­дить ут­ра­чен­ное ли­те­ра­тур­ное на­сле­дие че­чен­ско­го на­ро­да.

 

 

Иван ПЕРЕЯТЕНЕЦ,

г. САНКТ-ПЕ­ТЕР­БУРГ


Ав­тор – куль­ту­ро­лог, вы­пу­ск­ник Санкт-Пе­тер­бург­ской ху­до­же­ст­вен­но-про­мы­ш­лен­ной ака­де­мии.

 


Иван ПЕРЕЯТЕНЕЦ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования