Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №30. 31.07.2009

Изумляемся вместе с Юрием Архиповым

 

В ТРА­ДИ­ЦИИ ПЕС­СИ­МИ­С­ТИ­ЧЕ­С­КО­ГО НИ­ГИ­ЛИЗ­МА

 

Э.-М. Си­о­ран. Горь­кие сил­ло­гиз­мы. – М.: Ал­го­ритм, 2008

 

Эмиль Ми­шель Си­о­ран (1911–1995) – вто­рой, по­сле дра­ма­тур­га Ио­не­с­ко, вы­хо­дец из Ру­мы­нии, став­ший клас­си­ком фран­цуз­ской ли­те­ра­ту­ры ХХ ве­ка. И ос­нов­ной жанр его что ни на есть фран­цуз­ский – афо­ризм, эс­се. Как ни­кто дру­гой в сво­ём вре­ме­ни он су­мел с бле­с­ком про­дол­жить де­ло, на­ча­тое Мон­те­нем, Па­с­ка­лем, Во­ве­нар­гом, Ла­рош­фу­ко, в де­вят­над­ца­том ве­ке про­дол­жен­ное де Ме­с­т­ром, Ами­е­лем, Ана­то­лем Фран­сом. А не­по­сред­ст­вен­ны­ми пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми Си­о­ра­на в об­ла­с­ти этой по­ис­ти­не ху­до­же­ст­вен­ной пуб­ли­ци­с­ти­ки бы­ли та­кие лю­ди, как Пе­ги, Ва­ле­ри, Ален. Мож­но бы­ло бы на­звать и Сар­т­ра, ес­ли бы Си­о­ран не из­брал его объ­ек­том сво­их по­сто­ян­ных на­сме­шек, об­ви­няя его в «про­фес­сор­ско-не­мец­кой» пу­с­то­по­рож­но­с­ти, по­за­им­ст­во­ван­ной у Хай­дег­ге­ра.

Обыч­но про­ис­хож­де­ние ме­то­да Си­о­ра­на воз­во­дят к Ниц­ше, его и на­зы­ва­ют не­ред­ко «фран­цуз­ским Ниц­ше». Име­ет­ся в ви­ду, что он «фи­ло­соф­ст­ву­ет по­эти­че­с­ки». Та­кой тип по­лу­пи­са­те­ля и по­лу­фи­ло­со­фа, кста­ти, весь­ма бли­зок тра­ди­ции рус­ской мыс­ли, ук­ра­шен­ной та­ки­ми име­на­ми, как Ле­он­ть­ев, Ро­за­нов, Фло­рен­ский, Бер­дя­ев, Иль­ин. Свою бли­зость к рус­ской ре­флек­тор­но-ху­до­же­ст­вен­ной раз­ли­ван­ной сти­хии ощу­щал и сам Си­о­ран. Нет, ка­жет­ся, ни од­но­го зна­чи­тель­но­го пи­са­те­ля из Рос­сии, на раз­ду­мья и тво­ре­нья ко­то­рых он бы не ото­звал­ся. В об­раз­цо­вом пре­дис­ло­вии В.Ни­ки­ти­на от чи­та­те­ля это не скры­то. И в са­мой кни­ге нам пред­сто­ит то и де­ло на­тал­ки­вать­ся на эпи­тет «рус­ский». При­чём речь не­ред­ко идёт не толь­ко об ав­то­рах, но и ге­ро­ях: Я чув­ст­вую ду­шев­ное срод­ст­во с ге­ро­я­ми рус­ско­го бай­ро­низ­ма от Пе­чо­ри­на до Ста­в­ро­ги­на. Та же ску­ка и та же страсть к ску­ке.

Мысль Си­о­ра­на при­ня­то от­но­сить к тра­ди­ции «пес­си­ми­с­ти­че­с­ко­го ни­ги­лиз­ма», вос­хо­дя­ще­го к на­бо­ру ро­ман­ти­че­с­ких от­ри­ца­ний (ти­па Ша­то­б­ри­а­на, Кор­те­са и т.п.), – пло­с­ко­го про­све­ти­тель­ско­го ра­ци­о­на­лиз­ма, бур­жу­аз­но­го куль­та по­треб­ле­ния, гру­бо­го омас­сов­ле­ния, «оп­ро­ще­ния» (Ле­он­ть­ев) куль­ту­ры. Но этот пес­си­мизм – ина­че не быть бы ему столь при­мет­ным – вы­ра­с­та­ет не из де­прес­сии, а, на­про­тив, из пре­дель­но­го жиз­не­лю­бия. В са­мом де­ле, толь­ко лю­бя­щий жизнь бес­пре­дель­но – бес­пре­дель­но и то­с­ку­ет. Или, как кон­ста­ти­ру­ет в сво­их «Горь­ких сил­ло­гиз­мах» Си­о­ран, «ис­тин­ной при­чи­ной пес­си­ми­с­ти­че­с­ких на­ст­ро­е­ний по­рой бы­ва­ет от­ча­ян­ная лю­бовь к жиз­ни». От­сю­да про­ис­те­ка­ет и ещё од­но его «срод­ст­во», важ­ней­шее, – с Ниц­ше.

Ког­да чи­та­ешь ав­то­ров, по­доб­ных Си­о­ра­ну, в оче­ред­ной раз на­чи­на­ешь со­мне­вать­ся в не­об­хо­ди­мо­с­ти та­ких шат­ких под­по­рок ху­до­же­ст­вен­но­го пись­ма, как при­ду­ман­ные пер­со­на­жи. В са­мом де­ле, за­чем при­пи­сы­вать «по­ток со­зна­ния» ка­ко­му-то ни­ког­да не су­ще­ст­во­вав­ше­му дядь­ке? Не убе­ди­тель­нее ли от­кро­вен­но по­ве­дать о соб­ст­вен­ных раз­ду­мь­ях, со­мне­нь­ях, да хоть и сно­ви­де­нь­ях? Икс, ко­то­ро­го я став­лю не слиш­ком вы­со­ко, рас­ска­зы­вал столь глу­пую ис­то­рию, что я не вы­дер­жал и про­снул­ся. Лю­дям, ко­то­рые нам не нра­вят­ся, ред­ко уда­ёт­ся блес­нуть в на­ших снах. Мо­жет быть, пер­со­на­жи-дядь­ки нуж­ны на­ив­но­му на­чи­на­ю­ще­му чи­та­те­лю, а на бо­лее вы­со­кой сту­пе­ни со­зи­да­ния и вос­при­я­тия мысль, об­ре­та­ю­щая свою, не­за­ём­ную му­зы­каль­ность, са­ма ста­но­вит­ся ху­до­же­ст­вом?

Слад­кая го­речь со­зна­ния и осо­зна­ния про­ис­хо­дя­ще­го с ним и ре­аль­но­с­тью по­рож­да­ла у Си­о­ра­на мыс­ли-спо­ра­ды, по­сте­пен­но за­пол­няв­шие за­пис­ные книж­ки. По­том, го­то­вя на­пи­сан­ное в пе­чать, он рас­пре­де­лил на­бро­с­ки по ру­б­ри­кам – та­ким, как «За­пад», «Ре­ли­гия», «Му­зы­ка», «Опь­я­не­ние ис­то­ри­ей». От­дель­ная, са­мая горь­кая гла­ва – «О зло­по­лу­чии по­яв­ле­ния на свет»: Ни­кто боль­ше ме­ня не лю­бил этот мир, а меж­ду тем, да­же ес­ли бы мне под­нес­ли его на блю­деч­ке, я за­кри­чал бы, будь я да­же ещё ре­бён­ком: «Слиш­ком по­зд­но! Слиш­ком по­зд­но!».

Не­при­ят­ная из­да­тель­ская не­бреж­ность: на об­лож­ке ав­тор пред­став­лен как Си­о­ран, а в пре­дис­ло­вии он – Чо­ран, при­чём не по ви­не ав­то­ра пре­дис­ло­вия. В.Ни­ки­тин-то как раз бьёт­ся за то, что­бы и у нас имя вы­да­ю­ще­го­ся ав­то­ра про­из­но­си­ли, как во Фран­ции: Си­о­ран. Но по­че­му-то на­тал­ки­ва­ет­ся на стран­ное, по­ис­ти­не ми­с­ти­че­с­кое упор­ст­во ошиб­ки. Был бы жив сам Си­о­ран, по­мог бы раз­га­дать, в чём тут де­ло.


 

В ГОС­ТЯХ У ХАЙ­ДЕГ­ГЕ­РА

Ж.Бо­ф­ре. Ди­а­лог с Хай­дег­ге­ром: В двух то­мах. – СПб.: Вла­ди­мир Даль

 

Ста­ти­с­ти­ка вы­ве­ла юж­но­го нем­ца («але­ма­на») Мар­ти­на Хай­дег­ге­ра на ме­с­то глав­но­го фи­ло­со­фа двад­ца­то­го ве­ка. По ко­ли­че­ст­ву из­да­ний, ис­сле­до­ва­ний, ссы­лок, упо­ми­на­ний он зна­чи­тель­но опе­ре­жа­ет всех сво­их со­вре­мен­ни­ков не толь­ко в Гер­ма­нии, но и во всём ми­ре. Не­ма­ло из­да­ёт­ся и ком­мен­ти­ру­ет­ся Хай­дег­гер в по­след­нее вре­мя и у нас. А его глав­ный труд «Бы­тие и вре­мя» вы­шел на рус­ском язы­ке да­же в раз­ных пе­ре­во­дах.

С дру­гой сто­ро­ны, нель­зя не при­знать, что ко­нец ми­нув­ше­го сто­ле­тия оз­на­ме­но­вал­ся «фи­ло­соф­ским взры­вом» во Фран­ции. Ла­кан, Де­лёз, Фу­ко, Барт, Бо­д­рий­яр, Дер­ри­да, Ле­ви-Стросс, Си­о­ран (опи­рав­ши­е­ся к то­му же на та­ких пред­ше­ст­вен­ни­ков, как Жиль­сон, Сартр, Му­нье, Мар­сель, Ма­ри­тен и др.) сов­ме­ст­ны­ми уси­ли­я­ми яв­но вер­ну­ли паль­му пер­вен­ст­ва в об­ла­с­ти «лю­бо­му­д­рия» во Фран­цию, где ее не бы­ло со вре­мён Де­кар­та.

Жан Бо­ф­ре (1907–1982) так­же при­над­ле­жит к этой слав­ной фи­ло­соф­ской пле­я­де. И в ней у не­го своя, осо­бая ни­ша – луч­ше­го зна­то­ка и ком­мен­та­то­ра Хай­дег­ге­ра. Это не­ма­ло: мысль Хай­дег­ге­ра, хоть и вьёт­ся во­круг «без­лич­ных» кор­ней су­ще­ст­во­ва­ния, но поль­зу­ет­ся для сво­е­го вы­ра­же­ния столь сво­е­нрав­ным син­так­си­сом и пре­изо­би­лу­ет та­ким ко­ли­че­ст­вом са­мо­дель­ных не­о­ло­гиз­мов, что чрез­вы­чай­но труд­на для по­ни­ма­ния. (Из на­ших пе­ре­вод­чи­ков её бо­лее всех «про­све­тил» круп­ней­ший гер­ма­нист Ал.В. Ми­хай­лов.) По сви­де­тель­ст­ву са­мо­го Бо­ф­ре, он впер­вые по-на­сто­я­ще­му по­нял Хай­дег­ге­ра 4 ию­ня 1944 го­да (в день вы­сад­ки со­юз­ни­ков в Нор­ман­дии – мо­жет быть, по­это­му и за­пом­ни­лась да­та) и ис­пы­тал при этом та­кую ра­дость, что воз­меч­тал о лич­ном кон­так­те с ве­ли­ким мыс­ли­те­лем. Фрай­бург, где в уни­вер­си­те­те пре­по­да­вал Хай­дег­гер, ока­зал­ся в 1945 го­ду в зо­не ок­ку­па­ции фран­цуз­ски­ми вой­ска­ми, что и по­мог­ло осу­ще­ств­ле­нию этой меч­ты пре­по­да­ва­те­ля фи­ло­со­фии из Эколь Нор­маль, са­мо­го ав­то­ри­тет­но­го учеб­но­го за­ве­де­ния Фран­ции. В сен­тя­б­ре 1946 го­да Бо­ф­ре впер­вые по­се­тил Хай­дег­ге­ра в его за­го­род­ной из­буш­ке и впол­не на­сла­дил­ся бе­се­дой со сво­им ку­ми­ром. Ос­та­лись фо­то­гра­фии тех вре­мён, за­пе­чат­лев­шие со­бе­сед­ни­ков, про­гу­ли­ва­ю­щих­ся на «Лес­ных тро­пах» (на­зва­ние од­ной из из­ве­ст­ней­ших ра­бот Хай­дег­ге­ра) близ швар­ц­вальд­ской де­ре­вень­ки Тод­на­у­берг. Од­на из та­ких фо­то­гра­фий в сим­па­тич­ной ко­рич­не­вой ко­ле­ров­ке ны­не ис­поль­зо­ва­на на об­лож­ке пи­тер­ско­го из­да­ния.

В даль­ней­шем Бо­ф­ре не раз бы­вал в гос­тях у Хай­дег­ге­ра. Ком­мен­ти­ро­ва­ние его фи­ло­со­фии ста­ло глав­ным де­лом жиз­ни фран­цу­за, а его кни­га «Ди­а­лог с Хай­дег­ге­ром» – по­жа­луй, од­ной из ос­но­во­по­ла­га­ю­щих в ли­те­ра­ту­ре о са­мом Хай­дег­ге­ре. Она воз­ник­ла как плод соб­ст­вен­ных раз­мы­ш­ле­ний над тек­с­та­ми не­мец­ко­го фи­ло­со­фа, «об­ка­тан­ных» в лич­ных бе­се­дах с ним. Пер­вый том по­свя­щён те­мам из древ­не­гре­че­с­кой фи­ло­со­фии – ма­те­ри ев­ро­пей­ской от­вле­чён­ной мыс­ли. Ге­рои здесь оче­вид­ны – до­со­кра­ти­ки Ге­рак­лит и Пар­ме­нид, а так­же Пла­тон и Ари­с­то­тель. Бо­ф­ре уда­ет­ся по­ка­зать, что за­ня­тия древ­не­гре­че­с­кой фи­ло­со­фи­ей во­все не сде­ла­ли Хай­дег­ге­ра ис­то­ри­ком фи­ло­со­фии. Нет, Хай­дег­гер пи­шет о древ­них, как о сво­их со­вре­мен­ни­ках, «дру­зь­ях по веч­но­с­ти», он слов­но вжи­ва­ет­ся в их мысль, ве­дёт с ни­ми не­по­сред­ст­вен­ный ди­а­лог – точ­но та­кой же, как и со сво­им уче­ни­ком и по­сле­до­ва­те­лем Бо­ф­ре. Жи­вая эс­та­фе­та мыс­ли, об­ре­та­ю­щей се­бе при­ста­ни­ще в го­ло­вах всё но­вых и но­вых по­ко­ле­ний лю­дей, – вот, по­жа­луй, са­мое ин­те­рес­ное и за­хва­ты­ва­ю­щее в этой кни­ге.

Во вто­ром то­ме в цен­т­ре вни­ма­ния ока­зы­ва­ют­ся фран­цуз­ские мыс­ли­те­ли Де­карт и Па­с­каль и «глав­ные» нем­цы – Кант, Ге­гель и Ниц­ше. Фи­ло­со­фия этой пя­тёр­ки бы­ла пред­ме­том по­сто­ян­ной ре­флек­сии Хай­дег­ге­ра. Но по от­ме­чен­ным уже осо­бен­но­с­тям его пе­ра мысль Хай­дег­ге­ра са­ма нуж­да­ет­ся в по­яс­не­ни­ях. Зна­че­ние уси­лий Бо­ф­ре по­это­му труд­но пе­ре­оце­нить. Так, в том же из­да­тель­ст­ве не­дав­но вы­шла двух­том­ная ра­бо­та Хай­дег­ге­ра о Ниц­ше. А в кни­ге Бо­ф­ре на­хо­дим две как бы при­ле­га­ю­щие к ней ста­тьи: «Хай­дег­гер и Ниц­ше» и «Ниц­ше Хай­дег­ге­ра». Тем са­мым зна­чи­тель­но об­лег­ча­ет­ся вос­при­я­тие на­ши­ми чи­та­те­ля­ми обо­их клас­си­ков не­мец­кой фи­ло­со­фии. По­хваль­ная из­да­тель­ская стра­те­гия, ко­то­рую уже не впер­вые де­мон­ст­ри­ру­ет «Вла­ди­мир Даль».


 

КАК УП­РАВ­ЛЯТЬ МАС­СА­МИ

 

Г.Ле­бон. Пси­хо­ло­гия на­ро­дов и масс. – М.: ТЕР­РА – Книж­ный клуб, 2008

 

Эта клас­си­че­с­кая кни­га из­ве­ст­но­го фран­цуз­ско­го ан­т­ро­по­ло­га и со­ци­о­ло­га Гю­с­та­ва Ле­бо­на (1841–1931) вы­хо­ди­ла в рус­ском пе­ре­во­де ещё в цар­ской Рос­сии и поль­зо­ва­лась тог­да за­слу­жен­ным при­зна­ни­ем в на­уч­ных тру­дах. Тем бо­лее что во мно­гих сво­их по­ло­же­ни­ях она пе­ре­кли­ка­лась с тем, что пи­са­ли та­кие вы­да­ю­щи­е­ся рус­ские мыс­ли­те­ли, как Ни­ко­лай Да­ни­лев­ский и Кон­стан­тин Ле­он­ть­ев. Па­мять об этой кни­ге дер­жа­лась вплоть до двад­ца­тых го­дов ми­нув­ше­го ве­ка, ког­да ума­ми ис­то­ри­ков за­вла­де­ли по­ст­ро­е­ния Шпен­г­ле­ра и Тойн­би. Но в даль­ней­шие со­вет­ские го­ды о Ле­бо­не не то что­бы за­бы­ли, его и ци­ти­ро­вать-то счи­та­лось вер­хом не­при­ли­чия, а эту зна­ме­ни­тую книж­ку за­пи­хи­ва­ли в биб­ли­о­те­ках в глу­бо­кий спец­хран.

Де­ло в том, что Ле­бон пи­шет преж­де все­го о том, как уп­рав­лять мас­са­ми. Как ма­ни­пу­ли­ро­вать об­ще­ст­вен­ным мне­ни­ем. Как при­хо­дить к вла­с­ти и как её удер­жи­вать. Как «пи­а­рить» ли­де­ров, го­во­ря со­вре­мен­ным язы­ком. А дик­та­то­рам двад­ца­то­го ве­ка мень­ше все­го хо­те­лось, что­бы вы­да­ва­ли их се­к­ре­ты.

В на­ше вре­мя кни­га Ле­бо­на ока­за­лась вновь вос­тре­бо­ван­ной, ибо у гло­ба­ли­за­ции свои труд­но­с­ти: на­до ведь как-то сгла­жи­вать на­ци­о­наль­ные про­ти­во­ре­чия, стричь всех, так ска­зать, под од­ну гре­бён­ку – а у не­ко­то­рых на­ро­дов и на­ций весь­ма жё­ст­кие, а то и кур­ча­вые во­ло­сы. А Ле­бон бо­лее все­го пи­шет как раз о том, что со­став­ля­ет ис­то­ри­че­с­ки сло­жив­ший­ся стер­жень то­го или ино­го на­ро­да, той или иной общ­но­с­ти и да­же той или иной ра­сы. Со­вре­мен­ная за­пад­ная по­лит­кор­рект­ность срав­ня­лась с ис­то­ри­че­с­ки­ми марк­си­с­та­ми в сво­ей урав­ни­тель­ной де­ма­го­гии, ис­хо­дя­щей из ра­вен­ст­ва прав че­ло­ве­ка, а ста­ло быть и оди­на­ко­во­с­ти пси­хи­че­с­ко­го ус­т­рой­ст­ва раз­ных рас и на­ро­дов. Ле­бон убе­ди­тель­но по­ка­зы­ва­ет, на­сколь­ко бли­зо­рук та­кой под­ход. И те, кто дей­ст­ви­тель­но пра­вил и пра­вит ми­ром, на са­мом-то де­ле ни­ког­да им не поль­зу­ют­ся. Уж они-то пре­крас­но ве­да­ют о том, как де­ло об­сто­ит в ре­аль­но­с­ти и как нуж­но воз­дей­ст­во­вать на бо­ле­вые точ­ки от­дель­ных на­ци­о­наль­ных ти­пов, как учи­ты­вать раз­ни­цу в пси­хо­ло­гии и мо­де­лях по­ве­де­ния от­дель­но­го че­ло­ве­ка и масс. И Ле­бон при­зна­ёт, что по­ве­де­ние ис­то­ри­че­с­ки сло­жив­ших­ся общ­но­с­тей мож­но опи­сы­вать с по­мо­щью при­выч­ных дан­ных ин­ди­ви­ду­аль­ной пси­хо­ло­гии – мо­жет быть, раз­дви­гая их за счёт ин­ту­и­тив­но-об­раз­ных по­ка­за­ний ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры (бо­лее все­го он ссы­ла­ет­ся на До­сто­ев­ско­го, для не­го – выс­ше­го ав­то­ри­те­та в этой об­ла­с­ти). В то же вре­мя он на­ста­и­ва­ет на том, что че­ло­век-ин­ди­ви­ду­ум и тот же че­ло­век тол­пы – это со­вер­шен­но раз­ные суб­стан­ции. Чув­ст­во дол­га, на­гра­ды, на­ка­за­ния – то есть то, что с са­мых древ­них вре­мён все­гда ис­поль­зо­ва­лось пра­вя­щей ка­с­той для вос­пи­та­ния сво­их под­дан­ных у раз­ных рас и на­ро­дов, тем не ме­нее со­вер­шен­но раз­ное и со­вер­шен­но пре­об­ра­жа­ет­ся, ког­да со­зна­ние масс вне­зап­но за­жи­га­ет­ся ка­кой-ли­бо ра­ди­каль­ной иде­ей, до­хо­дя до кол­лек­тив­но­го бе­зу­мия ре­во­лю­ций. Са­мый яр­кий при­мер здесь – вспыш­ка ма­ни­а­каль­но­с­ти масс в «пра­вой» на­ци­о­нал-со­ци­а­ли­с­ти­че­с­кой ре­во­лю­ции в Гер­ма­нии, воз­глав­лен­ной «фю­ре­ром». Но этот мрач­но кра­соч­ный при­мер ис­то­рия пре­под­нес­ла уже по­сле то­го, как Ле­бон скон­чал­ся.

Ны­не в си­ту­а­ции, ког­да ин­ди­ви­ду­ум про­сто обя­зан вни­кать в то, что пред­ла­га­ет ему по­ли­ти­че­с­кий вы­бор, что­бы на не­го не­на­ро­ком (а ско­рее, рас­чёт­ли­во) не на­бро­си­ли но­вый жё­ст­кий хо­мут, кни­га Ле­бо­на вновь ста­но­вит­ся весь­ма ак­ту­аль­ной.


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Юрий АРХИПОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования