Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №30. 31.07.2009

Вектор и его производные

 

Повторять вслед за всеми насколько хорошо то или иное ставшее уже известным имя – занятие достойное, но не требующее внутреннего напряжения, особенно если уже давно покинувшего этот мир автора так и не прочитал. Куда тоньше и сложнее определиться в отношении к нему, когда прочитал его одним из первых и когда он был для тебя просто Игорем, Владимиром или Женей.

Поэт В.Гандельсман однажды сказал об этом так:

 

Пластинки шипящие грани,

прохлада простынки льняной.

Что счастье? Крюшон после бани,

малиновый и ледяной.

 

Которой ещё там – концертной? –

прохлады тебе пожелать?

Немного бы славы посмертной

при жизни – да и наплевать.

Эдуард Хвиловский – поэт. Родился в Одессе. По окончании филфака университета работал в школе, в газете. С 1993 года живёт в Нью-Йорке. Автор двух поэтических сборников. Публиковался в «Новом журнале», «Новой Юности», в журналах «Слово», «Стороны света».

 

Эдвард ХВИЛОВСКИЙ
Эдвард ХВИЛОВСКИЙ

– Эду­ард, моё зре­ние ус­т­ро­е­но так, что ког­да я ду­маю о дру­гой стра­не, она ри­су­ет­ся мне зе­лё­ным или жёл­тым ло­с­ку­том на кар­те ми­ра. По­том я вгля­ды­ва­юсь, и тог­да уже по­яв­ля­ет­ся сред­ний план... Ну, ре­ки там, вул­ка­ны. По­том я ещё при­бли­жа­юсь, по­яв­ля­ет­ся круп­ный план: че­ло­ве­че­с­кие ли­ца... Рас­ска­жи­те о Ва­ших оку­ля­рах.

– Они ус­т­ро­е­ны при­мер­но так же, но в са­мом на­ча­ле на­хо­дит­ся сло­во – на­зва­ние стра­ны. Со­вер­шен­но от­чёт­ли­вый вкус для ме­ня име­ет са­мо сло­во «Фран­ция», са­мо сло­во «Ита­лия» (в нём нет и не мог­ло быть бук­вы «р»), са­мо сло­во «Гер­ма­ния» (в нём не мог­ло не быть бук­вы «р») – и так с каж­дой стра­ной. По это­му при­зна­ку я люб­лю Фин­лян­дию, Че­хию, Ве­не­су­э­лу, Япо­нию, Лат­вию, Поль­шу, Сло­ве­нию. Не люб­лю Чад, Ка­ме­рун, Бу­рун­ди, Нор­ве­гию, Ан­дор­ру, Бур­ки­на-Фа­со, Зан­зи­бар. Мы на­хо­дим­ся в при­ят­ном пле­ну у слов, и мне это при­ят­но фи­ло­ло­ги­че­с­ки. Уве­рен, что ес­ли бы звуч­ный Сан-Фран­ци­с­ко на­зы­вал­ся Кам­не­па­довск, ту­да ни­кто не стре­мил­ся бы да­же на экс­кур­сию. То же и с Нью-Йор­ком. Пред­ставь­те, что он на­зы­вал­ся бы Чу­ч­минск... А аме­ри­ка­нец с удо­воль­ст­ви­ем по­едет в рус­ский Чу­ч­минск или Кам­не­па­довск, по­сколь­ку для не­го это та­кой же «за­га­доч­ный» на­бор сло­гов и букв, как для нас Солт Лейк Си­ти, что Со­ле­горск по-на­ше­му. Ин­те­рес­ней­шее яв­ле­ние, в свя­зи с ко­то­рым у ме­ня не мог­ло бы слу­чить­ся же­ны Ли­зы или Кла­вы. И не слу­чи­лось.

По­сле сло­ва то­же сле­ду­ет очер­та­ние стра­ны на кар­те, но все­гда зе­лё­но­го цве­та. Да­же в Аф­ри­ке. По­том – ре­ки, хол­мы, го­ро­да. Ни­ког­да – ов­ра­ги и вул­ка­ны! По­том – ли­ца. А вот здесь уже на­чи­на­ет­ся ли­те­ра­ту­ра, по­сколь­ку за лю­бым ли­цом сто­ит жизнь, ко­то­рой на один ро­ман точ­но хва­тит. Но боль­шин­ст­во это яв­ле­ние иг­но­ри­ру­ет и про­дол­жа­ет, не за­ме­чая друг дру­га, не­стись по эс­ка­ла­то­рам, про­сто жить и ра­бо­тать, а мы хо­дим за ни­ми и что-то за­пи­сы­ва­ем.

По­сле это­го сле­ду­ет по­гру­же­ние. И здесь луч­ше все­го об­ра­тить­ся к клас­си­кам ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры, а са­мо­му по­мол­чать.

Вот та­кая схе­ма.

– Ког­да Вы слы­ши­те сло­во «Рос­сия», мне ка­жет­ся, Вы не вспо­ми­на­е­те про бе­рё­зы. Во вся­ком слу­чае сра­зу... Один че­ло­век мне го­во­рил, что каж­дая стра­на у не­го по-осо­бо­му пах­нет...

– Имен­но бе­рё­зы сра­зу и вспо­ми­наю. И ан­самбль Мос­ков­ско­го Крем­ля. А из за­па­хов стран раз­ли­чаю толь­ко два – ми­ро­лю­би­вый и во­ин­ст­вен­ный. По этим двум за­па­хам мож­но лег­ко и мно­гое оп­ре­де­лить.

Здесь не­пре­мен­но нуж­но ска­зать, что до пер­во­го по­се­ще­ния и де­таль­но­го оз­на­ком­ле­ния с ка­кой-ли­бо стра­ной мно­гие пред­ва­ри­тель­ные пред­став­ле­ния о ней в боль­шин­ст­ве слу­ча­ев оши­боч­ны. Пу­те­ше­ст­во­вав­шие хо­ро­шо это зна­ют. Со­мер­сет Мо­эм пи­сал: «Что­бы хоть от­ча­с­ти по­нять чу­жую стра­ну, на­до не толь­ко по­жить и в ней, и в сво­ей род­ной стра­не, но не­пре­мен­но хо­тя бы ещё в од­ной».

– Ио­сиф Брод­ский в ин­тер­вью Ада­му Мих­ни­ку ска­зал, что в раз­го­во­ре о Рос­сии речь долж­на ид­ти об от­дель­ном че­ло­ве­ке. Пу­с­кать­ся в воль­ные рас­суж­де­ния о двух­стах мил­ли­о­нах лю­дей не­поз­во­ли­тель­но. Вы со­глас­ны?

– Бе­зус­лов­но со­гла­сен. В срав­не­нии с дру­ги­ми стра­на­ми ка­че­ст­вен­ный раз­брос лич­но­ст­ных ха­рак­те­ри­с­тик в Рос­сии осо­бен­но ве­лик – от свя­то­с­ти и жерт­вен­но­с­ти до от­нюдь не ри­ту­аль­ных убийств с при­ст­ра­с­ти­ем, по­это­му под­ход в на­шем слу­чае не­об­хо­дим хо­ро­шо диф­фе­рен­ци­ро­ван­ный. Лю­бое яв­ле­ние име­ет два по­лю­са и очень мно­го со­став­ля­ю­щих. При этом у вся­ко­го на­ро­да есть объ­е­ди­ня­ю­щие чер­ты, что от­нюдь не пе­ре­чёр­ки­ва­ет ска­зан­но­го Ио­си­фом Алек­сан­д­ро­ви­чем. Он ведь го­во­рил о под­го­тов­лен­ном на­блю­да­те­ле.

В этой свя­зи все­гда вспо­ми­наю рас­сказ не то се­с­т­ры, не то пле­мян­ни­цы Ан­то­на Пав­ло­ви­ча Че­хо­ва, ко­то­рая по­сле то­го, как по­во­ди­ла ме­ня оди­но­ко­го по До­му-му­зею Че­хо­ва в Ял­те, в ко­то­ром она и жи­ла, рас­ска­за­ла бла­го­да­ря ко­му этот дом был со­хра­нён во вре­мя ок­ку­па­ции Кры­ма не­мец­кой ар­ми­ей. А со­хра­нил­ся он бла­го­да­ря май­о­ру Вер­мах­та, ко­то­рый чи­тал Че­хо­ва и хо­ро­шо по­ни­мал кто это, в свя­зи с чем, вме­с­то то­го что­бы по «за­ко­нам во­ен­но­го вре­ме­ни» од­ним сна­ря­дом по­кон­чить с пре­пят­ст­ви­ем, взял дом под лич­ную ох­ра­ну и опе­кал его вплоть до от­ступ­ле­ния сво­их войск.

Во вре­мя ок­ку­па­ции Одес­сы мо­ей ма­ме и её млад­шей се­с­т­ре офи­цер то­го же Вер­мах­та од­наж­ды при­нёс не­дель­ный за­пас еды...

– Ког­да вы бы­ли в Рос­сии в по­след­ний раз очень удив­ля­лись?

– В си­лу за­ня­тий по­эти­че­с­ким со­чи­ни­тель­ст­вом в Рос­сии я бы­ваю еже­днев­но. Со­от­вет­ст­вен­но, по­след­ний раз при­шёл­ся на вче­ра. Удив­ля­юсь и то­му, сколь­ко хо­ро­ше­го про­изо­ш­ло за вре­мя мо­е­го от­сут­ст­вия, и то­му, сколь­ко пло­хо­го. По­сколь­ку я на­но­шу эти ви­зи­ты из дру­го­го из­ме­ре­ния, то ме­ня впе­чат­ля­ет боль­шей ча­с­тью толь­ко хо­ро­шее, и бо­лее все­го те­а­т­ры. Взгляд из-за ку­лис на­всег­да ос­во­бо­дил от не­ког­да имев­ших ме­с­то быть не­при­ят­ных вос­по­ми­на­ний и ос­та­вил боль­шей ча­с­тью при­ят­ные. Всё ви­дит­ся по-ино­му не толь­ко с раз­ных ге­о­гра­фи­че­с­ких то­чек, но и с вре­мен­ных. Се­го­дня раз­гля­ды­вал фо­то­гра­фии Одес­сы, лю­бов­но сде­лан­ные мос­ков­ской ту­ри­ст­кой. На од­ной из них дом, рас­по­ло­жен­ный на­про­тив не­ког­да мо­е­го. В своё вре­мя я смо­т­рел на не­го лет со­рок, но не ви­дел та­ким, ка­ким уви­де­ла его она. Те­перь я гля­жу на не­го и то­же удив­ля­юсь! Так что в жиз­ни все­гда есть ме­с­то удив­ле­нию. Эта спо­соб­ность вхо­дит в обя­за­тель­ный на­бор пре­ро­га­ти­вы за­ня­тия лю­бым ви­дом твор­че­с­кой де­я­тель­но­с­ти. Фра­за «я уже ни­че­му не удив­ля­юсь» в та­ком кон­тек­с­те то­же вы­ра­жа­ет удив­ле­ние.

– В том же ин­тер­вью Ио­сиф Алек­сан­д­ро­вич ска­зал, что со­сто­ит из трёх ча­с­тей: ан­тич­но­с­ти, ли­те­ра­ту­ры аб­сур­да, лес­но­го му­жи­ка. Из че­го со­сто­ит ва­ша кровь?

– Из Одес­сы, сло­вес­но­с­ти и Хо­ро­шо Тем­пе­ри­ро­ван­но­го Кла­ви­ра..

– Нью-йорк­ский жур­нал «Сто­ро­ны све­та», с ко­то­рым тес­но свя­за­на ва­ша жизнь, воз­ник как до­ка­за­тель­ст­во, что пе­ре­крё­ст­ки Вос­то­ка и За­па­да, Се­ве­ра и Юга мо­гут со­став­лять не­кое по­до­бие ро­ди­ны для мно­гих лю­дей. Ва­ши аме­ри­кан­ские хай­ку то­му под­тверж­де­ние...

– Да, мо­гут, и в дан­ном слу­чае, по­ми­мо пе­ре­крё­ст­ков как та­ко­вых, сам жур­нал вы­пол­ня­ет для де­ла­ю­щих его лю­дей имен­но эту функ­цию. Ду­маю, что и для со­зда­ю­щих жур­на­лы в Рос­сии они её в оп­ре­де­лён­ной сте­пе­ни то­же вы­пол­ня­ют. Так же и в слу­чае вза­и­мо­от­но­ше­ний ху­дож­ни­ка со сво­и­ми кар­ти­на­ми и ком­по­зи­то­ра с пар­ти­ту­ра­ми. Не будь это­го, ни­че­го зна­чи­тель­но­го не бы­ло бы со­зда­но. Вну­т­рен­ний эми­г­рант, в осо­бен­но­с­ти ху­дож­ник, – это за­ня­тие, ко­то­рым где-где, а уж в Рос­сии ов­ла­де­ло до­ста­точ­ное ко­ли­че­ст­во лю­дей. Ны­неш­няя сво­бо­да, ко­то­рая до тайн твор­че­ст­ва не до­тра­ги­ва­ет­ся, из­ме­ни­ла в этом пла­не не­мно­гое. «Эпо­ха на ко­лё­сах нас не до­го­нит, бо­сых», – на­всег­да вы­ру­бил в ска­ле Ио­сиф Алек­сан­д­ро­вич. Пе­ре­крё­ст­ки куль­тур ока­зы­ва­ют жи­ви­тель­ное вли­я­ние на то­го, кто за­ни­ма­ет­ся не­про­из­вод­ст­вом средств про­из­вод­ст­ва или пред­ме­тов по­треб­ле­ния.

– Жур­нал «Сто­ро­ны све­та», воз­глав­ля­е­мый Оле­гом Вул­фом и Ири­ной Ма­шин­ской, мно­гим ли­те­ра­то­рам Моск­вы не зна­ком. Вас это удив­ля­ет? Во­ис­ти­ну ве­ли­ки сло­ва Ган­дель­сма­на о том, что «на­сто­я­щий по­эт за­слу­жи­ва­ет ог­лу­ши­тель­ной не­из­ве­ст­но­с­ти»...

– Нет, не удив­ля­ет. Ме­ня это ра­ду­ет, и я до­ста­точ­но дол­го шёл к та­ко­му со­сто­я­нию. В этом ме­с­те мы кос­нём­ся па­ра­док­саль­но­го, из ко­то­ро­го в боль­шой сте­пе­ни со­сто­ит на­ша жизнь. Для то­го что­бы это мак­си­маль­но близ­ко рас­смо­т­реть, нуж­но как мож­но доль­ше по­жить в до­стой­ном во­про­са ок­ру­же­нии. На­ча­ло это­го век­то­ра на­хо­дит­ся у ни­ког­да не пуб­ли­ко­вав­ших­ся Ии­су­са и Буд­ды; про­дол­же­ние – у Со­кра­та и на пло­ща­ди в Афи­нах, где об­ра­тив­ший­ся с ре­чью к на­ро­ду фи­ло­соф на одо­б­ри­тель­ный воз­глас тол­пы в ад­рес его сен­тен­ции за­ме­тил: «Ви­ди­мо, я опять ска­зал ка­кую-то глу­пость»; в стро­ках Бо­ри­са Ле­о­ни­до­ви­ча «Быть зна­ме­ни­тым не­кра­си­во»; Мак­си­ми­ли­а­на Во­ло­ши­на – «Мои ж ус­та пу­с­кай за­мк­ну­ты... Пусть! По­чёт­ней быть твёр­ди­мым на­и­зусть и спи­сы­вать­ся тай­но и ук­рад­кой, при жиз­ни быть не кни­гой, а те­т­рад­кой», в упо­мя­ну­тых ва­ми сло­вах В.Ган­дель­сма­на. Все на­гра­ды, «шорт-ли­с­ты» и Бу­ке­ры «пе­ре­чёр­ки­ва­ют», не пе­ре­чёр­ки­вая, ска­зан­ное эти­ми людь­ми. Ещё один па­ра­докс. Имен­но на этом век­то­ре на­хо­дят­ся со­чи­не­ния Каф­ки и чуть ли не вче­ра об­на­ру­жен­ные в ча­ст­ной кол­лек­ции в Па­ри­же сто пять­де­сят ни­ког­да не пуб­ли­ко­вав­ших­ся по­зд­них сти­хо­тво­ре­ний По­ля Ва­ле­ри. По сло­вам его пе­ре­вод­чи­ка Алек­сея Ко­ко­то­ва, их от­кры­тие – «глав­ное со­бы­тие в ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ре за все эти шесть­де­сят лет».

Жур­нал «Сто­ро­ны све­та» воз­ник ин­те­рес­ным об­ра­зом и воз­глав­ля­ет­ся до­стой­ны­ми и пре­дан­ны­ми де­лу людь­ми. За вре­мя сво­е­го су­ще­ст­во­ва­ния он по­ми­мо пре­до­став­ле­ния сво­их стра­ниц та­лант­ли­вым и боль­шей ча­с­тью не­из­ве­ст­ным ав­то­рам дво­им из них – по их же сло­вам – вер­нул во­лю к жиз­ни. Счи­таю это са­мым боль­шим его до­сти­же­ни­ем. Имен­но в нём я от­крыл за­ме­ча­тель­но­го и не­из­ве­ст­но­го мне ра­нее пи­са­те­ля Иго­ря Фро­ло­ва, по­сле че­го для соб­ст­вен­но­го удив­ле­ния из­дал не­боль­шим ти­ра­жом кни­гу его рас­ска­зов. Её нет и ни­ког­да не бу­дет в про­да­же. Она есть толь­ко у тех, ко­му Игорь Фро­лов дей­ст­ви­тель­но ну­жен. Я вы­сту­пил и про­тив по­пы­ток, на­прав­лен­ных на вхож­де­ние жур­на­ла в из­ве­ст­ный чи­та­те­лям ин­тер­не­та «Жур­наль­ный зал». У каж­до­го долж­но быть своё ме­с­то. В дан­ном слу­чае жур­нал ни­чьё ме­с­то не за­ни­ма­ет и бла­го­да­ря это­му чув­ст­ву­ет се­бя аб­со­лют­но сво­бод­но. От­бор ма­те­ри­а­лов идёт очень жё­ст­кий. Но­ме­ра вы­хо­дят не ча­с­то. Мне весь­ма им­по­ни­ру­ет, ког­да его ре­дак­тор и мой друг Олег Вулф от­кло­ня­ет мои ма­те­ри­а­лы и ра­бо­ты дру­гих сво­их дру­зей, ес­ли они не со­от­вет­ст­ву­ют его тре­бо­ва­ни­ям. В та­ких слу­ча­ях по­сле пер­вой ми­нут­ной рас­те­рян­но­с­ти я вос­кли­цаю «Бра­во!» и мы пе­ре­хо­дим к сле­ду­ю­щей те­ме. Из­ло­жен­ное не есть За­кон все­мир­но­го тя­го­те­ния, но этот век­тор за­слу­жи­ва­ет ува­же­ния.

– Вам нра­вят­ся раз­го­во­ры об эли­тар­но­с­ти, об из­бран­но­с­ти и не­ти­ра­жи­ру­е­мо­с­ти де­ми­ур­гов?

– Нет. Мне нра­вит­ся, ког­да де­ми­ур­ги иг­ра­ют в лю­би­тель­ских спек­так­лях, ку­па­ют­ся в ре­ке, ду­ра­чат­ся, ез­дят без ох­ра­ны в ме­т­ро, в ав­то­бу­сах и иг­ра­ют зи­мой с де­тво­рой в снеж­ки.

– Пре­ступ­но пре­вра­тить раз­го­вор с по­этом в чи­с­тую про­зу. Мо­же­те пря­мо сей­час по­де­лить­ся с чи­та­те­ля­ми са­мым по­след­ним сво­им сти­хо­тво­ре­ни­ем?

– Вот на­пи­сан­ное толь­ко вче­ра:

 

Чи­тая По­ля Ва­ле­ри

 

Я пла­кал ночь и ра­до­вал­ся ден­но,

и мог две сот­ни птиц пе­ре­счи­тать

в од­ну ми­ну­ту и по­пе­ре­мен­но

мог два трам­вая раз­ных обо­гнать,

«Ты, как мла­де­нец», – вспом­нив, –

«спишь, Ра­вен­на».

 

В по­ры те ми­мо раз­ных па­ро­во­зов

мель­кал лишь нуж­ный мне ло­ко­мо­тив.

Я ма­ши­ни­с­том был сво­их из­во­зов

под на­ми обус­лов­лен­ный мо­тив

вви­ду всех при­бли­жав­ших­ся мо­ро­зов.

 

Обыч­ное ок­но от мно­гих зда­ний

мне от­кры­ва­ло створ­ча­тый за­лив

и вы­пол­ня­ло пе­ре­чень за­да­ний

враз­рез с пла­ку­чей ве­т­рен­но­с­тью ив

под смех сквозь слё­зы до­б­рых

на­чи­на­ний.

 

Но ни­че­го дав­но уже не снит­ся,

и ко­пия пе­ча­тя­ми вер­на

всем чув­ст­вам, как по­след­няя стра­ни­ца,

там, где жи­ва ещё моя стра­на

и в тай­ни­ке ле­жит твоя рес­ни­ца. 


Валерия ОЛЮНИНА




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования