Архив : №36. 11.09.2009

Казымская Мадонна

Киносценарий

 

«Вся страна, весь советский народ готовится к XYII-му съезду партии. Строятся новые заводы и фабрики, прокладываются железные дороги и судоходные каналы… Ликвидирован последний эксплуататорский класс – кулачество. Завершена коллективизация сельского хозяйства. Крепнет колхозный строй. Развиваются социалистическая культура и искусство. Ушло в прошлое религиозное мракобесие. Социализм в нашей стране победил полностью. И только на Крайнем Севере среди туземских народностей и племён ещё сохраняются феодально-родовые пережитки и шаманизм – вера в существование духов.

Из офи­ци­аль­ной хро­ни­ки 1930-х го­дов

 

17 ян­ва­ря 1934 го­да, Моск­ва, Лу­бян­ка. Ка­би­нет 1-го зам­пре­да ОГ­ПУ СССР Ге­н­ри­ха Яго­ды.

 

Яго­да (в по­лу­во­ен­ном, от­лич­но сши­том мун­ди­ре; пет­ли­цы без зна­ков раз­ли­чия, ор­де­на Ле­ни­на и два Крас­но­го Зна­ме­ни на ле­вой сто­ро­не гру­ди, на пра­вой – знак «15 лет ВЧК-ОГ­ПУ») и Здо­ров­цев (вы­ше сред­не­го рос­та, с уса­ми под­ко­вой, в во­ен­ной фор­ме, в пет­ли­цах ма­ли­но­вый ромб, что со­от­вет­ст­ву­ет зва­нию ком­бри­га Крас­ной Ар­мии) сто­ят у кар­ты СССР.

Яго­да, как школь­ный учи­тель с указ­кой:

– По­ста­нов­ле­ни­ем ВЦИК об­ра­зо­ва­на Об­ско-Ир­тыш­ская об­ласть с цен­т­ром в го­ро­де Тю­ме­ни, – ты­чет указ­кой в кар­ту.

– Вы, то­ва­рищ Здо­ров­цев, на­зна­че­ны в эту об­ласть Пол­но­моч­ным пред­ста­ви­те­лем ОГ­ПУ. Не­об­хо­ди­мо сов­ме­ст­но с пар­тий­ны­ми и со­вет­ски­ми ор­га­на­ми в крат­чай­ший срок осу­ще­ст­вить обоб­ще­ств­ле­ние все­го име­ю­ще­го­ся там оле­нь­е­го ста­да и пе­ре­ход ту­зем­но­го на­се­ле­ния с ко­че­во­го об­ра­за жиз­ни на осед­лый. Оле­не­во­ды там на­хо­дят­ся в силь­ной за­ви­си­мо­с­ти от ме­ст­ных ку­ла­ков и ша­ма­нов. В вер­хо­вь­ях Ка­зы­ма, вот здесь, – ты­чет указ­кой в кар­ту, – они ока­за­ли во­ору­жён­ное со­про­тив­ле­ние ра­бот­ни­кам со­здан­ной там два го­да на­зад культ­ба­зы, за­хва­ти­ли чет­ве­рых за­лож­ни­ков, сре­ди ко­то­рых пред­се­да­тель Бе­рё­зов­ско­го рай­и­с­пол­ко­ма Ас­т­ра­хан­цев.

Со­дер­жа­ли их в хо­ро­шо ук­реп­лён­ном «свя­том ме­с­те» на озе­ре Нум­то, – ещё один ты­чок указ­кой в кар­ту, – здесь!

– Стран­ное на­зва­ние у озе­ра…

– Пе­ре­во­дит­ся как «Бо­жье озе­ро». Счи­та­ет­ся, что ту­да спу­с­ка­ет­ся с не­ба Вер­хов­ный бог ос­тя­ков и нен­цев – То­рум.

– Ка­ко­вы же тре­бо­ва­ния по­встан­цев?

– Ос­та­вить их в по­кое… (По­сле па­у­зы) Ос­во­бож­де­ние за­лож­ни­ков, по­дав­ле­ние вос­ста­ния або­ри­ге­нов и на­ка­за­ние за­чин­щи­ков по­ру­че­но то­ва­ри­щу Чуд­нов­ско­му.

– Чуд­нов­ский? Тот са­мый, ко­то­рый Кол­ча­ка?

– Он. По­сле рас­ст­ре­ла Кол­ча­ка Чуд­нов­ский был пред­губ­че­ка в Ир­кут­ске и Том­ске. Хо­ро­шо зна­ет нра­вы и обы­чаи ту­зем­цев. К то­му же до ре­во­лю­ции от­бы­вал ссыл­ку здесь, на Ир­ты­ше, – указ­ка вновь утк­ну­лась в кар­ту. – Сей­час Чуд­нов­ский воз­глав­ля­ет Ура­лобл­суд. На­до же при­дать на­шей опе­ра­ции за­кон­ность. На дво­ре не 18-й год.

– Ка­ко­ва же моя роль в этой опе­ра­ции?

– Не до­пу­с­тить, что­бы вос­ста­ние на Ка­зы­ме рас­про­ст­ра­ни­лось на дру­гие се­вер­ные рай­о­ны Об­ско-Ир­тыш­ской об­ла­с­ти, что­бы к ос­тя­кам и лес­ным нен­цам не при­мк­ну­ли рус­ские ссыль­ные ку­ла­ки – их там око­ло 30 ты­сяч, а все­го на Се­вер­ном Ура­ле – поч­ти пол­мил­ли­о­на.

На­до так­же опе­ра­тив­но изъ­ять ро­до­во­го кня­зя и ша­ма­на Ла­рь­як­с­кой тун­д­ры Ефи­ма Ку­ни­на по клич­ке «Ша­та» и вы­ве­дать у не­го лю­бым спо­со­бом се­к­рет «ме­ре­че­ния». Слы­ша­ли о та­ком яв­ле­нии?

– На­чаль­ник спе­цот­де­ла ОГ­ПУ то­ва­рищ Бо­кий рас­ска­зал, что это древ­ний спо­соб ша­ма­нов воз­дей­ст­во­вать на мас­со­вое со­зна­ние.

– Глеб Ива­но­вич Бо­кий и его спе­цот­дел с 1924 го­да по ука­за­нию тов. Дзер­жин­ско­го и по­ста­нов­ле­нию кол­ле­гии ОГ­ПУ за­ни­ма­ют­ся изу­че­ни­ем всех за­га­доч­ных и ми­с­ти­че­с­ких яв­ле­ний. При «ме­ре­че­нии» лю­ди те­ря­ют кон­троль над сво­и­ми дей­ст­ви­я­ми, склон­ны к кол­лек­тив­ным са­мо­убий­ст­вам, не чув­ст­ву­ют бо­ли, спо­соб­ны чи­тать чу­жие мыс­ли, пред­ска­зы­вать бу­ду­щее и, глав­ное, мо­гут вы­зы­вать при­род­ные ка­та­клиз­мы – бу­ри, ура­га­ны, гро­зы…

– Гро­зы зи­мой? Не­ве­ро­ят­но!

– Не­ве­ро­ят­но, но факт: на­чаль­ник Ос­тя­ко-Во­гуль­ско­го ок­рот­де­ла ОГ­ПУ Пе­т­ров дваж­ды до­кла­ды­вал о по­яв­ле­нии зи­мой ги­гант­ских ша­ро­вых мол­ний. Се­к­рет «ме­ре­че­ния» в ро­ду Ку­ни­ных пе­ре­да­ёт­ся по на­след­ст­ву и тща­тель­но обе­ре­га­ет­ся. Но «Ша­та», ви­ди­мо, на­учил при­ёмам па­ра­пси­хо­ло­гии од­ну из сво­их жён.

– Их, что, у не­го не­сколь­ко?

– Две: ос­тяч­ка и рус­ская – дочь ме­ст­но­го пра­во­слав­но­го свя­щен­ни­ка, ко­то­рый не­дав­но сбе­жал из вну­т­рен­ней тюрь­мы Бе­рё­зов­ско­го рай­от­де­ла ОГ­ПУ. Кста­ти, сбе­жал во вре­мя зим­ней гро­зы. Ско­рее все­го, сей­час он скры­ва­ет­ся в стой­би­ще сво­е­го зя­тя «Ша­ты». Этот брак ро­до­во­го ту­зем­но­го кня­зя-языч­ни­ка с пра­во­слав­ной кра­са­ви­цей по-сво­е­му ди­на­с­ти­че­с­кий. «Ша­та» при­нял хри­с­ти­ан­ст­во и со­вер­шил об­ряд вен­ча­ния, по­лу­чил в ка­че­ст­ве при­дан­о­го ико­ну Аба­лац­кой Бо­жь­ей Ма­те­ри, весь­ма по­чи­та­е­мую в тех ме­с­тах и счи­та­ю­щу­ю­ся ут­ра­чен­ной по­сле Си­бир­ско­го вос­ста­ния 21-го го­да. Но и от ве­ры в ду­хов «Ша­та» не от­ка­зал­ся. Дочь свя­щен­ни­ка по­ш­ла за не­го яв­но не по люб­ви и не по сво­ей во­ле. По опе­ра­тив­ным дан­ным, к ней ис­пы­ты­ва­ли неж­ные чув­ст­ва и дру­гие соп­ле­мен­ни­ки «Ша­ты». Один из них, по фа­ми­лии Спи­ри­до­нов, воз­глав­ля­ет сей­час Ка­зым­ский на­ци­о­наль­ный со­вет. Дру­гой со­пер­ник – По­со­хов – стал пер­вым из ос­тя­ков че­ки­с­том. Так что ис­поль­зуй­те при про­ве­де­нии опе­ра­ции ста­рые как мир спо­со­бы: лю­бовь и не­на­висть, рев­ность и за­висть. Се­вер­ные ту­зем­цы, не­смо­т­ря на су­ро­вый кли­мат и тя­жё­лые ус­ло­вия жиз­ни, весь­ма чув­ст­вен­ны. Ско­ро вы са­ми в этом убе­ди­тесь. Опе­ра­цию на­зо­вём «Ман­да­ла», по-рус­ски пе­ре­во­дит­ся как «груп­па лю­дей» или «ку­ча сне­га». Ма­те­ри­а­лы на Ку­ни­на-Ша­ти­на, его жён и де­тей стар­ше 12-ти лет про­ве­ди­те че­рез «трой­ку» ва­ше­го пол­пред­ст­ва или Осо­бое со­ве­ща­ние ОГ­ПУ по 1-й ка­те­го­рии.

– Лик­ви­ди­ро­вать весь род?

– Из­бав­ляй­тесь, товарищ Здо­ров­цев, от ре­во­лю­ци­он­но-ка­ра­тель­ной ри­то­ри­ки. На­по­ми­наю, сей­час не 18-й год и не 20-й, а 1934-й, че­рез 10 дней здесь, в Моск­ве, нач­нёт­ся XVII-й съезд на­шей пар­тии – съезд по­бе­ди­те­лей! В слу­жеб­ных раз­го­во­рах и пе­ре­пи­с­ке упо­треб­ляй­те толь­ко опе­ра­тив­ную тер­ми­но­ло­гию. Не до­ве­ряй­те ни­ко­му – да­же Чуд­нов­ско­му. Не ис­клю­че­но, что он свя­зан с троц­ки­с­та­ми и по­пы­та­ет­ся со­рвать по их за­да­нию опе­ра­цию. И по­след­нее: в фоль­к­ло­ре ос­тя­ков и лес­ных нен­цев осо­бое ме­с­то за­ни­ма­ет ска­за­ние о боль­шой же­лез­ной пти­це – «Лу­лы». По­ста­рай­тесь все­лить в них ужас тя­жё­лым бом­бар­ди­ров­щи­ком кон­ст­рук­ции Ту­по­ле­ва. Этот са­мо­лёт ба­зи­ру­ет­ся в Сверд­лов­ске на во­ен­ном аэ­ро­дро­ме и про­хо­дит лёт­ные ис­пы­та­ния на При­по­ляр­ном Ура­ле. Ка­жет­ся, всё! Иди­те и до­кла­ды­вай­те о хо­де опе­ра­ции «Ман­да­ла» ши­ф­ром.

Здо­ров­цев идёт к две­ри. Как буд­то что-то вспом­нив, обо­ра­чи­ва­ет­ся… Яго­да рас­ки­нув ру­ки, при­ль­нул к кар­те Со­вет­ско­го Со­ю­за. Слыш­но, как он хри­пит: – Моё! Всё это моё!

Здо­ров­цев, пя­тясь, не сво­дя глаз с Яго­ды по­ки­да­ет ка­би­нет 1-го зам­пре­да ОГ­ПУ.

 

В этот же день юго-вос­точ­нее се­ла Бе­рё­зо­во

 

Яс­ная мо­роз­ная по­го­да. В бе­зоб­лач­ном не­бе ТБ-3. Его тень сколь­зит по снеж­ным про­сто­рам ле­со­тун­д­ры, на­кры­ва­ет ме­чу­щих­ся от стра­ха оле­ней.

В ка­би­не бом­бар­ди­ров­щи­ка чет­ве­ро: ко­ман­дир воз­душ­но­го суд­на, вто­рой пи­лот, штур­ман и борт­ме­ха­ник, он же бор­т­ра­дист и стре­лок. Все в зим­них ком­би­не­зо­нах по­ляр­ных лёт­чи­ков. Ме­хо­вой рег­лан ко­ман­ди­ра у гор­ла рас­стёг­нут; на пет­ли­цах гим­на­с­тёр­ки го­лу­бой ромб – ком­бриг ВВС РККА.

Слы­шен треск ра­дио­стан­ции.

– Но­вы­ми до­сти­же­ни­я­ми встре­ча­ют съезд ВКП(б) тру­же­ни­ки… Про­дол­жа­ет­ся ге­ро­и­че­с­кий дрейф па­ро­хо­да «Че­лю­с­кин»…

Сло­ва пес­ни:

 

Всё вы­ше, и вы­ше, и вы­ше стре­мим мы по­лёт на­ших птиц, и в каж­дом про­пел­ле­ре слы­шим спо­кой­ст­вие на­ших гра­ниц…

 

Штур­ман пре­ду­преж­да­ю­ще под­ни­ма­ет ру­ку. Бор­т­ра­дист вы­клю­ча­ет ра­дио­стан­цию.

Штур­ман в ти­ши­не:

– Ко­ман­дир, мы над це­лью. Под на­ми озе­ро Нум­то.

Ко­ман­дир:

– Стран­ное ме­с­то! Где я толь­ко не ле­тал – ни­ког­да не ви­дел гор по­сре­ди озе­ра.

Вто­рой пи­лот:

– Ос­тя­ки счи­та­ют, что здесь был сбро­шен на зем­лю за ка­кую-то про­вин­ность сын не­бес­но­го бо­га Ну­ма. Он и пре­вра­тил­ся в озе­ро. Смо­т­ри­те, один из за­ли­вов – Ух­лор, это его го­ло­ва, две го­ры-ос­т­ро­ва – его гла­за, впа­да­ю­щие в озе­ро и вы­те­ка­ю­щие из не­го ре­ки – ру­ки и но­ги бо­га­ты­ря…

Ко­ман­дир:

– А эта го­ра-ос­т­ров в се­ре­ди­не озе­ра – долж­но быть, серд­це это­го про­ви­нив­ше­го­ся сы­на их­не­го бо­га. Здесь ос­тя­ки, ско­рее все­го, и пря­чут за­хва­чен­ных за­лож­ни­ков.

Штур­ман:

– Ес­ли уже не при­нес­ли их в жерт­ву сво­им бо­гам или ду­хам, чёрт их раз­бе­рёт.

Вто­рой пи­лот:

– Чёрт по-их­не­му зо­вёт­ся шай­тан.

Борт­ме­ха­ник:

– Ко­ман­дир, го­тов­ность к бом­бо­ме­та­нию!

Ко­ман­дир:

– Груз, по­шёл!

Штур­ман:

– Что за груз?

Вто­рой пи­лот:

– Пор­т­ре­ты то­ва­ри­ща Ста­ли­на и Во­ро­ши­ло­ва…

Ко­ман­дир:

– И ли­с­тов­ки с уль­ти­ма­ту­мом то­ва­ри­ща Чуд­нов­ско­го.

Штур­ман:

– Но они же по-рус­ски – ни чи­тать, ни го­во­рить….

Вто­рой пи­лот:

– Хоть один гра­мот­ный всё рав­но сре­ди них най­дёт­ся…

Штур­ман:

– Что тре­бу­ет от них то­ва­рищ Чуд­нов­ский?

Ко­ман­дир:

– Ос­во­бо­дить за­лож­ни­ков и сдать­ся вла­с­тям.

Борт­ме­ха­ник:

– А ес­ли они не сда­дут­ся?

Вто­рой пи­лот:

– Тог­да мы сбро­сим на это «Бо­жье озе­ро» дру­гой груз!

Борт­ме­ха­ник:

– Бом­бы?

Ко­ман­дир:

– Ну, не ман­ну же не­бес­ную…

ТБ-3 де­ла­ет над озе­ром раз­во­рот. Вниз ле­тят сот­ни пор­т­ре­тов и ли­с­то­вок. Пор­т­ре­ты с изо­б­ра­же­ни­ем Ста­ли­на и Во­ро­ши­ло­ва и ли­с­тов­ки, где круп­но чёр­ным шриф­том сло­ва: свер­ху «уль­ти­ма­тум», ни­же – «рас­ст­рел», ло­жат­ся на ос­т­ров Серд­ца, меж­ду де­ре­вян­ных фи­гур ду­хов-ка­хе, об­ра­щён­ных к вос­хо­ду солн­ца.

Из су­г­ро­ба сне­га под­ни­ма­ет­ся ос­тяк в бе­лой ма­ли­це, ко­то­рая де­ла­ет его не­раз­ли­чи­мым на снеж­ном фо­не. Он от­ки­ды­ва­ет ка­пю­шон ма­ли­цы, под­ни­ма­ет не­сколь­ко пор­т­ре­тов и ли­с­то­вок, су­ет их за па­зу­ху и ска­ты­ва­ет­ся с воз­вы­шен­но­с­ти – там ждут его оле­ни, за­пря­жён­ные в нар­ты. Он вска­ки­ва­ет на них, под­ги­ба­ет пра­вую но­гу и са­дит­ся на неё, упи­ра­ясь ле­вой в по­ло­зья. Под­ни­ма­ет хо­рей, нар­ты сры­ва­ют­ся с ме­с­та и спе­шат на вос­ток.

 

Че­рез три дня. Се­ве­ро-вос­точ­нее се­ла Ла­рь­як. Ро­до­вое стой­би­ще Ку­ни­на-Ша­ти­на.

 

Про­стор­ный чум. Боль­шая же­лез­ная печь. Пол и лав­ки уст­ла­ны оле­нь­и­ми шку­ра­ми. В од­ном ме­с­те Аба­лац­кая чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Зна­ме­ние». В дру­гом – пор­т­ре­ты Ста­ли­на и Во­ро­ши­ло­ва. В цен­т­ре – не­вы­со­кий стол. На нём боль­шой, на­чи­щен­ный до зо­ло­то­го бле­с­ка са­мо­вар. За сто­лом двое: Ефим Ку­нин, муж­чи­на не стар­ше 35 лет, фи­зи­че­с­ки раз­вит, энер­ги­чен, ка­рие ум­ные гла­за, чи­с­то вы­брит, длин­ные хо­ро­шо рас­чё­сан­ные во­ло­сы. Одет в тём­ную с про­стым ор­на­мен­том по во­ро­ту ру­ба­ху, под­по­я­сан­ную ши­ро­ким, бо­га­то ук­ра­шен­ным рем­нём, на ко­то­ром нож в ко­жа­ных нож­нах. Ме­хо­вые брю­ки за­прав­ле­ны в ме­хо­вые же ки­сы.

Он бо­гат, здо­ров и уве­рен в се­бе. Все со­ро­ди­чи зо­вут его «кан», что зна­чит «царь».

Его со­бе­сед­ник – пра­во­слав­ный свя­щен­ник отец Вис­са­ри­он. 50-лет­ний муж­чи­на, креп­кий, рос­лый, ти­пич­ный мис­си­о­нер-кон­кий­а­дор, длин­ные, тро­ну­тые се­ди­ной ру­сые во­ло­сы, ру­сая ухо­жен­ная бо­ро­да. Одет в чёр­ный под­ряс­ник с боль­шим се­ре­б­ря­ным кре­с­том и в та­кие же, как у хо­зя­и­на чу­ма, ме­хо­вые шта­ны и ки­сы.

Пьют чай из тон­ких ки­тай­ско­го фар­фо­ра ча­шек. В чу­ме у Ку­ни­на мно­го не­о­быч­ных для ос­тяц­ко­го бы­та пред­ме­тов – грам­мо­фон с боль­шой тру­бой, зер­ка­ло и др.

Рус­ская же­на Ку­ни­на и дочь от­ца Вис­са­ри­о­на Ве­ра, свет­ло­во­ло­сая кра­са­ви­ца с креп­кой гру­дью, тон­кой та­ли­ей и ши­ро­ким за­дом – этих пре­ле­с­тей не скры­ва­ет да­же про­стор­ная на­ци­о­наль­ная одеж­да, пла­тье и рас­паш­ная шу­ба из шку­рок бел­ки, – по­да­ёт на стол в боль­шом де­ре­вян­ном блю­де стро­га­ни­ну (мо­ро­же­ная ры­ба у ос­тя­ков и рус­ских, дол­го про­жи­ва­ю­щих на Се­ве­ре, счи­та­ет­ся ла­ком­ст­вом).

Ку­нин:

– Лю­ди ви­де­ли «Лу­лы» – боль­шую же­лез­ную пти­цу. Ле­те­ла на Ка­зым. Над Нум­то сбро­си­ла но­вые ико­ны, – по­ка­зы­ва­ет на пор­т­ре­ты Ста­ли­на и Во­ро­ши­ло­ва.

Вис­са­ри­он:

– Это не ико­ны, а пор­т­ре­ты.

Ку­нин:

– И пись­мо глав­но­го су­дьи Чуд­нов­ско­го ша­ма­нам Ка­зы­ма Ван­ды­мо­ву и Мол­да­но­вым – «Боль­шо­му» и «Хро­мо­му».

Вис­са­ри­он:

– Не пись­мо, а уль­ти­ма­тум.

Ку­нин:

– Ша­ма­ны Ка­зы­ма «по­ры» со­зва­ли, со­бра­ние по-ва­ше­му. Кам­лать бу­дут. Со­ве­та у Лун­ха бо­га про­сить, как с за­хва­чен­ным Ас­т­ра­хан­це­вым и его людь­ми по­сту­пить. Как с рус­ски­ми даль­ше жить: за­ми­рить­ся или во­е­вать.

Вис­са­ри­он:

– Я то­же рус­ский.

Ку­нин:

– А я кто?

– Ты ос­тяк.

Ку­нин:

– А ка­кая раз­ни­ца меж­ду на­ми?

Вис­са­ри­он:

– Ве­ра раз­ная.

Ку­нин:

– Я же твою ве­ру при­нял. По пра­во­слав­ным за­ко­нам кре­с­тил­ся и вен­чал­ся. Ты мне ико­ну Чу­до­твор­ную от­дал, ко­то­рую от но­вой вла­с­ти пря­тал.

Вис­са­ри­он:

– Ска­жи че­ст­но, Ефим, не по сво­ей во­ле ты хри­с­ти­ан­ст­во при­нял, а из-за Вер­ки?

Ку­нин:

– Че­ст­но? Из-за неё! К ней, ведь, сва­тал­ся кре­щё­ный ос­тяк Вась­ка Спи­ри­до­нов. Кем он у те­бя в при­хо­де был?

Вис­са­ри­он:

– Пса­лом­щи­ком. А сей­час пред­се­да­тель ту­зем­но­го Со­ве­та на Ка­зы­ме – власть!

Ку­нин:

– А оле­ней у не­го всё рав­но нет. И де­нег нет. А власть без де­нег – не власть. По­это­му хо­чет Вась­ка ото­брать у ме­ня оле­ней и Вер­ку от­бить. Но не пой­дёт она за не­го. Ско­рее ум­рёт.

Вис­са­ри­он:

– За­кол­до­вал те­бя ша­ман (об­ра­ща­ясь к Вер­ке).

Ве­ра (за­дор­но и звон­ко):

– За­кол­до­вал, про­кля­тый. (Смо­т­рит на му­жа влюб­лён­но.) Так за­кол­до­вал, что са­ма раз­ре­ши­ла ему же­нить­ся ещё на Зой­ке из ро­да Ай­пи­на с Тро­ма­га­на.

Вис­са­ри­он:

– По­че­му её не вид­но? Где она?

Ве­ра:

– С де­ть­ми во­зит­ся. Один­над­цать их у нас. Ше­с­те­ро от стар­ше­го бра­та Ефи­ма Ива­на ос­та­лись. Са­мо­го-то мед­ведь за­драл.

Вис­са­ри­он:

– Ду­маю, Вась­ка сам му­тит ка­зым­ских му­жи­ков. Хо­чет вме­с­то Ас­т­ра­хан­це­ва глав­ным на­чаль­ни­ком в Бе­рё­зо­во си­деть.

Ку­нин:

– Да ещё и Федь­ка По­со­хов. То­же один из Вер­ки­ных уха­жё­ров. Стал но­вым уряд­ни­ком. На­зы­ва­ет­ся «че­кист» и при­слу­жи­ва­ет Чуд­нов­ско­му. А ты вот сов­сем не­дав­но кре­с­тил их. Учил – «не убий!»

Вис­са­ри­он:

– Ког­да ми­т­ро­по­лит Си­бир­ский Фи­ло­фей Ле­щин­ский со­шёл на Кон­де с об­ла­са на бе­рег, то во­гу­лы хо­те­ли в не­го стре­лять. Но он ико­ну вот эту (по­ка­зы­ва­ет) впе­рёд вы­ста­вил: «Не в ме­ня стре­ля­е­те, а в ма­терь Бо­га мо­е­го!» И во­гу­лы опу­с­ти­ли свои ру­жья.

Ку­нин:

– Чуд­нов­ский и его лю­ди не опу­с­тят, не на­дей­ся. И Вась­ка с Федь­кой не опу­с­тят, по­это­му на­до нам с Вер­кой ехать на Ка­зым. Спа­сать Ас­т­ра­хан­це­ва от рас­пра­вы. До­го­ва­ри­вать­ся бу­ду с но­вой вла­с­тью, что­бы мир­но жить. По­ко­рюсь но­вым ца­рям (ки­ва­ет в сто­ро­ну пор­т­ре­тов), толь­ко бы род свой и его по­кро­ви­тель­ни­цу (смо­т­рит на ико­ну) спа­с­ти.

Вис­са­ри­он:

– А ес­ли они об­ма­нут те­бя, как ме­ня? Об­ма­ном схва­тят, в тюрь­му по­са­дят или убь­ют.

Ку­нин:

– Тог­да Вер­ка и ты с Зой­кой лю­дей и оле­ней на Толь­ку, на Ени­сей уве­дё­те.

Вис­са­ри­он:

– А ес­ли и там до­ста­нут?

Ку­нин:

– В дру­гой мир уй­дё­те. Я с их ду­ха­ми до­го­во­рюсь.

Вис­са­ри­он:

– А он есть, дру­гой-то мир?

Ку­нин:

– Есть! Я там был!

В чум вхо­дит мо­ло­дой ос­тяк, тот, что со­брал на Нум­то сбро­шен­ные с ТБ-3 пор­т­ре­ты и ли­с­тов­ки.

Ос­тяк: «Кан!» – , об­ра­ща­ясь к Ку­ни­ну, – «Тём­ный чум по­став­лен».

– Вер­ка! – кри­чит Ку­нин. – Не­си ут­варь. Кам­лать бу­ду!

Ве­ра вы­но­сит на свет ко­с­тюм ва­хов­ско­го ша­ма­на: чёр­ный каф­тан без ру­ка­вов, со склад­ка­ми на спи­не, шап­ку в ви­де вен­ца с ши­ро­ким око­лы­шем из гру­бой тка­ни и мно­же­ст­вом под­ве­сок из бус и ко­жи змей, яще­риц; ру­ка­ви­цы из шку­ры, сня­той с лап мед­ве­дя, та­кие же чул­ки с ког­тя­ми. Об­мак­нув па­лец в чёр­ные чер­ни­ла, Ве­ра на­но­сит пра­во­слав­ный крест на лоб му­жа.

Ве­ра:

– Я то­же Бо­жи­ей Ма­те­ри по­мо­люсь за те­бя и за всех нас: пра­во­слав­ных и языч­ни­ков.

Вис­са­ри­он, об­ра­ща­ясь к Ку­ни­ну и вста­вая из-за сто­ла:

– Мне с то­бой ид­ти?

Ку­нин:

– В мо­ей встре­че с Бо­гом сви­де­те­ли не нуж­ны. Да и Вер­ке при её мо­лит­вах ты лиш­ним бу­дешь. Иди к Зой­ке и зай­мись де­ть­ми.

Ку­нин в пол­ном об­ла­че­нии ша­ма­на вы­хо­дит из чу­ма и, дер­жа в од­ной ру­ке бу­бен, а в дру­гой ко­ло­туш­ку, на­прав­ля­ет­ся к сто­я­ще­му по­одаль чёр­но­му (тём­но­му) чу­му. На его пу­ти – де­ти в на­ряд­ных ма­ли­цах. Ку­нин шут­ли­во при­се­да­ет, рас­то­пы­ри­ва­ет ру­ки и «гроз­но» на­дви­га­ет­ся, по­лу­при­се­дая, страш­но ры­ча по-мед­ве­жьи, на них. Де­ти, ра­до­ст­но пу­га­ясь, за­ли­ва­ясь звон­ким сме­хом, раз­бе­га­ют­ся в раз­ные сто­ро­ны.

Отец Вис­са­ри­он про­топ­тал до­рож­ку в сне­гу меж­ду дву­мя чу­ма­ми. При­ль­нёт ухом к па­рад­но­му чу­му и слы­шит го­лос до­че­ри: «Спа­си и со­хра­ни ра­ба тво­е­го Ефи­мия… Мир оби­те­ли Тво­ей да­руй и ду­шам на­шим ве­лию ми­лость». По­дой­дёт к тём­но­му чу­му, а от­ту­да зву­ки буб­на: бум-бум, бум-бум…

 

Тот же день. Ка­зым­ская культ­ба­за.

 

На аэ­ро­са­нях при­ез­жа­ет Здо­ров­цев. (Аэ­ро­са­ни не сни­ма­лись в ки­но с 50-х го­дов. Един­ст­вен­ный раз в филь­ме «Же­с­то­кость» по по­ве­с­ти Ни­ло­ва).

Здесь Здо­ров­цев встре­ча­ет­ся с Чуд­нов­ским. Они про­во­дят со­ве­ща­ние со Спи­ри­до­но­вым и По­со­хо­вым, что­бы пе­ре­хва­тить Ку­ни­на на пу­ти из Ла­рь­я­ка в Нум­то. Ор­га­ни­зу­ет­ся за­са­да во гла­ве с По­со­хо­вым. На аэ­ро­са­нях Чуд­нов­ский про­во­дит смотр бой­цов 55-го ди­ви­зи­о­на войск ОГ­ПУ. Все бой­цы оде­ты в чёр­ные по­лу­шуб­ки и зим­ние утеп­лён­ные бу­дё­нов­ки с на­ши­ты­ми на них крас­ны­ми звёз­да­ми, а обу­ты бой­цы в се­рые ва­лен­ки. Чуд­нов­ский в вол­чь­ей до­хе, в ки­сах, на го­ло­ве, не­смо­т­ря на мо­роз, ма­тер­ча­тая фу­раж­ка «ста­лин­ка». Здо­ров­цев в ши­не­ли, по­верх неё ту­луп, го­ло­вной убор – ка­ра­ку­ле­вая круг­лая шап­ка-ку­бан­ка, на но­гах ки­сы. Спи­ри­до­нов в на­ци­о­наль­ной одеж­де: ма­ли­ца с ка­пю­шо­ном, со­вик, гу­си. По­со­хов в че­кист­ской фор­ме, по­верх ту­луп.

Чуд­нов­ский про­ве­ря­ет мет­кость стрель­бы. Бой­цы стре­ля­ют по двум ми­ше­ням: ку­лак-оле­не­вод и ша­ман с буб­ном. Один из бой­цов «ма­жет». Чуд­нов­ский сры­ва­ет с его го­ло­вы бу­де­нов­ку, ста­вит на ма­куш­ку боль­шую ке­д­ро­вую шиш­ку, вин­тов­ку бой­ца от­да­ёт од­но­му из ос­тя­ков. Же­с­том по­ка­зы­ва­ет на шиш­ку и де­ре­во, сто­я­щее от бой­ца в ме­т­рах 150-и. Ос­тяк по­нят­ли­во ки­ва­ет и, смеш­но пе­ре­ва­ли­ва­ясь в сво­ей оле­нь­ей пар­ке, спе­шит к по­зи­ции. Дой­дя до неё, рез­ко по­во­ра­чи­ва­ет­ся, вски­ды­ва­ет вин­тов­ку и стре­ля­ет. Пу­ля по­ра­жа­ет цель – шиш­ку. Ке­д­ро­вые оре­хи из раз­би­той шиш­ки сып­лют­ся бой­цу по ли­цу, за во­рот­ник по­лу­шуб­ка.

Раз­го­вор Здо­ров­це­ва с Чуд­нов­ским. Це­лью по­след­не­го, кро­ме по­дав­ле­ния вос­ста­ния, яв­ля­ет­ся за­хват Аба­лац­кой чу­до­твор­ной ико­ны Бо­жи­ей Ма­те­ри «Зна­ме­ние» как сим­во­ла со­про­тив­ле­ния ав­то­ном­ной Си­би­ри. До­быть её он по­ру­чил Спи­ри­до­но­ву, по­обе­щав ему за это долж­ность пред­се­да­те­ля Бе­рё­зов­ско­го рай­и­с­пол­ко­ма. В свою оче­редь, Здо­ров­цев при­ка­зал че­ки­с­ту По­со­хо­ву, иг­рая на его чув­ст­ве рев­но­с­ти, сле­дить за Спи­ри­до­но­вым.

 

Пе­ре­ст­рел­ка

 

Мар­ш­рут пу­ти к Нум­то про­ле­гал по за­мёрз­ше­му рус­лу Оби. Мчат­ся две оле­нь­их уп­ряж­ки. На од­ной Ку­нин с Ве­рой, на дру­гой – два ох­ран­ни­ка (один из ко­то­рых мо­ло­дой ос­тяк-раз­вед­чик). В точ­ке сли­я­ния Ка­зы­ма с Обью из-за мы­са на­пе­ре­рез оле­нь­е­му ка­ра­ва­ну вы­ско­чи­ли аэ­ро­са­ни. На­ча­лась по­го­ня. Уп­ряж­ка Ку­ни­на вы­ры­ва­ет­ся впе­рёд. Пе­ре­ст­рел­ка. С аэ­ро­са­ней стре­ля­ет По­со­хов из ка­ра­би­на. Со вто­рых нарт ва­лит­ся на лёд сра­жён­ный его пу­лей воз­ни­ца. Ос­тяк-раз­вед­чик вска­ки­ва­ет на но­ги и из вин­че­с­те­ра по­па­да­ет в во­ди­те­ля аэ­ро­са­ней. По­те­ряв­шие уп­рав­ле­ние аэ­ро­са­ни на всей ско­ро­сти вре­за­ют­ся в от­кос бе­ре­га. Взрыв. Пла­мя. Из ог­ня вы­ска­ки­ва­ет По­со­хов, сбра­сы­ва­ет го­ря­щий ту­луп и с раз­бе­гу ны­ря­ет в снеж­ный су­г­роб.

 

Страш­ные жерт­во­при­но­ше­ния

 

Ос­т­ров Нго-яй (ос­т­ров Серд­це на озе­ре Нум­то) – ме­с­то пе­ри­о­ди­че­с­ких жерт­во­при­но­ше­ний ос­тя­ков. «По­ры» – со­бра­ние – уже за­кон­чи­лось, ос­тя­ки и лес­ные нен­цы по­еда­ют мя­со за­би­тых ри­ту­аль­ных оле­ней. Ас­т­ра­хан­цев и его спут­ни­ки (упол­но­мо­чен­ная Ураль­ско­го об­ко­ма ВКП(б) Шней­дер, пом. зав. Ка­зым­ской культ­ба­зой Смир­нов, зав. Ам­нин­ским ин­те­г­раль­ным то­ва­ри­ще­ст­вом Не­сте­ров и упол­но­мо­чен­ный Бе­рё­зов­ско­го рай­от­де­ла ОГ­ПУ За­ха­ров) уже каз­не­ны – при­не­се­ны в жерт­ву бо­гу Ну­ми-то­ру­му – «вер­хов­но­му бо­гу»). Ку­нин опоз­дал. Он спо­рит с ша­ма­на­ми Ка­зы­ма Ван­ды­мо­вым и Мол­да­но­вы­ми. Те ут­верж­да­ют, что, ког­да они ша­ма­ни­ли (кам­ла­ли), то Лунх (бог) при­ка­зал им убить за­лож­ни­ков и на­чать с рус­ски­ми вой­ну. Ку­нин го­во­рит, что то­же кам­лал, но Лунх дал ему со­вет не во­е­вать с рус­ски­ми и не уби­вать Ас­т­ра­хан­це­ва с его людь­ми. «У нас с то­бой раз­ные бо­ги», – кри­чит Ван­ды­мов. На что Ку­нин от­ве­ча­ет: «Бог у всех один, но кам­ла­ем мы по-раз­но­му».

 

Штурм

 

Штурм бой­ца­ми 55-го ди­ви­зи­о­на войск ОГ­ПУ ле­до­вой кре­по­с­ти на ос­т­ро­ве Серд­це. На­вер­ху ле­дя­но­го ва­ла в пол­ном ша­ман­ском оде­я­нии кам­ла­ет Ку­нин, вы­зы­вая у на­сту­па­ю­щих бой­цов со­сто­я­ние «ме­ре­че­ния». Его бу­бен – свое­­б­раз­ный ге­не­ра­тор низ­ко­ча­с­тот­ных ко­ле­ба­ний (уда­ры ко­ло­туш­кой по буб­ну по­хо­жи на аз­бу­ку Мор­зе), ко­то­рые дей­ст­ву­ют уг­не­та­ю­ще на пси­хи­ку бой­цов войск ОГ­ПУ. Сре­ди них на­чи­на­ет­ся па­ни­ка: од­ни стре­ля­ют, но ви­дят пе­ред со­бой не од­но­го, а де­сят­ки – це­лую ше­рен­гу ша­ма­нов; дру­гие бро­са­ют вин­тов­ки и, за­жи­мая ла­до­ня­ми уши, са­дят­ся на снег, мо­но­тон­но рас­ка­чи­ва­ясь; тре­тьи бе­гут на­зад. Здо­ров­цев и Чуд­нов­ский пы­та­ют­ся их ос­та­но­вить, стре­ля­ют по­верх го­лов из ре­воль­ве­ров. Всё тщет­но. Штурм ос­т­ро­ва про­ва­лил­ся.

 

Пле­не­ние ша­ма­нов

 

Здо­ров­цев по ра­дио­стан­ции, ус­та­нов­лен­ной на Ка­зым­ской культ­ба­зе, вы­зы­ва­ет эки­паж ТБ-3 и при­ка­зы­ва­ет на­не­с­ти бом­бо­вый удар по ле­до­вой кре­по­с­ти по­встан­цев. Боль­шая же­лез­ная пти­ца по­яв­ля­ет­ся над озе­ром Нум­то. Всё по­вто­ря­ет­ся с точ­но­с­тью до на­обо­рот: ос­тя­ки и лес­ные нен­цы в ужа­се па­да­ют на снег и за­жи­ма­ют свои уши ру­ка­ми. Бом­бы на­кры­ва­ют ос­т­ров Серд­це. Сып­лет­ся во все сто­ро­ны ле­дя­ное кро­ше­во стен и ва­лов, взле­та­ют вверх об­лом­ки идо­лов и ос­тат­ки чу­мов. Ме­чут­ся лю­ди, оле­ни, со­ба­ки. В раз­бом­б­лен­ный ла­герь по­встан­цев вры­ва­ют­ся ка­ра­те­ли. Ку­нин, его же­на Ве­ра и ка­зым­ские ша­ма­ны за­хва­че­ны в плен.

 

До­прос

 

Здо­ров­цев и Чуд­нов­ский в при­сут­ст­вии Спи­ри­до­но­ва до­пра­ши­ва­ют Ку­ни­на. Его, ра­не­но­го, на гла­зах Ве­ры пы­та­ет Спи­ри­до­нов. Но ро­до­вой князь и ша­ман как бы не чув­ст­ву­ет бо­ли от рас­ка­лён­но­го на ог­не вин­то­воч­но­го шом­по­ла. Здо­ров­цев и Чуд­нов­ский, ни­че­го не до­бив­шись от плен­ни­ка, ухо­дят, ос­тав­ляя Ве­ру на рас­тер­за­ние Спи­ри­до­но­ва. Тот, уже на гла­зах Ку­ни­на, пы­та­ет­ся из­на­си­ло­вать Ве­ру. Сры­ва­ет с неё одеж­ду и ва­лит на шку­ры. Не­о­жи­дан­но на лбу на­силь­ни­ка по­яв­ля­ет­ся пу­ле­вое от­вер­стие, брыз­ги кро­ви па­да­ют на об­на­жён­ную грудь Ве­ры. Слы­шен вы­ст­рел. По­яв­ля­ет­ся По­со­хов. В ру­ке на­ган. Это он за­ст­ре­лил Спи­ри­до­но­ва. Его ли­цо обо­жже­но, он стра­шен. Ве­ра об­ра­до­ван­но смо­т­рит на не­го, не при­кры­вая сво­ей на­го­ты. Трое: Ку­нин (свя­зан и ле­жит на по­лу), Ве­ра и По­со­хов гля­дят друг на дру­га – кто с на­деж­дой, кто с лю­бо­вью, кто с не­на­ви­с­тью. Меж­ду ни­ми труп Спи­ри­до­но­ва. По­со­хов мед­лен­но под­ни­ма­ет на­ган и стре­ля­ет в Ку­ни­на – тот ро­ня­ет на грудь про­ст­ре­лен­ную го­ло­ву. «Ты сво­бод­на, Ве­ра! Бе­ги» (ди­а­лог о люб­ви и вер­но­с­ти). По­со­хов тре­бу­ет от­дать ему чу­до­твор­ную ико­ну для их вен­ча­ния. Ве­ра от­ка­зы­ва­ет. Тог­да По­со­хов вы­бе­га­ет из из­бы, са­дит­ся в аэ­ро­са­ни и при­ка­зы­ва­ет во­ди­те­лю гнать в ро­до­вое стой­би­ще Ку­ни­на.

Ве­ра бро­са­ет­ся к Ку­ни­ну. Тот из по­след­них сил шеп­чет: «Ухо­ди на Ени­сей, спа­сай де­тей и весь род. Най­ди и со­хра­ни мой бу­бен – он спа­сёт вас. А ме­ня… им не ос­тав­ляй». Ве­ра пе­ре­во­ра­чи­ва­ет пы­шу­щую жа­ром же­лез­ную печь, вы­бе­га­ет из из­бы и спе­шит к ко­че­во­му стой­би­щу, где они ос­та­ви­ли оле­ньи уп­ряж­ки.

 

Ра­с­пра­ва

 

Пы­ла­ет по­до­жжён­ная Ве­рой из­ба. Здо­ров­цев и Чуд­нов­ский не на­хо­дят аэ­ро­са­ней. Вы­зы­ва­ют по ра­дио ТБ-3 и при­ка­зы­ва­ют сбро­сить бом­бы на ро­до­вое стой­би­ще Ку­ни­на. Кто до­бе­рёт­ся до не­го пер­вым? По­со­хов на аэ­ро­са­нях, Ве­ра на оле­нь­ей уп­ряж­ке или бом­бар­ди­ров­щик? На­чи­на­ет­ся гон­ка. ТБ-3 на­сти­га­ет Ве­ру. Борт­с­тре­лок бьёт из пу­ле­мё­та – оче­редь взби­ва­ет снег на пу­ти Ве­ры. Она ос­та­но­ви­лась. Тог­да Ве­ра вы­та­с­ки­ва­ет из-под шкур свя­щен­ный бу­бен, ко­ло­туш­ку и ша­ма­нит, при­зы­вая на по­мощь ду­хов. По­ка бом­бар­ди­ров­щик де­ла­ет раз­во­рот, не­бо рез­ко тем­не­ет, гре­мит гром, свер­ка­ет мол­ния – на­ча­лась зим­няя гро­за. Ги­гант­ская ша­ро­вая мол­ния про­ни­ка­ет в ка­би­ну са­мо­лё­та. Ог­ром­ный све­тя­щий­ся шар по­яв­ля­ет­ся за спи­на­ми эки­па­жа. Раз­да­ёт­ся ос­ле­пи­тель­но-ог­лу­ши­тель­ный взрыв – бом­бар­ди­ров­щик раз­ле­та­ет­ся вдре­без­ги. Ве­ра пря­чет бу­бен и про­дол­жа­ет путь.

 

Про­пав­шая ико­на

 

По­со­хов опе­ре­дил Ве­ру. Аэ­ро­са­ни, рас­пу­ги­вая лю­дей, вле­та­ют на тер­ри­то­рию стой­би­ща, тор­мо­зят у па­рад­но­го чу­ма. По­со­хов бро­са­ет­ся в чум. Же­на Ку­ни­на Зой­ка-ос­тяч­ка за­сло­ня­ет со­бою ма­лень­ких де­тей. Отец Вис­са­ри­он за­мер, при­крыв­шись Аба­лац­кой чу­до­твор­ной ико­ной Бо­жи­ей Ма­те­ри. По­со­хов под­сту­па­ет к не­му, под­ни­мая на­ган:

– От­дай ико­ну, свя­той отец. От­дай! И Ве­ра бу­дет мо­ей.

Вис­са­ри­он:

– Не на ме­ня ору­жие под­ни­ма­ешь, а на ма­терь Бо­га на­ше­го…

По­со­хов стре­ля­ет. Пу­ля про­би­ва­ет ико­ну, по­ра­жа­ет в серд­це свя­щен­но­слу­жи­те­ля. Ещё вы­ст­рел. В про­ёме чу­ма по­яв­ля­ет­ся Ве­ра, опу­с­кая вин­тов­ку.

– Ни­ког­да я не бу­ду тво­ей!

По­со­хов па­да­ет на ко­ле­ни, за­тем ва­лит­ся на те­ло Вис­са­ри­о­на, под ни­ми ико­на. Ве­ра вы­та­с­ки­ва­ет её, об­ти­ра­ет ру­ка­вом шу­бы с ли­ка ико­ны кровь уби­тых.

Ко­ман­ду­ет Зой­ке со­би­рать де­тей, а ос­тя­ку-раз­вед­чи­ку раз­би­рать и скла­ды­вать на нар­ты чу­мы, сго­нять оле­ней. Ка­ра­ван скры­ва­ет­ся в снеж­ной кру­го­вер­ти.

 

Вме­с­то по­сле­сло­вия

 

Фильм ос­но­ван на ре­аль­ных со­бы­ти­ях. По де­лу «Ман­да­ла» бы­ло аре­с­то­ва­но 83 че­ло­ве­ка. Их су­ди­ли с 25 ию­ня по 26 ию­ля 1934 го­да в Ос­тя­ко-Во­гуль­ске. 11 ру­ко­во­ди­те­лей Ка­зым­ско­го вос­ста­ния при­го­во­ри­ли к рас­ст­ре­лу. 52 уча­ст­ни­ка – к раз­ным сро­кам ли­ше­ния сво­бо­ды.

7 де­ка­б­ря 1934 го­да Обь-Ир­тыш­ская об­ласть бы­ла уп­ра­зд­не­на, её тер­ри­то­рия во­шла в со­став Ом­ской об­ла­с­ти.

Ге­н­рих Яго­да и Са­му­ил Чуд­нов­ский рас­ст­ре­ля­ны в 1937 го­ду.

Сер­гей Здо­ров­цев умер в 1940 го­ду по­сле пы­ток в за­стен­ках НКВД.

Озе­ро Нум­то и при­ле­га­ю­щая к не­му тер­ри­то­рия объ­яв­ле­ны за­по­вед­ни­ком Хан­ты-Ман­сий­ско­го ав­то­ном­но­го ок­ру­га. У по­се­ща­ю­щих ос­т­ро­ва на озе­ре вре­ме­на­ми воз­ни­ка­ют стран­ные ви­де­ния и гал­лю­ци­на­ции.

Пред­ста­ви­те­ли ро­да Ку­ни­на жи­вут в се­ле Кор­ли­ки Ниж­не­вар­тов­ско­го рай­о­на.

Свя­щен­ный бу­бен Ефи­ма Ку­ни­на хра­нит­ся в Хан­ты-Ман­сий­ске, в ок­руж­ном му­зее при­ро­ды и че­ло­ве­ка, но се­к­рет «ме­ре­че­ния» всё ещё не раз­га­дан.

Аба­лац­кая чу­до­твор­ная ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри «Зна­ме­ние» по-преж­не­му счи­та­ет­ся ут­ра­чен­ной.

Полковник ФСБ
Александр ПЕТРУШИН