Архив : №44-45. 13.11.2009

По бикфордову шнуру Транссиба

Юрий НЕВСКИЙ

 На га­зе­ту «Ли­те­ра­тур­ная Рос­сия» нуж­но под­пи­сать­ся! Ведь мож­но сколь­ко угод­но по­сы­пать го­ло­ву пеп­лом тех са­мых «сго­рев­ших» мил­ли­он­ных ти­ра­жей, ко­то­ры­ми вы­хо­ди­ли кни­ги в СССР, лить слё­зы о не­ког­да «са­мой чи­та­ю­щей стра­не», ны­не ушед­шей на дно, скрыв­шей­ся в во­дах, по­доб­но бы­лин­но­му Ки­теж-гра­ду… А мож­но (да и пра­виль­нее все­го!) ку­пить би­лет, про­ехать до Ура­ла, че­рез всю Си­бирь, в са­мом про­стом и не­за­тей­ли­вом по­ез­де, в плац­карт­ном ва­го­не. По­смо­т­реть, что чи­та­ет ма­туш­ка-Рос­сия, что ест и пьёт, о чём го­во­рит? И обя­за­тель­но ка­кая-ни­будь сту­дент­ка Ма­ша про­снёт­ся на сво­ей верх­ней пол­ке, бу­дет бес­ко­неч­но дол­го опу­с­кать длин­ные го­лые но­ги, как бы вхо­дя в ре­ку, про­буя хо­лод­ную во­ду. А все му­жи­ки, что вни­зу, за­лёг­ши на дне со­ма­ми, со­зер­ца­ют яв­ле­ние Ма­ши, меч­тая её про­гло­тить. Бес­ко­неч­но дол­го все за­ва­ри­ва­ют бес­ко­неч­ную ко­рей­скую лап­шу в ло­точ­ках, од­ну и ту же. Кто-то по­кро­шит огур­чи­ки, кто-то по­ре­жет кол­ба­с­ку, кто-то вскро­ет бан­ку ки­лек. Вспом­нит­ся за­ме­ча­тель­ный пи­са­тель Ва­ле­рий По­пов с его «Гриб­ни­ки хо­дят с но­жа­ми». Гриб­ни­ки-то хо­дят с но­жа­ми, но им всё же в ле­су как-то по­про­с­тор­нее… А то, что у каж­до­го пас­са­жи­ра даль­не­го сле­до­ва­ния есть хоть один, са­мый за­ва­ля­щий но­жик? Тут и за­ду­ма­ешь­ся. Всё же на­ва­ли­ва­ют­ся ве­ли­кие про­ст­ран­ст­ва, от ко­то­рых сжи­ма­ет­ся ат­мо­сфе­ра во всё бо­лее тес­ном, по­сле трёх-че­ты­рёх дней пу­ти, ва­го­не. Од­на­ко, хо­ро­шо! Встре­тишь креп­ко­го и не­пью­ще­го, в тель­няш­ке, с пу­до­вы­ми ку­ла­ка­ми му­жи­ка – смо­т­ря­ще­го по Рос­сии. Он быв­ший офи­цер и пред­став­ля­ет не­кую пар­тию (не ком­му­ни­с­тов), что все­гда на ко­лё­сах (не таб­лет­ках). Ста­рость та­ких (хо­чет­ся ве­рить, и спец­служ­бы) до­ма не за­ста­нет, они в до­ро­ге, они в пу­ти. Он-то зна­ет всё о тво­ря­щих­ся бе­зо­б­ра­зи­ях и мно­го че­го по­рас­ска­жет. И на­мек­нёт, что из­ве­с­тен день и час «икс», ког­да под­ни­мет­ся, по­лых­нёт по всей Рос­сии от ис­кры, про­бе­жав­шей по бик­фор­до­ву шну­ру Транс­си­ба! А на­ут­ро ис­чез­нет, нет его. На его бо­ко­вом ме­с­те вы­рос­ли, как гри­бы, двое дру­гих, Ди­ма и Во­ло­дя. Не­пью­щие, креп­кие бо­ро­вич­ки. Тот, что по­млад­ше, Ди­ма – во всём пы­та­ет­ся по­хо­дить на Во­ло­дю. Как буд­то уже про­смо­т­рен­ный сон о Во­ло­де те­перь во­пло­щён на­вяз­чи­вым кош­ма­ром в Ди­ме. За до­рож­ны­ми раз­го­во­ра­ми, ис­под­воль, ин­те­ре­су­ют­ся, о чём же го­во­рил пре­ды­ду­щий пас­са­жир? Не на­ме­кал ли о ка­ком дне, ча­се? Но мы все мол­чим. И му­жи­ки-со­мы, и сту­дент­ка Ма­ша, и сту­дент Пе­тя из гор­но­го ин­сти­ту­та. И толь­ко не­вз­на­чай, со­щу­ря глаз, про­ве­ря­ем, как на­то­че­ны на­ши но­жи­ки. У ко­го пе­ро­чин­ный скла­де­шок, а у ко­го и де­сант­ный штык-нож. Гру­зин­ский кин­жал. Бан­дит­ская фин­ка. Якут­ский охот­ни­чий. По­мор­ский ры­бац­кий. Бу­рят­ский степ­ной. Ис­чез­нут и эти два пер­со­на­жа, как дур­ная от­рыж­ка от бы­с­т­ро­ра­с­тво­ри­мой, на ос­но­ве неф­те­про­дук­тов, лап­ши. У сту­ден­та Пе­ти все­го од­на книж­ка, «The Тёл­ки» Ми­на­е­ва. Он про­чи­ты­ва­ет её то­роп­ли­во, стыд­ли­во при­кры­вая об­лож­ку. На­бра­сы­ва­ет­ся на мо­е­го До­сто­ев­ско­го, «Бе­сы». При­хо­дит­ся чи­тать по­смен­но. Один спит, дру­гой чи­та­ет. Спро­сишь у не­го: «Дай, Пе­тя, тво­е­го Ми­на­е­ва. Хоть по­смо­т­реть, что там». Нет. Мол­чит Пе­тя, как пар­ти­зан. И по­том, сму­ща­ясь: «Я бы вам не со­ве­то­вал. Мерз­кий оса­док ос­та­ёт­ся. Мно­го не­нор­ма­тив­ной лек­си­ки».

И так мы едем. Рос­сия гриб­ни­ков. Огу­реч­но-кол­бас­ная Рос­сия. Гру­зин­ско-якут­ская. До­сто­ев­ско-ми­на­ев­ская.

Ли­те­ра­тур­ная Рос­сия, од­ним сло­вом.

Юрий НЕВСКИЙ