Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №50-51. 18.12.2009

Война традиций

 Не люб­лю, ког­да ме­ня на­зы­ва­ют ав­то­ром книг про ин­дей­цев. По­мню, Фа­и­на Грим­берг пред­ста­ви­ла ме­ня в од­ном «ли­те­ра­тур­ном со­бра­нии»: «Это наш рус­ский Майн Рид». Ду­рац­кая ре­ко­мен­да­ция. Меж­ду мной и Майн Ри­дом нет ни­че­го об­ще­го.

 

Со­чи­ни­тель­ст­вом я ба­ло­вал­ся с ран­не­го дет­ст­ва. Мне нра­ви­лось при­ду­мы­вать не­о­бык­но­вен­ные ис­то­рии о пу­те­ше­ст­вен­ни­ках и раз­ных стра­нах. Ча­ще все­го ис­ход­ным ма­те­ри­а­лом для мо­их фан­та­зий слу­жи­ли филь­мы или фо­то­гра­фии в жур­на­лах. По­смо­т­рев что-ни­будь, я мгно­вен­но за­ря­жал­ся твор­че­с­кой энер­ги­ей и бы­с­т­ро вы­да­вал мою соб­ст­вен­ную ис­то­рию, в ос­но­ве ко­то­рой ле­жа­ли пе­ре­жи­ва­ния от уви­ден­но­го ки­но­филь­ма. Это был не пе­ре­сказ уви­ден­но­го, а са­мо­сто­я­тель­ная ис­то­рия, ко­то­рую про­бу­ди­ли к жиз­ни мои чув­ст­ва. Ког­да в мою жизнь во­рва­лись филь­мы с уча­с­ти­ем Гой­ко Ми­ти­ча, я про­ва­лил­ся в мир ин­дей­цев, как в без­дну. Из той без­дны мне при­шлось дол­го вы­би­рать­ся. Вы­ка­раб­кав­шись, я вы­та­щил с со­бой мно­го та­ко­го, что при­ве­ло ме­ня в кон­це кон­цов в мир ли­те­ра­ту­ры. Не знаю, стал бы я пи­са­те­лем, ес­ли бы не ув­ле­че­ние ин­дей­ца­ми, так по­хо­жее на бо­лезнь.

Да, по­пи­сы­вал я все­гда, но се­рь­ёз­ная ли­те­ра­тур­ная жизнь на­ча­лась, ког­да я взял­ся за ро­ман «В по­ис­ках сво­е­го до­ма». Я под­би­рал­ся к не­му с то­го дня, ког­да влю­бил­ся в ин­дей­цев. На­вер­ное, сло­во «под­би­рал­ся» не сов­сем вер­ное, по­сколь­ку я не за­мыс­ли­вал ни­ка­ко­го ро­ма­на и во­об­ще в один­над­цать лет не ду­мал о про­фес­сии пи­са­те­ля, но мне на­столь­ко хо­те­лось про­чи­тать что-ни­будь та­кое, че­го не бы­ло в биб­ли­о­те­ке, что я при­нял­ся со­чи­нять это «что-ни­будь» для се­бя. В ос­нов­ном это бы­ли раз­роз­нен­ные, не свя­зан­ные меж­ду со­бой сцен­ки с уча­с­ти­ем ин­дей­цев, при­ми­тив­ные и пло­с­кие, на­пол­нен­ные лишь мо­ей влюб­лён­но­с­тью и пол­ным от­сут­ст­ви­ем зна­ний. Из про­чи­тан­ных в школь­ные го­ды книг об ин­дей­цах толь­ко «Хар­ка – сын вож­дя» по-на­сто­я­ще­му по­ко­ри­ла моё маль­чи­ше­с­кое серд­це и на­дол­го ста­ла лю­би­мым ли­те­ра­тур­ным про­из­ве­де­ни­ем. Фе­ни­мор Ку­пер и Майн Рид не по­нра­ви­лись мне, ско­рее на­обо­рот – ра­зо­ча­ро­ва­ли. Они бы­ли слиш­ком не­на­сто­я­щи­ми, те­а­т­раль­ны­ми, кар­тон­ны­ми. Ни од­на из тех книг не поз­во­ли­ла мне ощу­тить ат­мо­сфе­ру и дух вре­ме­ни. Впро­чем, в не­ко­то­рых кни­гах встре­ча­лись эпи­зо­ды, об­ла­дав­шие та­кой ма­ги­че­с­кой при­тя­га­тель­но­с­тью, что мне де­ла­лось не по се­бе. Они при­ко­вы­ва­ли моё вни­ма­ние (не всё про­из­ве­де­ние, а от­дель­ные фраг­мен­ты) и удер­жи­ва­ли его бес­ко­неч­но дол­го. По­мню, как по­ра­зи­ла ме­ня сце­на в кни­ге Бре­та Гар­та «Степ­ной най­дё­ныш», где по­те­ряв­ший­ся в пре­рии маль­чик вдруг уви­дел не­по­да­лё­ку от се­бя ин­дей­ца.

«Вдруг он вздрог­нул и оч­нул­ся. Меж­ду ним и го­ри­зон­том не­о­жи­дан­но по­яви­лась дви­жу­ща­я­ся тень! Она бы­ла в ка­ких-ни­будь двад­ца­ти ша­гах и так от­чёт­ли­во вы­ри­со­вы­ва­лась на спо­кой­ном свет­лом не­бе, что ка­за­лась от это­го ещё бли­же. Это бы­ла че­ло­ве­че­с­кая фи­гу­ра, но вся та­кая взъе­ро­шен­ная, та­кая при­чуд­ли­вая и вме­с­те с тем та­кая зло­ве­щая и ре­бяч­ли­во-не­ле­пая в сво­ей не­о­бы­чай­но­с­ти, буд­то из дет­ско­го сна. Это был вер­хо­вой, но он так не­ле­по вы­гля­дел на сво­ей ма­лень­кой ло­шад­ке, чьи строй­ные но­ги слов­но врос­ли в зем­лю, что его мож­но бы­ло при­нять за кло­уна, от­став­ше­го от ка­ко­го-ни­будь за­ху­да­ло­го бро­дя­че­го цир­ка. На го­ло­ве у не­го бы­ла вы­со­кая шля­па без до­ныш­ка и по­лей, по­до­б­ран­ная где-ни­будь сре­ди от­бро­сов ци­ви­ли­за­ции и ук­ра­шен­ная ин­дю­ши­ным пе­ром; на пле­чи бы­ло на­ки­ну­то рва­ное и гряз­ное оде­я­ло, ед­ва до­ста­вав­шее до ног, та­ту­и­ро­ван­ных, слов­но об­тя­ну­тых за­са­лен­ны­ми уз­ки­ми жёл­ты­ми чул­ка­ми. В од­ной ру­ке он дер­жал ру­жьё; дру­гую ко­зырь­ком при­ста­вил к гла­зам, жад­но вгля­ды­ва­ясь ку­да-то в даль, на за­пад от то­го ме­с­та, где при­та­и­лись де­ти. По­том ло­шад­ка бес­шум­но сде­ла­ла де­ся­ток бы­с­т­рых ша­гов, и при­зрак пе­ре­дви­нул­ся впра­во, при­чём взгляд его по-преж­не­му был при­ко­ван к той же та­ин­ст­вен­ной точ­ке на го­ри­зон­те. Со­мне­ний не бы­ло! Рас­кра­шен­ное ли­цо, по­хо­жее на ли­ца древ­них иу­де­ев, боль­шой нос с гор­бин­кой, вы­сту­па­ю­щие ску­лы, ши­ро­кий рот, глу­бо­ко по­са­жен­ные гла­за, длин­ные, не­вью­щи­е­ся, спу­тан­ные во­ло­сы! То был ин­де­ец! Не жи­во­пис­ный ге­рой фан­та­зии Кла­рен­са, но всё же ин­де­ец! Маль­чи­ку ста­ло не по се­бе, он на­сто­ро­жил­ся, още­ти­нил­ся, но не ис­пы­ты­вал стра­ха. Пре­зри­тель­но, с пре­вос­ход­ст­вом ци­ви­ли­зо­ван­но­го че­ло­ве­ка раз­гля­ды­вал он по­лу­го­ло­го ди­ка­ря с ту­пым, гру­бым ли­цом, срав­ни­вая его одеж­ду со сво­ей, как смо­т­рят на от­ста­лое су­ще­ст­во пред­ста­ви­те­ли «выс­шей ра­сы». Но ещё че­рез мгно­ве­ние, ког­да ин­де­ец по­вер­нул ло­шадь и ис­чез за хол­ма­ми на за­па­де, стран­ный хо­ло­док про­бе­жал по те­лу маль­чи­ка, хо­тя он и не по­до­зре­вал, что вме­с­те с этим бе­зо­бид­ным на вид при­зра­ком, этим рас­кра­шен­ным пиг­ме­ем ми­мо не­го про­шла са­ма смерть во всём сво­ём ужас­ном ве­ли­чии».

Я пе­ре­чи­ты­вал эту сце­ну сно­ва и сно­ва, мыс­лен­но пы­та­ясь уве­ли­чить про­ст­ран­ст­во это­го фраг­мен­та до раз­ме­ра це­лой кни­ги, но фраг­мент ос­та­вал­ся фраг­мен­том. Бы­ли и дру­гие кни­ги, в ко­то­рых мне нра­ви­лось два-три аб­за­ца, и тог­да, что­бы сде­лать их «пол­но­цен­ны­ми», я на­ра­щи­вал на них что-то своё, при­ду­мы­вал ис­то­рию до и по­сле уво­ро­ван­но­го эпи­зо­да, на­де­ясь, что по­лу­чит­ся сов­сем но­вое, от­ве­ча­ю­щее мо­им за­про­сам по­лот­но. Те­перь по­ни­маю, что по­лу­ча­лось не­важ­но. Ког­да я за­чи­ты­вал мои со­чи­не­ния ма­ме, она сра­зу уга­ды­ва­ла, что я ук­рал, а что при­ду­мал сам. Это уга­ды­ва­ние ужас­но огор­ча­ло ме­ня. Я ни­как не мог по­нять, как ей уда­ва­лось оп­ре­де­лить, с ка­ко­го ме­с­та на­чи­нал­ся мой текст. Не­уже­ли он так уж от­ли­чал­ся? Не­уже­ли мой язык был бе­ден и ску­чен, а чу­жой текст ока­зы­вал­ся зна­чи­тель­но яр­че мо­е­го? Но я не уни­мал­ся и про­дол­жал экс­пе­ри­мен­ты. Так мои дет­ские ру­чон­ки про­ру­ба­ли ок­но в бу­ду­щий мир мо­е­го Ди­ко­го За­па­да.

Рис. А. Нефёдова
Рис. А. Нефёдова

Ис­точ­ни­ка­ми мо­их зна­ний об ин­дей­цах в то вре­мя бы­ли не толь­ко при­клю­чен­че­с­кие ро­ма­ны, но и Боль­шая со­вет­ская эн­цик­ло­пе­дия, а так­же ста­тьи в пе­ри­о­ди­че­с­ких из­да­ни­ях. Каж­дая из та­ких ста­тей бы­ла, что на­зы­ва­ет­ся, на вес зо­ло­та. Жур­на­лы «Пи­о­нер», «Ко­с­тёр», «Во­круг све­та», га­зе­та «Прав­да» с по­дроб­ной ин­фор­ма­ци­ей о вос­ста­нии 1973 го­да в Юж­ной Да­ко­те… То есть ин­фор­ма­ция бы­ла скуд­на, а ес­ли го­во­рить точ­нее, то она фак­ти­че­с­ки от­сут­ст­во­ва­ла. Не по­ни­маю, на чём дер­жал­ся мой маль­чи­ше­с­кий ин­те­рес. Не­уже­ли на вы­ду­ман­ных об­ра­зах, к ко­то­рым я при­ки­пел, зал­пом про­чи­тав кни­гу «Хар­ка – сын вож­дя»?

В че­тыр­над­цать лет я по­лу­чил от Ле­о­ни­да Вла­ди­ми­ро­ви­ча Ше­бар­ши­на в по­да­рок кни­гу «Ма­лень­кий Боль­шой Че­ло­век». Этот ро­ман от­дёр­нул за­на­вес, за ко­то­рым ждал ме­ня мир на­сто­я­щих ин­дей­цев – ди­ких, гряз­ных, без­жа­ло­ст­ных, но вме­с­те с тем ве­сё­лых, лю­бя­щих, друж­ных. «Ма­лень­кий Боль­шой Че­ло­век» пле­нил ме­ня. Мно­гое из про­чи­тан­но­го в этой кни­ге бы­ло для ме­ня но­во, но оно, как ни стран­но, не уди­ви­ло ме­ня, не оза­да­чи­ло, оно бы­ло ожи­да­е­мо и же­лан­но. То­мас Бер­гер рас­ска­зал мне то, что я хо­тел ус­лы­шать, при­вёл ме­ня ту­да, ку­да я хо­тел по­пасть. Я уз­на­вал в «Ма­лень­ком Боль­шом Че­ло­ве­ке» де­та­ли мо­ей про­шлой жиз­ни, уз­на­вал по­нем­но­гу се­бя, ко­то­рым был ког­да-то дав­но. Эта ве­ли­кое про­из­ве­де­ние ста­ло для ме­ня глав­ной кни­гой на мно­гие го­ды.

Про­шло один­над­цать лет, преж­де чем я по­пал в Биб­ли­о­те­ку ино­ст­ран­ной ли­те­ра­ту­ры и об­на­ру­жил там со­кро­ви­ща – эт­но­гра­фи­че­с­кую и ме­му­ар­ную ли­те­ра­ту­ру о ко­ло­ни­за­ции Аме­ри­ки. Гла­за раз­бе­га­лись, на всё не хва­та­ло сил. Ещё мень­ше хва­та­ло вре­ме­ни, хо­тя поч­ти пол­го­да я при­хо­дил в Ино­ст­ран­ку с от­кры­ти­ем и ухо­дил от­ту­да по­след­ним. Я чув­ст­во­вал се­бя бро­шен­ным в му­ра­вей­ник: ин­фор­ма­ция по­жи­ра­ла ме­ня с бе­ше­ной ско­ро­стью, я в ней рас­тво­рял­ся. Вско­ре не ос­та­лось и сле­да от то­го ме­ня, ко­то­рый впер­вые пе­ре­сту­пил по­рог Ино­ст­ран­ки. А был я, как вы­яс­ни­лось, пуст, как ко­пил­ка, ку­да ни­кто ни­ког­да не бро­сал ни­че­го, раз­ве две-три мел­кие же­лез­ные мо­нет­ки как-то слу­чай­но по­па­ли в неё. Те­перь же я жад­но за­тал­ки­вал в ту ко­пил­ку зо­ло­то. С ут­ра до по­зд­не­го ве­че­ра я вгры­зал­ся в раз­ло­жен­ные пе­ре­до мной кни­ги, шаг за ша­гом про­ни­кая в пер­во­быт­ную стра­ну ле­сов, гор, пре­рий и уди­ви­тель­ных пле­мён. Я был пер­во­про­ход­цем и от­кры­вал тро­пин­ки, гу­с­то усе­ян­ные сле­да­ми ин­те­ре­со­вав­ших ме­ня лю­дей.

В двад­цать пять лет я рас­стал­ся, на­ко­нец, с мо­ей без­гра­мот­но­с­тью в этой об­ла­с­ти и рас­про­щал­ся с мо­и­ми дет­ски­ми пред­став­ле­ни­я­ми о крас­но­ко­жих ди­ка­рях.

Ког­да на­сту­пи­ло на­сы­ще­ние, я взял­ся за кни­гу. Тер­петь да­вив­шее на ме­ня из­ну­т­ри ста­ло не­вы­но­си­мо.

Во­прос о том, ка­ким дол­жен быть мой ро­ман о Ди­ком За­па­де по фор­ме, был ре­шён за­дол­го до то­го, как я сел за пи­шу­щую ма­шин­ку. «Ма­лень­кий Боль­шой Че­ло­век» слу­жил мне при­ме­ром и зна­ме­нем. Мой ге­рой дол­жен был, по­доб­но Дже­ку Крэб­бу, стать сви­де­те­лем ос­нов­ных ис­то­ри­че­с­ких со­бы­тий на аме­ри­кан­ском За­па­де, пе­ре­хо­дя то на сто­ро­ну ин­дей­цев, то воз­вра­ща­ясь к бе­лым лю­дям. Ему пред­сто­я­ло ис­пы­тать боль раз­лук и го­речь по­терь. Не мо­гу ска­зать, что кни­га рож­да­лась лег­ко. Объ­ём ин­фор­ма­ции, про­сив­шей­ся на­ру­жу, пре­вос­хо­дил воз­мож­но­с­ти во­пло­ще­ния этой ин­фор­ма­ции в сю­жет­ную ли­нию. Во всём важ­на ме­ра, а у ме­ня всю­ду по­лу­чал­ся пе­ре­бор. Мне хо­те­лось рас­ска­зать ис­то­рию, сде­лать её не­ве­ро­ят­ной, по­гру­зить­ся в де­та­ли, на­сы­тить кни­гу на­ту­ра­лиз­мом и в то же вре­мя не раз­лу­чать­ся с ро­ман­ти­кой. Две кни­ги слу­жи­ли мне фо­ном, пи­тав­шим моё твор­че­с­кое на­ст­ро­е­ние, – «Всад­ник без го­ло­вы» Майн Ри­да и «Док­тор Жи­ва­го» Бо­ри­са Па­с­тер­на­ка. Ни од­на из этих книг не яв­ля­ет­ся мо­ей лю­би­мой, но на тот мо­мент в каж­дой из них при­сут­ст­во­ва­ло не­что очень важ­ное для ме­ня. Объ­яс­нить это, ви­ди­мо, не­воз­мож­но. Я чи­тал то од­ну, то дру­гую, цеп­лял­ся за ка­кие-то сце­ны, вы­ужи­вал ка­кие-то эпи­зо­ды, ино­гда толь­ко сло­ва. На­при­мер, мер­цав­шая в ок­не све­ча в «Жи­ва­го» не от­пу­с­ка­ла моё во­об­ра­же­ние, и из её не­ров­но­го све­та по­яви­лась в мо­ей кни­ге де­воч­ка на ка­че­лях, а по­том ка­ре­та на свадь­бе, где «ру­ка, об­ли­тая бе­ло­снеж­ной пер­чат­кой, вы­су­ну­лась на­ру­жу, как бы ощу­пы­вая воз­дух, и за­сты­ла в не­ре­ши­тель­но­с­ти, пре­вра­тив­шись в мра­мор­ный из­гиб». Мне бы­ла важ­на та ру­ка в пер­чат­ке, важ­на де­воч­ка на ка­че­лях, пре­вра­тив­ша­я­ся поз­же в оча­ро­ва­тель­ную жен­щи­ну, с ко­то­рой Бак Эл­ли­сон триж­ды стал­ки­ва­ет­ся на сво­ём пу­ти. Па­с­тер­нак и Рид тя­ну­ли ме­ня в раз­ные сто­ро­ны. Бо­рис Па­с­тер­нак на­по­ми­нал о при­чуд­ли­во­с­ти судь­бы, а Майн Рид на­вя­зы­вал пе­с­т­ро­ту и аван­тюр­ность. Ни­ког­да боль­ше у ме­ня не бы­ло «под­дер­жи­ва­ю­щих» книг, тем бо­лее столь не по­хо­жих друг на дру­га по со­дер­жа­нию, фор­ме, ду­ху, и ско­рее ус­лож­няв­ших мою ра­бо­ту, а не по­мо­гав­ших мне.

Ро­ман «В по­ис­ках сво­е­го до­ма» рож­дал­ся мед­лен­но. Я ра­бо­тал над ним и на бе­ре­гу Чёр­но­го мо­ря, сни­мая ком­нат­ку в до­ме ар­мян­ской се­мьи, и в Моск­ве. Солн­це, зной, дождь, снег, вью­га, хо­лод – всё име­ло зна­че­ние, всё ска­зы­ва­лось на ат­мо­сфе­ре, всё от­ра­жа­лось в тек­с­те. Я рас­ска­зы­вал об Аме­ри­ке, оку­на­ясь в ре­аль­ность со­вре­мен­ной Рос­сии. Рас­ска­зы­вал об ис­то­рии чу­жой стра­ны, в дей­ст­ви­тель­но­с­ти рас­ска­зы­вая о мо­их меч­тах. Ча­с­то я от­прав­лял­ся в бли­жай­шую пив­нуш­ку, где про­да­ва­лось раз­лив­ное пи­во и где ни­ког­да не ис­че­зал от­вра­ти­тель­ный кис­лый за­пах пив­ной пе­ны. Это за­ве­де­ние пред­став­ля­ло со­бой боль­шой на­вес на за­двор­ках уни­вер­ма­га, не­сколь­ко круг­лых вы­со­ких сто­лов и ок­но, где на­ли­ва­ли пи­во че­рез ре­зи­но­вый шланг в бан­ки, круж­ки и мо­лоч­ные па­ке­ты. Эта пив­нуш­ка пред­став­ля­ла со­бой кро­хот­ный кло­чок Ди­ко­го За­па­да. Скоп­ле­ние ве­ли­ко­леп­ных пья­ных уб­люд­ков да­ва­ло воз­мож­ность оку­нуть­ся в мир лю­дей, дав­но про­пив­ших здо­ро­вье, день­ги и со­весть. На­хо­дить­ся ря­дом с ни­ми и слу­шать их, не вни­кая в смысл их ре­чей, бы­ло срод­ни та­ин­ст­ву. Мне да­же не нуж­но бы­ло мыс­лен­но пе­ре­оде­вать их в по­тёр­тые за­мше­вые курт­ки, на­цеп­лять на них шля­пы, пре­вра­щать их в пер­со­на­жей гряз­но­го са­лу­на. Они и бы­ли та­ко­вы­ми. Под ды­ря­вым пла­с­ти­ко­вым на­ве­сом ца­рил мир Ди­ко­го За­па­да, где каж­дую ми­ну­ту кто-то мог схва­тить­ся за ре­воль­вер или за нож. Дух ока­зал­ся силь­нее внеш­них форм.

Я ис­кал се­бя – как в ли­те­ра­ту­ре, так и в жиз­ни. Дей­ст­ви­тель­ность уг­не­та­ла ме­ня, тре­во­жи­ла, на­пол­ня­ла ощу­ще­ни­ем бес­смыс­лен­но­с­ти бы­тия. На­зва­ние «В по­ис­ках сво­е­го до­ма» впол­не от­ве­ча­ет мо­е­му со­сто­я­нию тех лет. Не ус­та­вая де­лать и пе­ре­де­лы­вать, я со­зда­вал про­из­ве­де­ние, очень важ­ное для ме­ня, по­то­му что оно долж­но бы­ло из­ба­вить ме­ня от тя­жё­ло­го гру­за про­шло­го. Да­лё­кие те­ни не да­ва­ли мне по­коя. Ког­да я смо­т­рел «Ма­лень­кий Боль­шой Че­ло­век» Ар­ту­ра Пе­на, я до­во­дил се­бя до слёз сце­ной бой­ни в до­ли­не Уа­ши­та, с удо­воль­ст­ви­ем ма­зо­хи­с­та воз­вра­ща­ясь к этой сце­не сно­ва и сно­ва. Ме­ня ду­ши­ли вос­по­ми­на­ния, боль ми­нув­ше­го, не­воз­мож­ность сой­тись с мо­и­ми по­гиб­ши­ми бра­ть­я­ми и сё­с­т­ра­ми. Боль пья­ных вос­по­ми­на­ний, боль пья­ной то­с­ки, боль об­ма­ну­то­го ре­бён­ка, вне­зап­но об­на­ру­жив­ше­го, что он дав­но не ре­бё­нок, – вот что сжи­га­ло ме­ня. Ко­рот­кий эпи­зод, где пья­ный Да­с­тин Хоф­мэн си­дит в гря­зи под стру­я­ми дож­дя, а Баф­фа­ло-Билл вда­ле­ке ру­ко­во­дит ук­лад­кой би­зо­нь­их шкур на по­воз­ку, ка­зал­ся мне вол­шеб­ным ок­ном, че­рез ко­то­рое я про­ни­кал на ули­цу то­го го­род­ка и па­дал в лу­жу ря­дом с Хоф­мэ­ном. Мы с ним ни­че­го не мог­ли уже из­ме­нить. Наш мир был раз­ру­шен. Нам ос­та­ва­лось лишь спи­вать­ся, осо­зна­вая свою ник­чём­ность, не­при­спо­соб­лен­ность к но­вым ус­ло­ви­ям. Спить­ся или от­пра­вить­ся в бой, что­бы под­ста­вить се­бя вра­же­с­ким пу­лям и по­гиб­нуть, как по­до­ба­ет во­и­ну, – вот един­ст­вен­ный вы­бор. К со­жа­ле­нию или к сча­с­тью, у ме­ня не бы­ло воз­мож­но­с­ти вспрыг­нуть на ко­ня и ри­нуть­ся в сра­же­ние.

Ког­да кни­га бы­ла за­кон­че­на, я по­нял, что сбро­сил с се­бя не­по­силь­ную но­шу. При­клю­че­ния при­клю­че­ни­я­ми, кни­га кни­гой, но слу­чи­лось не­что бо­лее важ­ное для ме­ня: мне уда­лось из­ба­вить­ся от бре­ме­ни вос­по­ми­на­ний и стра­да­ний, ко­и­ми я ста­ра­тель­но де­лил­ся с бу­ду­щим чи­та­те­лем.

О пуб­ли­ка­ции ро­ма­на не мог­ло быть ре­чи. Я пред­при­нял не­сколь­ко по­пы­ток пред­ло­жить кни­гу из­да­те­лям, но по­лу­чал ре­ши­тель­ный от­каз. Пер­вы­ми чи­та­те­ля­ми ста­ла се­мья Гу­ка­со­вых, на­ши хо­ро­шие дру­зья в те го­ды. По­мню, как Га­ян­ка за­ме­ти­ла с не­ко­то­рой гру­с­тью: «Твой глав­ный ге­рой сов­сем не ро­ман­ти­чен». Это бы­ло пер­вое мне­ние, ко­то­рое я ус­лы­шал и ко­то­рое за­ста­ви­ло ме­ня по­смо­т­реть на кни­гу чу­жи­ми гла­за­ми: что же я всё-та­ки на­пи­сал и для ко­го? К то­му вре­ме­ни вы­шел фильм «Тан­цу­ю­щий с вол­ка­ми», и Сер­гей Гу­ка­сов по­сле про­смо­т­ра филь­ма ска­зал: «Ан­д­рей, мне ка­жет­ся, что твою кни­гу про­чи­тал кто-то в Гол­ли­ву­де». Он уви­дел что-то, род­нив­шее «Тан­цу­ю­ще­го» и мою кни­гу. Ра­зу­ме­ет­ся, ни­кто в Аме­ри­ке мою кни­гу не чи­тал и вряд ли ког­да-ни­будь про­чи­та­ет, а фильм «Тан­цу­ю­щий с вол­ка­ми» снят по дру­го­му ли­те­ра­тур­но­му про­из­ве­де­нию. Сло­вом, что-то они ска­за­ли, хва­лить осо­бен­но не хва­ли­ли, но и не ру­га­ли моё тво­ре­ние. Ко­неч­но, ав­то­ру все­гда хо­чет­ся ус­лы­шать, что его про­из­ве­де­ние нра­вит­ся, что оно за­ме­ча­тель­но, что его все лю­бят, но я по­ни­мал, что вряд ли мо­гу рас­счи­ты­вать на та­кое. Кни­га о Ди­ком За­па­де, да­же ес­ли она по­лу­чи­лась иде­аль­ной, име­ет ма­ло шан­сов стать го­ря­чо лю­би­мой и по­пу­ляр­ной в Рос­сии, а мой ро­ман да­лёк от иде­аль­но­го. Но ме­ня он удов­ле­тво­ря­ет, по­сколь­ку мне уда­лось на­пол­нить его всем, что я хо­тел, и по­лу­чил­ся имен­но тот ре­зуль­тат, о ко­то­ром меч­тал. И глав­ное – с по­мо­щью этой кни­ги я из­ба­вил­ся от тя­жё­лой бо­лез­ни, из­во­див­шей ме­ня в пря­мом смыс­ле сло­ва.

 

P.S. В 1995 го­ду уда­лось из­дать «В по­ис­ках сво­е­го до­ма» ма­лым ти­ра­жом. На об­лож­ке бы­ла чёр­но-бе­лая фо­то­гра­фия, на ко­то­рой я был за­пе­чат­лён в чёр­ных про­стор­ных шта­нах, тём­ной ру­ба­хе, ши­ро­ких ста­рин­ных под­тяж­ках, слов­но при­шед­ший из да­лё­ких вре­мён Ди­ко­го За­па­да. За­тем ро­ман вы­шел ещё раз, опять ма­лым ти­ра­жом. А в 2001 го­ду из­да­тель­ст­во «Де­тек­тив-Пресс» вы­пу­с­ти­ло «В по­ис­ках сво­е­го до­ма» в се­рии «Вой­на тра­ди­ций», ку­да во­шли так­же «Тро­па» и «Хре­бет Ми­ра». Не мо­гу не ра­до­вать­ся то­му фак­ту, что кни­ги по­яви­лись на свет в том ви­де, как мне и хо­те­лось ви­деть их – с кра­си­вы­ми об­лож­ка­ми, гра­фи­че­с­ки­ми ил­лю­с­т­ра­ци­я­ми и круп­ны­ми бук­ви­ца­ми, бо­га­то оформ­лен­ны­ми ре­ль­еф­ны­ми фи­гу­ра­ми всад­ни­ков и су­ро­вы­ми ли­ца­ми ди­ка­рей. Прав­да, се­рия не по­лу­чи­ла про­дол­же­ния: мой из­да­тель по­че­му-то ог­ра­ни­чил­ся толь­ко тре­мя кни­га­ми, хо­тя поз­же опуб­ли­ко­вал сбор­ник «Вре­мя кро­ви», пред­наз­на­чав­ший­ся для этой же се­рии, но вы­шед­ший от­дель­но. Впро­чем, ис­то­рия рож­де­ния кни­ги «Вре­мя кро­ви» тре­бу­ет от­дель­но­го рас­ска­за, по­то­му что это уже раз­го­вор не об ин­дей­цах, а о при­клю­че­ни­ях, ко­то­рые, как по­ка­за­ло вре­мя, встре­ча­ют­ся со­вре­мен­ны­ми из­да­те­ля­ми враж­деб­но. И тут есть над чем за­ду­мать­ся.


Андрей ВЕТЕР




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования