Архив : №06. 12.02.2010

Зачем плодить посредственность

Не­дав­но в од­ной из га­зет про­чи­тал ра­бо­ту кри­ти­ка Ан­д­рея Ру­да­лё­ва «Ли­те­ра­ту­ра со­зда­ёт се­бя» и глу­бо­ко за­ду­мал­ся. В сво­ей ста­тье Ан­д­рей раз­мы­ш­ля­ет «о вну­т­рен­них тер­за­ни­ях не­ре­ши­тель­ных ли­те­ра­то­ров», как за­яв­ле­но в на­зва­нии, на при­ме­ре сво­е­го дру­га, ве­ли­ко­леп­но­го рас­сказ­чи­ка, не же­ла­ю­ще­го, тем не ме­нее, пе­ре­но­сить свои рас­ска­зы на бу­ма­гу, по­сколь­ку он «опа­са­ет­ся де­лать хал­ту­ру, не хо­чет ста­но­вить­ся в кон­вей­ер гра­фо­ма­нов, да и тре­бо­ва­ния к се­бе предъ­яв­ля­ет боль­шие». Моё вни­ма­ние в осо­бен­но­с­ти при­влек­ли та­кие рас­суж­де­ния кри­ти­ка: «Ко­неч­но, пе­ри­о­ди­че­с­ки се­бя ог­ра­ни­чи­ва­ешь, ста­ра­ешь­ся дер­жать курс и сам за­да­ёшь­ся во­про­сом: «За­чем пло­дить гра­фо­ма­нов?». Ду­ма­ешь пе­ри­о­ди­че­с­ки, а по­че­му бы не на­пи­сать рас­сказ, по­весть?.. Так ведь, ско­рее все­го, и на­пи­шет­ся. Ино­гда бы­ва­ют мо­мен­ты, ког­да что-то по­эти­че­с­кое пуль­си­ру­ет в моз­гу. Пы­та­ешь­ся да­же за­пи­сать, а ритм идёт и идёт… Тог­да бьёшь се­бя по ру­кам и ста­ра­ешь­ся на что-ли­бо пе­ре­клю­чить­ся. А то, че­го до­б­ро­го, вну­шишь се­бе, что по­эти­че­с­ки спо­соб­ный. За­чем пло­дить гра­фо­ма­нов, за­чем по­сред­ст­вен­ность?». И да­лее: «Мо­жешь не пи­сать – не пи­ши» – так сно­бист­ски со­ве­ту­ют не­ко­то­рые ум­ни­ки. Но как-то всё боль­ше по­ни­ма­ешь: ес­ли мо­жешь что-то сде­лать – де­лай, толь­ко адек­ват­но и без лиш­не­го па­фо­са от­но­сись ко все­му это­му про­цес­су. Мо­жет сне­с­ти баш­ню, нач­нёшь всё это се­рь­ёз­но вос­при­ни­мать, тог­да бе­да…».

Не знаю, как Ан­д­рей, а лич­но я все­гда ощу­щал се­бя имен­но не кри­ти­ком, а пи­са­те­лем. Ког­да чи­та­ешь о се­бе в ка­кой-ни­будь га­зе­те или жур­на­ле крат­кую су­ро­вую ха­рак­те­ри­с­ти­ку «ли­те­ра­тур­ный кри­тик», не­воль­но в изум­ле­нии вски­ды­ва­ешь бро­ви. Ведь ли­те­ра­тур­ный кри­тик вы­сту­па­ет преж­де все­го ана­ли­ти­ком про­из­ве­де­ний, для че­го ав­то­ру не­об­хо­ди­ма се­рь­ёз­ная под­го­тов­ка и со­лид­ная те­о­ре­ти­че­с­кая ба­за. А вот пи­са­тель ста­вит пе­ред со­бой сов­сем иные за­да­чи. Для пи­са­те­ля глав­ное – на­ри­со­вать ху­до­же­ст­вен­ный пор­т­рет рас­сма­т­ри­ва­е­мо­го им ли­те­ра­то­ра, при­от­крыть чи­та­те­лю за­ве­су сво­е­го вну­т­рен­не­го ми­ра и по­де­лить­ся с ним сво­и­ми чув­ст­ва­ми, воз­ник­ши­ми при чте­нии то­го или ино­го тво­ре­ния. «Кри­ти­ка – это ис­по­ведь», – на­пи­сал я од­наж­ды, в са­мом на­ча­ле сво­ей твор­че­с­кой де­я­тель­но­с­ти, и сей­час ос­та­юсь при том же мне­нии. Ког­да кри­ти­че­с­кую ста­тью пи­шет не кри­тик, а пи­са­тель, то она все­гда яв­ля­ет со­бой ис­по­ведь пи­са­те­ля пе­ред сво­ей чи­та­тель­ской ау­ди­то­ри­ей.

Ино­гда мне, как и Ан­д­рею, при­хо­дит мысль о том, что­бы по­про­бо­вать се­бя в про­зе. Как по­эт я се­бя уже про­бо­вал. По­сы­лал сти­хи в не­сколь­ко раз­ных из­да­ний, их вез­де от­вер­г­ли и, на мой взгляд, спра­вед­ли­во. Ну а про­за? Ведь есть же у ме­ня ин­те­рес­ные за­мыс­лы, го­то­вые за­дум­ки. Но тут мне ча­с­то вспо­ми­на­ет­ся од­на прит­ча из «Ал­хи­ми­ка» Па­у­ло Ко­э­льо, в ко­то­рой тор­го­вец хру­с­та­лём с гру­с­тью при­зна­ёт­ся па­с­ту­ху Сан­ть­я­го: «Я же­лаю толь­ко меч­тать о Мек­ке. Ты­ся­чи раз я пред­став­лял, как пе­ре­се­ку пу­с­ты­ню, как при­ду на пло­щадь, где сто­ит свя­щен­ный ка­мень, семь раз обой­ду во­круг и лишь по­том при­кос­нусь к не­му. Я вся­кий раз пред­став­ляю, сколь­ко лю­дей бу­дет тол­пить­ся ря­дом со мной и как мой го­лос впле­тёт­ся в об­щий мо­лит­вен­ный хор. Но я бо­юсь, что ме­ня по­стиг­нет ужас­ное ра­зо­ча­ро­ва­ние, и по­то­му пред­по­чи­таю толь­ко меч­тать». Вот и я, по­доб­но ге­рою бра­зиль­ско­го ав­то­ра, бо­юсь то­го же са­мо­го и по­то­му пред­по­чи­таю по­ка толь­ко меч­тать о про­зе. Бо­юсь, в ча­ст­но­с­ти, что по­сле пер­во­го яр­ко­го де­бю­та в мо­ём твор­че­ст­ве на­сту­пит не­пре­рыв­ное глу­хое мол­ча­ние, как это бы­ло, на­при­мер, у Ири­ны Де­неж­ки­ной. Пу­га­ет и дру­гое. Го­во­ря об ав­тор­ской пес­не, Вла­ди­мир Вы­соц­кий от­кро­вен­но при­знал­ся в сво­ём зна­ме­ни­том мо­но­ло­ге 1980 г. для те­ле­пе­ре­да­чи «Ки­но­па­но­ра­ма», что «это де­ло тре­бу­ет очень боль­шой ра­бо­ты». «Эта пес­ня всё вре­мя жи­вёт с то­бой, не да­ёт те­бе по­коя ни днём, ни но­чью, – по­яс­нял он. – За­пи­сы­ва­ет­ся она ино­гда мо­мен­таль­но, но ра­бо­та на неё тра­тит­ся очень боль­шая. И ес­ли есть впе­чат­ле­ние, что это де­ла­ет­ся лег­ко, то это лож­ное впе­чат­ле­ние». То же мож­но ска­зать и о пи­са­тель­ском тру­де. Да­же ста­тья тре­бу­ет от пи­са­те­ля пре­дель­ной кон­цен­т­ра­ции, ду­шев­ной об­на­жён­но­с­ти, ко­лос­саль­но­го на­пря­же­ния и осо­бой ме­ло­ди­ки, над со­зда­ни­ем ко­то­рой не­ред­ко бьёшь­ся по не­сколь­ку дней под­ряд, ибо да­же од­на не­вер­ная но­та мо­жет от­толк­нуть чи­та­те­ля, за­ста­вить его по­мор­щить­ся и раз­дра­жён­но от­бро­сить твою вещь. Но ведь, что ни го­во­ри, а ста­тья – это всё же «не­ма­лая, вто­рич­ная (вы­де­ле­но ав­то­ром. – Д.К.) ли­те­ра­ту­ра», «ли­те­ра­ту­ра о ли­те­ра­ту­ре», по мет­ко­му оп­ре­де­ле­нию Алек­сан­д­ра Со­лже­ни­цы­на. Что уж тог­да по­мы­ш­лять о про­зе, ли­те­ра­ту­ре са­мой что ни на есть пер­вич­ной?

В об­щем, мне, как и Ан­д­рею Ру­да­лё­ву, гра­фо­ма­нов так­же пло­дить не хо­чет­ся, и раз по­ка не по­лу­ча­ет­ся от­влечь­ся от всей жи­тей­ской су­е­ты и плот­но за­сесть за ра­бо­ту над по­ве­с­тью, я и не пы­та­юсь. Но за­тея эта всё-та­ки не от­пу­с­ка­ет ме­ня, и со вре­ме­нем я пла­ни­рую де­бю­ти­ро­вать в пе­ча­ти как про­за­ик. Мо­жет быть, ле­том, в от­пу­с­ке, ког­да бу­дет боль­ше шан­сов.

А сей­час про­дол­жаю пи­сать кри­ти­че­с­кие ста­тьи. Для про­за­и­ка это то­же по­лез­но: преж­де чем всту­пать в ли­те­ра­тур­ный про­цесс, нуж­но яс­но уяс­нить се­бе своё ме­с­то в нём и по­нять, с кем же ты, ма­с­тер куль­ту­ры.

Дмитрий КОЛЕСНИКОВ
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ