Архив : №10. 12.03.2010

Мистификация подмосковных властей

Как из воздуха делают мемориал Достоевского

Ки­ло­ме­т­рах в пя­ти­де­ся­ти от за­штат­но­го про­вин­ци­аль­но­го го­род­ка За­рай­ска, в на­сто­я­щем глу­хом мед­ве­жь­ем уг­лу, «средь ле­сов и по­лей», рас­по­ло­же­но се­ло Да­ро­вое, по до­ре­во­лю­ци­он­но­му ад­ми­ни­с­т­ра­тив­но­му де­ле­нию от­но­сив­ше­е­ся к Ка­шир­ском уез­ду Туль­ской гу­бер­нии. Это ме­с­то свя­за­но с дет­ски­ми го­да­ми До­сто­ев­ско­го. Две со­сед­них де­рев­ни Да­ро­вое и Чер­мош­ня бы­ли при­об­ре­те­ны от­цом бу­ду­ще­го пи­са­те­ля, штаб-ле­ка­рем мос­ков­ской Ма­ри­ин­ской боль­ни­цы для бед­ных, в 1831 го­ду. «Име­ние на­ше со­сто­я­ло из двух не­боль­ших де­ре­ву­шек, рас­по­ло­жен­ных друг от дру­га в 1,5 вер­стах, – вспо­ми­нал брат Ф.М. До­сто­ев­ско­го Ан­д­рей Ми­хай­ло­вич, – в од­ной, а имен­но в сель­це Да­ро­вое мы жи­ли <…>». Име­ние бы­ло сов­сем за­ху­да­лое и бед­ное, как бед­ны­ми бы­ли и его хо­зя­е­ва. Од­на­ко М.А. До­сто­ев­ский, че­ло­век не­урав­но­ве­шен­ный и же­с­то­кий, от­ли­чав­ший­ся кре­по­ст­ни­че­с­ки­ми за­маш­ка­ми, был убит ле­том 1837 го­да кре­по­ст­ны­ми кре­с­ть­я­на­ми из-за ка­кой-то лю­бов­ной ис­то­рии с дво­ро­вой дев­кой. По­хо­ро­нен он был в ог­ра­де при­ход­ской церк­ви се­ла Мо­на­га­ро­во, со­хра­нив­шей­ся и ча­с­тич­но ре­с­та­в­ри­ро­ван­ной. Об этом эпи­зо­де хо­ди­ли слу­хи и раз­го­во­ры сре­ди ме­ст­ных жи­те­лей вплоть до 1950–60-х го­дов. Впро­чем, в на­уч­но-ис­сле­до­ва­тель­ских и би­о­гра­фи­че­с­ких ра­бо­тах о До­сто­ев­ском этот факт под­вер­га­ет­ся со­мне­нию и не счи­та­ет­ся впол­не до­ка­зан­ным. Су­ще­ст­ву­ет и вер­сия, что М.А. До­сто­ев­ский умер жар­ким лет­ним днём ес­те­ст­вен­ной смер­тью от апоп­лек­си­че­с­ко­го уда­ра.

В Да­ро­вом До­сто­ев­ский жил лет­ни­ми ме­ся­ца­ми в дет­ском и от­ро­че­с­ком воз­ра­с­те, и эти де­ре­вен­ские впе­чат­ле­ния, об­ще­ние с при­ро­дой, про­стым кре­с­ть­ян­ским на­ро­дом име­ли боль­шое зна­че­ние для фор­ми­ро­ва­ния его лич­но­с­ти, че­ло­ве­ка и пи­са­те­ля, как из­ве­ст­но, со­вер­шен­но го­род­ско­го, ур­ба­ни­зи­ро­ван­но­го, как го­во­рит­ся. Сам он пи­сал об этом так в од­ной из ста­тей «Днев­ни­ка пи­са­те­ля» в 1876 го­ду: «Это ма­лень­кое и не­за­ме­ча­тель­ное ме­с­то ос­та­ви­ло во мне глу­бо­кое и силь­ное впе­чат­ле­ние на всю по­том жизнь, <…> где всё пол­но для ме­ня са­мы­ми до­ро­ги­ми вос­по­ми­на­ни­я­ми». И до­ба­вим, что от­ра­зи­лось в твор­че­ст­ве пи­са­те­ля. Так, на­зва­ние де­рев­ни Чер­мош­ня це­ли­ком пе­ре­шло в ро­ман «Бра­тья Ка­ра­ма­зо­вы», так же как и ис­то­рия Ли­за­ве­ты Смер­дя­щей от­ра­зи­ла ре­аль­ную фи­гу­ру та­мош­ней де­ре­вен­ской ду­роч­ки Аг­ра­фе­ны, что за­сви­де­тель­ст­во­ва­но са­мим До­сто­ев­ским.

Рас­сказ же «Му­жик Ма­рей» (1877) так­же пол­но­стью свя­зан с од­ним из эпи­зо­дов дет­ских лет До­сто­ев­ско­го – о том, как про­стой кре­по­ст­ной кре­с­ть­я­нин по име­ни Ма­рей, шед­ший с плу­гом по бо­роз­де, «с ма­те­рин­ской улыб­кой» ус­по­ко­ил ма­лень­ко­го маль­чи­ка, ис­пу­гав­ше­го­ся вол­ка.

Впос­лед­ст­вии, бу­ду­чи уже зна­ме­ни­тым пи­са­те­лем, До­сто­ев­ский дваж­ды по­се­тил Да­ро­вое вме­с­те с же­ной Ан­ной Гри­го­рь­ев­ной ле­том 1876 го­да, а за­тем и 1877 го­да, ког­да по раз­де­лу име­ни­ем вла­де­ла его се­с­т­ра Ве­ра Ми­хай­лов­на Ива­но­ва. До се­ре­ди­ны 1920-х го­дов в Да­ро­вом жи­ла пле­мян­ни­ца До­сто­ев­ско­го Ма­рия Алек­сан­д­ров­на Ива­но­ва, до­стиг­шая очень пре­клон­ных лет, но со­хра­нив­шая хо­ро­шую па­мять и при­вет­ли­во при­ни­мав­шая в сво­ём ма­лень­ком трёх­ком­нат­ном до­ми­ке ред­ких по­се­ти­те­лей – они очень мно­го слы­ша­ли от неё ин­те­рес­но­го о жиз­ни До­сто­ев­ско­го. Но су­ще­ст­ву­ю­щий в Да­ро­вом се­го­дня ма­лень­кий до­миш­ко, в ко­то­ром раз­ме­ще­на не­боль­шая экс­по­зи­ция о До­сто­ев­ском, сов­сем уже не тот, ко­то­рый при­над­ле­жал се­мье До­сто­ев­ских. От вре­ме­ни До­сто­ев­ско­го в Да­ро­вом со­хра­ни­лось не­сколь­ко лип и ос­тат­ки ста­рин­но­го пар­ка под на­зва­ни­ем «Фе­ди­на ро­ща», на опуш­ке ко­то­ро­го в ок­ре­ст­но­с­тях де­рев­ни в 1980-х го­дах был ус­та­нов­лен па­мят­ник До­сто­ев­ско­му.

Здесь нель­зя не вспом­нить о том, что срав­ни­тель­но не­да­ле­ко от Да­ро­во­го на­хо­ди­лась (не в при­мер по­след­не­му) очень бо­га­тая, по-на­сто­я­ще­му бар­ская усадь­ба Ду­ле­би­но, при­над­ле­жав­шая Д.В. Гри­го­ро­ви­чу (1822–1899), ав­то­ру из­ве­ст­ных про­из­ве­де­ний о кре­по­ст­ном бы­те – по­ве­с­тей «Ан­тон-Го­ре­мы­ка», «Де­рев­ня» и мно­гих дру­гих, в том чис­ле из­ве­ст­ных «Ли­те­ра­тур­ных вос­по­ми­на­ний». Гри­го­ро­вич был од­но­курс­ни­ком До­сто­ев­ско­го по пе­тер­бург­ско­му Ин­же­нер­но­му учи­ли­щу, они бы­ли в дру­же­с­ких от­но­ше­ни­ях в юно­ше­с­кие го­ды и да­же од­но вре­мя жи­ли на од­ной квар­ти­ре. От этой усадь­бы, в ко­то­рой Гри­го­ро­вич оби­тал в те­че­ние дли­тель­но­го вре­ме­ни и по­сто­ян­но, до ста­ро­сти, на­ез­жал ту­да и где у не­го бы­ва­ли Тур­ге­нев, Не­кра­сов, Бот­кин, Дру­жи­нин и дру­гие, до на­ше­го вре­ме­ни не со­хра­ни­лось ни­че­го. Бук­валь­но ни сле­да. И, ко­неч­но, ни­кто не по­мы­ш­ля­ет об её вос­ста­нов­ле­нии и со­зда­нии там му­зея. А очень жаль! Но са­мо со­бой по­нят­но, что Гри­го­ро­вич ни­как не кон­ге­ни­а­лен До­сто­ев­ско­му.

Но что ка­са­ет­ся Да­ро­во­го и ок­ре­ст­но­с­тей, то в по­след­ние го­ды здесь про­ис­хо­дит пря­мо-та­ки «бум» До­сто­ев­ско­го. Си­ла­ми сту­ден­тов и со­труд­ни­ков Ко­ло­мен­ско­го пед­ву­за под ру­ко­вод­ст­вом од­но­го из ис­сле­до­ва­те­лей твор­че­ст­ва До­сто­ев­ско­го, про­фес­со­ра В.А. Вик­то­ро­ви­ча в те­че­ние уже не­сколь­ких лет рас­чи­ща­ет­ся и вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся «Фе­ди­на ро­ща», пре­бы­вав­шая в пол­ном за­пу­с­те­нии, с це­лью вос­соз­да­ния там преж­не­го пар­ка и при­род­ной ме­мо­ри­аль­ной зо­ны. А в кон­це ав­гу­с­та ми­нув­ше­го 2009 го­да в Ко­лом­не и За­рай­ске про­хо­дил учё­ный съезд, по­свя­щён­ный про­бле­мам твор­че­ст­ва и би­о­гра­фии До­сто­ев­ско­го, в ко­то­ром при­ни­ма­ли уча­с­тие та­кие из­ве­ст­ные со­вре­мен­ные спе­ци­а­ли­с­ты в этой об­ла­с­ти, как И.Л. Вол­гин, преж­де все­го, и В.Н. За­ха­ров. При­сут­ст­во­вал на кон­фе­рен­ции и один из по­том­ков пи­са­те­ля, по про­фес­сии во­ди­тель трам­вая в Санкт-Пе­тер­бур­ге. Упо­мя­ну­тые учё­ные му­жи по­лу­ча­ют гран­ты РГНФ и ка­кие-то ещё сред­ст­ва от за­ру­беж­ных спон­со­ров, глав­ным об­ра­зом на­це­лен­ные на изу­че­ние ро­до­слов­ной До­сто­ев­ско­го – как буд­то это име­ет ре­ша­ю­щее зна­че­ние для на­уч­но­го ос­во­е­ния фе­но­ме­на ве­ли­ко­го пи­са­те­ля! Но, как го­во­рит­ся, «чем бы ди­тя ни те­ши­лось…» А в ко­ло­мен­ской прес­се сов­сем не­дав­но за­дор­но кри­ча­ли о том, что ме­мо­ри­ал в Да­ро­вом впос­лед­ст­вии мо­жет стать ни­чем не ху­же Яс­ной По­ля­ны, да­же как бы вто­рой Яс­ной По­ля­ной. Ра­зу­ме­ет­ся, ни­кто не ста­нет от­ри­цать то­го, что зна­че­ние До­сто­ев­ско­го в ли­те­ра­ту­ре и ми­ро­вой куль­ту­ре ни­чем не мень­ше зна­че­ния Тол­сто­го. До­сто­ев­ский по сте­пе­ни по­пу­ляр­но­с­ти и вос­тре­бо­ван­но­с­ти в со­вре­мен­ном ми­ре, по­жа­луй, да­же пре­вос­хо­дит Тол­сто­го. Но поз­воль­те, ведь в Яс­ной По­ля­не Тол­стой про­жил в ос­нов­ном всю свою 82-лет­нюю жизнь, в ней со­хра­ни­лось, не­смо­т­ря на ре­во­лю­ци­он­ные по­тря­се­ния и не­мец­ко-фа­шист­скую ок­ку­па­цию 1941–42 го­дов, всё так, как бы­ло при нём, по край­ней ме­ре, в 1910 го­ду, в по­след­ний год его жиз­ни. А в Да­ро­вом, соб­ст­вен­но го­во­ря, кро­ме при­род­ных ланд­шаф­тов и воз­ду­ха, нет ни­че­го. Ко­неч­но, эн­ту­зи­азм и труд ко­ло­мен­ских пе­да­го­гов, сту­ден­тов, ре­с­та­в­ра­то­ров не мо­жет не вы­звать ува­же­ния, но спра­ши­ва­ет­ся, ка­кой же ре­зуль­тат всё-та­ки пред­по­ла­га­ет­ся – ре­аль­ный, ощу­ти­мый ре­зуль­тат их уси­лий, и на сколь­ко вре­ме­ни всё это рас­счи­та­но? Или это про­сто «си­не­ку­ра» для ос­тав­ших­ся при ми­ни­му­ме пе­да­го­ги­че­с­кой на­груз­ки ко­ло­мен­ских фи­ло­ло­гов? (Не се­к­рет, что ко­ло­мен­ский фил­фак стра­да­ет хро­ни­че­с­ким не­до­бо­ром, ни­кто не хо­чет по­сту­пать ту­да, все пред­по­чи­та­ют близ­ле­жа­щую Моск­ву.) По­это­му, увы, как это ни обид­но для не­ко­то­рых эн­ту­зи­а­с­тов «до­сто­ев­ско­ве­де­ния», на­до при­знать, что ме­мо­ри­ал со­зда­ёт­ся из воз­ду­ха и бу­дет в лю­бом слу­чае иметь вто­рич­ное зна­че­ние, так как здесь нет ни­че­го под­лин­но­го из по­ст­ро­ек и ме­мо­ри­аль­ных экс­по­на­тов. И срав­ни­вать его с Яс­ной По­ля­ной по мень­шей ме­ре смеш­но. Мне мо­гут на это воз­ра­зить: а как же С.С. Гей­чен­ко на пу­с­том ме­с­те, да ещё в тя­жё­лых ус­ло­ви­ях по­сле­во­ен­но­го вре­ме­ни вос­ста­нав­ли­вал чуть ли не в оди­ноч­ку Ми­хай­лов­ское и про­чие пуш­кин­ские ме­с­та? Од­на­ко для это­го, как нам пред­став­ля­ет­ся, на­до быть С.С. Гей­чен­ко, а не кем-то дру­гим. И кро­ме то­го, пуш­кин­ские ме­с­та на Псков­щи­не име­ли и име­ют сов­сем дру­гую судь­бу и дру­гую ау­ру.

Вот, в ос­нов­ном, то, что нам хо­те­лось ска­зать по это­му по­во­ду.

Александр РУДНЕВ,
г. КОЛОМНА,
Московская обл.