Архив : №10. 12.03.2010

Хочу быть волшебником

Каждый мечтает порой о таком чуде.

О везении. О помощи. О понимании.

О всесильном и любящем друге-покровителе,

который рассеет беду, отведёт несчастье,

с лёгкостью совершит невозможное.

М. Вел­лер

Вол­шеб­ст­во вы­ве­т­ри­ва­ет­ся из на­шей жиз­ни стре­ми­тель­но и не­умо­ли­мо. И в этом есть один су­ще­ст­вен­ный не­до­ста­ток: че­ло­век, не ве­ря­щий в чу­де­са, за­пи­ра­ет­ся в сво­ём зем­ном мир­ке, вла­чит уны­лое су­ще­ст­во­ва­ние и окон­ча­тель­но уве­ря­ет­ся, что на боль­шое сил уже не хва­тит. Без ощу­ще­ния чу­да де­ти пе­ре­ста­ют ве­рить в Де­да Мо­ро­за, а взрос­лые – в са­мих се­бя. Со­вре­мен­ный оте­че­ст­вен­ный пи­са­тель Ми­ха­ил Ио­си­фо­вич Вел­лер, стя­жав­ший сла­ву преж­де все­го за свои «бай­ки» и «ле­ген­ды», по­чув­ст­во­вал, на­сколь­ко тя­же­ло жи­вёт­ся со­вре­мен­но­му че­ло­ве­ку без вол­шеб­ст­ва. И ре­шил по­мочь всем со­мне­ва­ю­щим­ся в се­бе и кли­чу­щим о по­мо­щи. Для это­го ему при­шлось со­здать соб­ст­вен­ную ре­аль­ность – со­вре­мен­ный ему Санкт-Пе­тер­бург, на­пол­нен­ный са­мы­ми обыч­ны­ми обы­ва­те­ля­ми, сре­ди ко­то­рых есть и бан­ки­ры, и не­удач­ни­ки, и от­ча­ян­ные юные ро­ман­ти­ки. Так и жи­ли бы они сво­ей се­рой жиз­нью, ес­ли бы не по­яви­лось в этой ре­аль­но­с­ти на­сто­я­щее вол­шеб­ст­во.

Вол­шеб­ст­во это осо­бо­го ро­да. Без вол­шеб­ных па­ло­чек, ска­тер­тей-са­мо­бра­нок и ци­лин­д­ров со спря­тан­ны­ми кро­ли­ка­ми. И зри­те­ли, удив­лён­но гла­зе­ю­щие на это пред­став­ле­ние, не та­кие про­стые, как ка­жет­ся на пер­вый взгляд. Глав­ный маг, фа­кир и вол­шеб­ник ро­ма­на «При­клю­че­ния май­о­ра Звя­ги­на» – обыч­ный со­труд­ник ско­рой по­мо­щи, быв­ший де­сант­ник, а ны­не гла­ва друж­ной пе­тер­бург­ской се­мьи из че­ты­рёх че­ло­век. Боль­шую часть вре­ме­ни Ле­о­нид Бо­ри­со­вич Звя­гин про­во­дит со­от­вет­ст­вен­но лю­бо­му по­ря­доч­но­му се­мь­я­ни­ну: по­зд­но при­хо­дит до­мой с ра­бо­ты, по­мо­га­ет де­тям учить уро­ки, по­чи­ты­ва­ет кни­жеч­ки, ко­то­рые ему под­со­вы­ва­ет же­на-учи­тель­ни­ца, пьёт ле­дя­ное мо­ло­ко или об­ща­ет­ся с сы­ном-сту­ден­том. И всё бы так и тек­ло сво­им че­ре­дом, ес­ли бы не од­но уди­ви­тель­ное ув­ле­че­ние быв­ше­го май­о­ра – по­мо­гать лю­дям, ко­то­рые ут­ра­ти­ли ве­ру в се­бя или пре­да­лись без­гра­нич­но­му уны­нию. Вот тог­да-то и на­чи­на­ет­ся акт вол­шеб­ст­ва!

Сто­ит Звя­ги­ну вый­ти на ули­цу, как судь­ба во­лей-не­во­лей стал­ки­ва­ет его с «не­до­дел­ка­ми», как он сам лю­бит вы­ра­жать­ся: это и не­кра­си­вая де­вуш­ка, гру­бя­щая пас­са­жи­рам в трам­вае, и не­сча­ст­ная же­на хро­ни­че­с­ко­го ал­ко­го­ли­ка, и мо­ло­дой сту­дент Са­ша, боль­ной ра­ком, и сен­ти­мен­таль­ный пар­ниш­ка по име­ни Ла­рик, по­сле раз­ры­ва со сво­ей де­вуш­кой же­ла­ю­щий за­кон­чить жизнь под ко­лё­са­ми по­ез­да. Звя­гин, все­гда не­воз­му­ти­мый и на­сви­с­ты­ва­ю­щий «Ту­рец­кий марш» в слож­ные ми­ну­ты жиз­ни, на­чи­на­ет тво­рить своё вол­шеб­ст­во: он идёт на са­мые ра­ди­каль­ные ме­ры, что­бы вы­та­щить не­сча­ст­ную жерт­ву из той жиз­нен­ной по­лы­ньи, в ко­то­рую она уго­ди­ла. По пра­ву это­го ге­роя мож­но на­звать «де­ми­ур­гом», на­сто­я­щим твор­цом жиз­ни, пусть да­же и не сво­ей: он без­жа­ло­ст­но за­став­ля­ет сво­их «па­ци­ен­тов» от­ка­зы­вать­ся от все­воз­мож­ных сте­рео­ти­пов и ком­плек­сов («Не­кра­си­вая»), смо­т­реть на жизнь сме­ло и без стра­ха («Иг­ра в им­пе­ра­то­ра»), сме­ять­ся над все­ми труд­но­с­тя­ми («Не­удач­ник»), чув­ст­во­вать своё до­сто­ин­ст­во и зна­чи­мость («Лю­бит – не лю­бит»), не бо­ять­ся опас­но­с­ти и но­вых впе­чат­ле­ний, бо­роть­ся да­же со смер­тель­ной бо­лез­нью («Жи­вы бу­дем – не по­мрём»). Лю­бой по­доб­ный акт вол­шеб­ст­ва – на­сто­я­щий, до ме­ло­чей про­ду­ман­ный спек­такль. Звя­гин не про­сто так да­ёт нуж­да­ю­щим­ся день­ги, бо­гат­ст­во и лю­бовь: все его дей­ст­вия на­прав­ле­ны на то, что­бы «па­ци­ент» по­чув­ст­во­вал ис­тин­ную без­гра­нич­ность соб­ст­вен­ных сил. А для это­го его нуж­но толь­ко под­толк­нуть к дей­ст­ви­ям.

Для это­го Звя­гин не жа­ле­ет ни соб­ст­вен­ных вы­ход­ных, ни де­нег, ни сна: он под­ку­па­ет ра­бо­то­да­те­лей, на­ни­ма­ет зна­ко­мых ак­тё­ров и ак­т­рис для ра­зы­г­ры­ва­ния сцен, при по­мо­щи сво­их кол­лег-вра­чей вну­ша­ет па­ци­ен­там са­мые жут­кие стра­хи, что­бы те по­чув­ст­во­ва­ли цен­ность сво­ей, ка­за­лось бы, ник­чём­ной жиз­ни (ал­ко­го­лик в гла­ве «Вы­трез­ви­тель»). «Нет, я не экс­тра­сенс, я мо­гу лишь то, что в че­ло­ве­че­с­ких си­лах. А это – поч­ти всё, а?» – этой сво­ей фра­зой Звя­гин рас­кры­ва­ет всю сущ­ность сво­е­го не­за­мыс­ло­ва­то­го вол­шеб­ст­ва.

Про­бле­ма мно­гих кри­ти­ков, оце­ни­ва­ю­щих ро­ман, за­клю­ча­ет­ся в том, что все они вос­при­ни­ма­ют до­б­ро­де­тель­но­го май­о­ра в пер­вую оче­редь как не­кую ре­аль­но су­ще­ст­ву­ю­щую лич­ность, ко­то­рой в при­ро­де и су­ще­ст­во­вать-то не мо­жет. Дли­тель­ные и слож­ные звя­гин­ские «сце­на­рии» бес­ко­ры­ст­но­го спа­се­ния не­сча­ст­ных жертв? То­же не­воз­мож­но! И, в кон­це-то кон­цов, от­ку­да со­труд­ни­ку «ско­рой» взять день­ги на всю эту «бла­го­тво­ри­тель­ность»? По­доб­ные взгля­ды, как нам ка­жет­ся, по­про­с­ту не­до­пу­с­ти­мы. Вел­лер осо­зна­вал, что на­ри­со­ван­ный им иде­ал, бес­ст­раш­ный рус­ский че­ло­век с не­по­ко­ле­би­мым ду­хом и без­гра­нич­ным эн­ту­зи­аз­мом, не мо­жет су­ще­ст­во­вать в ре­аль­но­с­ти. По­то­му и не сто­ит его за­пи­сы­вать в раз­ряд ре­аль­но су­ще­ст­ву­ю­щих лич­но­с­тей.

Звя­гин – это имен­но тот вол­шеб­ник, ко­то­рый при­хо­дит к каж­до­му от­дель­но­му чи­та­те­лю на­еди­не и за­став­ля­ет за­ду­мать­ся над те­че­ни­ем соб­ст­вен­ной жиз­ни. По­то­му в каж­дой «жерт­ве» ком­плек­сов и сте­рео­ти­пов ча­с­то уз­на­ёшь соб­ст­вен­ную лич­ность, ино­гда да­же с от­вра­ще­ни­ем хва­та­ясь за мысль, что сам, быть мо­жет, не­да­ле­ко ушёл от ге­ро­ев про­из­ве­де­ния. Не­сча­ст­ная лю­бовь, страх пе­ред бу­ду­щим, не­ре­ши­тель­ность и от­ча­я­ние – а раз­ве все эти бе­ды не ка­са­ют­ся нас са­мих в этой жиз­ни? Раз­ве все­гда нам до­ста­ёт уве­рен­но­с­ти в се­бе, вы­держ­ки и стой­ко­с­ти? Да и чем мы, в сущ­но­с­ти, луч­ше этих са­мых звя­гин­ских па­ци­ен­тов? Каж­дый из них пер­со­ни­фи­ци­ру­ет ка­кой-то оп­ре­де­лён­ный че­ло­ве­че­с­кий страх или от­ри­ца­тель­ную чер­ту. Да, изо­б­ра­же­ны они за­ча­с­тую до­ста­точ­но блёк­ло и кро­ме сво­их унич­то­жи­тель­ных по­ро­ков не мо­гут по­хва­с­тать­ся ни­чем. Ла­рик из «Лю­бит – не лю­бит», на­при­мер, до­воль­но силь­но на­по­ми­на­ет то­го же Са­шу Ив­чен­ко из «Жи­вы бу­дем – не по­мрём», есть в нём да­же ка­кие-то чер­ты «про­шлых» ге­ро­ев – на­при­мер, не­ре­ши­тель­ность на гра­ни Фи­мы Бляй­ши­ца из «Ле­генд Нев­ско­го про­спек­та». Звя­гин, как ни кру­ти, цен­т­раль­ная фи­гу­ра, на три го­ло­вы сто­я­щая вы­ше всей тол­пы оби­та­те­лей Пе­тер­бур­га. Пси­хо­ло­гиз­ма и ди­на­мич­но­го раз­ви­тия ха­рак­те­ра глав­но­го ге­роя здесь ни на грош: не­воз­му­ти­мый май­ор так и ос­та­ёт­ся не­воз­му­ти­мым и бла­го­род­ным до са­мо­го по­след­не­го мо­мен­та (за­вер­ша­ю­щая гла­ва «Лю­бит – не лю­бит», за­ме­тим, вы­пол­не­на с ис­тин­ным вел­ле­ров­ским ма­с­тер­ст­вом ла­ко­нич­но­го рас­ска­за и за­став­ля­ет вспом­нить луч­шие мо­мен­ты из сбор­ни­ков «Раз­би­ва­тель сер­дец» и «О люб­ви»). Но, как нам ка­жет­ся, ав­тор и не ду­мал де­лать став­ку на раз­ви­тие цен­т­раль­но­го об­ра­за и пси­хо­ло­гич­ность изо­б­ра­жа­е­мых кон­флик­тов. «При­клю­че­ния май­о­ра Звя­ги­на», по су­ти, есть всё тот же сбор­ник «слу­ча­ев» и «ба­ек», объ­е­ди­нён­ных од­ним ге­ро­ем и, в от­ли­чие от «Ле­генд Нев­ско­го про­спек­та» и «Ле­генд Ар­ба­та», пред­наз­на­чен­ных не всем чи­та­те­лям, а каж­до­му в от­дель­но­с­ти. От­сю­да, быть мо­жет, бе­рёт­ся не­ко­то­рый ди­дак­тизм звя­гин­ско­го уче­ния. Впро­чем, со­вер­шен­но оп­рав­дан­ный.

За­кры­вая ро­ман, от­че­го-то бе­зум­но хо­чет­ся со­вер­шить ка­кой-ни­будь, пусть да­же и ма­лень­кий, но всё-та­ки зна­чи­мый, лич­ный по­двиг. Пой­ти и прыг­нуть с па­ра­шю­том, на­при­мер. Пе­ре­бо­роть свои стра­хи и пой­ти ус­т­ро­ить­ся на ра­бо­ту в жур­нал, ку­да рань­ше и но­гой бо­ял­ся сту­пить. Или сде­лать, на­ко­нец, лю­бой дру­гой по­сту­пок, мыс­ли о не­воз­мож­но­с­ти ко­то­ро­го ино­гда не да­ва­ли спать по но­чам. Са­мо­вну­ше­ние, ска­же­те вы? Во­все нет. Все­го лишь на­хлы­нув­шая уве­рен­ность в соб­ст­вен­ных си­лах, же­ла­ние уви­деть жизнь во всём её раз­но­об­ра­зии. А раз­ве мо­жет на­сто­я­щий вол­шеб­ник по­да­рить что-ли­бо бо­лее цен­ное?

Юрий ЗАХАРОВ