Архив : №11. 19.03.2010

Рекорды подставного футболиста

 Шамиль ТАРПИЩЕВ – личность по-своему уникальная. Он президент Федерации тенниса России. Но если его спортивные достижения у всех на устах, то личная жизнь теннисного короля – терра инкогнита. А ведь Тарпищев в свои 62 года успел посадить дерево, построить дом в Подмосковье и воспитать двоих сыновей.

 

– Ша­миль Ан­ва­ро­вич, с че­го нач­нём?

– С кор­ней. По на­ци­о­наль­но­с­ти я та­та­рин! Мои ро­ди­те­ли из од­но­го се­ла – Тат-Юн­ки. Это та­тар­ская де­рев­ня, она на­хо­дит­ся в Мор­до­вии. Все мои близ­кие род­ст­вен­ни­ки – дол­го­жи­те­ли. Пра­ба­буш­ка умер­ла в 105 лет, ба­буш­ка в 87, отец – в 82 го­да, а ма­ма до сих пор жи­ва. Мы сей­час жи­вём вме­с­те – ма­ма, моя се­с­т­ра Эль­ми­ра и её муж Ри­нат, на­ши де­ти – мои два сы­на Амир и Фи­липп и их дочь Алия. Се­с­т­ра с му­жем уха­жи­ва­ют за ма­мой и мне по­мо­га­ют.

– Лю­бовь к спор­ту от от­ца?

– Он был джи­ги­том и ка­ва­ле­ри­с­том! Лег­ко под­ни­мал с зем­ли на пол­ном га­ло­пе пла­ток. Он от при­ро­ды был че­ло­век спор­тив­ный. В ар­мии ему не бы­ло рав­ных в греб­ле на шлюп­ках, он здо­ро­во бе­гал на лы­жах. Так что фи­зи­че­с­кие дан­ные у ме­ня от не­го. А вот рос­том я по­шёл в де­да, ма­ми­но­го от­ца.

– Отец у вас был тре­не­ром?

– Ка­ким тре­не­ром – штам­пов­щи­ком! Он как при­шёл в трид­ца­тых го­дах на мос­ков­ский за­вод «Зна­мя тру­да», так и про­ра­бо­тал на нём до кон­ца – штам­пов­щи­ком. Он был ещё и ра­ци­о­на­ли­за­то­ром. Во вре­мя вой­ны его, как вы­со­ко­класс­но­го спе­ци­а­ли­с­та, не при­зва­ли на фронт, а вме­с­те с за­во­дом эва­ку­и­ро­ва­ли в Куй­бы­шев. Он вер­нул­ся в Моск­ву в 1946 го­ду и вско­ре, 5 де­ка­б­ря, в День Кон­сти­ту­ции, же­нил­ся. Был рань­ше та­кой пра­зд­ник. Так что мы от­ме­ча­ли его вдвой­не.

– Что зна­чит ва­ше имя?

– Оно пе­ре­во­дит­ся как «ус­лы­шан­ный Бо­гом». Моя се­с­т­ра Эль­ми­ра мо­ло­же ме­ня на че­ты­ре го­да. Она за­кон­чи­ла авиа­ци­он­ный ин­сти­тут. Ро­дил­ся я в Пе­чат­ни­ко­вом пе­ре­ул­ке, в рай­о­не Труб­ной пло­ща­ди. По­том мы пе­ре­еха­ли на Ле­нин­град­ский про­спект к ста­ди­о­ну Юных пи­о­не­ров. По­мню, как в 1-м Бот­кин­ском про­ез­де мы жи­ли в ком­на­те на де­ся­том эта­же один­над­ца­ти­э­таж­но­го до­ма. В ком­му­нал­ке под но­ме­ром 133. Эту ком­на­ту да­ли от­цу, как пе­ре­до­ви­ку про­из­вод­ст­ва. Поз­же мы пе­ре­еха­ли на Но­вую Ба­ши­лов­ку. Там бы­ла уже двух­ком­нат­ная квар­ти­ра на чет­ве­рых. А по­лу­чить её нам по­мог ге­не­раль­ный кон­ст­рук­тор иль­ю­шин­ской фир­мы Ген­на­дий Но­во­жи­лов.

– Го­во­рят, что и на Бе­го­вой вы бе­га­ли?

– По ут­рам ино­гда де­лал про­беж­ки по Бе­го­вой. Ту­да пе­ре­еха­ли, ког­да за­вод по­ст­ро­ил но­вый дом на Бе­го­вой ули­це. Тог­да но­во­се­лье спра­ви­ли в трёх­ком­нат­ной квар­ти­ре. Не по­ве­ри­те, но до 39 лет я жил вме­с­те с ро­ди­те­ля­ми. А ма­ши­ну, зе­лё­ные «Жи­гу­ли» ше­с­той мо­де­ли, ку­пил се­бе лишь в 32 го­да. А трёх­ком­нат­ную ко­о­пе­ра­тив­ную квар­ти­ру мне уда­лось ку­пить с по­мо­щью зам­пре­да Мос­со­ве­та Ана­то­лия Ко­с­тен­ко, ко­то­рый лю­бил иг­рать в тен­нис.

– Мно­гие удив­ля­ют­ся, как вам уда­ёт­ся и тен­ни­сом в стра­не «ру­лить», и вос­пи­ты­вать двух сы­но­вей…

– С же­ной мы раз­ве­лись, и сей­час вос­пи­ты­ваю Ами­ра и Фи­лип­па. Имя Амир пе­ре­во­дит­ся как «по­ве­ли­тель». Ви­ди­мо, с ге­на­ми ему пе­ре­да­лась лю­бовь к тен­ни­су от ме­ня. Он не­пло­хо иг­ра­ет по сво­е­му воз­ра­с­ту. Млад­ший сын, Фи­липп, то­же иг­ра­ет в тен­нис. Рань­ше, ес­ли что-то не по­лу­ча­лось, он ча­с­то пла­кал. Но слу­чись дра­ка, он бу­дет бить­ся до тех пор, по­ка не упа­дёт без сил. Ну, пря­мо как я в дет­ст­ве. Сей­час стар­ший сын ра­бо­та­ет в «тен­нис­ной си­с­те­ме» и во мно­гом мне по­мо­га­ет.

– Лю­бо­го ра­бот­ни­ка мож­но за­ме­нить та­ким же или ещё бо­лее спо­соб­ным. А от­ца?

– Хо­ро­ше­го от­ца за­ме­нить та­ким же хо­ро­шим от­цом не­воз­мож­но. Три бед­ст­вия есть у че­ло­ве­ка – смерть, ста­рость и пло­хие де­ти. От ста­ро­сти и смер­ти ни­кто не мо­жет за­крыть две­ри сво­е­го до­ма, но от пло­хих де­тей дом мо­гут убе­речь са­ми де­ти. Сло­вом, к ро­ди­те­лям от­но­сись так, как ты же­лал бы, что­бы твои соб­ст­вен­ные де­ти от­но­си­лись к те­бе.

– Вы ког­да на­ча­ли иг­рать в тен­нис?

– На пер­вом ме­с­те у ме­ня все­гда был фут­бол. А учил­ся я в 698-й шко­ле, ко­то­рая бы­ла воз­ле до­ма. В дет­ст­ве с па­ца­на­ми го­ня­ли в фут­бол с ут­ра до ве­че­ра. По­на­ча­лу иг­рал в во­ро­тах, по­том пе­ре­ме­с­тил­ся в по­лу­за­щи­ту. В во­семь лет за­пи­сал­ся в сек­цию рус­ско­го хок­кея и хо­дил ту­да зи­мой, а ле­том про­па­дал на фут­боль­ном по­ле. Од­наж­ды по­лу­чил над­рыв свя­зок во вре­мя тре­ни­ров­ки, и ма­ма за­пре­ти­ла мне иг­рать в фут­бол. Тог­да я пе­ре­шёл в сек­цию тен­ни­са толь­ко по­то­му, что в кон­це тре­ни­ров­ки тен­ни­си­с­ты иг­ра­ли… в фут­бол!

– Ес­ли не се­к­рет, где тре­ни­ро­ва­лись?

– На Ста­ди­о­не юных пи­о­не­ров, что не­да­ле­ко от стан­ции ме­т­ро «Ди­на­мо». Тог­да там бы­ло фут­боль­ное по­ле, ве­ло­трек и сек­тор, где тол­ка­ли яд­ро и бро­са­ли мо­лот. Од­наж­ды мо­лот за­ле­тел на корт и по­вис на про­во­дах у ме­ня над го­ло­вой. Но я всё же ус­пел от­ско­чить, ког­да спор­тив­ный сна­ряд с шу­мом опу­с­тил­ся на зем­лю. На кор­тах СЮ­Па ра­бо­тал Вик­тор Ни­ко­ла­е­вич Лун­ды­шев, ко­то­рый и сде­лал ме­ня тен­ни­си­с­том.

– Бы­с­т­ро ста­ли раз­ряд­ни­ком?

– Уже в че­тыр­над­цать лет вы­пол­нил пер­вый взрос­лый раз­ряд по тен­ни­су. Ка­кое-то вре­мя тре­ни­ро­вал­ся на ста­ди­о­не в «Со­коль­ни­ках». Мо­им спор­тив­ным вос­пи­та­ни­ем за­ни­ма­лась и Свет­ла­на Ас­пи­со­ва, же­на спар­та­ков­ско­го фут­бо­ли­с­та Ру­ди­ка Бли­но­ва.

– Ин­ци­ден­ты с тре­не­ра­ми слу­ча­лись?

– С са­мо­го на­ча­ла у ме­ня не сло­жи­лись от­но­ше­ния с Гиб­бо­ном – так в шут­ку мы на­зы­ва­ли луч­ше­го тог­да в Со­ю­зе тре­не­ра по тен­ни­су Сер­гея Сер­ге­е­ви­ча Ан­д­ре­е­ва. Был та­кой тен­ни­сист Алик Ива­нов. Он Ан­д­ре­е­ва кри­ти­ко­вал не­щад­но, но за гла­за. Мы ему как-то об этом ска­за­ли, и тог­да он на­брал­ся хра­б­ро­с­ти, по­до­шёл к Ан­д­ре­е­ву и вы­па­лил: «Сер­гей Сер­ге­е­вич, ты г–но!».

– Слож­но бы­ло од­но­вре­мен­но иг­рать и в фут­бол, и в тен­нис?

– Фут­бол да­вал мне… за­ра­бо­ток. Лет с ше­ст­над­ца­ти иг­рал под­став­ным за за­вод «Ку­лон» и од­но­вре­мен­но за «Зна­мя тру­да», за от­цов­ский цех. Имел чер­во­нец в не­де­лю, что счи­та­лось по тем вре­ме­нам при­лич­ны­ми день­га­ми. Од­наж­ды про­во­дил­ся чем­пи­о­нат за­во­да, и я в се­ми мат­чах за­бил один­над­цать го­лов. Из проф­ко­ма при­шли вру­чать от­цу ку­бок как луч­ше­му бом­бар­ди­ру, а он тог­да уже был на пен­сии. Так ме­ня рас­се­кре­ти­ли!

– До­ки от тен­ни­са по­мнят, что в 17 лет вы вы­иг­ра­ли меж­ду­на­род­ный тур­нир в Со­чи…

– Бы­ло де­ло. Но до двад­ца­ти лет не мог от­ка­зать­ся от фут­бо­ла ра­ди тен­ни­са. Он и по сей день у ме­ня лю­би­мый вид спор­та. Тог­да ко мне при­сма­т­ри­ва­лись в дуб­ле мос­ков­ско­го «Ди­на­мо». Од­но­вре­мен­но мне пред­ло­жи­ли ме­с­то в ко­ман­де пер­вой ли­ги, но я ос­тал­ся в тен­ни­се.

– Хо­дят анек­до­ты о том, как вы на­ст­ра­и­вае­те тен­ни­си­с­тов пе­ред иг­рой...

– За сбор­ную иг­рал рань­ше Тей­му­раз Ка­ку­лия. Прав­да, иг­рал пси­хо­ло­ги­че­с­ки, от­тал­ки­ва­ясь от соб­ст­вен­но­го стра­ха. Ес­ли его пе­ред иг­рой на­ст­ро­ить, он пе­ре­го­рал. Не­ред­ко я го­во­рил ему так: «Ти­мур. Ты пол­ное ни­что­же­ст­во, иг­рать не уме­ешь, про­тив­ник на го­ло­ву силь­нее те­бя, шан­сов у те­бя ни­ка­ких. От те­бя ре­зуль­та­та мы не ждём, иг­рай как хо­чешь!». Обыч­но по­сле та­ких слов он из зай­ца пре­вра­щал­ся в льва и мог обы­г­рать лю­бо­го.

– За ва­ши ти­ту­лы вас по­ра за­но­сить в Кни­гу ре­кор­дов Гин­не­са…

– Ме­ня не раз спра­ши­ва­ли, как так дол­го мне уда­ва­лось ос­та­вать­ся на по­сту стар­ше­го тре­не­ра сбор­ной стра­ны по тен­ни­су. Обыч­но я на это от­ве­чал, что это по­то­му, что тен­нис в стра­не про­сто ни­ко­му не был ну­жен! Ес­ли же се­рь­ёз­но, то до сих пор не мо­гу от­ве­тить на этот во­прос.

– С иг­ро­ка­ми хох­мы при­клю­ча­лись?

– Еже­днев­но! Этот слу­чай про­изо­шёл дав­но, но ве­се­лит он ме­ня до сих пор. В од­ном из мат­чей про­изо­шёл фе­но­ме­наль­ный слу­чай с На­та­шей Бо­ро­ди­ной. Ле­на Гра­на­ту­ро­ва про­иг­ры­ва­ет Тре­си Ос­тин, и я по хо­ду мат­ча де­лаю за­ме­ну. Пред­ла­гаю вый­ти на корт На­та­ше, но она от­ка­зы­ва­ет­ся из-за то­го, что за­бы­ла… на­деть тру­си­ки! Ни­кто ни­ког­да не ви­дел, что­бы Чес­но­ков бро­сал ра­кет­ки. А на пер­вых тур­ни­рах из-за сверх­на­гру­зок он так рас­ст­ра­и­вал­ся, что бро­сал ра­кет­ки да­же че­рез за­бор. Был матч, ког­да его сня­ли с со­рев­но­ва­ний. Ан­д­рей, ку­да бы он ни на­прав­лял­ся, все­гда опаз­ды­вал на пол­ча­са. Как-то он при­шёл на тре­ни­ров­ку на Ши­ря­е­во по­ле с… авось­кой. В ней – бу­тер­б­ро­ды, та­поч­ки. Его спра­ши­ва­ют: «Ан­д­рю­ша, а где твоя ра­кет­ка?», а он: «В авось­ке!». А в авось­ке ра­кет­ки нет! А вот про Ле­о­ню­ка. Од­наж­ды он про­иг­рал обид­ный мяч, толь­ко от­крыл рот, что­бы вы­ма­те­рить­ся, как столк­нул­ся взгля­дом с Та­ней На­ум­ко. Тог­да он в серд­цах про­из­нёс: «Вра­ги со­жг­ли род­ную ха­ту!». А так, как ру­гал­ся Вол­ков, ни один фи­ло­лог-ино­ст­ра­нец, как бы дол­го он ни изу­чал рус­ский, пе­ре­ве­с­ти не мог. Та­ко­го ни­кто ни­ког­да не слы­шал! По­это­му Вол­ков не раз из­бе­гал на­ка­за­ния бла­го­да­ря вир­ту­оз­но­му тек­с­ту!

– Хо­дит не­ма­ло ба­ек о том, как в 1984 го­ду в До­нец­ке на­ши иг­ра­ли со сбор­ной Из­ра­и­ля. Нель­зя ли про­яс­нить, как всё бы­ло на са­мом де­ле?

– Та­кой на­эле­к­т­ри­зо­ван­но­с­ти до мат­ча не на­блю­дал ни на ка­ком дру­гом со­рев­но­ва­нии. Тен­ни­си­с­тов из Из­ра­и­ля по­се­ли­ли в не­сколь­ких но­ме­рах гос­ти­ни­цы, на од­ном эта­же. Кро­ме из­ра­иль­ской ко­ман­ды, там ни­кто боль­ше не дол­жен был на­хо­дить­ся. В гос­ти­ни­цу за­пре­ти­ли се­лить да­же со­вет­ских ев­ре­ев. И в та­кой си­ту­а­ции про­изо­шёл анек­до­ти­че­с­кий слу­чай. Из под­мо­с­ков­но­го Жу­ков­ско­го при­ехал лёт­чик-ко­с­мо­навт Игорь Волк с тре­мя при­яте­ля­ми-ев­ре­я­ми! Игорь Волк тог­да был пред­се­да­те­лем фе­де­ра­ции тен­ни­са СССР. Ко­с­мо­навт при­ехал за день до со­рев­но­ва­ний, а мест в гос­ти­ни­це уже не бы­ло. Ед­ва уда­лось уго­во­рить ди­рек­то­ра гос­ти­ни­цы, что­бы Иго­ря Пе­т­ро­ви­ча раз­ме­с­ти­ли на том же эта­же, где ос­та­но­ви­лись из­ра­иль­ские иг­ро­ки. Но ког­да ад­ми­ни­с­т­ра­тор уви­де­ла, что все трое при­яте­лей ко­с­мо­нав­та с «пя­тым пунк­том», под­ня­лась но­вая вол­на. Под мою лич­ную от­вет­ст­вен­ность ев­ре­ев из Жу­ков­ско­го про­пи­са­ли в гос­ти­ни­це, но при ус­ло­вии, что они не бу­дут об­щать­ся с ев­ре­я­ми из Из­ра­и­ля. Но са­мое ин­те­рес­ное в том, что толь­ко Игорь Волк по­пал на этаж, где жи­ла из­ра­иль­ская де­ле­га­ция. Этот 23-й по счё­ту матч меж­ду сбор­ны­ми быв­ше­го СССР и Из­ра­и­ля мы вы­иг­ра­ли – 3:2. При­еха­ли в Моск­ву, а там ти­ши­на, слов­но ре­бя­та и не иг­ра­ли. Лишь в од­ной га­зе­те на­пи­са­ли от­чёт, ко­то­рый на­зы­вал­ся «20 ча­сов 15 ми­нут на эле­к­т­ри­че­с­ком сту­ле». И моя фо­то­гра­фия на этом сту­ле! За матч, не дви­га­ясь, я по­те­рял бо­лее че­ты­рёх ки­ло­грам­мов ве­са!

– А что рань­ше бы­ло за пра­ви­ло 32 дней?

– Со­вет­ский че­ло­век не мог на­хо­дить­ся за гра­ни­цей в ко­ман­ди­ров­ке боль­ше, чем 32 дня! С на­ступ­ле­ни­ем 31 дня на­до бы­ло вер­нуть­ся на Ро­ди­ну, но тут же, как толь­ко ту­да-сю­да пе­ре­сёк гра­ни­цу, мож­но бы­ло сесть в са­мо­лёт и сно­ва уле­теть. Каж­дый ува­жа­ю­щий се­бя спорт­с­мен имел не­сколь­ко па­с­пор­тов. С од­ним при­ле­тел, с дру­гим уле­тел!

Беседу вела Анастасия ЗУЕВА
Фото Николая ЗУЕВА