Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №13. 02.04.2010

Изумляемся вместе с Юрием Архиповым

ОБАЯНИЕ НА САМОИРОНИИ

 

Ва­ле­рий По­пов. Сон, по­хо­жий на жизнь. По­ве­с­ти и рас­ска­зы. – М.: Про­за­ик, 2010

 

Как ни со­став­ляй, сле­дуя мо­де, де­сят­ку или дю­жи­ну ве­ду­щих рус­ских про­за­и­ков на­ше­го вре­ме­ни, пе­тер­бур­жец Ва­ле­рий По­пов не­пре­мен­но в чис­ло этих из­бран­ных вой­дёт.

Си­с­те­му ко­ор­ди­нат его про­зы мож­но вы­ст­ро­ить, ис­хо­дя из двух вы­ска­зы­ва­ний про­слав­лен­ных пред­ше­ст­вен­ни­ков на­ча­ла про­шло­го ве­ка. Не на­до вы­ду­мы­вать ни­ка­ких сю­же­тов, ут­верж­дал При­швин, соб­ст­вен­ная жизнь пре­до­став­ля­ет вся­ко­му пи­шу­ще­му бо­лее чем до­ста­точ­ный ма­те­ри­ал для ху­до­же­ст­вен­но­го за­пе­чат­ле­ния. «Бе­ру ку­сок жиз­ни, гру­бой и бед­ной, и тво­рю из не­го ле­ген­ду» – дек­ла­ри­ро­вал Со­ло­губ.

Соб­ст­вен­ная жизнь слу­жит про­за­и­ку По­по­ву ве­рой и прав­дой. Цеп­кость его па­мя­ти по­ра­жа­ет. Не толь­ко ха­рак­тер­ные сло­веч­ки, но и са­ми за­па­хи ут­ра­чен­но­го вре­ме­ни под его пе­ром ожи­ва­ют. Пруст при­по­ми­на­ет­ся в свя­зи с ним не слу­чай­но – он и сам упо­ми­на­ет его – вро­де бы и не сов­сем кста­ти – в но­вой кни­ге. И вспо­ми­на­тель­ный лот опу­с­ка­ет­ся им не ме­нее глу­бо­ко, чем у клас­си­ка-фран­цу­за, и сти­ли­с­ти­че­с­ки По­пов мо­жет быть утон­чён и вет­вист, как ма­ло кто в на­ше вре­мя («Ко­мар жи­вёт, по­ка по­ёт»). Вот и в но­вой по­ве­с­ти «На­ри­су­ем» ав­тор су­мел рас­ска­зать нам всю свою би­о­гра­фию, хо­тя и не стал при этом глав­ным ге­ро­ем по­ве­ст­во­ва­ния. Глав­но­го ге­роя ему ещё в со­вет­ское вре­мя под­ки­нул ВГИК, за­ду­мав со­здать по за­ка­зан­но­му По­по­ву сце­на­рию фильм о «на­сто­я­щем че­ло­ве­ке» из на­ро­да, пе­ре­до­вом тру­же­ни­ке-про­ле­та­рии. Па­рень, од­на­ко, гор­няк из За­по­ля­рья, ока­зал­ся не пла­кат­ным, а впол­не зем­ным, слиш­ком на­сто­я­щим, что­бы по­хо­дить на рас­хо­жий об­раз эк­ран­но­го ге­роя, на ко­то­рый не по­тя­нул, – за­то сде­лал­ся дру­гом ав­то­ра на всю жизнь. Вклю­чая ту её не­дав­нюю часть, ког­да она во всей стра­не так рез­ко пе­ре­ме­ни­лась, что до­бле­ст­ный труд пе­ре­стал быть до­бле­с­тью, а стал не­ле­пым ана­хро­низ­мом.

«Гру­бой и бед­ной» жиз­ни в про­зе По­по­ва во­об­ще и в этой по­ве­с­ти в ча­ст­но­с­ти пре­до­ста­точ­но. Пу­с­ты­ри, ба­ра­ки, го­ры шла­ка и му­со­ра – вот его при­выч­ные де­ко­ра­ции. Но тво­рит он из это­го хла­ма ес­ли не ле­ген­ду, то сказ­ку. Или ра­дуж­ный сон, как и за­яв­ле­но в на­зва­нии кни­ги. От­че­го ра­дуж­ный? От­то­го, что сон этот («Сон По­по­ва» – бы­ла та­кая по­эма у А.К. Тол­сто­го) пре­об­ра­жён на­сме­ш­ли­вым пе­ром, пол­ным юмо­ра и на­ход­чи­вых, мет­ких «ос­т­ра­не­ний» вся­ко­го жиз­нен­но­го со­ра. Да ещё сдо­б­рен не­сги­ба­е­мым жиз­не­лю­би­ем его за­бу­бён­но­го дру­га, ру­ба­хи-пар­ня, все­гда пру­ще­го на­про­лом, ибо «пеш­ки на­зад не хо­дят», как гла­сит од­но из его лю­би­мых при­сло­вий. А «На­ри­су­ем!» – и во­все его де­виз, ко­то­рым он от­зы­ва­ет­ся на лю­бую, пусть и са­мую за­ко­вы­ри­с­тую про­бле­му, пе­ред ним по­став­лен­ную.

Оба­я­ние про­зы По­по­ва во мно­гом дер­жит­ся на са­мо­иро­нии. Ко­неч­но, он не лю­бу­ет­ся те­ми пер­со­на­жа­ми из про­шлой сво­ей жиз­ни, ко­то­рые ус­пе­ли во­вре­мя пе­ре­ст­ро­ить­ся из иде­а­ли­с­тов-ге­до­ни­с­тов в ге­до­ни­с­тов-ре­а­ли­с­тов ком­мер­че­с­ко­го при­зы­ва. Он да­же как буд­то го­тов взгля­нуть на се­бя, «лу­зе­ра», их гла­за­ми: та­кой пе­ре­прыг по­ве­ст­во­ва­тель­ных пер­спек­тив и обес­пе­чи­ва­ет иг­ро­вое, юмор­ное про­ст­ран­ст­во его про­зы. Бы­лые пар­тий­цы, и при преж­ней-то вла­с­ти не упу­с­кав­шие ку­с­ка по­жир­ней, на его гла­зах пре­вра­ти­лись в тех, кто сме­ло и гром­ко об­ли­ча­ет ужа­сы Ок­тябрь­ской ре­во­лю­ции, что­бы опять быть «в шо­ко­ла­де», а он, «ни­ког­да эту са­мую ре­во­лю­цию не одо­б­ряв­ший», сты­дит­ся по­спе­шать за при­за­ми и опять ко­вы­ля­ет на обо­чи­не. И ког­да вдруг за­но­сит его судь­ба в их гла­мур­ный мир, они не­до­уме­ва­ют: «Этот-то за­чем?». «Кар­ти­на ки­с­ти пе­ре­движ­ни­ка: «Яв­ле­ние кол­ду­на на де­ре­вен­скую свадь­бу» – ком­мен­ти­ру­ет си­ту­а­цию на­сме­ш­ли­вый ав­тор.

И всё-та­ки у чи­та­те­ля ос­та­ёт­ся впе­чат­ле­ние, что он сча­ст­ли­вее их всех. По­то­му что спо­со­бен не про­сто убе­жать в свет­лые сно­ви­де­ния, но со­здать их сам, си­лой соб­ст­вен­но­го во­об­ра­же­ния. И тог­да для сча­с­тья ему хва­та­ет со­ло­мин­ки, ко­то­рую ни­кто из них не за­ме­тит. А для не­го она ста­нет яко­рем спа­се­ния. Да­же в боль­ни­це, «по­сре­ди оке­а­на бо­ли», его, сло­во­люб­ца, мо­жет по­ра­до­вать хо­тя бы за­нят­ная и та­кая уме­ст­ная, на­гру­жен­ная смыс­лом фа­ми­лия са­ни­тар­ки:

«Вот – дре­без­жа­ние те­леж­ки со шпри­ца­ми, ко­то­рую по­жи­лая и не­ук­лю­жая се­с­т­ра вво­зит в па­ла­ту. Я сле­жу за её дол­ги­ми, но бес­по­лез­ны­ми при­го­тов­ле­ни­я­ми, и вдруг вы­го­ва­ри­ваю: «Ска­жи­те… а как ва­ша фа­ми­лия?»

– Пан­те­ле­юш­ки­на… А что? – про­из­но­сит она. И я улы­ба­юсь».

И мы улы­ба­ем­ся вме­с­те с ав­то­ром. Ва­ле­рия По­по­ва нель­зя чи­тать без улыб­ки.

 


 

ВЕСЕЛИЕ РУСИ ЕСТЬ ПИТИ

 

Крас­ная кни­га ал­ко­го­ли­ка. Со­ста­вил Па­вел Кру­са­нов. – СПб.: Ам­фо­ра, 2009

 

Это тре­тья ан­то­ло­гия ма­лой про­зы, со­став­лен­ная П.Кру­са­но­вым из тех, что по­свя­ще­ны рус­ской гу­би­тель­ной стра­с­ти. Цве­та двух дру­гих бы­ли иные, но то­же сим­во­ли­че­с­кие. Од­на из них бы­ла «зе­лё­ная», что по­нят­но («зе­лё­ный змий»), дру­гая «си­няя» («упить­ся до по­си­не­ния»). «Крас­ная» кни­га – о том, что, соб­ст­вен­но, так при­вле­ка­ет пью­щих в зе­лье, ка­кую «ле­по­ту», кра­си­вую ра­дость на­хо­дят они в вод­ке. «Это же муж­ской стек­лян­ный торт!» – как го­во­рит­ся о бу­тыл­ке в прит­че, вы­не­сен­ной на зад­ник алой об­лож­ки.

Ал­ко­голь – это вы­зов, пи­шет со­ста­ви­тель в сво­ём пре­дис­ло­вии. «Вна­ча­ле пред­ста­ю­щий как но­вая за­ба­ва, для не­ко­то­рых этот вы­зов пе­ре­рас­та­ет в бит­ву на­смерть». Не­мно­гие вы­хо­дят из этой бит­вы по­бе­ди­те­ля­ми. Ведь те, кто за­ме­ня­ет со­мни­тель­ную, ко­вар­ную ра­дость «злой трез­во­с­тью» (фор­му­ли­ров­ка Кру­са­но­ва), – то­же про­иг­рав­шие. А зо­ло­тая се­ре­ди­на, ког­да ви­но­пи­тие ста­но­вит­ся со­раз­мер­ной ча­с­тью уют­но­го пи­ра или пре­одо­ле­ва­ет­ся вспо­ло­ха­ми юмо­ра и воз­го­ня­ет­ся в смех, чрез­вы­чай­но ред­ки. Со­ста­ви­тель при­зна­ёт­ся: он и сам не ожи­дал, что кни­га по­лу­чит­ся та­кой то­щей – мень­ше трёх­сот стра­ниц. Да и юмор иной раз ему при­хо­ди­лось под­пу­с­кать впол­не чёр­ный. По­про­с­ту го­во­ря, клад­би­щен­ский – по­то­му как не­уме­рен­ные воз­ли­я­ния ге­ро­ев рас­ска­зов здесь то и де­ло пе­ре­хо­дят в по­но­жов­щи­ну и про­чий кри­ми­нал.

Это от­но­сит­ся, прав­да, в ос­нов­ном к со­вре­мен­ной про­зе. Ан­то­ло­гия по­ст­ро­е­на так, что рас­ска­зы клас­си­ков зо­ло­то­го ве­ка рус­ской ли­те­ра­ту­ры – Го­го­ля («Ко­ля­с­ка»), Ле­с­ко­ва («Чер­то­гон»), До­сто­ев­ско­го («Сквер­ный анек­дот»), Че­хо­ва («Пе­т­ров день»), При­шви­на («Крас­ная Гор­ка») бе­зо вся­кой хро­но­ло­гии пе­ре­ме­жа­ют­ся срав­ни­тель­но не­дав­ни­ми опу­са­ми ав­то­ров со­вре­мен­ных. Прин­цип, впол­не се­бя оп­рав­дав­ший: Ва­дим Ле­вен­таль, Ев­ге­ний По­пов, Алек­сей Шель­вах, Ев­ге­ний Вол­ко­выс­ский, Сер­гей Но­сов, Алек­сандр Ето­ев, Бе­ло­бров-По­пов, Наль По­доль­ский, про­тив ожи­да­ния, не вы­гля­дят ни­чтож­ны­ми пи­са­ка­ми на фо­не про­слав­лен­ных ма­с­те­ров ми­ро­во­го уров­ня; на­про­тив, в та­кой слав­ной ком­па­нии они как-то при­под­ни­ма­ют­ся, что ли, на цы­поч­ки. Рус­ская ли­те­ра­ту­ра двух ве­ков, та­ким об­ра­зом, обо­зна­че­на здесь как еди­ный про­цесс, а раз­де­лён­ные вре­ме­нем и мно­ги­ми об­сто­я­тель­ст­ва­ми жиз­ни пи­са­те­ли – как од­на боль­шая се­мья. В ко­то­рой не без уро­дов, ко­неч­но, на роль ко­то­рых пре­тен­ду­ют ны­не ав­то­ры, на­ле­га­ю­щие на ма­тер­щин­ку, но вот ведь как по­став­лен ре­жис­сё­ром-со­ста­ви­те­лем здесь не­вер­ный пья­ный свет: те­ма чуть ли не оп­рав­ды­ва­ет в дан­ном слу­чае и та­кие ли­хие сред­ст­ва. К то­му же их под­пи­ра­ет и ку­да как глу­бин­ная фоль­к­лор­ная тра­ди­ция – «За­вет­ные сказ­ки» Афа­на­сь­е­ва, на­при­мер.

Ска­зо­вость во­об­ще, по­жа­луй, об­щая съе­ди­ни­тель­ная чер­та в этом про­тя­жён­ном по ох­ва­ту сбор­ни­ке. Ес­ли уж «ве­се­лие Ру­си есть пи­ти», то и по­ве­дать о нём ес­те­ст­вен­нее все­го от ли­ца и име­ни ба­ла­гу­ра. Су­хое, трез­вен­ное мо­ра­ли­за­тор­ст­во сле­ду­ет ос­та­вить «злой» пуб­ли­ци­с­ти­ке. Без са­мо­оправ­да­тель­но­го лу­ка­во­го ёр­ни­че­ст­ва та­ким рас­ска­зам не вы­жить в сколь­ко-ни­будь от­вет­ст­вен­ном по­ве­ст­во­ва­тель­ном по­то­ке.

Стран­ным об­ра­зом из­да­ние обо­шлось без ка­кой-ли­бо справ­ки об ав­то­рах. А ведь боль­шин­ст­во из них, со­вре­мен­ных, не­ве­до­мо не толь­ко ши­ро­ко­му чи­та­те­лю, но и спе­ци­а­ли­с­там. Есть ведь эле­мен­тар­ные тре­бо­ва­ния из­да­тель­ской куль­ту­ры, ко­то­рые хо­ро­шо бы на­учить­ся не­укос­ни­тель­но ис­пол­нять. Нель­зя же ог­ра­ни­чи­вать свои уси­лия од­ной кра­си­вой крас­ной об­лож­кой.

 


 

ИСТИННУЮ ПРАВДУ ГЛАГОЛЕТ

 

Бо­рис Шер­гин. Пра­вед­ное солн­це. Днев­ни­ки раз­ных лет (1939–1968). – СПб.: Биб­ли­о­по­лис, 2009

 

Кто лю­бит кра­со­ту рус­ско­го сло­ва в его из ста­ри­ны вле­ко­мой на­пев­но­с­ти и не­за­но­с­чи­вой му­д­ро­с­ти, тот дав­но уже чис­лит тво­ре­ния Бо­ри­са Шер­ги­на (1893–1973) сре­ди сво­их са­мых со­кро­вен­ных со­кро­вищ. По­то­мок ар­хан­ге­ло­го­род­ских ко­ра­бе­лов и ска­зи­те­лей, он и сам за­клю­чил в сло­вес­ную вязь, по­доб­ную се­вер­ным из­бя­ным на­лич­ни­кам, мно­гие бе­ло­мор­ские бы­ли и не­бы­валь­щи­ны, сам, на свой лад, пе­ре­ска­зал див­ные ле­ген­ды и сказ­ки род­ных мест. Ху­дож­ник по пер­во­му сво­е­му об­ра­зо­ва­нию, он, с го­да­ми по­сте­пен­но те­ряя зре­ние, сде­лал при­чуд­ли­вые, ни на ко­го не по­хо­жие (раз­ве что – в сказ­ках – на зем­ля­ка сво­е­го Сте­па­на Пи­са­хо­ва) ли­те­ра­тур­ные из­де­лия глав­ным сво­им про­мыс­лом. По­се­лив­шись с дво­ю­род­ным бра­том («бра­тел­кой», ко­то­рый был ему и за се­к­ре­та­ря, и за нянь­ку) в на­ча­ле трид­ца­тых го­дов в под­валь­ной ком­нат­ке на мос­ков­ском Рож­де­ст­вен­ском буль­ва­ре, он до са­мой кон­чи­ны сво­ей стал при­вет­ным и при­вле­ка­тель­ным огонь­ком, на ко­то­рый сби­ра­лись мно­гие чут­кие к за­ве­там Ру­си мос­ков­ские ли­те­ра­то­ры – и во­все не толь­ко «быв­шие». Иные из них – как Юрий Гал­кин и Юрий Ко­валь, Юрий Шуль­ман и Вла­ди­мир Ли­чу­тин – ос­та­ви­ли вос­по­ми­на­ния о ма­с­те­ре и не­ма­ло сде­ла­ли для из­да­ния его книг в по­след­ние го­ды.

Рус­ская сло­вес­ность то­же зна­ет сво­их пра­вед­ни­ков. «Пра­вед­ное солн­це»! Как вер­но, в ду­хе зем­ля­ка его Ио­ан­на Крон­штадт­ско­го, на­зва­на кни­га днев­ни­ков Шер­ги­на. Ей ме­с­то от­ны­не ря­дом с луч­ши­ми об­раз­ца­ми это­го жа­н­ра в двад­ца­том ве­ке, ка­ко­вые ос­та­ви­ли нам Ро­за­нов, При­швин, Ду­ры­лин. Ни по не­бро­с­ко изящ­ной на­ряд­но­с­ти ска­зо­во­го по­кроя, ни по му­д­рой сер­деч­но­с­ти она им не ус­ту­па­ет. Дав­но уже не по­яв­ля­лось на ны­неш­нем при­лав­ке та­ких книг – сра­бо­тан­ных на ве­ка. Толь­ко от пред­ше­ст­вен­ни­ков, от де­дов, и дож­дёшь­ся.

«Моё упо­ва­ние – в кра­со­те Ру­си. И, жи­вя в этих «бед­ных се­ле­нь­ях», по­сре­ди этой «скуд­ной при­ро­ды», я сер­деч­ны­ми оча­ми ви­жу и знаю здесь за­вет­ную мою кра­со­ту…» Ос­нов­ной тон пи­са­ний Шер­ги­на, са­мое су­ще­ст­во его ис­по­ве­даль­ной про­зы. Как гло­ток род­ни­ко­вой во­ды по­сре­ди те­пе­реш­ней му­ти. Не сра­зу, не вдруг воз­ник­шей – на свя­той-то Ру­си. Как все­гда, ког­да зна­ко­мишь­ся с до­ку­мен­та­ми про­шло­го (хоть и с га­зе­та­ми тож), преж­де все­го хо­чет­ся за­гля­нуть, о чём бы­ло на­пи­са­но в день соб­ст­вен­но­го рож­де­ния. Под «мо­ей» да­той, прак­ти­че­с­ки все­гда при­хо­дя­щей­ся на Ве­ли­кий Пост, на­хо­жу не слиш­ком-то ве­сё­лую за­пись во­ен­но­го вре­ме­ни: «В церк­ви те­перь не так сра­с­тво­ря­ет­ся серд­це со все­ми… Лю­ди от­пуг­ну­ты друг от дру­га. Всяк из­мо­тан, всяк ус­тал, всяк зна­ет, что ря­дом с ним сто­я­щий ему не мо­жет по­мочь. Да, все при­шли сю­да за хле­бом не­бес­ным, но не­ла­с­ко­вы друг к дру­гу, так же, как ут­ром сто­я­ли за хле­бом кар­то­фель­ным, се­бе б по­лу­чить, а дру­гие как хо­тят… Вы­му­че­на, из­мя­та ду­ша у всех». Дав­но уже не сто­ит на­род, му­со­ля кар­точ­ки, за кар­тош­кой и жмы­хом, но мно­гое ли в от­чуж­де­нии всех от всех из­ме­ни­лось? По­уба­ви­лось ли не­ст­ро­е­ний и в са­мой церк­ви с её бы­лой «со­бор­но­с­тью» как ос­нов­ной до­б­ро­де­те­лью? Вид­но, от­хо­дить нам ещё дол­го от за­пе­чат­лён­ных и Шер­ги­ным по­тря­се­ний.

Пре­вос­ход­но из­дан­ная кни­га ук­ра­ше­на ри­сун­ка­ми и са­мо­го ав­то­ра, и уче­ни­ка его, то­же пи­са­те­ля и ху­дож­ни­ка Юрия Ко­ва­ля. Есть здесь и пре­дис­ло­вия (це­лых два!), и при­ло­же­ния с пись­ма­ми Шер­ги­на и вос­по­ми­на­ни­я­ми о нём, а так­же с крат­кой, но осо­бен­но не­об­хо­ди­мой в дан­ном слу­чае биб­ли­о­гра­фи­ей.

«Сре­ди всех сво­их ро­вес­ни­ков, по­этов Се­ре­б­ря­но­го ве­ка, Шер­гин, быть мо­жет, са­мый рус­ский, тра­ди­ци­он­ный и, как ис­тин­но­му по­эту и долж­но, – не по­ня­тый до­се­ле. Но уж по­ра…», – пи­шет в сво­ём пре­дис­ло­вии В.Грун­тов­ский.

Ис­тин­ную прав­ду гла­го­лет.


Юрий Архипов




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования