Архив : №15. 16.04.2010

Грузите диафильмы бочками

 «Муль­ти­ки» Михаила Ели­за­ро­ва вы­шли в про­кат в се­ре­ди­не мар­та, но уже ус­пе­ли об­ра­с­ти мно­же­ст­вом оце­нок и ха­рак­те­ри­с­тик, в ко­то­рых им на­вя­зы­ва­ет­ся сход­ст­во с те­ми или ины­ми ли­те­ра­тур­ны­ми про­из­ве­де­ни­я­ми.

Так, для Та­ть­я­ны Тро­фи­мо­вой «ес­те­ст­вен­ное срав­не­ние, ко­то­рое на­пра­ши­ва­ет­ся при чте­нии «Муль­ти­ков», – это со­ро­кин­ские рас­ска­зы ну­ле­вых и пе­ле­вин­ские опы­ты по пе­ре­во­ро­ту ре­аль­но­с­ти». В том же клю­че рас­суж­да­ет и Ли­за Но­ви­ко­ва, по­ла­га­ю­щая, что «ком­по­зи­ци­он­ную схе­му Ели­за­ров взял из рас­ска­зов по­кро­ви­тель­ст­ву­ю­ще­го ему Вла­ди­ми­ра Со­ро­ки­на» (име­ет­ся в ви­ду вне­зап­ное втор­же­ние в раз­ме­рен­ное и спо­кой­ное те­че­ние дей­ст­ви­тель­но­с­ти ка­ко­го-то стран­но­го, ми­с­ти­че­с­ко­го на­ча­ла).

Ми­ха­ил Бой­ко, по­тра­тив­ший не­ма­ло сил на вы­яс­не­ние то­го, ка­ким имен­но пси­хи­че­с­ким за­бо­ле­ва­ни­ем стра­да­ет глав­ный ге­рой «Муль­ти­ков», про­вёл па­рал­лель меж­ду «ней­т­раль­ным сти­лем» на­чаль­ных глав ро­ма­на и тем язы­ком, ко­то­рый был ис­поль­зо­ван Ка­мю в «По­сто­рон­нем». Ели­за­ве­те Бир­гер в этой же ма­не­ре по­ве­ст­во­ва­ния при­ме­ре­щи­лась «при­ле­пин­ская па­цан­ская эс­те­ти­ка». А вот Льву Да­нил­ки­ну нар­ра­тив­ные экс­пе­ри­мен­ты Ели­за­ро­ва на­пом­ни­ли «Про­ект ре­во­лю­ции в Нью-Йор­ке» Але­на Роб-Грийе.

Од­на­ко глав­но­го ин­тер­тек­с­ту­аль­но­го «сло­на» сверх­про­ни­ца­тель­ные кри­ти­ки по­че­му-то так и не за­ме­ти­ли. Кто же яв­ля­ет­ся этим ги­гант­ским ли­те­ра­тур­ным мле­ко­пи­та­ю­щим, на ко­то­ром, как зем­ля в древ­них ми­фах, по­ко­ит­ся ма­ло­этаж­ное зда­ние ели­за­ров­ско­го ро­ма­на? От­вет оче­ви­ден: это «За­вод­ной апель­син» Эн­то­ни Бёр­д­жес­са.

И в клас­си­че­с­кой ан­ти­уто­пии ан­г­лий­ско­го пи­са­те­ля, и в «Муль­ти­ках» мы на­блю­да­ем од­ну и ту же си­ту­а­цию: «пе­ре­вос­пи­та­ние» труд­но­го под­ро­ст­ка сред­ст­ва­ми ви­зу­аль­ных ис­кусств. При этом сов­па­де­ния меж­ду тек­с­та­ми не ог­ра­ни­чи­ва­ют­ся об­щей тен­ден­ци­ей или ка­ким-то од­ним сю­жет­ным зве­ном. Они, без пре­уве­ли­че­ния, про­сти­ра­ют­ся зна­чи­тель­но даль­ше.

Нач­нём с то­го, что кни­ги Бёр­д­жес­са и Ели­за­ро­ва име­ют иден­тич­ную трёх­ча­ст­ную струк­ту­ру. В пер­вой ча­с­ти по­ве­ст­ву­ет­ся о по­дви­гах глав­но­го ге­роя на кри­ми­наль­ном по­при­ще: «муль­ти­пли­ка­ци­он­ный» Гер­ман Рым­ба­ев про­мы­ш­ля­ет ор­га­ни­за­ци­ей по­ход­но-по­ле­во­го стрип­ти­за, дра­ка­ми и вы­мо­га­ни­ем де­нег у оди­но­ких про­хо­жих, а «ци­т­ру­со­вый» Алекс за­ни­ма­ет­ся гра­бе­жа­ми, на­си­ли­ем и раз­бо­ем.

Вто­рая часть по­ст­ро­е­на во­круг зло­клю­че­ний цен­т­раль­но­го пер­со­на­жа, по­пав­ше­го на­ко­нец в «неж­ные» ру­ки пе­ни­тен­ци­ар­ных ра­бот­ни­ков. Ге­рою Бёр­д­жес­са док­тор Брод­ский и его кол­ле­ги де­мон­ст­ри­ру­ют филь­мы, ко­то­рые во вза­и­мо­дей­ст­вии с так на­зы­ва­е­мой «сы­во­рот­кой Лю­до­ви­ка» при­зва­ны со­здать у по­до­печ­но­го но­вый ус­лов­ный ре­флекс: под­сту­пы не­пре­одо­ли­мой тош­но­ты и бо­ли при ви­де лю­бо­го на­си­лия. Те­ма­ти­ка филь­мов, ра­зу­ме­ет­ся, не от­ли­ча­ет­ся раз­но­об­ра­зи­ем. «Каж­дый день, – вспо­ми­на­ет Алекс, – по­ка­зы­ва­ли при­мер­но од­но и то же, сплош­ные пин­ки, toltshoki и кровь, кровь крас­ны­ми ру­чь­я­ми, сте­ка­ю­щая с lits и tel, за­брыз­ги­вая объ­ек­тив ка­ме­ры. Всё те же ух­мы­ля­ю­щи­е­ся или хо­хо­чу­щие maltshiki, оде­тые по по­след­ней при­ня­той у nadsatych мо­де, хи­хи­ка­ю­щие япон­ские ма­с­те­ра за­плеч­ных дел ли­бо на­цист­ские штур­мо­ви­ки или зон­дер­ко­ман­ды» <ро­ман Бёр­д­жес­са мы ци­ти­ру­ем в пе­ре­во­де В.Бош­ня­ка – А.К.>. Не­ко­то­рые лен­ты, прав­да, со­дер­жат фраг­мен­ты по­хож­де­ний са­мо­го Алек­са. На­при­мер, на­па­де­ние на лав­ку Сла­у­за, со­про­вож­дав­ше­е­ся же­с­то­ким из­би­е­ни­ем хо­зяй­ки, яв­но по­слу­жи­ло «сце­на­ри­ем» той вос­пи­та­тель­ной лен­ты, где «трое или чет­ве­ро malltshikov об­чи­ща­ют лав­ку, на­би­вая кар­ма­ны babkami и од­но­вре­мен­но пи­ная во­пя­щую ста­рую ptitsu».

Гер­ма­ну Рым­ба­е­ву вме­с­то пол­но­цен­ных ки­но­кар­тин быв­ший ма­нь­як-рас­чле­ни­тель Алек­сей Ар­ка­дь­е­вич Ра­зу­мов­ский про­кру­чи­ва­ет ог­ром­ный на­зи­да­тель­ный ди­а­фильм «К но­вой жиз­ни!» Точ­нее го­во­ря, это не про­сто ди­а­фильм, а «ди­а­фильм в ди­а­филь­ме» («вну­т­рен­ний ди­а­фильм», по тер­ми­но­ло­гии Ели­за­ро­ва). Сна­ча­ла Гер­ман смо­т­рит «се­рию» про дет­ские ма­ка­б­ри­че­с­кие про­дел­ки Алек­сея Ар­ка­дь­е­ви­ча, за­клю­чав­ши­е­ся в хо­ро­шо про­ду­ман­ном убий­ст­ве двух маль­чи­ков и од­ной де­воч­ки. По­том по­яв­ля­ет­ся че­ло­век, бе­ру­щий­ся пе­ре­вос­пи­тать ма­лень­ко­го Ра­зу­мов­ско­го, ка­за­лось бы, без­на­дёж­но по­гряз­ше­го в ду­ше­губ­ст­вах и рас­чле­не­ни­ях. Этот са­мо­зван­ный Ма­ка­рен­ко, пред­ста­вив­ший­ся Вик­то­ром Та­ра­со­ви­чем Гре­бе­ню­ком, так­же по­ка­зы­ва­ет сво­е­му по­до­печ­но­му ав­то­био­гра­фи­че­с­кий ди­а­фильм, не от­ли­ча­ю­щий­ся «по ком­по­зи­ции… от ис­то­рии Алёш­ки Ра­зу­ма» (ко­ли­че­ст­во жертв со­кра­ти­лось, прав­да, до од­но­го-един­ст­вен­но­го не­сча­ст­но­го сто­ро­жа). Лег­ко до­га­дать­ся, что к пой­ман­но­му с по­лич­ным Вить­ке Гре­бе­ню­ку при­хо­дит спу­с­тя ка­кое-то вре­мя его соб­ст­вен­ный пе­ре­вос­пи­та­тель – Ар­се­ний Ви­та­ль­е­вич Су­хо­во. И он, ко­неч­но, то­же за­пу­с­ка­ет ди­а­фильм о сво­их дет­ских пре­ступ­ле­ни­ях («уто­пил кош­ку Ли­зу, за­му­чил бе­ло­го и пре­ле­ст­но­го кро­ли­ка Боб­би!»). За­тем по­ве­ст­во­ва­ние воз­вра­ща­ет­ся к ис­то­рии Ра­зу­мов­ско­го, ко­то­рый вы­рос, по­лу­чил про­фес­сию учи­те­ля и стал ра­бо­тать в той са­мой Дет­ской ком­на­те ми­ли­ции, ку­да по­пал Гер­ман Рым­ба­ев. По­это­му в за­клю­чи­тель­ной «се­рии» ди­а­филь­ма в ри­со­ван­ных пер­со­на­жей пре­вра­ща­ют­ся и зри­тель, и де­мон­ст­ра­тор. Пе­ре­ме­с­тив­ший­ся на эк­ран Гер­ман вы­нуж­ден не толь­ко смо­т­реть в ус­ко­рен­ном тем­пе «К но­вой жиз­ни!», но и вы­пол­нять ие­зу­ит­ские тре­бо­ва­ния Алек­сея Ар­ка­дь­е­ви­ча (пре­да­вать дру­зей, рас­ска­зы­вать о сво­их тай­ных по­ро­ках и т.п.).

Тре­тья часть «ар­хе­ти­пи­че­с­ко­го» тек­с­та пред­став­ля­ет со­бой рас­сказ о тех по­след­ст­ви­ях, к ко­то­рым при­ве­ли вос­пи­та­тель­ные экс­пе­ри­мен­ты Брод­ско­го и Ра­зу­мов­ско­го. Алекс, как из­ве­ст­но, ут­ра­тил внеш­нюю аг­рес­сив­ность, но «пе­ре­стал быть су­ще­ст­вом, на­де­лён­ным спо­соб­но­с­тью нрав­ст­вен­но­го вы­бо­ра». Ана­ло­гич­ные ре­зуль­та­ты на­блю­да­ют­ся и в слу­чае с Гер­ма­ном: «Я по­ни­мал, – го­во­рит он, – что на­до мной свер­ши­лось не­мыс­ли­мое над­ру­га­тель­ст­во. Ме­ня ли­ши­ли во­ли и го­ло­са, ук­ра­ли лич­ность, сде­ла­ли пре­да­те­лем, и не бы­ло ни­ка­кой воз­мож­но­с­ти до­ка­зать ко­му бы то ни бы­ло об­рат­ное». Страх вновь ока­зать­ся на се­ан­се у Ра­зу­мов­ско­го ско­вы­ва­ет со­зна­ние Гер­ма­на на­всег­да.

Глав­ное же – и по­ло­жи­тель­ное – от­ли­чие «Муль­ти­ков» от «За­вод­но­го апель­си­на» за­клю­ча­ет­ся в ис­поль­зо­ва­нии Ели­за­ро­вым при­ёма двой­ной мо­ти­ви­ров­ки. Де­ло в том, что со­бы­тия, при­клю­чив­ши­е­ся с Гер­ма­ном Рым­ба­е­вым, до­пу­с­ка­ют вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щие объ­яс­не­ния. С од­ной сто­ро­ны, ни­что не ме­ша­ет чи­та­те­лю вос­при­ни­мать их че­рез приз­му чи­с­той ми­с­ти­ки (не­кие по­ту­с­то­рон­ние си­лы вме­ша­лись в жизнь ма­ло­лет­не­го пра­во­на­ру­ши­те­ля и бук­валь­но «по­до­гна­ли» её под сце­на­рий вол­шеб­но­го ди­а­филь­ма). С дру­гой сто­ро­ны, стран­ные ве­щи, с ко­то­ры­ми Гер­ман буд­то бы столк­нул­ся в Дет­ской ком­на­те ми­ли­ции, мож­но бла­го­по­луч­но спи­сать на при­ступ фо­то­сен­си­тив­ной эпи­леп­сии (эту точ­ку зре­ния от­ста­и­ва­ет в ро­ма­не док­тор Бож­ко).

Го­во­ря ина­че, по­ве­ст­во­ва­тель­ная тех­ни­ка Ели­за­ро­ва на­по­ми­на­ет ме­то­ди­ку зна­ме­ни­то­го шот­ланд­ско­го муль­ти­пли­ка­то­ра Нор­ма­на Мак­ла­ре­на, ко­то­рый смы­вал эмуль­сию со ста­рой ки­но­плён­ки и на­но­сил аб­ст­ракт­ные узо­ры на про­зрач­ную цел­лу­ло­ид­ную лен­ту. Точ­но так же и Ели­за­ров на про­тя­же­нии все­го ро­ма­на по­сто­ян­но за­ни­ма­ет­ся тем, что пе­ри­о­ди­че­с­ки «смы­ва­ет» слои при­выч­ной ре­аль­но­с­ти, за­ме­няя их ту­ман­ны­ми си­лу­э­та­ми сред­не­рус­ских «Хреб­тов Бе­зу­мия». 

Алексей КОРОВАШКО,
г. НИЖНИЙ НОВГОРОД