Архив : №17. 30.04.2010

Война – вещь суровая

Анатолий ГЕНАТУЛИН

– Ска­зал ли кто-то за по­след­нее вре­мя но­вое сло­во о вой­не?

– Я не знаю. Не мо­гу на­звать но­вым сло­вом о вой­не ро­ман Вла­ди­ми­ра Ма­ка­ни­на. Он не во­е­вал, на се­бе не ис­пы­тал. Ведь кро­ме ви­зу­аль­но­го впе­чат­ле­ния пи­са­тель дол­жен ис­пы­тать чув­ст­во вой­ны, а это уни­каль­ное чув­ст­во, ког­да че­ло­век зна­ет, что идёт уми­рать… По-на­сто­я­ще­му пи­сал о вой­не Лев Тол­стой, а вот на­ши за­ме­ча­тель­ные пи­са­те­ли, увы, до та­ко­го не до­хо­ди­ли. В со­вре­мен­ных ро­ма­нах ма­ло пси­хо­ло­гии. Не­ко­то­рые пи­са­те­ли к это­му при­бли­жа­лись – Кон­стан­тин Во­ро­бь­ёв, на­при­мер. Или Ва­силь Бы­ков. Что-то я все име­на по­за­был, так с хо­ду и не вспом­ню.

У ме­ня у са­мо­го бы­ли та­кие по­пыт­ки. На­при­мер, был на­пе­ча­тан мой рас­сказ «Не­по­годь» – в США в ан­то­ло­гии рус­ской ли­те­ра­ту­ры, рас­ска­зы и по­ве­с­ти пуб­ли­ко­ва­лись в Ин­дии, Ки­тае, Поль­ше, Че­хо­сло­ва­кии. Но не да­ли хо­ду раз­вить­ся.

Тол­стой, на­при­мер, на двух вой­нах был, по­это­му су­мел на­пи­сать «Вой­ну и мир» – по­то­му что сам ис­пы­тал, что это та­кое.

В по­след­нее вре­мя мож­но встре­тить уй­му ме­му­а­ров и вос­по­ми­на­ний. Но прав­ду мо­жет на­пи­сать толь­ко тот, кто ис­пы­тал всё это на се­бе.

Ещё ста­ли мно­го го­во­рить о ге­ро­из­ме, со­вер­шен­но не по­ни­мая, что это та­кое. Что та­кое ге­ро­изм на вой­не? Сол­дат при­нял при­ся­гу, он вы­пол­ня­ет при­каз и не мо­жет его не вы­пол­нить. Он в один мо­мент за­бы­ва­ет о стра­хе, пе­ре­ска­ки­ва­ет в дру­гое из­ме­ре­ние. При чём тут ге­ро­изм? Бы­ли, ко­неч­но, и ду­рач­ки, ко­то­рые на ам­б­ра­зу­ры лез­ли, чтоб по­кра­со­вать­ся пе­ред ко­ман­ди­ром.

Вспом­нить, на­при­мер, «по­двиг» Алек­сан­д­ра Ма­т­ро­со­ва. На­сто­я­щая его фа­ми­лия, кста­ти, Му­ха­ме­дь­я­нов, мы с ним из од­ной де­рев­ни. Бес­при­зор­ни­ком был, фа­ми­лию Ма­т­ро­сов сам се­бе тог­да и при­ду­мал. Прав­ду о его по­дви­ге го­тов был на­пи­сать Кон­дра­ть­ев. А то со­зда­ли ле­ген­ду, что маль­чиш­ка был ге­рой – вы­пол­нял при­каз… На са­мом де­ле Ма­т­ро­сов под­пол­зал к дзо­ту, из ко­то­ро­го стре­лял пу­ле­мёт. Бро­сил гра­на­ту, пу­ле­мёт стих, и он, вме­с­то то­го, что­бы пе­ре­ждать, встал и по­шёл – не тер­пе­лось ему. Толь­ко он встал – тут пу­ле­мёт и дал о се­бе знать. Ма­т­ро­сов упал по­пе­рёк ам­б­ра­зу­ры. И по­лу­чи­лось, слов­но он за­сло­нил сво­им те­лом на­ших сол­дат. А в то вре­мя как бы­ло – на фронт при­хо­ди­ли ко­мис­са­ры, жур­на­ли­с­ты. Спра­ши­ва­ли, кто ге­рой. Вот и от­ве­ти­ли тог­да, что Ма­т­ро­сов на­крыл ам­б­ра­зу­ру гру­дью. И по­яви­лись ста­тьи с рас­ска­за­ми, как Ма­т­ро­сов гру­дью па­да­ет на ам­б­ра­зу­ру... Я, ста­рый че­ло­век, те­перь смо­т­рю на все эти ве­щи иро­нич­но.

– Спо­со­бен ли кто-то из мо­ло­до­го по­ко­ле­ния ска­зать что-то но­вое о вой­не?

– Ес­ли пи­са­тель сам во­е­вал, хо­тя бы в Аф­га­ни­с­та­не, или в Чеч­не, или где-ни­будь ещё, то, ко­неч­но, мо­жет. Вот, на­при­мер, Олег Ер­ма­ков. Он очень вы­чур­но-кра­си­во пи­шет. Та­ким язы­ком нель­зя пи­сать о вой­не. Вой­на – вещь су­ро­вая. Точ­нее все­го на­пи­сал Тол­стой – о том, что вой­на про­тив­на че­ло­ве­че­с­кой при­ро­де. Ес­ли че­ло­век во­ю­ет, он и не че­ло­век во­все.

– Над чем сей­час вы ра­бо­та­е­те?

– По­след­ний раз на­пи­сал рас­сказ «На мин­ном по­ле» – о том, как сол­дат на мин­ном по­ле уми­ра­ет. Рас­сказ все­го 12–15 стра­ни­чек, но его по­че­му-то не хо­тят пе­ча­тать. Хо­тя в Баш­ки­рии на­пе­ча­та­ли. Ещё один рас­сказ «Крик» от­дал в «Ли­те­ра­тур­ную га­зе­ту». Боль­шие ве­щи се­го­дня нель­зя на­пе­ча­тать. «Буль­вар мар­ша­ла Ро­кос­сов­ско­го» – не на­пе­ча­та­ли. Ведь на­ше пра­ви­тель­ст­во от­ка­за­лось от цен­зу­ры все­го на пять про­цен­тов! А ес­ли ру­ко­во­ди­тель стра­ны от­кло­ня­ет пи­са­те­лей, ко­то­рые пи­шут прав­ду, то это ве­дёт толь­ко к рас­па­ду го­су­дар­ст­ва! Вспом­нить хо­тя бы цен­зу­ру в СССР. Ес­ли на­ши бу­дут по­сту­пать так же, то на­ша на­ция по­гиб­нет! А ведь в од­но вре­мя ли­те­ра­ту­ра за­ме­ни­ла ре­ли­гию. Но ка­кая это бы­ла ли­те­ра­ту­ра! Уж точ­но не та­кая, как Пе­ле­вин или Со­ро­кин! И за на­сто­я­щую ли­те­ра­ту­ру мы долж­ны сра­жать­ся!