Архив : №17. 30.04.2010

Копатели

Что явно ощущается во время поездок по российской глубинке, так это какая-то беспросветность окружающего пейзажа. И так невесело, если нет в стране, как говорится, драйва, но коль скоро большие города выглядят ещё неплохо, то картина где-нибудь под Костромой или здесь, между Смоленском и Вязьмой, довольно унылая. Всё кажется безрадостным, каким-то неправильным – и заброшенные поля, и покосившиеся дома, и мрачные лица, и то тут, то там мелькающие остовы ферм – без стен и окон, одни балки с худыми крышами. А редкие дворцы залётных москвичей со стоящими поодаль джипами выглядят неестественно и не вызывают ничего, кроме раздражения.

Ещё одна беда – кровососы. Оводы невиданных размеров и прочая злая нечисть садятся на любые открытые участки тела – и больно кусают. Ты их бьёшь, а появляются новые, пакостнее прежних. Поэтому выкапываться, если всё-таки застрял в вяземском болоте, тяжелее вдвойне – как ни вертись, ни укутывайся, а лицо и кисти рук спрятать нельзя.

Таким невесёлым мыслям Сашка предавался, лёжа под передним бампером и буквально выковыривая из-под колёс грязь – холодную и липкую, да ещё вдобавок изрядно переплетённую корнями травы.

 

 

Саш­ка сам был ви­но­ват, за­са­див ма­ши­ну в тря­си­ну за­бо­ло­чен­но­го лу­га. Сю­да, в до­лин­ку, ког­да-то быв­шую реч­ным де­фи­ле, нуж­но было спу­с­тить­ся пе­шоч­ком, а не въез­жать. Это ста­ло по­нят­но, ког­да пе­ред­ние ко­лё­са уш­ли в лесс, со­рвав не­проч­ный слой тра­вы. Саш­ка дёр­нул бы­ло на­зад, но имен­но «дёр­нул», и, бук­са­нув, «коз­лик» за­мер – ста­ло ещё ху­же. Ещё не­сколь­ко по­пы­ток тро­нуть­ся впе­рёд-на­зад – и ГАЗ-69, по­чтен­ный ста­рец, увяз по са­мые мос­ты. Саш­ка за­глу­шил мо­тор и по­вер­нул­ся к спут­ни­кам.

– Всё, при­еха­ли.

В ма­ши­не бы­ли ещё двое – Сер­гей и дя­дя Ва­ся, Ва­си­лий Ива­но­вич. «Дя­дей» он был по двум ос­но­ва­ни­ям – во-пер­вых, по воз­ра­с­ту, а во-вто­рых, по­то­му что Сер­гею он был са­мый на­сто­я­щий, по-род­ст­вен­но­му, дя­дя.

Соб­ст­вен­но го­во­ря, моск­ви­чи к не­му как раз и при­еха­ли. Вро­де бы как в гос­ти.

В про­шлом го­ду Саш­ка удач­но ку­пил со­ро­ка­лет­не­го «га­зи­ка» и не ус­пел его оп­ро­бо­вать. Вто­рая вещь, – ме­тал­ло­ис­ка­тель. Со­еди­нив­шись вме­с­те в Саш­ки­ных ру­ках, эти два пред­ме­та не да­ва­ли ему по­коя. Но где под Моск­вой най­ти, с од­ной сто­ро­ны, не­ез­же­ную глушь, что­бы вдо­воль по­гру­зить­ся в «офф-ро­ад» на на­сто­я­щем ре­т­ро-вез­де­хо­де, а с дру­гой – не­ко­па­ную де­рев­ню, где есть на­деж­да най­ти в зем­ле что-ни­будь сто­я­щее?

Саш­ка знал, что у Сер­гея под Вязь­мой жил дя­дя, и пред­ло­жил съез­дить ту­да. Сер­гей за­го­рел­ся, по­сколь­ку то­же был че­ло­ве­ком азарт­ным. Най­ти же че­го-ни­будь «эта­кое» в ле­сах, где за по­след­ние две­с­ти с га­ком лет ту­да-сю­да про­шли две ве­ли­кие ар­мии, бы­ло очень при­вле­ка­тель­но! В ито­ге со­бра­лись – и уе­ха­ли.

Стар­то­ва­ли на вто­рой день ут­ром. Про­се­ка, по ко­то­рой рань­ше жи­те­ли двух со­сед­них де­ре­вень хо­ди­ли друг к дру­гу, за­рос­ла – по­то­му как од­на вы­мер­ла сов­сем и хо­дить ста­ло не к ко­му. Мож­но бы­ло сде­лать крюк, но дя­дя Ва­ся уго­во­рил гос­тей про­чи­с­тить не­сколь­ко ки­ло­ме­т­ров той про­се­ки – так, что­бы он по­сле мог бы ез­дить по ней за гри­ба­ми на мо­то­цик­ле. Ну, вро­де как, всё рав­но в ту сто­ро­ну еха­ли: Се­мё­нов­ка, ку­да со­бра­лись, там. В «коз­ла» за­гру­зи­ли то­по­ры, трос, бен­зо­пи­лу – и дви­ну­лись.

Та­ким об­ра­зом, по­на­ча­лу вме­с­то коп­ки они чи­с­ти­ли буй­но за­рос­шую, где – тра­вой, а где уже и под­ле­с­ком, за­бро­шен­ную лес­ную до­ро­гу. «Ко­зёл» на по­ни­жен­ной пе­ре­да­че шёл хо­ро­шо, с ур­ча­ни­ем и тре­с­ком ук­ла­ды­вая под бам­пер мо­ло­день­кие де­рев­ца. Но всё рав­но ус­та­ли, по­то­му как каж­дую сот­ню-дру­гую ме­т­ров нуж­но бы­ло тор­мо­зить, вы­хо­дить из ма­ши­ны и от­та­с­ки­вать упав­шие де­ре­вья.

Че­рез три ча­са, из­мо­тан­ные, вы­еха­ли к ста­рой де­рев­не – точ­нее, ме­с­ту, где она ког­да-то бы­ла.

– Во-он там, – ожи­вил­ся дя­дя Ва­ся, – дом сто­ял. Ка­мен­ный, бо­га­тый, хо­ро­шо лю­ди жи­ли.

Дя­дя Ва­ся при­чмок­нул, и всем ста­ло по­нят­но, что жи­ли тут и вправ­ду знат­но.

– Здесь – из­бы по­про­ще. А вот от­ту­да до­ро­га шла, че­рез реч­ку, на боль­шак тут ки­ло­ме­т­ров пят­над­цать бу­дет, а пе­ред тем до Се­мё­нов­ки ки­ло­ме­т­ра че­ты­ре. Я ког­да в ней учи­тель­ст­во­вал, каж­дый день и хо­дил.

Саш­ка с Сер­ге­ем кру­ти­ли го­ло­ва­ми, при­сма­т­ри­ва­лись. Про­се­ка кон­чи­лась по­ля­ной, на ко­то­рой то тут, то там воз­вы­ша­лись хол­ми­ки, по­рос­шие кра­пи­вой – по­нят­ное де­ло, где рань­ше сто­я­ли из­бы. До­ро­га, еле за­мет­ная из-за тра­вы, пет­ля­ла меж­ду эти­ми мо­ги­ла­ми до­мов и ухо­ди­ла в ло­щин­ку, где по гу­с­то рос­шим де­ре­вь­ям уга­ды­ва­лась реч­ка. И чёрт дёр­нул Саш­ку по­ехать ту­да, вниз…

…Про­цесс из­вле­че­ния «коз­ли­ка» за­нял ещё пол­то­ра ча­са. В ито­ге, ког­да ма­ши­на вы­бра­лась, даль­ней­шее бы­ло без ва­ри­ан­тов: ли­бо ко­пать здесь, ли­бо воз­вра­щать­ся до­мой. Вы­бра­ли пер­вое, под­ня­лись об­рат­но, на взго­рок. Саш­ка из­влёк из чех­ла при­бор, со­брал, на­ст­ро­ил. Сер­гей взял ло­па­ту – до­го­во­ри­лись, что Саш­ка бу­дет слу­шать, Сер­гей – ко­пать.

В на­уш­ни­ках за­пи­ща­ло поч­ти сра­зу. Ло­па­та бы­ла не нуж­на – сгнив­шая гиль­за рус­ской трёх­ли­ней­ки про­сто ле­жа­ла в тра­ве. А ря­дом из­де­ва­тель­ски вид­не­лась ям­ка – та­кая, ко­то­рая ос­та­ёт­ся по­сле ко­па­те­ля, не по­тру­див­ше­го­ся уб­рать сле­ды сво­ей ра­бо­ты.

Саш­ка зло ста­щил с го­ло­вы на­уш­ни­ки.

– Всё, бес­по­лез­но. Здесь вы­би­то, – и, при­гля­дев­шись, – вон коп­ка, вон ещё од­на…

– Нет, Саш, да­вай всё-та­ки по­про­бу­ем. Смо­т­ри, все ямы – спра­ва от до­ро­ги, сле­ва не ко­па­ли.

– Да что тол­ку, там толь­ко один дом. Ну да­вай.

Саш­ка по­жал пле­ча­ми, на­дел на­уш­ни­ки и ото­шёл ле­вее.

Ржа­вые гвоз­ди, ка­кие-то бес­фор­мен­ные ку­с­ки ста­ли да­ва­ли сиг­нал не­по­нят­ный, не­о­пре­де­ля­е­мый – при­хо­ди­лось ра­бо­тать ло­па­той на каж­дом ме­т­ре. По ме­ре при­бли­же­ния к хол­ми­ку, по­рос­ше­му кра­пи­вой, Сер­гей из­ряд­но ус­тал, и дя­дя Ва­ся за­брал у не­го ло­па­ту.

И с дя­дей Ва­сей по­вез­ло. Два вин­то­воч­ных ма­у­зе­ров­ских па­тро­на они под­ня­ли с глу­би­ны пол­шты­ка сра­зу, лишь раз опу­с­тив ме­тал­ло­ис­ка­тель к зем­ле. Па­тро­ны бы­ли не­ст­ре­ля­ные, но обе пу­ли сгни­ли, об­рос­ли урод­ли­вы­ми на­ро­с­та­ми, а по­зе­ле­нев­шие гиль­зы лоп­ну­ли.

– Ви­дать, трас­сер – сви­нец бы так не по­ело – изу­чив на­ход­ку, ска­зал Сер­гей. Опу­с­тив ме­тал­ло­ис­ка­тель сно­ва, они с каж­дой ло­па­той на­ча­ли под­ни­мать из зем­ли та­кие же па­тро­ны. От­сю­да, от ос­тат­ков из­бы, до­ро­га на Се­мё­нов­ку про­сма­т­ри­ва­лась по пря­мой, как на ла­до­ни, на­сколь­ко хва­та­ло глаз. Та­кое рас­по­ло­же­ние плюс три де­сят­ка трас­се­ров на од­ном ме­с­те – и вы­вод на­пра­ши­вал­ся сам со­бой. Вряд ли про­стой пе­хо­ти­нец имел при се­бе мно­го та­ких па­тро­нов. Зна­чит – пу­ле­мёт­ное гнез­до!? А ес­ли так, мо­жет, и пу­ле­мёт ос­тал­ся где-ни­будь по­бли­зо­с­ти?

Кон­чи­лось всё бы­с­т­ро. Пер­вую ми­ну они уви­де­ли на тра­ве – её, ви­ди­мо, ос­та­ви­ли пред­ше­ст­вен­ни­ки-ко­па­те­ли. Вто­рую из­влек­ли, от­хо­дя. Ма­лень­кие, сан­ти­ме­т­ров де­сять в ди­а­ме­т­ре, не­мец­кие про­ти­во­пе­хот­ные ми­ны сто­ро­жи­ли за­бы­тую по­зи­цию от не­про­шен­ных гос­тей. Сиг­нал они да­ва­ли чёт­кий, хо­ро­ший, цвет­но­го ме­тал­ла. При­шлось воз­вра­щать­ся на­зад. Уже ког­да подъ­ез­жа­ли об­рат­но к до­му, дя­дя Ва­ся вдруг встре­пе­нул­ся:

– Тут око­ло на­шей шко­лы отец мой, ещё в вой­ну, где-то пи­с­то­ле­ты спря­тал, штук пять. Мож­но по­про­бо­вать по­ис­кать. Шко­лы-то уже нет, но где она бы­ла, мы най­дём.

– Здо­ро­во! – не за­ез­жая во двор, Саш­ка по­вер­нул на­пра­во, и «коз­лик» въе­хал на ста­рую до­ро­гу, дав­ным-дав­но за­рос­шую гу­с­той, вы­ше че­ло­ве­че­с­ко­го рос­та, тра­вой. Че­рез де­сять ми­нут, по­сле ез­ды поч­ти всле­пую, по од­ним толь­ко ука­за­ни­ям Ва­си­лия Ива­но­ви­ча, они вы­гру­зи­лись на ок­ру­жён­ной де­ре­вь­я­ми по­ля­не, в цен­т­ре ко­то­рой вид­нел­ся не­вы­со­кий бу­го­рок.

– А вы в этой шко­ле учи­лись? – спро­сил Саш­ка.

– Да, в ней, – Ва­си­лий Ива­но­вич улыб­нул­ся, – до­б­рая шко­ла бы­ла. И жи­ли тут же. Отец-то мой в ней учи­тель­ст­во­вал, а учи­те­ля жи­ли здесь – кто в зда­нии, а мы во фли­ге­ле, его нам спе­ци­аль­но во дво­ре по­ст­ро­и­ли. До ту­а­ле­та кры­тая га­ле­рея шла, пол был де­ре­вян­ный, что­бы в дождь ту­да бе­гать, не на­мо­кая.

Солн­це кло­ни­лось уже к за­ка­ту, но ре­ше­но бы­ло ко­пать.

Ко­па­ли час, бук­валь­но на­пе­ре­гон­ки с уга­са­ю­щим днём, но не на­шли, по Саш­ки­ным мер­кам, ни­че­го сто­я­ще­го. По­то­му как до­во­ен­ный трёх­ко­пе­еч­ник и ржа­вый на­вес­ной за­мок ни в ко­ей ме­ре цен­но­с­тя­ми не бы­ли. Но это по Саш­ки­ным мер­кам, а дя­дя Ва­ся со­вер­шен­но ис­крен­не ра­до­вал­ся, ког­да по­сте­пен­но, но бы­с­т­ро они вскры­ли ос­тат­ки за­бо­ра, не­ког­да ок­ру­жав­ше­го школь­ный двор. Зем­ля тут бы­ла на­пич­ка­на кро­вель­ным же­ле­зом и уг­ля­ми. Де­ре­ва не ос­та­лось, оно всё или сго­ре­ло, или сгни­ло. Цвет­но­го ме­тал­ла то­же не бы­ло – за ис­клю­че­ни­ем па­ры гильз и уже упо­мя­ну­то­го трёх­ко­пе­еч­ни­ка не на­шли ни­че­го. Не об­на­ру­жи­ли и пи­с­то­ле­тов.

Ког­да солн­це се­ло на­столь­ко, что ко­пать ста­ло уже бес­смыс­лен­но, при­бор и ло­па­ты в оче­ред­ной раз по­нес­ли в ма­ши­ну.

– А что, тут бои бы­ли?

– Тут? Нет, здесь-то от­ку­да. Там – бы­ли, мах­нул Ва­си­лий Ива­но­вич в сто­ро­ну ста­рой Смо­лен­ской до­ро­ги.

– И уби­тых вы ви­де­ли?

– Один раз, на­ших. У боль­ша­ка, раз­би­тый «Ком­со­мо­лец», тя­гач сто­ял. Я по­до­шел – двое в нём, а тре­тий ле­жал по­одаль. В кро­ви все. Я ис­пу­гал­ся, убе­жал до­мой, от­цу ска­зал, а что там даль­ше бы­ло – не знаю. Ещё как на­ших в плен бра­ли, ви­дел.

– Как это, Ва­си­лий Ива­но­вич?

– Да ведь это пря­мо тут и бы­ло.

– В шко­ле?

– Ну да, – Ва­си­лий Ива­но­вич кив­нул се­дой го­ло­вой, по­до­шёл к ма­ши­не, от­крыл тент и по­ло­жил в ку­зов ло­па­ту.

Ужи­нать се­ли по­зд­но. Су­пру­га дя­ди Ва­си, на­крыв стол, из­ви­ни­лась и уш­ла спать – дав­ле­ние. Муж­чи­ны по­со­чув­ст­во­ва­ли – и при­ня­лись за еду. Жа­рен­ная на са­ле кар­тош­ка с при­ве­зён­ной из Моск­вы кол­ба­сой од­ним сво­им ви­дом воз­буж­да­ла не­ве­ро­ят­ный ап­пе­тит – осо­бен­но ес­ли не за­бы­вать во­вре­мя на­лить из за­по­тев­шей бу­ты­ли во­доч­ку. Вы­пи­ва­ли, за­ку­сы­ва­ли и не­спеш­но го­во­ри­ли, про жи­тьё-бы­льё и всё про­чее. Как во­дит­ся, ру­га­ли власть, ле­ни­во спо­ри­ли, ку­да ехать за­в­т­ра. И вот, ког­да в раз­го­во­ре слу­чи­лась ми­нут­ная па­у­за, Сер­гей вдруг спро­сил:

– Дядь Вась, а как это ты ви­дел, что на­ших в плен бе­рут? Ты рань­ше не рас­ска­зы­вал.

– А че­го тут рас­ска­зы­вать? – по­мол­чав, от­ве­тил Ва­си­лий Ива­но­вич. – Не­ин­те­рес­но всё это.

– По­че­му? – вме­шал­ся Са­ша. – Очень да­же ин­те­рес­но. Прав­да, Ва­си­лий Ива­но­вич, рас­ска­жи­те!

Будь при­яте­ли трез­вы, они бы уви­де­ли, что дя­де Ва­се эта те­ма яв­но не­при­ят­на. Но все си­де­ли уже ко­сые, не до де­ли­кат­но­с­тей. Дя­дя Ва­ся вздох­нул и на­чал:

– Я ведь в пер­вый класс по­шёл в сен­тя­б­ре со­рок пер­во­го. Про­учил­ся не­дол­го. В ок­тя­б­ре за­ня­тия от­ме­ни­ли – под­хо­дил фронт и ста­ло не до то­го. Да и шко­лу за­ня­ли во­ен­ные. Сто­я­ло здесь их не­мно­го – че­ло­век двад­цать-трид­цать. Дол­го, мо­жет, не­де­лю, мо­жет, и боль­ше. Что они де­ла­ли тут – не знаю. А по­том в один из дней ис­чез­ли все ко­ман­ди­ры.

– Как это – ис­чез­ли? – спро­сил Саш­ка.

– Ну так, про­сто. Вче­ра ве­че­ром бы­ли, а ут­ром – уже нет. Вот. А бой­цы, ря­до­вые сол­да­ти­ки, ос­та­лись и жда­ли че­го-то. Дня два-три, мо­жет быть, не боль­ше. И од­наж­ды ут­ром в де­рев­не по­яви­лись нем­цы. Двое, на ло­ша­дях, с ав­то­ма­та­ми. До­еха­ли до шко­лы, один за­шёл в неё и вы­шел уже с на­ши­ми.

– А вы, дя­дя Ва­ся, что, это са­ми ви­де­ли?

– Ко­неч­но, ви­дел. Я же го­во­рил, мы же при той шко­ле и жи­ли, во фли­ге­ле. Сам всё и ви­дел. Вы­шли, зна­чит, на­ши, а не­мец спо­кой­но так при­ка­зал им по­ст­ро­ить­ся. По­ст­ро­и­лись, сколь­ко бы­ло их, с ору­жи­ем. Не­мец взял у од­но­го вин­тов­ку, раз­ря­дил, схва­тил за ствол и о ко­ло­ду – хрясь! При­клад в сто­ро­ну. А ствол он в ко­ло­дец ки­нул. И по­ка­зы­ва­ет на­шим – мол, да­вай­те. Так они и сде­ла­ли, по од­но­му – па­тро­ны вы­сы­па­ли на зем­лю, вин­тов­ки по­ло­ма­ли – и по­бро­са­ли в ко­ло­дец. За­тем по­ст­ро­и­лись и по­ш­ли ку­да-то. Так стро­ем и шли, а за ни­ми эти двое с ав­то­ма­та­ми, на ло­ша­дях.

А по­том нем­цев при­шло мно­го. И то­же раз­ме­с­ти­лись в шко­ле. Нас пер­вые дни не тро­га­ли. Хо­ло­дать ста­ло, нем­цы при­ка­за­ли от­цу на­та­с­кать дров и рас­то­пить печь. Он топ­ку от­крыл – а в ней пи­с­то­ле­ты. Офи­це­ры, вы­хо­дит, не про­сто уш­ли, а без ору­жия. А ку­да они так мог­ли в ле­су уй­ти? То-то.

Дя­дя Ва­ся по­мол­чал.

– Отец ис­пу­гал­ся, что на не­го по­ду­ма­ют – мол, он пар­ти­зан, тут пи­с­то­ле­ты пря­чет. Вы­нес он их – и за­ко­пал. А где – не ска­зал, ни тог­да, ни по­том.

В со­рок вто­ром, зи­мой, из шко­лы нас вы­гна­ли. По­ш­ли мы в Се­мё­нов­ку, там и жи­ли. Сна­ча­ла в из­бе, а по вес­не зем­лян­ку вы­ко­па­ли, ту­да и пе­ре­бра­лись. Ле­том со­рок тре­ть­е­го на­зад вер­ну­лись – а шко­лы нет, её нем­цы, от­сту­пая, взо­рва­ли и со­жг­ли. И её, и наш фли­гель.

Ко­ло­дец же тот пе­ре­сох – и по­том, уже по­сле вой­ны ту­да вся­кое ба­рах­ло ки­да­ли, так что до вин­то­вок не до­брать­ся. Да и ко­му они нуж­ны, ло­ма­ные. Тут по­сле вой­ны ору­жия бы­ло ви­ди­мо-не­ви­ди­мо, на­ше в ос­нов­ном. Бы­ва­ло, пой­дёшь в лес по гри­бы, глядь – вин­тов­ка. Возь­мёшь – а она ржа­вая вся, там же и бро­сишь. Пи­с­то­ле­ты, вин­тов­ки в каж­дом до­ме бы­ли. По­том уже, при Хру­щё­ве, сдать всё за­ста­ви­ли, са­жать за это на­ча­ли.

Раз­го­вор как-то не­о­жи­дан­но сам со­бой обо­рвал­ся, и ка­кое-то вре­мя все си­де­ли мол­ча.

Саш­ке пред­ста­ви­лось: вот так, идут на­ши стро­ем, опу­с­тив го­ло­вы и мол­ча. Сза­ди – два нем­ца. Все­го два – а на­ши идут в не­из­ве­ст­ность, ко­то­рая для боль­шин­ст­ва ско­ро окон­чит­ся мо­ги­лой. А у тех, кто вы­жи­вет и по­сле по­бе­ды по­па­дёт в ла­ге­ря и бу­дет по­том жить с клей­мом – ка­ко­во оно бу­дет, это бу­ду­щее?

По­том Сер­гей спро­сил что-то у дя­ди Ва­си, тот от­ве­тил – и вновь бе­се­да по­тек­ла, но уже в дру­гом на­прав­ле­нии, хо­зяй­ст­вен­ном – о це­нах, о по­го­де, об уро­жае и во­об­ще о жи­тье-бы­тье. Саш­ка из это­го раз­го­во­ра как-то вы­клю­чил­ся и толь­ко чо­кал­ся, ког­да на­ли­ва­ли.

Сергей БОРИСОВ,
ВЯЗЬМА–МОСКВА