Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №20-21. 21.05.2010

Тайна фамилии Хлудова

Михаил Алексеевич Хлудов
Михаил Алексеевич Хлудов

Из­ве­ст­но, что Ми­ха­ил Бул­га­ков лю­бил «го­во­ря­щие» фа­ми­лии. За­по­ми­на­ю­щи­е­ся, яр­кие име­на пер­со­на­жей – ед­ва ли не пер­вое, что бро­са­ет­ся в гла­за в его про­зе и дра­ма­тур­гии. Че­го сто­ят хо­тя бы та­кие пер­со­на­жи, как по­эт Иван Без­дом­ный, Кот Бе­ге­мот, про­фес­сор Пре­об­ра­жен­ский, По­ли­граф По­ли­гра­фо­вич Ша­ри­ков, Пон­чик-Не­по­бе­да и др. Зна­че­ние име­ни для Бул­га­ко­ва слиш­ком бро­са­ет­ся в гла­за – да­же на фо­не тех пи­са­те­лей, ко­то­рые тра­ди­ци­он­но тя­го­те­ют к име­ни как од­но­му из важ­ней­ших средств ху­до­же­ст­вен­ной вы­ра­зи­тель­но­с­ти, ка­ков, на­при­мер, Н.В. Го­голь, с его Не­ува­жай-Ко­ры­том или Дер­жи­мор­дой. Бул­га­ков в этом смыс­ле шёл, ко­неч­но, преж­де все­го за Го­го­лем (хо­тя и не толь­ко: по­рою он идёт в этом пла­не и за Ф.М. До­сто­ев­ским, име­на у ко­то­ро­го мо­ти­ви­ро­ва­ны не толь­ко са­ти­рой).

Ко­неч­но, оно­ма­с­ти­ка в та­ких про­из­ве­де­ни­ях, как «Со­ба­чье серд­це», «Ро­ко­вые яй­ца», «Ма­с­тер и Мар­га­ри­та» (то есть там, где есть эле­мен­ты фан­та­с­ти­ки и са­ти­ры) бо­лее вы­ра­зи­тель­на, но, мо­жет быть, и бо­лее од­но­знач­на, не­же­ли оно­ма­с­ти­ка в про­из­ве­де­ни­ях ре­а­ли­с­ти­че­с­ко­го пла­на. Ес­ли имя Ива­на Без­дом­но­го сра­зу об­ра­ща­ет на се­бя вни­ма­ние как «го­во­ря­щее» и при­зы­ва­ю­щее к ис­сле­до­ва­нию, то име­на пер­со­на­жей «Бе­лой гвар­дии» или «Бе­га» мо­гут про­из­ве­с­ти впе­чат­ле­ние слу­чай­ных. Хо­тя и в них есть скры­тый смысл.

По­пыт­ки ис­тол­ко­вать фа­ми­лию од­но­го из глав­ных ге­ро­ев «Бе­га» ге­не­ра­ла Хлу­до­ва пред­при­ни­ма­лись уже не­од­но­крат­но. Объ­яс­няя смысл этой фа­ми­лии, ис­сле­до­ва­те­ли на­чи­на­ют по­ст­ро­е­ния на ос­но­ве её эти­мо­ло­гии. Па­ра­докс за­клю­ча­ет­ся в том, что все они ци­ти­ру­ют од­ну и ту же ста­тью из сло­ва­ря В.И. Да­ля, а вот к вы­во­дам при этом при­хо­дят са­мым раз­но­об­раз­ным. На­при­мер, В.И. Нем­цев пи­шет: «В ха­рак­те­ре Хлу­до­ва впе­чат­ля­ю­ще про­яв­ля­ют­ся осо­бен­но­с­ти рос­сий­ской сму­ты» (вы­де­ле­но на­ми – Д.М.). Ис­сле­до­ва­тель объ­яс­ня­ет фа­ми­лию Хлу­до­ва, опи­ра­ясь на зна­че­ние сло­ва «хлу­да», пред­став­лен­но­го в сло­ва­ре В.И. Да­ля: «Хлу­да» – это по-рус­ски хлам, сор, на­воз, му­сор; хворь, хиль, бо­лезнь. «Хлуд» так­же – это жердь, ду­би­на, дрюк, ос­лоп, стяг; жердь для увяз­ки во­за се­на, со­ло­мы; ры­чаг, ко­им двое но­сят ушат на пле­чах, во­до­нос». Та­ким об­ра­зом, для В.И. Нем­це­ва «хлам, на­воз, му­сор» есть «рос­сий­ская сму­та». По­лу­ча­ет­ся, что для Бул­га­ко­ва фа­ми­лия Хлу­до­ва зву­чит, ус­лов­но го­во­ря, как «На­во­зов», «Хла­мов», «Му­со­ров», а мо­жет быть и «Хво­рый», ибо он – яко­бы в пред­став­ле­нии ав­то­ра «Бе­га» – са­мый яв­ный пред­ста­ви­тель «рус­ской сму­ты». Что-то вро­де анар­хи­с­та Кро­пот­ки­на. На­тяж­ка здесь слиш­ком яв­ная.

К этой же сло­вар­ной ста­тье В.И. Да­ля с ка­кой-то не­по­нят­ной на­стой­чи­во­с­тью об­ра­ща­ет­ся и Л.П. По­жи­га­но­ва, ко­то­рая от­хо­дит ещё да­лее от смыс­ла фа­ми­лии Хлу­до­ва, не­же­ли В.И. Нем­цев. Ис­сле­до­ва­тель­ни­ца пи­шет: «…Сло­во «хлу­да», по Да­лю, сбли­жа­ет­ся со зна­че­ни­ем сло­ва «ха­луй» в ди­а­лект­ном упо­треб­ле­нии: «Ха­луй – хо­луй, слу­га, ла­кей, хо­лоп, под­лый ро­дом и при­ёма­ми. Вят. сор, дрязг, на­нос от раз­ли­ва, ко­им за­во­ла­ки­ва­ют­ся лу­га. Сов­па­де­ние поч­ти пол­ное. Бул­га­ков да­ёт сво­е­му ге­рою фа­ми­лию, ко­то­рая со­от­вет­ст­ву­ет его пор­т­ре­ту и в пря­мом, и в пе­ре­нос­ном смыс­ле: Хлу­до­вы – по­рож­де­ние гран­ди­оз­но­го ис­то­ри­че­с­ко­го «раз­ли­ва». И сно­ва пе­ред на­ми со­вер­шен­но оче­вид­ная на­тяж­ка, не тре­бу­ю­щая да­же осо­бен­ных оп­ро­вер­же­ний.

До­ста­точ­но про­стой ме­тод, став­ший весь­ма рас­про­ст­ра­нён­ным со вре­ме­ни пе­ре­из­да­ния сло­ва­ря Да­ля, не да­ёт по­коя ис­сле­до­ва­те­лям. Л.В. Тиль­га, об­ра­ща­ясь к уже упо­мя­ну­той ста­тье В.И. Да­ля, бе­рёт на­и­бо­лее кон­крет­ное зна­че­ние сло­ва «хлуд», ко­то­рое, ка­жет­ся, пря­мо впи­сы­ва­ет­ся в об­раз­ную си­с­те­му бул­га­ков­ской пье­сы и яв­ля­ет­ся, по су­ти, по­пыт­кой ин­тер­пре­та­ции ха­рак­те­ра глав­но­го ге­роя: «…«Хлуд»: шест, жердь. Воль­ный ас­со­ци­а­тив­ный ряд – ды­ба, ви­се­ли­ца, фо­нарь. Под­тверж­дая амп­луа ве­ша­те­ля, это древ­нее, цель­ное имя […] не­сёт в се­бе ещё и пре­об­ла­да­ю­щую вер­ти­каль. Один в по­ле. В то же вре­мя, со­глас­но де­мо­но­ло­гии, на кол из­древ­ле са­жа­ли са­мо­убий­цу для из­гна­ния не­чи­с­той си­лы, бе­са. Так в са­мом име­ни […] слов­но пре­ду­га­да­на ди­на­ми­ка об­ра­за Хлу­до­ва, где грех уже со­дер­жит ка­ру». Труд­но по­ве­рить, но всё это вы­рос­ло из од­но­го лишь да­лев­ско­го сло­веч­ка: «жердь», «дол­гая хво­ро­с­ти­на». Со­гла­сим­ся, что сло­ва «ды­ба», «ви­се­ли­ца» и да­же «фо­нарь» – ас­со­ци­а­ции слиш­ком уж воль­ные. Тем бо­лее, что при­хо­дит­ся ещё об­ра­тить­ся к на­род­ной де­мо­но­ло­гии и вы­та­щить из неё сло­во «кол» «для из­гна­ния не­чи­с­той си­лы» – и всё для то­го, что­бы обо­зна­чить «грех» Хлу­до­ва. На наш взгляд, это слиш­ком воль­ные и к то­му же очень вы­прям­лен­ные им­про­ви­за­ции. Де­ло в том, что уже на­бив­ший ос­ко­ми­ну ме­тод воль­но­го об­ра­ще­ния к сло­ва­рю В.И. Да­ля по лю­бо­му по­во­ду сра­ба­ты­ва­ет да­ле­ко не все­гда. Всё-та­ки Бул­га­ков – не П.И. Мель­ни­ков-Пе­чер­ский, не пи­са­тель-эт­но­граф С.Мак­си­мов. Ча­с­то его ас­со­ци­а­тив­ный ряд вы­ра­с­та­ет из со­вер­шен­но иных куль­тур­ных кор­ней.

Преж­де все­го нуж­но по­нять, где имен­но дра­ма­тург мог ус­лы­шать са­му эту фа­ми­лию? Что мог­ло при­влечь Бул­га­ко­ва в её зву­ча­нии? Ка­кие ас­со­ци­а­ции фа­ми­лия мог­ла вы­звать у не­го и, сле­до­ва­тель­но, у бу­ду­щих зри­те­лей пье­сы?

Бул­га­ков, уро­же­нец Ки­е­ва, не­со­мнен­но в ка­кой-то сте­пе­ни знал ос­но­вы поль­ской фо­не­ти­ки. Во­об­ще за­пад­но­сла­вян­ские язы­ки зву­ча­ли в се­мье Бул­га­ко­вых, по­то­му что ими вла­дел отец пи­са­те­ля – Афа­на­сий Ива­но­вич Бул­га­ков. Сра­зу ого­во­рюсь: фа­ми­лия Хлу­дов не име­ет от­но­ше­ния к поль­ско­му язы­ку. Но в ней слы­шит­ся яв­ст­вен­ная, хо­тя и лож­ная, «поль­ская нот­ка»: chlod – «хлуд» – по-поль­ски: хо­лод. А вот мо­тив хо­ло­да в «Бе­ге» как раз очень си­лён. В «Бе­ге» во­круг Хлу­до­ва скла­ды­ва­ет­ся ка­кая-то осо­бая «хо­лод­ная» ат­мо­сфе­ра; не слу­чай­но В.В. Гуд­ко­ва, пи­сав­шая о пье­се, об­ра­ти­ла вни­ма­ние на «хо­лод, лёд» и оце­пе­не­лую «за­сты­лость Хлу­до­ва». Это ощу­ще­ние со­зда­ёт и фон, на ко­то­ром пе­ред зри­те­лем впер­вые пред­ста­ёт Хлу­дов – про­мёрз­шая же­лез­но­до­рож­ная стан­ция с оле­де­нев­ши­ми ок­на­ми, хо­лод­ным све­том го­лу­бых эле­к­т­ри­че­с­ких фо­на­рей, – и внеш­ний вид ге­не­ра­ла: его не­ес­те­ст­вен­ная блед­ность, зяб­кая при­нуж­дён­ность его по­зы – он си­дит «съё­жив­шись», – и ва­реж­ки у не­го на ру­ках. Ко­неч­но, в Кры­му «слу­чил­ся звер­ский […] мо­роз», но Хлу­дов зяб­нет не от мо­ро­за.

«Он бо­лен чем-то, этот че­ло­век», – пи­шет Бул­га­ков, имея в ви­ду бо­лезнь не фи­зи­че­с­ко­го по­ряд­ка. Вну­т­рен­ний оз­ноб ге­роя – это ха­рак­те­ри­с­ти­ка его ду­шев­но­го со­сто­я­ния, это оди­но­кий хо­лод его лич­но­с­ти, это хо­лод­ные, во мно­гом рас­су­доч­ные стра­с­ти, ко­то­рые тер­за­ют его.

 

***

  

Но, воз­мож­но, де­ло не толь­ко в фо­не­ти­ке и зву­ко­вых ас­со­ци­а­ци­ях. Во вре­мя на­пи­са­ния «Бе­га» – в ав­гу­с­те 1927 го­да – Бул­га­ков пе­ре­ез­жа­ет на но­вую квар­ти­ру, в дом № 35-а по ули­це Боль­шой Пи­ро­гов­ской в Моск­ве. Сов­сем не­по­да­лё­ку, в до­ме № 19, и до­ны­не раз­ме­ща­ет­ся кли­ни­ка дет­ских бо­лез­ней Мос­ков­ской ме­ди­цин­ской ака­де­мии им. И.М. Се­че­но­ва. Ста­рое её на­зва­ние – дет­ская кли­ни­че­с­кая боль­ни­ца име­ни Хлу­до­ва. Это на­зва­ние в те го­ды ещё не уб­ра­ли с фа­са­да. Да и в лю­бом слу­чае Бул­га­ко­ву – как вра­чу – бы­ло из­ве­ст­но на­зва­ние этой боль­ни­цы, она бы­ла тог­да един­ст­вен­ной спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ной дет­ской кли­ни­кой стра­ны.

Хлу­до­вы – это ши­ро­ко из­ве­ст­ные до ре­во­лю­ции мос­ков­ские куп­цы-ме­це­на­ты. Дочь Тре­ть­я­ко­ва в сво­их ме­му­а­рах пи­са­ла: «Мно­го бы­ло са­мо­ду­ров в на­шей Бе­ло­ка­мен­ной, но са­мы­ми зна­ме­ни­ты­ми из них, по­на­слыш­ке, бы­ли Ма­мон­то­вы и Хлу­до­вы. Да­же бы­ла спе­ци­аль­ная тер­ми­но­ло­гия: «ма­мон­тов­щи­на» и «хлу­дов­щи­на».

Ми­ха­ил Алек­се­е­вич Хлу­дов, тот са­мый уч­ре­ди­тель боль­ни­цы, был из них, по­жа­луй, са­мым из­ве­ст­ным. И впол­не мог за­ин­те­ре­со­вать Бул­га­ко­ва как лич­ность. Он про­сла­вил­ся сво­ей от­ча­ян­ной хра­б­ро­с­тью и лю­бо­вью к экс­тра­ва­гант­ным шут­кам. Уча­ст­во­вал в по­хо­дах в Тур­ке­с­тан и Сер­бию, на­граж­дён Ге­ор­ги­ев­ским кре­с­том. Был зна­ком с ге­не­ра­лом Ско­бе­ле­вым. Хлу­дов – лич­ность очень ко­ло­рит­ная, с су­мас­шед­шин­кой. Ги­ля­ров­ский пи­сал о нём:

«Ми­ша был «прит­чей во язы­цех»… Лю­би­мец от­ца, уда­лец и си­лач, стра­ст­ный охот­ник и ис­ка­тель при­клю­че­ний. Ещё в кон­це ше­с­ти­де­ся­тых го­дов он от­пра­вил­ся в Сред­нюю Азию […] и за­ст­рял там, про­во­дя вре­мя в охо­те на ти­г­ров. <…> Хо­дил он все­гда в со­про­вож­де­нии ог­ром­но­го ти­г­ра, ко­то­ро­го при­ру­чил, как со­ба­ку. Сол­да­ты ди­ви­лись на «воль­но­го с ти­г­рой», лю­би­ли его за удаль и бе­зум­ную хра­б­рость и за то, что он ши­ро­ко тра­тил ог­ром­ные день­ги, по­ил сол­дат и по­мо­гал вся­ко­му, кто к не­му об­ра­щал­ся».

Ми­ха­и­ла Алек­се­е­ви­ча слов­но пре­сле­до­вал ка­кой-то злой рок: его мо­ло­дая же­на бы­ла не­ча­ян­но от­рав­ле­на, пав жерт­вой враж­ды меж­ду бра­ть­я­ми Хлу­до­вы­ми. По од­ной вер­сии, Ва­си­лий Алек­се­е­вич по­сле ссо­ры под­лил яду в ко­фе Ми­ха­и­ла Алек­се­е­ви­ча, по дру­гой вер­сии – на­обо­рот, но, как бы то ни бы­ло, от­ра­ву вы­пи­ла двад­ца­ти­лет­няя Ели­за­ве­та Фё­до­ров­на. От это­го бра­ка у Ми­ха­и­ла Алек­се­е­ви­ча ос­тал­ся ма­ло­лет­ний сын, ко­то­рый спу­с­тя не­сколь­ко лет то­же по­гиб по не­ле­пой слу­чай­но­с­ти – столк­ну­ли с ле­ст­ни­цы в учи­ли­ще. Ми­ха­ил Алек­се­е­вич же­нил­ся сно­ва, но вто­рая же­на, на­де­ясь на боль­шое на­след­ст­во, умы­ш­лен­но спа­и­ва­ла его. Хлу­дов буй­ст­во­вал, в ито­ге по­пал в су­мас­шед­ший дом, где вско­ре и умер.

Из пи­са­те­лей не один Бул­га­ков об­ра­тил вни­ма­ние на это­го че­ло­ве­ка. В ро­ма­не Н.Н. Ка­ра­зи­на «На да­лё­ких ок­ра­и­нах» (СПб., 1875), по­свя­щён­ном по­хо­ду рус­ских войск в Сред­нюю Азию, Ми­ха­ил Хлу­дов вы­ве­ден под фа­ми­ли­ей Хму­ров, а под име­нем куп­ца Хлы­но­ва его изо­б­ра­зил А.Н. Ос­т­ро­вский в пье­се «Го­ря­чее серд­це».

Те­перь об­ра­тим вни­ма­ние на то, что в 1926 го­ду, ког­да Бул­га­ков на­чи­на­ет ра­бо­тать над пье­сой «Бег», во МХА­Те как раз ста­вит­ся «Го­ря­чее серд­це» Ос­т­ро­вско­го, при­чём ре­жис­сё­ром спек­так­ля вы­сту­па­ет И.Я. Су­да­ков, ко­то­рый од­но­вре­мен­но ре­жис­си­ру­ет «Дни Тур­би­ных» (и спу­с­тя два го­да возь­мёт­ся за «Бег»). Су­да­ков, как и все ре­жис­сё­ры МХА­Та, тя­го­тел к «до­ку­мен­таль­но­с­ти» при под­го­тов­ке по­ста­но­вок, тща­тель­но изу­чал ре­аль­ные про­то­ти­пы дей­ст­ву­ю­щих лиц, так что Бул­га­ков, ак­тив­но со­труд­ни­чав­ший с Су­да­ко­вым, не­со­мнен­но знал о том, кто по­слу­жил про­то­ти­пом Хлы­но­ва. От­сю­да мож­но пред­по­ло­жить, что в слож­ный круг ас­со­ци­а­ций, с ко­то­ры­ми свя­зан об­раз Хлу­до­ва, вхо­дит не толь­ко мос­ков­ский ку­пец, дав­ший ге­рою фа­ми­лию, но и его сце­ни­че­с­кое во­пло­ще­ние – Хлы­нов. В Хлы­но­ве, не­со­мнен­но, про­яв­ля­лись чер­ты ис­то­ри­че­с­ко­го про­то­ти­па – куп­ца Хлу­до­ва. Что же имен­но? О по­ста­нов­ке 1926 го­да из­ве­ст­ный те­а­т­ро­вед Б.И. Зин­гер­ман пи­сал: «<И.М.> Моск­вин иг­рал Хлы­но­ва и хлы­нов­скую сти­хию, за­то­пив­шую Русь. Он вы­вел на сце­ну ди­ко­вин­ную фи­гу­ру – де­с­по­та, склон­но­го к са­мо­уни­чи­же­нию и то­с­ке […]». Ин­те­рес­но, что эти ха­рак­те­ри­с­ти­ки в об­щем близ­ки и бул­га­ков­ско­му Хлу­до­ву из «Бе­га».

Под­во­дя итог, мож­но ска­зать, что мос­ков­ско­го куп­ца с бул­га­ков­ским пер­со­на­жем род­нят и ду­шев­ная ши­ро­та, и от­ча­ян­ный ха­рак­тер, хра­б­рость, ар­ти­с­тизм, склон­ность к экс­тра­ва­гант­но­с­ти, нер­воз­ность на гра­ни по­ме­ша­тель­ст­ва и, на­ко­нец, дра­ма­тич­ность судь­бы. Всё это, ра­зу­ме­ет­ся, с со­от­вет­ст­ву­ю­щи­ми кор­рек­ти­ва­ми. И, не­со­мнен­но, мос­ков­ский зри­тель то­го вре­ме­ни, слы­шав­ший, по­мнив­ший ещё о по­хож­де­ни­ях куп­ца Хлу­до­ва, дол­жен был оце­нить ма­с­тер­ст­во Бул­га­ко­ва в об­ла­с­ти дра­ма­тур­ги­че­с­кой оно­ма­с­ти­ки.

И что дей­ст­ви­тель­но ха­рак­тер­но имен­но для бул­га­ков­ской по­эти­ки, ас­со­ци­а­ции в при­ве­дён­ном при­ме­ре с фа­ми­ли­ей – не ли­ней­ные, а очень слож­ные, это це­лая си­с­те­ма ас­со­ци­а­ций: зву­ко­вых, ис­то­ри­че­с­ких, ли­те­ра­тур­ных. Лю­бая де­таль у Бул­га­ко­ва все­гда в па­у­ти­не кон­тек­с­тов, по­это­му его оно­ма­с­ти­ку в лю­бом слу­чае не сле­ду­ет ог­ра­ни­чи­вать сло­ва­рём Да­ля.


Дарья МЕЛЬНИК




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования