Архив : №27. 02.07.2010

Против естества русской культуры

В оче­ред­ной раз от­пра­зд­но­вав день рож­де­ния А.С. Пуш­ки­на, за­ду­мы­ва­ешь­ся о со­пря­жён­ных с ним сло­ях куль­ту­ры, о не­пре­хо­дя­щем зна­че­нии его лич­но­с­ти для дня се­го­дняш­не­го. От­но­ше­ние к рус­ско­му ге­нию все­гда вы­сту­па­ло ин­ди­ка­то­ром об­ще­ст­вен­но­го здо­ро­вья, лич­но­ст­ное ос­во­е­ние его на­сле­дия слу­жи­ло во­до­раз­де­лом и в быт­ность по­эта, и во все по­сле­ду­ю­щие вре­ме­на. При­ме­ча­тель­но бу­дет вспом­нить о мос­ков­ском со­бы­тии 1880 го­да. Имен­но тог­да свет­ски-са­лон­ная речь Ива­на Тур­ге­не­ва на Пуш­кин­ском пра­зд­ни­ке, по­вто­ря­ю­щая во мно­гом идеи Бе­лин­ско­го, про­ва­ли­лась с ог­лу­ши­тель­ным тре­с­ком и ста­ла ра­зо­ча­ро­ва­ни­ем да­же для по­клон­ни­ков пи­са­те­ля. К сло­ву ска­зать, со­вре­мен­ный ли­те­ра­ту­ро­вед А.А. Без­ру­ков в ра­бо­те «Рус­ский ски­та­лец», ха­рак­те­ри­зуя Тур­ге­не­ва, точ­но под­ме­тил ка­те­го­ри­че­с­кое не­при­ятие пи­са­те­лем па­фо­са хри­с­ти­ан­ско­го са­мо­по­жерт­во­ва­ния, в то вре­мя как экс­прес­сив­ную жерт­вен­ность «гу­ма­ни­с­ти­че­с­ки-бла­гих ус­т­рем­ле­ний» Тур­ге­нев вся­че­с­ки по­эти­зи­ро­вал и ге­ро­изи­ро­вал. Как нам ка­жет­ся, прав учё­ный, ут­верж­дая, что их «прак­ти­че­с­кая ре­а­ли­за­ция… за­ко­но­мер­но по­рож­да­ла спер­ва рус­ских шар­лотт кор­де, тер­ро­ри­с­тов-«вспы­шеч­ни­ков» (сло­во Тур­ге­не­ва), а за­тем – «пла­мен­ных ре­во­лю­ци­о­не­ров», «ря­зан­ских ма­ра­тов». Сквозь приз­му «рус­ско­го ев­ро­пе­из­ма» уви­дел­ся Тур­ге­не­ву и Пуш­кин – по­эт, жив­ший «гор­ней» сво­ей ча­с­тью в не­бес­ном гра­де Свя­той Ру­си, а по­то­му без­воз­врат­но ус­кольз­нув­ший от по­ни­ма­ния «рус­ско­го ски­таль­ца». Фё­дор До­сто­ев­ский про­валь­ную речь Тур­ге­не­ва счёл да­же «уни­же­ни­ем по­эта, у ко­то­ро­го от­ня­ли зва­ние на­ци­о­наль­но­го», и при­зы­вал со­брав­ших­ся уз­реть не про­сто на­род­но-ху­до­же­ст­вен­ное, а про­ро­че­с­кое зна­че­ние Пуш­ки­на для со­оте­че­ст­вен­ни­ков.

Се­го­дня мы ви­дим, что при­ме­ни­тель­но к рус­ской куль­ту­ре, кра­е­уголь­ным кам­нем ко­то­рой яв­ля­ет­ся бо­го­вдох­но­вен­ный ха­рак­тер твор­че­ст­ва, не ра­бо­та­ют фор­му­лы от­вле­чён­но­го гу­ма­низ­ма и «об­ще­че­ло­ве­че­с­ких цен­но­с­тей», ре­во­лю­ци­он­ных пу­тей раз­ви­тия. Ис­хо­дя из это­го, по­вто­ряя в раз­ном кон­тек­с­те име­на тех или иных де­я­те­лей ис­кус­ст­ва, будь то Бе­лин­ский или Тур­ге­нев, уточ­ним, что речь идёт не о вы­чёр­ки­ва­нии стра­ниц ис­то­рии, а о том, что, ос­мыс­ли­вая за­ко­ны куль­тур­но­го раз­ви­тия, важ­но удер­жать в по­ле зре­ния и не за­топ­тать на пу­ти к «про­грес­су» те са­мые «ма­я­ки», ко­то­рые суть стол­пы и ду­хов­ное ос­но­ва­ние на­ции.

При­над­ле­жа к «про­грес­сив­но­му» дви­же­нию 1840-х го­дов, Вис­са­ри­он Гри­го­рь­е­вич Бе­лин­ский про­шёл ми­мо важ­ней­ших ре­ли­ги­оз­но-фи­ло­соф­ских идей, вол­ну­ю­щих ис­тин­но­го ху­дож­ни­ка, за­мк­нул ис­кус­ст­во в уз­кий круг внеш­них со­ци­аль­ных за­дач. Бе­лин­ский ока­зал ги­бель­ное вли­я­ние на рус­скую кри­ти­ку, аб­со­лю­ти­зи­ро­вав со­ци­о­ло­ги­че­с­кий под­ход к трак­тов­ке ху­до­же­ст­вен­ных про­из­ве­де­ний. Он не смог вер­но оце­нить та­лант мно­гих клас­си­ков – от Пуш­ки­на и Го­го­ля до Гон­ча­ро­ва и До­сто­ев­ско­го (при­мер вы­ска­зы­ва­ний кри­ти­ка о Гон­ча­ро­ве: «ху­дож­ник и боль­ше ни­че­го», «не да­ёт ни­ка­ких нрав­ст­вен­ных уро­ков»). Что ка­са­ет­ся «кри­ти­че­с­ко­го ме­то­да» Бе­лин­ско­го, то вы­явить его фи­ло­соф­скую ос­но­ву пред­став­ля­ет­ся прак­ти­че­с­ки не­воз­мож­ным – от­то­го так рас­хо­дят­ся оцен­ки тех, кто ре­шил за­нять­ся этим не­бла­го­дар­ным де­лом: од­ни, как И.Па­на­ев, счи­та­ли, что эс­те­ти­че­с­кое чув­ст­во Бе­лин­ско­го по­дав­ля­лось не­умо­ли­мой те­о­ри­ей, дру­гие, как А.Во­лын­ский, ука­зы­ва­ли на тор­же­ст­во эмо­ций над ло­ги­кой и т.д.

Бе­лин­ский, в пер­вую оче­редь, уяз­ви­мый в си­лу от­сут­ст­вия ис­то­риз­ма в си­с­те­ме мы­ш­ле­ния, во вто­рую оче­редь, по­лу­чал за­слу­жен­ные ли­те­ра­тур­ные ту­ма­ки от бо­лее «куль­тур­но ос­на­щён­ных» со­вре­мен­ни­ков. Так, Тур­ге­нев с «до­б­ро­душ­но-лу­ка­вым глум­ле­ни­ем» ха­рак­те­ри­зо­вал сво­е­го близ­ко­го зна­ком­ца сле­ду­ю­щим об­ра­зом:

«Све­де­ния его… бы­ли не­об­шир­ны, он знал ма­ло. Бед­ность, ок­ру­жав­шая его с дет­ст­ва, пло­хое вос­пи­та­ние, ран­ние бо­лез­ни, а по­том тя­жё­лая не­об­хо­ди­мость спеш­но ра­бо­тать из-за ку­с­ка хле­ба по­ме­ша­ли ему при­об­ре­с­ти ши­ро­кое и пра­виль­ное об­ра­зо­ва­ние. (…) Он сме­ши­вал стар­ше­го Пит­та с его сы­ном, не хо­ро­шо раз­би­рал­ся в во­про­сах фи­ло­соф­ских, не­вер­но по­нял один из важ­ней­ших прин­ци­пов ге­ге­лев­ской ме­та­фи­зи­ки…».

Ряд на­мё­ков, на­прав­лен­ных про­тив Бе­лин­ско­го, при­сут­ст­ву­ет и в чер­но­вых на­бро­с­ках Го­го­ля. Ав­тор «Вы­бран­ных мест» при­по­ми­на­ет кри­ти­ку, в чис­ле про­че­го, борь­бу со сла­вя­но­фи­ла­ми и С.Ше­вы­рё­вым. За­ме­тим, что мне­ние Бе­лин­ско­го о кни­ге Го­го­ля «Вы­бран­ные ме­с­та из пе­ре­пи­с­ки с дру­зь­я­ми» от­ра­жа­ет раз­ность взгля­дов на при­ро­ду твор­че­ст­ва – для Го­го­ля, как для пи­са­те­ля глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­но­го, на­сто­я­щее твор­че­ст­во был тес­но свя­за­но с са­мо­по­зна­ни­ем, стра­да­ни­ем, по­ка­я­ни­ем.

Ю.Н. Го­во­ру­ха-От­рок, на­при­мер, счи­тал ис­кус­ст­во вы­ра­же­ни­ем бес­смерт­ной че­ло­ве­че­с­кой су­ти, на­хо­дя при­мер ис­тин­ной ве­ры в твор­че­ст­ве Го­го­ля и ха­рак­те­ри­зуя его как «ве­ли­ко­го по­движ­ни­ка». Кри­тик пе­ре­кли­ка­ет­ся с А.Во­лын­ским, ко­то­рый так­же ви­дел в про­из­ве­де­ни­ях Го­го­ля изо­б­ра­же­ние стра­да­ю­щей че­ло­ве­че­с­кой ду­ши. Идя вслед за Ки­ре­ев­ским, Хо­мя­ко­вым, Гри­го­рь­е­вым, Стра­хо­вым, Да­ни­лев­ским и Ле­он­ть­е­вым, тра­ди­ци­он­ное по­ни­ма­ние твор­че­ст­ва Го­во­ру­ха-От­рок про­ти­во­по­с­тав­лял и взгля­дам Бе­лин­ско­го, ра­бо­тав­ше­го под вла­с­тью ев­ро­пей­ских вли­я­ний в уз­кой «об­ла­с­ти ли­те­ра­тур­но­го ни­ги­лиз­ма». Во­лын­ский от­ри­цал на­ли­чие у Бе­лин­ско­го и его по­сле­до­ва­те­лей сло­жив­ше­го­ся фи­ло­соф­ско­го ми­ро­воз­зре­ния, а в кри­ти­ке по­зд­не­го пе­ри­о­да ви­дел пре­об­ла­да­ние «ре­а­ли­с­ти­че­с­ко­го», «ути­ли­тар­но­го». Об­ра­ща­ясь к фи­гу­ре Бе­лин­ско­го и же­лая «на­чер­тить его об­раз бес­при­с­т­ра­ст­ною ру­кою», Во­лын­ский от­ме­ча­ет (при­ве­дём вы­ска­зы­ва­ния из кни­ги «Рус­ские кри­ти­ки», СПб., 1896 г., бо­лее не пе­ре­из­да­вав­шей­ся):

«По су­ще­ст­ву сво­ей на­ту­ры, по при­род­но­му та­лан­ту Бе­лин­ский не был мыс­ли­те­лем, фи­ло­со­фом, при­зван­ным вы­ра­ба­ты­вать ка­кие-ни­будь но­вые идеи, рас­кры­вать но­вые ду­хов­ные го­ри­зон­ты. (…) При­звав со­чув­ст­вие об­ще­ст­ва к бле­с­тя­щим яв­ле­ни­ям рус­ской сло­вес­но­с­ти, к ху­до­же­ст­вен­ным и по­эти­че­с­ким со­зда­ни­ям Пуш­ки­на, Лер­мон­то­ва, Го­го­ля, он не су­мел об­ста­вить не­по­ко­ле­би­мы­ми ло­ги­че­с­ки­ми до­ка­за­тель­ст­ва­ми и объ­яс­не­ни­я­ми сво­их соб­ст­вен­ных при­го­во­ров и оце­нок и, та­ким об­ра­зом, пре­до­ста­вил на во­лю су­деб. (…) Он ог­нен­ны­ми бук­ва­ми впи­сал своё соб­ст­вен­ное имя в ис­то­рию рус­ской ли­те­ра­ту­ры, но ни по сво­им те­о­ре­ти­че­с­ким спо­соб­но­с­тям, ни по раз­ме­рам сво­е­го твор­че­с­ко­го да­ро­ва­ния не мог про­из­ве­с­ти окон­ча­тель­но­го воз­дей­ст­вия на даль­ней­ший ход со­зна­тель­ной рус­ской жиз­ни. В нём не бы­ло той ум­ст­вен­ной си­лы, ко­то­рая, ис­хо­дя из стой­ких иде­а­лов и не­по­ко­ле­би­мых те­о­ре­ти­че­с­ких по­ня­тий, яв­ля­ет­ся куль­тур­ным ры­ча­гом, со­об­ща­ю­щим оп­ре­де­лён­ное на­прав­ле­ние ис­то­ри­че­с­ко­му про­грес­су.

Та­ков был этот ли­те­ра­тур­ный вождь мо­ло­до­го об­ще­ст­ва, с его ужас­ным ис­то­ри­че­с­ким на­след­ст­вом, ко­то­рое тре­во­жи­ло все луч­шие умы эпо­хи, ду­ши­ло их вре­мен­ны­ми, ис­су­ша­ю­щи­ми мозг нуж­да­ми и за­бо­та­ми. Он был вы­ра­зи­те­лем со­вре­мен­ных ум­ст­вен­ных по­треб­но­с­тей, пе­ре­до­вою вол­ною сво­е­го об­ще­ст­ва, не под­ни­мав­ше­го­ся до яс­но­го и пол­но­го ра­зу­ме­ния выс­ших за­дач ли­те­ра­ту­ры, выс­ше­го на­зна­че­ния жиз­ни».

Ины­ми сло­ва­ми, глав­ная ошиб­ка Бе­лин­ско­го и его по­сле­до­ва­те­лей со­сто­я­ла в том, что они вос­ста­ли про­тив ес­те­ст­ва рус­ской куль­ту­ры, по­ро­див­шей ше­де­в­ры древ­не­рус­ско­го сло­ва и ис­кус­ст­ва, уни­вер­саль­ные ге­нии Ло­мо­но­со­ва, Пуш­ки­на, це­лые сон­мы свя­тых и пра­вед­ни­ков.

Весь­ма по­ка­за­тель­на в раз­го­во­ре о Бе­лин­ском ис­то­рия с пуб­ли­ка­ци­ей Юрия Пав­ло­ва («ЛР», 2010, № 14). Об­ще­ст­вен­ность взвол­но­ва­лась, ког­да в ад­рес «ав­то­ри­те­та» про­зву­ча­ло не­сколь­ко дис­со­ни­ру­ю­щих с «ле­вым» ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ни­ем фраз со сто­ро­ны из­ве­ст­но­го кри­ти­ка, но ни­кто со­вер­шен­но не за­бес­по­ко­ил­ся о том, что до сих пор «за бор­том» ли­те­ра­тур­ной кри­ти­ки на­хо­дят­ся сла­вя­но­фи­лы, а так­же К.Ф. Го­ло­вин, Ю.Н. Го­во­ру­ха-От­рок и ещё мно­же­ст­во дру­гих не­за­слу­жен­но за­мал­чи­ва­е­мых имён.

Дей­ст­ви­тель­но, стиль Пав­ло­ва ли­шён «рас­шар­ки­ва­ний», и кри­тик, не­взи­рая на лич­но­с­ти, ос­та­ёт­ся по­сле­до­ва­тель­но кон­сер­ва­ти­вен, ког­да речь идёт о ма­ги­с­т­раль­ной ли­нии рус­ской куль­ту­ры, и не под­да­ёт­ся за­ра­зи­тель­ной «все­яд­но­с­ти» – та­кая прин­ци­пи­аль­ность за­слу­жи­ва­ет ува­же­ния. В ука­зан­ном кон­тек­с­те эмо­ци­о­наль­но-от­вле­чён­ные уп­рё­ки «бе­лин­ско­фи­лов», ад­ре­со­ван­ные Пав­ло­ву, на­по­ми­на­ют вы­ст­ре­лы хо­ло­с­ты­ми па­тро­на­ми. Во­об­ще, в пла­не «чи­с­то­ты» под­хо­дов, ло­ги­ки и по­сле­до­ва­тель­но­с­ти ар­ма­вир­ская на­уч­ная шко­ла ви­дит­ся на­и­бо­лее близ­кой к ос­но­вам здо­ро­вой кон­сер­ва­тив­но-«поч­вен­ной» мыс­ли – не­смо­т­ря на раз­дра­же­ние, вы­зы­ва­е­мое сло­ва­ми «поч­ва» и «про­вин­ция» у не­ко­то­рых сто­лич­ных мыс­ли­те­лей.

До­ба­вим, что не­мно­гим ра­нее по­след­няя кни­га Ю.Пав­ло­ва «Кри­ти­ка XX–XXI ве­ков» в ре­цен­зии В.Вин­ни­ко­ва («За­в­т­ра», 2010, № 8) бы­ла спра­вед­ли­во на­зва­на «бо­е­вой и нуж­ной». Но стран­но, что В.Вин­ни­ков, бли­с­та­тель­но по­рас­суж­дав о пам­пер­сах и «па­ра­зи­то­зе» кри­ти­ки как яв­ле­ния, из всей кни­ги в де­вят­над­цать ста­тей ос­та­но­вил­ся лишь на од­ном эпи­зо­де из пер­вой ста­тьи. Поз­во­лим се­бе не­боль­шой ком­мен­та­рий.

Во-пер­вых, труд­но ра­зо­брать: с кем же по­ле­ми­зи­ру­ет В.Вин­ни­ков – с Ва­си­ли­ем Ро­за­но­вым или Юри­ем Пав­ло­вым? К со­жа­ле­нию, Ро­за­нов уже ни­ког­да сво­ей по­зи­ции не из­ме­нит. По­ла­гаю, что труд­но бу­дет сде­лать та­ко­вое, но уже по дру­гим при­чи­нам, и Пав­ло­ву.

Во-вто­рых, ста­но­вит­ся смеш­но, ког­да В.Вин­ни­ков в сво­ей ре­цен­зии при­зы­ва­ет Пав­ло­ва пе­ре­чи­тать ста­тьи Бе­лин­ско­го о «Ев­ге­нии Оне­ги­не» (ну, ма­ло ли, мо­жет, за двад­цать лет пре­по­да­ва­ния ис­то­рии кри­ти­ки не удо­су­жил­ся че­ло­век?) и при­во­дит ар­гу­мен­ты в ви­де из­би­тых ци­тат, буд­то бы оп­ро­ки­ды­ва­ю­щих раз­мы­ш­ле­ния яко­бы не­даль­но­вид­но-конъ­юнк­тур­но­го ав­то­ра кни­ги, не­вни­ма­тель­но про­чи­тав­ше­го «ко­ри­фея» и от­ца всех ны­неш­них кри­ти­ков. Так и хо­чет­ся спро­сить: ну ку­да же Вы со сво­им стар­то­вым пи­с­то­ле­ти­ком, г-н Вин­ни­ков? Тут ла­зер­ная пуш­ка нуж­на, не мень­ше – тог­да, мо­жет, по­лу­чит­ся ка­кая-то бо­лее се­рь­ёз­ная по­ле­ми­ка. Да и в ко­го па­лить-то? Сна­ча­ла при­дёт­ся «убить» Пуш­ки­на, по­том Го­го­ля, До­сто­ев­ско­го, Ро­за­но­ва…

И, в-тре­ть­их, та­ких «об­ра­зо­ван­ных» «бе­лин­ско­лю­би­вых» лю­дей впол­не мож­но по­нять: за­учи­ли, фак­ти­че­с­ки, с дет­ст­ва про «эн­цик­ло­пе­дию рус­ской жиз­ни», и ког­да на­шёл­ся «на­хал», ни с то­го ни с се­го «ляп­нув­ший» не­о­сто­рож­ное слов­цо, что, мол, де­с­кать, зна­ем ва­ших ку­ми­ров, – долг вся­ко­го ин­тел­ли­гент­но­го че­ло­ве­ка до­бле­ст­но встать на за­щи­ту свя­ты­ни, что­бы не по­ту­ск­не­ли зо­ло­тые бук­вы, вы­гра­ви­ро­ван­ные в со­зна­нии… и т.д. Очень по­ка­за­тель­но, что В.И. Ле­нин «вож­дя­ми ин­тел­ли­ген­ции» про­воз­гла­сил имен­но Бе­лин­ско­го, До­б­ро­лю­бо­ва, Чер­ны­шев­ско­го, Гер­це­на и сра­зу же по­сле ре­во­лю­ции по­тре­бо­вал их пе­ре­из­да­ния ог­ром­ны­ми ти­ра­жа­ми. Имен­но со­ци­о­ло­ги­че­с­кий под­ход Бе­лин­ско­го стал в даль­ней­шем опо­рой для «ле­вых» тра­ди­ций в тру­дах со­вет­ских ли­те­ра­ту­ро­ве­дов.

Ста­тья же о Ва­си­лии Ро­за­но­ве из кни­ги Пав­ло­ва «Кри­ти­ка XX–XXI ве­ков» во мно­гом от­тал­ки­ва­ет­ся от ма­те­ри­а­ла, уже из­ла­гав­ше­го­ся ав­то­ром ра­нее, и по­ст­ро­е­на по прин­ци­пу «по­ни­ма­ю­ще­му до­ста­точ­но», да, вид­но, не­до­ста­точ­но се­го­дня по­ни­ма­ю­щих да­же сре­ди па­т­ри­о­тов-ин­тел­лек­ту­а­лов, и не­ко­то­рые из них, как ви­дим, упор­но на­ста­и­ва­ют на по­сти­же­нии «Ев­ге­ния Оне­ги­на» че­рез со­ци­аль­ные сте­рео­ти­пы, вне хри­с­ти­ан­ско­го кон­тек­с­та, к пол­но­те сли­я­ния с ко­то­рым всю жизнь стре­мил­ся и вне ко­то­ро­го не мыс­лил се­бя со­зда­тель «ро­ма­на в сти­хах».

А об от­но­ше­нии Пав­ло­ва к об­ра­зу Та­ть­я­ны Ла­ри­ной мож­но су­дить по то­му, в ка­ком кон­тек­с­те она воз­ни­ка­ет в дру­гих его ста­ть­ях, но, что­бы су­дить об этом, ко­неч­но, сле­ду­ет про­честь всю кни­гу, а не толь­ко фраг­мент пер­вой ста­тьи. Го­во­рю – фраг­мент, по­то­му что дру­гих, бо­лее раз­вёр­ну­тых суж­де­ний Пав­ло­ва о Бе­лин­ском В.Вин­ни­ков «не при­ме­тил», как лю­бо­пыт­ный ге­рой из­ве­ст­ный бас­ни.

Ины­ми сло­ва­ми, се­го­дняш­нее «обе­ле­ние» В.Г. Бе­лин­ско­го в кон­тек­с­те на­шей бо­га­той ис­то­рии, в кон­тек­с­те по­ни­ма­ния им Пуш­ки­на до бо­ли на­по­ми­на­ет что-то дав­ным-дав­но из­ве­ст­ное. Вос­соз­да­вая об­раз «бла­го­род­но­го за­щит­ни­ка-бе­лин­ско­лю­ба», ска­жем, что это, как пра­ви­ло, лич­ность, без­за­вет­но при­над­ле­жа­щая к «Ор­де­ну рус­ской ин­тел­ли­ген­ции», гор­дя­ща­я­ся все­знай­ст­вом, но не чи­тав­шая вни­ма­тель­но тру­ды свя­тых от­цов, И.Ки­ре­ев­ско­го, А.Хо­мя­ко­ва, Ю.Са­ма­ри­на, Ф.До­сто­ев­ско­го, М.Ло­ба­но­ва, Ю.Се­лез­нё­ва, В.Ко­жи­но­ва, И.Ша­фа­ре­ви­ча, О.Пла­то­но­ва, Б.Ба­ши­ло­ва, М.На­за­ро­ва; лич­ность, очень хо­ро­шо ус­во­ив­шая дог­ма­ты со­вет­ско­го ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ния, в ко­то­ром да­же сте­риль­ная ре­ли­ги­оз­ность то­го или ино­го до­пу­щен­но­го к обо­ро­ту клас­си­ка вы­да­ва­лась за «гу­ма­ни­с­ти­че­с­кий па­фос» или «ху­до­же­ст­вен­ное ма­с­тер­ст­во», а боль­шин­ст­во рус­ских пи­са­те­лей XIX ве­ка в той или иной ме­ре «пред­ви­де­ли» ве­ли­кий Ок­тябрь­ский пе­ре­во­рот, уже тог­да вы­дви­гая про­марк­сист­ские идеи сво­бо­до­лю­бия, рав­но­пра­вия и все­об­ще­го ком­му­ни­с­ти­че­с­ко­го брат­ст­ва.

 

Ири­на ГРЕ­ЧА­НИК

 

Автор – док­тор фи­ло­ло­ги­че­с­ких на­ук, про­фес­сор ка­фе­д­ры рус­ской ли­те­ра­ту­ры МГГУ им. М.А. Шо­ло­хо­ва. Жи­вёт в Моск­ве.