Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №28. 09.07.2010

Ах, Арбат... Мой Арбат?

 Арбатская моя юность, счастливо совпавшая с годами хрущёвской оттепели, переплелась с очень модными тогда в «узких кругах» песнями Булата Окуджавы. И хоть в ранних не было ещё арбатского двора –  он появится позже, когда полетят щепки от бывших арбатских особняков, – я почему-то знал, что живёт бард на Арбате; «Вчера он в угловом докторскую покупал», – клялся, щеголяя деталями, школьный приятель.

Тогда, наивно соединив автора с его лирическим героем, верно, и решил узнать, где на самом деле жил на Арбате Булат Окуджава, в какую он ходил школу; захотел увидеть сквер, где он лепил снежную бабу или встречался с любимой девушкой. А всё оказывалось недосуг, суета, –  как позже не раз повторял бард на своих выступлениях.

Потом появились песни с прямой адресацией в арбатские дворы, даже некоторые прежние лирические произведения необычный автор перестроил на арбатский лад. Когда же ещё позже он спел о выселении со старинной московской улицы на окраину в Безбожный переулок, где его талант приходит в полный упадок, и вовсе стал нехорошо думать о московских властях – арбатский певец всё-таки.

А недавно работал над книгой об Арбате нашего детства для одного московского издательства, весьма, кстати, щепетильного к точности, и вдруг – ошеломляющие официальные сведения (от указания источника по некоторым причинам воздержусь, – кто имеет возможность, пусть проверит сам): Булат Шалвович Окуджава ни на Арбате, ни в ближайших окрестностях никогда не проживал!

 

Дом 43, Арбат, где, согласно путеводителю  Левина, жил Б.Ш. Фото автора, 2003
Дом 43, Арбат, где, согласно путеводителю
Левина, жил Б.Ш. Фото автора, 2003

Ди­рек­тор му­зея-да­чи Оку­д­жа­вы в Пе­ре­дел­ки­но Ири­на Ри­ши­на фи­ло­соф­ски пред­по­ло­жи­ла: «Очень мо­жет быть, де­тей мог­ли во­все не впи­сы­вать. Ведь на са­мом де­ле Оку­д­жа­ва ро­дил­ся и про­жи­вал на Ар­ба­те до че­ты­рёх лет (этот и даль­ней­шие курсивы мои. – В.П.), – рас­ска­зы­ва­ла по те­ле­фо­ну Ри­ши­на, – по­том его ро­ди­те­лей на­пра­ви­ли на пар­тий­ную ра­бо­ту в Ниж­ний Та­гил. Боль­ше он на Ар­ба­те не жил, – чи­тай­те се­мей­ную хро­ни­ку Оку­д­жа­вы «Уп­ра­зд­нён­ный те­атр» и пу­те­во­ди­тель Им. Ле­ви­на. А луч­ше об Ар­ба­те во­все не пи­ши­те, – по­со­ве­то­ва­ла она, – всё об Оку­д­жа­ве и без вас дав­но из­ло­же­но».

Во­об­ще, я за­ме­тил, дру­гим все­гда вид­нее, чем мне за­ни­мать­ся, но тут я поз­во­лил се­бе всё-та­ки пой­ти сво­им пу­тём, по­сколь­ку усом­нил­ся, – ведь, на­при­мер, ис­сле­до­ва­тель Ар­ба­та Им. Ле­вин (Ар­бат, Один ки­ло­метр Рос­сии, М., «Га­ларт», 1997. С. 150) про­сто во­об­ще ук­ло­нил­ся от хро­но­ло­ги­че­с­кой точ­но­с­ти: «Дом № 43 мы мо­жем по пра­ву на­звать до­мом Оку­д­жа­вы. Здесь в 1924 го­ду ро­дил­ся, рос, «вос­пи­ты­вал­ся дво­ром» Бу­лат Шал­во­вич. До сих пор во дво­ре рас­тут де­ре­вья, по­са­жен­ные юным Бу­ла­том, а его пес­ни об Ар­ба­те – бу­дут все­гда. Как сам Ар­бат».

Ос­та­вим в сто­ро­не стиль: пу­те­во­ди­тель, он – пу­те­во­ди­тель. Но вот что при­ме­ча­тель­но: ес­ли до­ве­рить­ся Ри­ши­ной, ото­слав­шей ме­ня к Ле­ви­ну, то пря­мо-та­ки ви­жу, как юный Бу­лат, уве­рен­но опи­ра­ясь, слов­но ге­рой вос­точ­но­го эпо­са, на креп­кие че­ты­рёх­лет­ние нож­ки, воз­де­лы­ва­ет не­по­дат­ли­вый ар­бат­ский грунт, а за его спи­ной рас­цве­та­ет зе­лё­ная ро­ща.

Я люб­лю мно­гое из про­зы Оку­д­жа­вы, прав­да, слег­ка уд­ру­ча­ет ре­френ пси­хо­ана­ли­за ге­ро­ев, вы­нуж­ден­ных во­лею су­деб ра­бо­тать на тай­ные го­су­дар­ст­вен­ные служ­бы. «Уп­ра­зд­нён­ный те­атр» (Се­мей­ная хро­ни­ка, М., Из­да­тель­ский дом Ру­са­но­ва, 1995; ро­ман, удо­с­то­ен­ный Бу­ке­ров­ской пре­мии), при всём ува­же­нии к Бу­ке­ров­ско­му ко­ми­те­ту, в этом ря­ду ско­рее ис­клю­че­ние. От­кро­вен­но го­во­ря, пу­та­юсь в бес­ко­неч­ных име­нах род­ных, слов­но по сиг­на­лу мгно­вен­но на­се­лив­ших квар­ти­ру на Ар­ба­те, ку­да в 1922 го­ду из Гру­зии при­еха­ла юная се­мья, по сло­вам то­го же Ле­ви­на (С. 150) – «пар­тий­ных ли­мит­чи­ков с пси­хо­ло­ги­ей за­во­е­ва­те­лей соб­ст­вен­ной стра­ны», тут же вос­про­из­вед­шая на свет про­то­ти­па Ван­ван­ча (так на­зы­ва­ли в дет­ст­ве юно­го Бу­ла­та). По­пыт­ка най­ти в оку­д­жав­ских хро­ни­ках нуж­ные да­ты сно­ва ока­за­лась об­ре­чён­ной, уто­нув в псев­до­во­с­точ­ном ино­ска­за­тель­ном мно­го­сло­вии. На­при­мер, о по­яв­ле­нии в Моск­ве ро­ди­те­лей, ко­то­рые, буд­то кле­в­ре­ты бул­га­ков­ско­го мес­си­ра: «воз­ник­ли на ули­це со стран­ным на­зва­ни­ем «Ар­бат», во­шли в дом 43 и все­ли­лись в квар­ти­ру 12 на чет­вёр­том эта­же боль­шо­го гряз­но-бе­же­во­го до­ма». Впро­чем, не смею су­дить: пи­сать так или ина­че, – пра­во ав­то­ра, а оце­ни­вать – ли­те­ра­ту­ро­ве­дов-бу­кер­цев.

В сво­их ин­тер­вью, рас­ска­зы­вая об ар­бат­ских го­дах, Б.Ш. Оку­д­жа­ва го­во­рил при­мер­но сле­ду­ю­щее: «Я ро­дил­ся 9 мая 1924 го­да в Моск­ве в се­мье пар­тий­ных ра­бот­ни­ков (отец – гру­зин, мать – ар­мян­ка). Жил на Ар­ба­те до 1940. В 1934 г. пе­ре­ехал вме­с­те с ро­ди­те­ля­ми в Ниж­ний Та­гил. Там отец был из­бран пер­вым се­к­ре­та­рём го­род­ско­го ко­ми­те­та пар­тии, а мать – се­к­ре­та­рём рай­ко­ма. В 1937 ро­ди­те­ли аре­с­то­ва­ны; отец рас­ст­ре­лян, мать со­сла­на в ка­ра­ган­дин­ский ла­герь. За­тем воз­вра­тил­ся в Моск­ву, где вме­с­те с бра­том вос­пи­ты­вал­ся у ба­буш­ки. В 1940 пе­ре­ехал к род­ст­вен­ни­кам в Тби­ли­си», – так, на­при­мер, по­ве­ст­ву­ет он кор­ре­с­пон­ден­ту «Огонь­ка» Оле­гу Те­рен­ть­е­ву, впро­чем, и в де­сят­ках дру­гих ин­тер­вью то же са­мое.

Строительство Нового Арбата. В центре здание  школы № 69. Фото А.С. Потресова, 1963
Строительство Нового Арбата. В центре здание
школы № 69. Фото А.С. Потресова, 1963

Тре­во­жит зыб­кость, не­яс­ность, воз­мож­но, не­до­ска­зан­ность. И во­об­ще – от­ку­да ба­буш­ка? Она что – то­же пар­тий­ный ра­бот­ник?

Не­дав­но мне лю­без­но пре­до­ста­вил ма­те­ри­а­лы хро­ни­ки мос­ков­ской до­во­ен­ной жиз­ни Оку­д­жа­вы школь­ный то­ва­рищ, ста­рый, так же, как и я, жи­тель Ар­ба­та Вик­тор Юров­ский, биб­ли­о­граф твор­че­ст­ва Оку­д­жа­вы.

«По­сы­лаю обе­щан­ную «Хро­ни­ку». Она опуб­ли­ко­ва­на в кни­ге «Встре­чи в за­ле ожи­да­ния: Вос­по­ми­на­ния о Бу­ла­те» (Со­ста­ви­те­ли М.Ги­за­ту­лин и В.Юров­ский, Н. Нов­го­род: Де­ком, 2003. С. 12–21)», – пи­шет он и со­об­ща­ет да­лее:

9 мая 1924

Ро­дил­ся в Моск­ве, в ро­диль­ном до­ме име­ни Гра­у­эр­ма­на на Боль­шой Мол­ча­нов­ке,

Отец – Оку­д­жа­ва Шал­ва Сте­па­но­вич (Ку­та­и­си, 1901), Мать – Нал­бан­даи Аш­хен Сте­па­нов­на (Тиф­дие, 17.08.1903).

В 1922 го­ду ро­ди­те­ли ре­ше­ни­ем ЦК ком­пар­тии Гру­зии с груп­пой мо­ло­дых ком­му­ни­с­тов бы­ли на­прав­ле­ны на учё­бу в Моск­ву. Се­мье да­ли две ком­на­ты, рас­по­ло­жен­ные в раз­ных кон­цах длин­но­го ко­ри­до­ра квар­ти­ры № 12 в до­ме № 43 по ули­це Ар­бат.

Июль 1924

Шал­ва Оку­д­жа­ва от­ко­ман­ди­ро­ван в Ти­ф­лис, вме­с­те с ним уез­жа­ет се­мья.

1925–1930

В ав­гу­с­те 1925 Аш­хен с Бу­ла­том воз­вра­ща­ют­ся в Моск­ву, где она за­вер­ша­ет выс­шее об­ра­зо­ва­ние и ра­бо­та­ет эко­но­ми­с­том хлоп­ча­то­бу­маж­но­го тре­с­та до кон­ца 1929 го­да. В этот пе­ри­од Бу­лат жи­вёт то в Моск­ве, то в Ти­ф­ли­се. В на­ча­ле 1930 го­да се­мья вос­со­е­ди­ня­ет­ся в Ти­ф­ли­се.

1931

Идёт в пер­вый класс ти­ф­лис­ской шко­лы.

1932

Ш.С. Оку­д­жа­ва уез­жа­ет в Ниж­ний Та­гил, ку­да он на­зна­ча­ет­ся пар­тор­гом на стро­и­тель­ст­во ва­го­но­ст­ро­и­тель­но­го за­во­да. Бу­лат с ма­мой воз­вра­ща­ют­ся из Ти­ф­ли­са в Моск­ву.

1934

Се­мья по­лу­ча­ет воз­мож­ность пе­ре­ехать к от­цу в Ниж­ний Та­гил. В этом же го­ду у Бу­ла­та по­явил­ся млад­ший брат Вик­тор.

1935

Ш.С. Оку­д­жа­ва из­би­ра­ет­ся пер­вым се­к­ре­та­рём Та­гиль­ско­го гор­ко­ма ВКП(б).

3 фе­в­ра­ля 1937. Арест от­ца. Мать ис­клю­ча­ют из пар­тии, и она с де­ть­ми воз­вра­ща­ет­ся в Моск­ву.

Де­кабрь 1938. Шал­ва Сте­па­но­вич Оку­д­жа­ва рас­ст­ре­лян.

Фе­в­раль 1939. Арест ма­те­ри.

Ле­то 1940

Бу­лат пе­ре­ез­жа­ет в Тби­ли­си и жи­вёт в се­мье се­с­т­ры ма­те­ри Силь­вии Сте­па­нов­ны. Его оп­ре­де­ля­ют учить­ся в рус­скую шко­лу № 101.

В ка­кой-то ча­с­ти эта «Хро­ни­ка» пред­став­ля­ет­ся мне смыс­ло­вой «вы­жим­кой» се­мей­ной хро­ни­ки «Уп­ра­зд­нён­но­го те­а­т­ра», взять хо­тя бы «ком­на­ты, рас­по­ло­жен­ные в раз­ных кон­цах длин­но­го ко­ри­до­ра квар­ти­ры 12» – каль­ка фра­зы ро­ма­на. На­сто­ра­жи­ва­ет от­сут­ст­вие ссы­лок, от­ку­да, мол, взя­ты све­де­ния. Так­же нет упо­ми­на­ния о шко­ле, в ко­то­рой учил­ся (ес­ли учил­ся?) юный Ван­ванч в Моск­ве.

Кста­ти, о шко­ле. В «Уп­ра­зд­нён­ном те­а­т­ре» ав­тор го­во­рит о ней ско­ро и не­яс­но, не вспо­ми­ная ни учи­те­лей, ни ад­рес, ни да­же но­мер, – а ведь это не­от­де­ли­мая часть «тре­пет­но лю­би­мо­го» Ар­ба­та. Впро­чем, так же зыб­ко, не уточ­няя де­та­лей, го­во­рит он об ар­бат­ском дво­ре (в ко­то­ром бы­ло мно­го за­ко­ул­ков, слов­но на Ма­ро­сей­ке их ма­ло бы­ло) и аро­ма­тах той «квар­ти­ры 12», что, впро­чем, впол­не ес­те­ст­вен­но, ес­ли иметь в ви­ду па­мять че­ты­рёх­лет­не­го маль­чи­ка (я скло­нен до­ве­рять точ­но­с­ти му­зей­ных ра­бот­ни­ков). За­то о слож­ных пси­хо­ло­ги­че­с­ких кол­ли­зи­ях и лю­бов­ных де­лах род­ст­вен­ни­ков и со­се­дей пи­шет тща­тель­но, что сно­ва на­сто­ра­жи­ва­ет: так не мог бы ви­деть бу­ду­щий пи­са­тель да­же в 1940 го­ду.

Ака­де­мик Си­гурд От­то­вич Шмидт, счи­та­ю­щий­ся «глав­ным ис­то­ри­ком Ар­ба­та», рас­ска­зы­вал мне (ссы­ла­ясь на Оку­д­жа­ву), что Бу­лат учил­ся в шко­ле (но­ме­ра не по­мнит), рас­по­ло­жен­ной в ны­неш­нем пе­ре­ул­ке – Ка­мен­ная сло­бо­да, до то­го пе­ре­улок Во­е­во­ди­на, до 1965 го­да – Ре­щи­ков, в на­ча­ле XX ве­ка – Ма­лый Тол­сто­вский, а ис­то­ри­че­с­кое на­зва­ние – не­дав­но воз­вра­щён­ное: так за­пу­тать мо­жет толь­ко Моск­ва.

Увы, при­шлось усом­нить­ся и в со­об­ще­нии ака­де­ми­ка, по­сколь­ку пре­крас­но по­мню, как воз­во­ди­лась эта шко­ла с ха­рак­тер­ны­ми для се­ре­ди­ны пя­ти­де­ся­тых про­шло­го ве­ка ли­ка­ми клас­си­ков в ме­да­ль­о­нах на фа­са­де (се­го­дня здесь Пе­да­го­ги­че­с­кий кол­ледж № 9 «Ар­бат»), – при­мер­но в то вре­мя, ког­да бу­ду­щий бард, за­вер­шив труд учи­те­ля в Ка­лу­ге, пе­ре­ехал на Крас­но­прес­нен­скую на­бе­реж­ную Моск­вы и де­лал пер­вые по­пыт­ки за­во­е­ва­ния сто­ли­цы.

«Я по­смо­т­рел в сво­ём ар­хи­ве пуб­ли­ка­ции о шко­ле 69, в ко­то­рой учил­ся Б.Ш., – со­об­ща­ет Вик­тор Юров­ский, – Там на­пи­са­но, что зда­ние шко­лы бы­ло сне­се­но в на­ча­ле 60-х, во вре­мя стро­и­тель­ст­ва Ка­ли­нин­ско­го про­спек­та. Её но­мер был при­сво­ен но­во­ст­рой­ке в Стро­ги­но, где есть му­зей, часть экс­по­зи­ции по­свя­ще­на Б.Ш., ко­то­рый там бы­вал, да­рил кни­ги и фо­то­гра­фии, уча­ст­во­вал в со­ору­же­нии ме­мо­ри­аль­ной до­с­ки с име­на­ми уче­ни­ков, по­гиб­ших в Оте­че­ст­вен­ной вой­не. Есть пуб­ли­ка­ция (Бу­лат Оку­д­жа­ва учил­ся здесь: Пись­мо в «МП» // Моск. прав­да. – 1997. – 25 ию­ня. – С. 1), по­свя­щён­ная идее при­сво­е­ния шко­ле име­ни по­эта (под­пи­са­на вы­пу­ск­ни­ка­ми этой шко­лы – А.Эш­па­ем, ки­но­ре­жис­сё­ром С.Ко­ло­со­вым, ис­кус­ст­во­ве­дом В.По­ле­вым, жур­на­ли­с­том И.Оку­не­вым и др.)».

Я до сих пор по­мню каж­дый дом, сне­сён­ный при стро­и­тель­ст­ве про­спек­та (при­чём не толь­ко по­то­му, что жил тог­да на Боль­шой Мол­ча­нов­ке, поч­ти на­про­тив род­до­ма Гра­у­эр­ма­на, где, со­глас­но «хро­ни­кам», про­изо­шёл на свет До­ри­ан-Ван­ванч-Бу­лат – о про­зви­щах см. удо­с­то­ен­ную Бук­е­ром кни­гу), и сме­ло мо­гу ут­верж­дать, что дей­ст­ву­ю­щих школ сре­ди них не бы­ло. В те­ле­фон­ном спра­воч­ни­ке Моск­вы 1978 го­да ука­зан ад­рес шко­лы № 69 в пе­ре­ул­ке Во­е­во­ди­на (про неё го­во­рил ака­де­мик Шмидт), ког­да Но­вый Ар­бат дав­но су­ще­ст­во­вал.

Впро­чем, в эту не­яс­ную рас­плыв­ча­тость уда­лось как раз вне­сти от­но­си­тель­ную яс­ность.

Бывшая школа № 69. Здесь Б.Ш. не учился. Фото автора, 2003
Бывшая школа № 69. Здесь Б.Ш. не учился. Фото автора, 2003

В шко­ле № 69 вме­с­те с мо­им по­гиб­шим де­сять лет на­зад дру­гом, за­ме­ча­тель­ным бар­дом Юри­ем Аде­лун­гом, учил­ся Вла­ди­мир За­до­рож­ный. «Преж­де эта шко­ла зна­чи­лась на ули­це Ком­по­зи­то­ров, – по­яс­нил он, – её зда­ние дей­ст­ви­тель­но по­гиб­ло при стро­и­тель­ст­ве про­спек­та. Но за­дол­го до сно­са шко­лу пе­ре­ве­ли в но­во­ст­рой­ку в пе­ре­ул­ке Во­е­во­ди­на». Вы­яс­нить же до­ку­мен­таль­но, ког­да, у ко­го и во­об­ще учил­ся ли здесь Оку­д­жа­ва, увы, так и не уда­лось.

Воз­мож­но, ко­му-то без­раз­лич­но, жил Оку­д­жа­ва на Ар­ба­те или нет, а для моск­ви­чей мо­е­го и стар­ше­го по­ко­ле­ний это важ­но по­то­му, что в на­ше со­зна­ние по­эт и бард был им­пор­ти­ро­ван имен­но как «пе­вец Ар­ба­та», и, ра­зу­ме­ет­ся, – как го­во­рят чле­ны об­ще­ст­ва «Ме­мо­ри­ал», в Со­ве­те ко­то­ро­го со­сто­ял Оку­д­жа­ва, – для тор­же­ст­ва ис­то­ри­че­с­кой прав­ды.

Пусть про­стят мне древ­ний штамп, но все мы дей­ст­ви­тель­но ро­дом из дет­ст­ва, и лю­бой че­ло­век, взяв­ший пе­ро да­же для то­го, что­бы про­сто на до­су­ге по­за­ба­вить ру­ко­пи­сью по­том­ков, не­из­беж­но рас­ска­жет о сво­ём дет­ст­ве, по край­ней ме­ре, той его ча­с­ти, ко­то­рая ка­за­лась са­мой близ­кой. В кон­це кон­цов, мож­но про­ве­с­ти в ка­ком-то ме­с­те один день и за­пом­нить на всю жизнь, а мож­но про­жить век и не уви­деть, и не за­пом­нить ни од­ной де­та­ли. Для про­фес­си­о­наль­но­го пи­са­те­ля, то­по­гра­фи­че­с­ки ори­ен­ти­ро­ван­но­го «пев­ца», та­кое «заб­ве­ние» не­из­беж­ных ар­бат­ских ат­ри­бу­тов (ес­ли пред­по­ло­жить, что они для не­го су­ще­ст­во­ва­ли) бо­лее чем стран­но. Стран­но не за­пом­нить, как по со­сед­ст­ву, бук­валь­но в двух ша­гах, снес­ли цер­ковь Ни­ко­лы в Плот­ни­ках, один из трёх ар­бат­ских хра­мов в честь свя­ти­те­ля Ни­ко­лая, вос­пе­тых Бо­ри­сом Зай­це­вым, стран­но ни­как не от­ме­тить, как на опу­с­то­шён­ном ме­с­те воз­во­дил­ся монстр ма­га­зи­на «Ди­е­та», в ко­то­рый, в ча­ст­но­с­ти, все­ли­ли пи­са­тель­ни­цу М.Ша­ги­нян.

Мно­гие по­клон­ни­ки по­эта-бар­да счи­та­ют, что ин­те­рес к Ар­ба­ту, пре­вра­тив­ше­му­ся спу­с­тя го­ды в рас­хо­жий сим­вол (в Моск­ве, Санкт-Пе­тер­бур­ге, Пско­ве и ря­де дру­гих мест су­ще­ст­ву­ют ма­га­зи­ны с этим на­зва­ни­ем; есть, на­при­мер, га­зе­та «Са­ра­тов­ский Ар­бат» и т.д.), свя­зан, преж­де все­го, с име­нем Оку­д­жа­вы.

Здесь я ви­жу на­ру­ше­ние при­чин­но-след­ст­вен­ной свя­зи. Вни­ма­ние к ста­рин­но­му мос­ков­ско­му дво­рян­ско­му гнез­ду в кон­це пя­ти­де­ся­тых – на­ча­ле ше­с­ти­де­ся­тых воз­ник­ло, в пер­вую оче­редь, бла­го­да­ря то­му, что в Со­вет­ский Со­юз ста­ла про­ни­кать про­за Ива­на Бу­ни­на, Бо­ри­са Зай­це­ва, дру­гих эми­г­ран­тов-ли­те­ра­то­ров; по­яв­ля­ют­ся кни­ги Ан­д­рея Бе­ло­го (чи­тать тог­да счи­та­лось хо­ро­шим то­ном), ко­то­рые с но­с­таль­ги­че­с­кой бо­лью пи­са­ли о том Ар­ба­те. До­пу­с­каю, что «Дво­ря­нин с ар­бат­ско­го дво­ра» осо­знал об­ще­ст­вен­ный ин­те­рес к упо­и­тель­ной дво­рян­ской ли­те­ра­ту­ре и, вспом­нив смут­ную при­ча­ст­ность, со­здал цикл, в ко­то­ром не все­гда, кста­ти, зву­ча­ло клю­че­вое сло­во Ар­бат, и да­же, как я уже пи­сал, по­ме­нял не­ко­то­рые тек­с­ты.

Не знаю про­из­ве­де­ний, где Оку­д­жа­ва уточ­нял бы ме­с­та сво­е­го оби­та­ния на ста­рин­ной ар­бат­ской ули­це, кро­ме ци­ти­ро­ван­но­го рань­ше, хо­тя и не от­ри­цал при­ча­ст­но­с­ти к Ар­ба­ту. Ско­рее, он со­зда­вал ли­ри­че­с­ко­го ге­роя, «не­ве­ли­ко­го че­ло­ве­ка», «мос­ков­ско­го му­ра­вья», жи­те­ля ар­бат­ской ком­му­нал­ки, и сам вжи­вал­ся в об­раз, твор­че­с­ки до­пол­няя «вос­по­ми­на­ния». Я не го­во­рю о сти­хах, где по по­нят­ным при­чи­нам жа­н­ра де­та­лей ма­ло­ва­то, но да­же в «Уп­ра­зд­нён­ном те­а­т­ре» об ар­бат­ском пе­ри­о­де ав­тор го­во­рит су­ще­ст­вен­но бо­лее ску­по и схе­ма­тич­но, чем о гру­зин­ском или ураль­ском. Ес­ли бы Оку­д­жа­вой дви­га­ла та лю­бовь к Ар­ба­ту, ко­то­рую он чув­ст­во­вал сам или ко­то­рую ему при­пи­сы­ва­ют, она где-ни­будь не­из­беж­но вы­плес­ну­лась бы в те вол­ну­ю­щие и важ­ные де­та­ли (по­доб­но тем, что на­хо­дим в про­зе упо­мя­ну­тых рус­ских пи­са­те­лей), без ко­то­рых нет ли­те­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния.

Ско­рее все­го, ав­тор – он име­ет на это пра­во, – про­сто ми­с­ти­фи­ци­ру­ет пуб­ли­ку. По­это­му и нет ни­че­го уди­ви­тель­но­го, что вир­ту­аль­ный «мос­ков­ский му­ра­вей», оче­ред­ной ге­рой, ока­зал­ся вы­се­лен с Ар­ба­та во­все не в ок­ра­ин­ные рай­о­ны мас­со­вой за­ст­рой­ки, как ре­аль­ные «не­ве­ли­кие» ар­бат­ские жи­те­ли, а в лит­фон­дов­ский дом в Без­бож­ном пе­ре­ул­ке, как раз эта­жом вы­ше или ни­же его ав­то­ра-со­зда­те­ля, на са­мом де­ле пе­ре­ехав­ше­го ту­да из сов­сем дру­го­го рай­о­на Моск­вы.

Есть та­кая иг­ра. Вы за­да­ё­те зна­ко­мо­му про­стой во­прос – на­при­мер: «До­маш­няя пти­ца?», – и тре­бу­е­те не­мед­лен­ный от­вет. «Ку­ри­ца», – от­ве­ча­ет ви­за­ви. И тут вы гор­до раз­во­ра­чи­ва­е­те за­го­тов­лен­ную бу­маж­ку, на ко­то­рой на­пи­са­но это сло­во. По­тря­сён­ный зна­ко­мец не­до­уме­ва­ет, по­ра­жа­ясь ва­шей про­ни­ца­тель­но­с­ти, а вы го­то­ви­те сле­ду­ю­щий во­прос.

Ну, на­при­мер, та­кой: был ли Оку­д­жа­ва в хру­щёв­ское или бреж­нев­ское вре­мя пре­ус­пе­ва­ю­щим ли­те­ра­то­ром? Ска­жем, та­ким, как Са­ф­ро­нов, Бон­да­рев, Иса­ев, ну, хо­тя бы, Ро­берт Рож­де­ст­вен­ский?

Раз­во­ра­чи­ваю бу­маж­ку: да, был! При­чём те ещё и му­чи­тель­но за­ви­до­ва­ли, по­то­му что по­ми­мо бла­го­с­клон­но­с­ти вож­дей Оку­д­жа­ву бо­го­тво­ри­ла со­вет­ская ин­тел­ли­ген­ция. Наш на­род лю­бит не­сча­ст­ных, за­пре­щён­ных, и ког­да на сце­не по­яв­ля­лась лом­кая фи­гур­ка бар­да, и над­трес­ну­тый (да­же у не­по­ло­воз­ре­лых де­виц сра­зу сти­хий­но воз­ни­ка­ло ма­те­рин­ское чув­ст­во) го­лос по­яс­нял, по­че­му се­го­дня петь не бу­дет (есть «выс­шие ин­стан­ции», ко­то­рые не поз­во­ля­ют), ну, раз­ве два-три сю­же­та. И за­пе­вал лишь тог­да, ког­да зал го­тов был со­рвать­ся с ме­с­та с кри­ком: «Чу­да!»

Впро­чем, «за­пре­щён­ны­ми» ока­зы­ва­лись бе­зо­бид­ные да­же тог­да пе­сен­ки о ду­ра­ках, пе­ту­хах или пас­са­жи­рах ме­т­ро, ко­то­рые на эс­ка­ла­то­ре сто­ят спра­ва. «Вы по­ни­ма­е­те, что он име­ет в ви­ду?» – шеп­тал зал.

В кон­це 2003 го­да в день рож­де­ния Ан­д­рея Са­ха­ро­ва ка­нал «Куль­ту­ра» по­ка­зал до­ку­мен­таль­ный фильм о жиз­ни из­ве­ст­но­го учё­но­го и пра­во­за­щит­ни­ка. Со­рат­ни­ки и дру­зья ака­де­ми­ка рас­ска­зы­ва­ли, что в то вре­мя до­ста­точ­но бы­ло од­ной строч­ки, опуб­ли­ко­ван­ной на За­па­де, что­бы вас, в луч­шем слу­чае, боль­ше не пе­ча­та­ли на ро­ди­не. Па­с­тер­нак, Да­ни­эль и Си­няв­ский, Га­лич, Со­лже­ни­цын, Брод­ский, Вик­тор Не­кра­сов – трав­ля, заб­ве­ние, аре­с­ты, вы­сыл­ки... Спи­сок мож­но про­дол­жать до бес­ко­неч­но­с­ти.

Но вот пе­ре­до мной вы­держ­ка из «Биб­ли­о­гра­фии Бу­ла­та Оку­д­жа­вы» (Ра­бо­чий ма­те­ри­ал. Ред. 06.05.98, для жур­на­ла «Ли­те­ра­тур­ное обо­зре­ние»), ав­то­ры А.Кры­лов и В.Юров­ский: «Про­из­ве­де­ния Оку­д­жа­вы пе­ре­ве­де­ны на мно­же­ст­во язы­ков и из­да­ны во мно­гих стра­нах ми­ра. За ру­бе­жом так­же вы­хо­ди­ли его кни­ги на рус­ском язы­ке: сбор­ни­ки сти­хов «Пе­сен­ка о ду­ра­ках» и «Ве­сё­лый ба­ра­бан­щик» (Лон­дон: Фле­гон-пресс, 1964 и 1966 со­отв.); се­мью из­да­ни­я­ми – кни­га «Про­за и по­эзия» (Франк­фурт-на-Май­не: По­сев, 1968–1984); по­весть «Будь здо­ров, шко­ляр» и «Пес­ни опуб­ли­ко­ван­ные и не­о­пуб­ли­ко­ван­ные» (Франк­фурт-на-Май­не: По­сев, 1964; 1966); дву­языч­ные пе­сен­ные сбор­ни­ки вы­хо­ди­ли в США (В 2 т., Анн Ар­бор: Ар­дис, 1980–1988; 1986–1988 со­отв.); в Гер­ма­нии («Ар­бат­ский ро­манс». Бер­лин, 1985; 1988); в Поль­ше («Двад­цать пе­сен для го­ло­са и ги­та­ры». Кра­ков, 1970; 1985; 1987 и «Двад­цать две пес­ни для го­ло­са и ги­та­ры». Кра­ков, 1988). По-рус­ски из­да­на так­же про­за Оку­д­жа­вы в 1970 го­ду в США и в Гер­ма­нии, в 1972-м – в Па­ри­же и в 1975-м – в Тель-Ави­ве».

От­кро­вен­но го­во­ря, я очень рад, что на За­па­де Оку­д­жа­ву пе­ча­та­ли, од­на­ко мно­гие, быть мо­жет, уже не по­мнят, но в ше­с­ти­де­ся­тые-се­ми­де­ся­тые толь­ко за чте­ние «по­се­вов­ских» из­да­ний за­про­с­то мож­но бы­ло вы­ле­теть с ра­бо­ты, из ин­сти­ту­та, а то и за­ле­теть ку­да-ни­будь по­даль­ше. Воз­мож­но, Оку­д­жа­ва за­пре­щён был в это вре­мя в стра­не? Нет, и про­за здесь вы­хо­ди­ла, и сбор­ни­ки сти­хов.

Лю­бо­пыт­но, ос­нов­ное об­ви­не­ние, ко­то­рое в 1970-е по­сле обы­с­ка бы­ло предъ­яв­ле­но пи­са­те­лю Вик­то­ру Не­кра­со­ву, что он (из­ве­ст­ный пи­са­тель, ла­у­ре­ат Ста­лин­ской пре­мии!) дер­жит до­ма имен­но из­да­ния «По­се­ва».

За­гад­ка... Да­же на ми­с­ти­фи­ка­цию не­по­хо­же, ско­рее при­хо­дит на ум ору­эл­лов­ская от­но­си­тель­ная раз­ность жи­вот­ных.

На­до ска­зать, грам­мо­фон­ны­ми за­пи­ся­ми Оку­д­жа­вы не­ве­ли­ких ар­бат­ских жи­те­лей сна­ча­ла то­же не ба­ло­ва­ли (ис­клю­че­ние со­став­ля­ет мяг­кий сингл-диск, вы­пу­щен­ный, по-мо­е­му, в 1967 го­ду в жур­на­ле «Кру­го­зор», лишь в се­ре­ди­не се­ми­де­ся­тых по­яви­лись боль­шие пла­с­тин­ки). И в то же вре­мя бар­да за­пи­сы­ва­ли за ру­бе­жом «иде­о­ло­ги­че­с­кие про­тив­ни­ки» (это вам не од­на строч­ка на За­па­де). На­при­мер, зву­ко­за­пи­сы­ва­ю­щая фир­ма Le Chant du Mond, «фран­цуз­кая фир­ма с со­вет­ским ка­пи­та­лом», как не­дав­но рас­крыл её суть из­ве­ст­ный фран­цуз­ский ги­та­рист Кон­стан­тин Ка­зан­ский (те­ле­фон­ное ин­тер­вью Бо­ри­са Алек­се­е­ва, эфир «Эхо Моск­вы», ночь 15-16 де­ка­б­ря 2003 г.). «Оку­д­жа­ве офи­ци­аль­но раз­ре­ши­ли за­пи­сать пла­с­тин­ку, а ког­да мы пред­ло­жи­ли сде­лать диск Вы­соц­ко­го, нам ска­за­ли – нет...», – рас­ска­зы­вал Ка­зан­ский в пря­мом эфи­ре.

Сло­вом, каж­дый пи­шет, как он слы­шит. И ни­че­го в этом нет за­зор­но­го, тем бо­лее и пе­ре­дел­кин­скую да­чу про­сто так не да­ют, а она, в ко­неч­ном ито­ге, ми­лее му­ра­вь­и­ной ком­му­нал­ки на так лю­би­мом, ока­зы­ва­ет­ся, с дет­ст­ва Ар­ба­те. Пред­став­ля­ет­ся, что не сле­ду­ет со­зда­вать ку­ми­ров из лю­дей твор­че­с­ких, ко­то­рые са­ми не все­гда яс­но по­ни­ма­ют, где кон­ча­ет­ся миф, а где на­чи­на­ют­ся се­рые буд­ни.

Мос­то­вые Ар­ба­та, уни­зи­тель­но пре­вра­щён­но­го нын­че в яр­мар­ку, по­ми­мо «на­ше­го всё» отя­го­ще­ны лишь един­ст­вен­ным мо­ну­мен­том – фран­гу­ля­нов­ским Оку­д­жа­вой, в по­чтен­ном воз­ра­с­те вы­хо­дя­щим из сим­во­ли­че­с­кой дво­ро­вой ар­ки. Не го­во­ря о том, что бард в эти свои го­ды вдох­но­вен­но от­кре­щи­вал­ся от род­ной ули­цы (ве­т­ры по­ме­ня­лись, и в сре­де ин­тел­ли­ген­ции ста­ло мод­но ру­гать пе­ше­ход­ный Ар­бат), ме­ня, на­при­мер, удив­ля­ет дру­гое: здесь нет па­мят­ной до­с­ки на до­ме № 4, где про­жи­вал Иван Бу­нин, нет так­же гра­на па­мя­ти Бо­ри­са Зай­це­ва, рас­сказ ко­то­ро­го «Ули­ца Свя­то­го Ни­ко­лая», без со­мне­ния, яв­ля­ет­ся под­лин­ным гим­ном ис­чез­нув­ше­му Ар­ба­ту. А Ма­ри­на Цве­та­е­ва, а Па­вел Ан­то­коль­ский? – да раз­ве всех пе­ре­чис­лишь...

За­то сто­ит па­мят­ник бар­ду, ко­то­рый лов­ко встра­и­вал в сти­хо­твор­ные тек­с­ты мод­ное тог­да сло­во. Ог­ля­ни­тесь, мы – чьё ста­нов­ле­ние при­шлось на да­лё­кие ны­не ше­с­ти­де­ся­тые – сы­г­ра­ли спек­такль, фи­на­лом ко­то­ро­го стал ове­ще­ств­лён­ный миф.

Фе­в­раль, 2004 г.


Владимир ПОТРЕСОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования