Архив : №28. 09.07.2010

Лохануться может каждый

 Ло­ши­ная мат­ка Ксе­ния Соб­чак рас­ска­за­ла,

как во­вре­мя рас­поз­нать ло­ха и как са­мо­му в не­го не пре­вра­тить­ся

 

«Я есть главный национальный лохоотвод. Благодаря мне миллионы потенциально опасных граждан сидят, прикованные к мерцающему ящику, в котором четвёртый год с интересом следят за судьбами участников мегапроекта «Дом-2». А вы так можете? Вы можете сделать собственные стринги фетишем миллионов? Нет? Тогда засуньте себя в одно место свои снобизм и ханжество и слушайте» — это была цитата из новейшей книги светской львицы Ксении Собчак. Обращение к читателям, так сказать. Книга называется «Энциклопедия лоха», в ней много иллюстраций модного художника-коллажиста Андрея Бартенева. Презентация книги в Москве была скромной – несколько журналистов и несколько десятков восторженных читателей. Впрочем, ни один вопрос не остался без ответа.

 

– Для на­ча­ла – как пра­виль­но – эн­цик­ло­пе­дия лО­хов или ло­хОв?

– Ло­хОв, ко­неч­но же. Иное про­из­но­ше­ние мне ре­ж­ет слух.

– Счи­та­е­те ли вы кни­гу кон­ку­рен­то­спо­соб­ной?

– Ду­маю, что да. В Пи­те­ре уже чет­вёр­тый или да­же пя­тый ти­раж пе­ча­та­ют.

– А по­че­му книга ста­ла по­пу­ляр­ной? Уж не по­то­му ли, что ав­тор – Ксе­ния Соб­чак?

– Зна­е­те, я ни­ког­да не де­ла­ла став­ку на имя. Мне ка­жет­ся, лю­ди по­ку­па­ют кни­гу, по­то­му что те­ма эта близ­ка и ин­те­рес­на им са­мим. И сов­сем не важ­но, кто та­кую кни­гу на­пи­сал.

– Раз «Эн­цик­ло­пе­дия ло­ха» так по­пу­ляр­на, мо­жет ли она быть но­ми­ни­ро­ва­на на ка­кую-ни­будь ли­те­ра­тур­ную пре­мию?

– Я не счи­таю свою кни­гу ли­тер­атур­ным про­из­ве­де­ни­ем, не ду­маю, что она об­ла­да­ет та­ки­ми ху­до­же­ст­вен­ны­ми до­сто­ин­ст­ва­ми, что­бы пре­тен­до­вать на пре­мию.

– Это, ес­ли счи­тать со­ав­тор­ст­во с Ок­са­ной Роб­ски, уже тре­тья ва­ша кни­га. Счи­та­е­те ли вы се­бя се­рь­ёз­ным пи­са­те­лем и пла­ни­ру­е­те ли продолжить пи­са­тель­скую ка­рь­е­ру?

– Нет, се­рь­ёз­ным пи­са­те­лем я се­бя не счи­таю. Я пи­шу о ве­щах та­ких по­зна­ва­тель­ных, на мой взгляд, раз­вле­ка­тель­ных и юмо­ри­с­ти­че­с­ких, где нет глу­бо­ко­го сю­же­та, и это не ху­до­же­ст­вен­ное про­из­ве­де­ние. То есть, это та­кая по­зна­ва­тель­ная ли­те­ра­ту­ра. А пи­сать я бу­ду и даль­ше – мне это нра­вит­ся и до­став­ля­ет удо­воль­ст­вие. А вот и при­шёл Ан­д­рей Бар­те­нев – че­ло­век, ко­то­рый ил­лю­с­т­ри­ро­вал кни­гу.

Ан­д­рей: До­б­рый день, до­ро­гие дру­зья!

Ксе­ния: Это че­ло­век, ко­то­рый де­лал за­ме­ча­тель­ные кол­ла­жи в кни­ге.

– Ксе­ния, оче­ред­ной во­прос к вам: кто чи­та­тель ва­шей кни­ги – лох или не лох?

– Читатели – са­мые раз­но­об­раз­ные лю­ди, ко­то­рые ин­те­ре­су­ют­ся этой те­мой. Мне ка­жет­ся, что в каж­дом из нас жи­вёт ма­лень­кий лох. У ко­го-то он боль­ше, у ко­го-то – мень­ше, по­это­му я бы ска­за­ла, что пи­са­ла кни­гу для ши­ро­ко­го чи­та­те­ля стар­ше 14-ти лет.

– В со­вре­мен­ном ми­ре пи­са­те­лей кто лох, а кто не лох?

– Я не мо­гу, к со­жа­ле­нию или к сча­с­тью, счи­тать се­бя на­столь­ко ква­ли­фи­ци­ро­ван­ным спе­ци­а­ли­с­том, что­бы оце­ни­вать их ра­бо­ты. Я не ли­те­ра­тур­ный кри­тик и по­это­му я бы ни­ког­да не взя­ла на се­бя сме­лость го­во­рить о та­ких ве­щах. Я мо­гу ска­зать о жиз­ни – вот я об­ща­юсь с че­ло­ве­ком и я по­ни­маю – есть в нём со­от­вет­ст­ву­ю­щие чер­ты или нет, а по по­во­ду книг – в ли­те­ра­тур­ном ми­ре, вы­ра­жа­ясь фра­за­ми «пло­хой очерк», «пло­хое пись­мо», «труд­но чи­та­е­мая кни­га»… Нет, я очень люб­лю чи­тать, чи­таю мно­го, но не счи­таю се­бя впра­ве та­ки­ми ка­те­го­ри­я­ми го­во­рить о том или ином ав­то­ре.

– В сво­ей кни­ге вы при­во­ди­те мно­го ло­ши­ных афо­риз­мов. Сре­ди них афо­риз­мы Ах­ма­то­вой, Бе­лин­ско­го, Ди­д­ро и пр. Во­прос – вы дей­ст­ви­тель­но счи­та­е­те эти афо­риз­мы ло­ши­ны­ми  и чем вы ру­ко­вод­ст­во­ва­лись, де­лая та­кую под­бор­ку?

– Но я не этих же лю­дей счи­таю та­ки­ми, я счи­таю – и уже го­во­ри­ла об этом – что не­на­ви­жу, ког­да ка­кой-ни­будь че­ло­век на­чи­на­ет свою фра­зу сло­ва­ми «как го­во­рил ве­ли­кий Ди­д­ро…» или «как го­во­рил Бе­лин­ский...» – мне ка­жет­ся, нет ни­че­го бо­лее по­ш­ло­го, чем го­во­рить та­кую мно­го­зна­чи­тель­ную фра­зу че­ло­ве­ку, ко­то­рый не чи­тал Бе­лин­ско­го или Ди­д­ро, а ку­пил за­ме­ча­тель­ную кни­гу «100 ве­ли­ких афо­риз­мов ве­ли­ких лю­дей». По­это­му что­бы че­ло­век, ко­то­рый по­ку­па­ет мою кни­гу, не тра­тил­ся на сбор­ник афо­риз­мов, я со­бра­ла са­мые рас­хо­жие, са­мые, на мой взгляд, ба­наль­ные и са­мые, на мой взгляд, ча­с­то ис­поль­зу­е­мые, по ко­то­рым, как по чёр­ным мет­кам, мож­но уз­нать ло­ха. В сле­ду­ю­щий раз, ког­да че­ло­век ска­жет: «Как го­во­рил До­сто­ев­ский, мир не сто­ит сле­зы ре­бён­ка», всё, мож­но сра­зу про­щать­ся с че­ло­ве­ком. Тем са­мым я эко­ном­лю ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во вре­ме­ни лю­дям, ко­то­рые не бу­дут его тра­тить на бес­смыс­лен­ное пу­с­тое об­ще­ние.

– Вы в та­ких фо­то­шоп­ных ви­дах ин­те­рес­ных пред­став­ле­ны: об­на­жён­ная грудь, ши­кар­ные но­ги, – ска­жи­те, как вы за­ни­ма­лись под­бо­ром по­доб­ных ил­лю­с­т­ра­ций.

– Этим за­ни­мал­ся Ан­д­рей, это не мои грудь и но­ги, это кол­лаж – это сбор­ная ком­по­зи­ция, ко­то­рая со­сто­ит из раз­ных вы­ре­зок и ма­те­ри­а­лов. Луч­ше вам рас­ска­жет Ан­д­рей как про­фес­си­о­нал. К со­жа­ле­нию, эти те­ла ко мне не име­ют во­об­ще ни­ка­ко­го от­но­ше­ния.

Ан­д­рей: По-мо­е­му, эти те­ла очень пря­мое от­но­ше­ние к те­бе име­ют.

Ксе­ния: Как же так? Это же не мои те­ла. Эти пре­крас­ные яго­ди­цы – я вот сколь­ко спор­том за­ни­ма­юсь – у ме­ня та­ких нет. Или грудь там где-то ого­лён­ная. Это же не моё те­ло. Мне, мо­жет быть, и хо­те­лось бы, но нет. Так что здесь у Ан­д­рея со­бра­но – что-то взя­то от ме­ня, но в це­лом, на­вер­ное, здесь мог­ла бы быть и моя фи­гу­ра…

– Един­ст­вен­ный скан­дал, ко­то­рый со­пут­ст­во­вал вы­хо­ду этой кни­ги, это ис­то­рия с Кех­ма­ном. (Пе­тер­бург­ский биз­не­с­мен Вла­ди­мир Кех­ман, ди­рек­тор Ми­хай­лов­ско­го те­а­т­ра, по­пал в ксю­ши­ну клас­си­фи­ка­цию как «лох пуб­лич­ный» и креп­ко на это оби­дел­ся. – Прим. ред.) Ска­жи­те, это бы­ла на­ме­рен­ная про­во­ка­ция, вы зна­ли за­ра­нее ре­ак­цию или это по­лу­чи­лось слу­чай­но?

– Зна­е­те, всё са­мое ге­ни­аль­ное в этой жиз­ни про­ис­хо­дит слу­чай­но. Мне ка­жет­ся, что вряд ли я мог­ла бы пред­по­ло­жить та­кую ре­ак­цию Кех­ма­на. Но то, что так по­лу­чи­лось, я, ко­неч­но, очень ра­да, по­то­му что в Пи­те­ре про­да­ёт­ся ка­кой-то эн­ный ти­раж мо­ей кни­ги, по­то­му что все ки­ну­лись по­ку­пать кни­гу и про­ве­рять – что ж та­ко­го обид­но­го я на­пи­са­ла. Но ни­че­го обид­но­го там не бы­ло. Я не пи­са­ла, что он не та­лант­ли­вый че­ло­век. Мне ка­жет­ся, что че­ло­век, ко­то­рый всю жизнь за­ни­ма­ет­ся ба­на­но­вым биз­не­сом, а по­том в 52 го­да ре­ша­ет об­ла­чить­ся в жёл­тое три­ко и стан­це­вать в дет­ском ба­ле­те «Чи­пол­ли­но» – я убеж­де­на, что это пре­крас­ный по­сту­пок, и ни­ка­ко­го пло­хо­го сло­ва в мо­ей кни­ге у ме­ня про это нет.

– Счи­та­е­те ли вы, что по­ня­тие лох име­ет от­но­ше­ние ис­клю­чи­тель­но к на­шей стра­не? 

– Нет, это по­ня­тие не рос­сий­ское, а ми­ро­вое, ко­неч­но, мне ка­жет­ся, что аме­ри­кан­ский опыт – это во­об­ще те­ма ог­ром­ных на­уч­ных тру­дов, не­сколь­ких де­ся­ти­том­ни­ков. Про­сто я изу­ча­ла, что мне по­нят­нее и бли­же, как учё­ный ис­сле­ду­ет, что ему по­нят­но. Би­о­лог в Рос­сии ча­ще все­го ис­сле­ду­ет ту ме­ст­ность, в ко­то­рой он жи­вёт, вот я то­же, как би­о­лог и ес­те­ст­во­ис­пы­та­тель, ис­сле­дую ту поч­ву и те ме­ха­низ­мы, ко­то­рые жи­вут, раз­мно­жа­ют­ся и функ­ци­о­ни­ру­ют в на­шей стра­не.

– Ксе­ния, а дай­те, по­жа­луй­ста, со­вет мо­ло­дё­жи, как не быть ло­хом.

– Мне ка­жет­ся, в мо­ей кни­ге я по­пы­та­лась – очень слож­но сфор­му­ли­ро­вать, кто та­кой лох, но я по­пы­та­лась сфор­му­ли­ро­вать не­кое гло­баль­ное об­щее оп­ре­де­ле­ние. Мне ка­жет­ся, что лох – это че­ло­век, ко­то­рый всю свою жизнь пы­та­ет­ся не быть, а ка­зать­ся. Это че­ло­век, ко­то­рый всю свою энер­гию тра­тит на то, что­бы его как-то оце­нил мир, оце­ни­ли ок­ру­жа­ю­щие, вся его жизнь на­прав­ле­на имен­но на эти уси­лия, а не на вну­т­рен­ние ощу­ще­ния сча­с­тья, удо­воль­ст­вия и так да­лее. То есть, вот это «что­бы бы­ло как у лю­дей», что­бы лю­ди как-то те­бя оце­ни­ли, яв­ля­ет­ся глав­ной це­лью ло­ха, ес­ли он смо­т­рит на мир уни­вер­саль­но, хо­тя у ме­ня в кни­ге до­ста­точ­но ши­ро­кая клас­си­фи­ка­ция, раз­ветв­лён­ная.

– Вы се­го­дня та­кая на­ряд­ная, хо­тя этот тер­мин «на­ряд­ная» вы при­во­ди­те в сво­ём сло­ва­ре как при­знак ло­ха.

– Я се­го­дня на­ряд­ная? Я при­шла в про­стой коф­те, в про­стых ба­лет­ках, в очень про­стой юб­ке… я на­ряд­ная? Да­же во­ло­сы не ук­ла­ды­ва­ла. Пре­крас­но, что я так вы­гля­жу! Ес­ли вы так счи­та­е­те, учи­ты­вая, что я по­тра­ти­ла на сбо­ры ми­нут пять, то это пре­крас­ный ком­пли­мент.

– Во­прос к Ан­д­рею: сов­па­да­ет ли ва­ше по­ня­тие ло­ха с по­ня­ти­ем о ло­хах Ксе­нии?

Ан­д­рей: Я во­об­ще не скло­нен оп­ре­де­лять, лох че­ло­век или не лох, по­то­му что, мне ка­жет­ся, ло­ха­нуть­ся мо­жет каж­дый. Я к её ро­ма­ну – не то что­бы у ме­ня ро­ман с Ксе­ни­ей – к её ро­ма­ну, кни­ге я от­но­шусь трез­во. Все мои ил­лю­с­т­ра­ции ста­ра­лись под­черк­нуть ос­т­рые уг­лы и обо­зна­чить та­кие про­бле­мы, во­круг ко­то­рых мы всё вре­мя вра­ща­ем­ся. Я, ко­неч­но, не­мно­го при­укра­сил, сде­лал бёд­ра Ксе­нии по­кра­ше и бюст по­вы­год­нее, по­то­му что чем кра­ше...

Ксе­ния: На­ряд­нее.

Ан­д­рей: Да, чем кра­ше и на­ряд­нее ве­ли­кая…

Ксе­ния: Ло­ши­ная мат­ка.

Ан­д­рей: Да, ло­ши­ная мат­ка, тем текст бу­дет точ­нее.

Ксе­ния: Это прав­да.

Ан­д­рей: И тем боль­ше бу­дет по­во­дов у чи­та­те­лей об­суж­дать эту про­бле­му, с ко­то­рой мы стал­ки­ва­ем­ся каж­дый день.

– Ска­жи­те, а сколь­ко об­ра­зов есть у Ксе­нии у вас в го­ло­ве на се­го­дняш­ний день?

Ан­д­рей: Я не пе­ре­стаю удив­лять­ся, что Ксе­ния каж­дый день в но­вой ро­ли. Я по­ни­маю, что это боль­шой та­лант, что это не­ве­ро­ят­ный труд 24 ча­са в сут­ки, и я мо­гу ска­зать точ­но, что Ксе­ния боль­шой ма­с­тер пе­ре­оде­ва­ния и пе­ре­во­пло­ще­ния. Мне ка­жет­ся, что она долж­на се­бя ещё боль­ше про­бо­вать в ки­не­ма­то­гра­фе и те­а­т­раль­ном ис­кус­ст­ве. И мне  хо­чет­ся уви­деть её на под­мо­ст­ках хо­ро­шей мос­ков­ской те­а­т­раль­ной пло­щад­ки. А ко­го бы вы хо­те­ли, Ксе­ния, сы­г­рать?

Ксе­ния: К со­жа­ле­нию, до Ра­нев­ской я ещё не до­тя­ги­ваю. По­ка «ку­шать по­да­но» – это моя роль.

Ан­д­рей: Мне ка­жет­ся, шпи­он­ку мог­ла бы сы­г­рать.

Ксе­ния: А мне, на­обо­рот ка­жет­ся, что я смо­гу иг­рать не ха­рак­тер­ную ге­ро­и­ню, как мно­гие ме­ня ви­дят, а мне по ощу­ще­ни­ям ка­жет­ся, что мо­гу сы­г­рать тра­ги­че­с­кую роль. Ес­ли мне и при­хо­дит мысль сы­г­рать ка­кую-то роль, то это, ко­неч­но, ноч­ной пор­тье – та­кая стран­ная жерт­ва стран­ных об­сто­я­тельств, та­кая са­дома­зохиз­ти­че­с­кая ис­то­рия в глу­би­не боль­шой дра­мы.

– Во­прос от те­ле­ка­на­ла «Под­мо­с­ко­вье»: где ло­хов боль­ше – в Моск­ве или Под­мо­с­ко­вье?

– Да их вез­де пол­но. Это же не за­ви­сит от ко­ли­че­ст­ва де­нег и ме­с­та жи­тель­ст­ва. Это со­сто­я­ние ду­ши, по­это­му их и там, и там до­ста­точ­но.

– Вы на­чи­на­е­те свою кни­гу сло­ва­ми, что все ва­ши бе­ды от­ то­го, что вас ок­ру­жа­ют ло­хи. После составления этой клас­си­фи­ка­ции вам ста­ло про­ще жить?

– Зна­е­те, ког­да вы­ска­зы­ва­ешь ми­ру, что те­бя бес­по­ко­ит, те­бе и вправ­ду ста­но­вит­ся про­ще жить. Мне ка­жет­ся, что это про­изо­ш­ло и со мной по­сле то­го, как я на­пи­са­ла эту кни­гу.

Любовь ГОРДЕЕВА