Архив : №34-35. 20.08.2010
Мой дядя самых честных правил, или Шекспир отдыхает
ПАРОДИЯ
Ну, а теперь скажите мне:
где тот Шекспир и кому он нужен…
Дина Рубина
По рассказу «Душегубица»
В городе его звали Нёма-предохранитель. Не в том смысле, что он работал электриком, а в том, что от него никто не беременел. Самое главное, – все верили. Собственно, объясняю всем, кто не понял – предохраняться не надо было от Нёмы, если кто-то с ним затевал интрижку. Так он бабам всем говорил. А в те времена попробуй, предохранись! И этот Нёма был моим дядей по маминой линии, и племянником по папиной, как это получилось – объясню попозже, если время останется. Так вот, этот Нёма спутался с моей троюродной тётей по папиной линии, а кем она мне приходилась по маминой – и говорить не буду – всё равно запутаетесь. Но это было, помню как сейчас, то ли в конце того века, то ли в начале нынешнего, или наоборот, хотя к этой истории не имеет никакого значения. Но я как-то всё время сбиваюсь в сторону!
Так что вы думаете – моя троюродная по папиной линии тётя забеременела от моего дяди по маминой линии аж два раза. Ну, честно сказать, один раз ей показалось. Но второй раз она была уверена больше, чем врач, осмотревший её. Правда, врач очень сомневался, а про Нёму, на котором лица не было, говорить не хочу. Он хватался за голову и кричал, что не может быть. Но это ему мало помогло. Сестра не смогла вынести обмана со стороны близкого ей человека как с папиной стороны, так и с маминой, и вообще близкого. Она приготовила шикарный борщ и пригласила Нёму, который любил поесть. Нёма съел три миски ядрёного борща, вышел на улицу, прошёл пять метров, страшно икнул, упал и умер. Вернее, так: икнул, умер и только потом упал – у Нёмы-предохранителя был слабый желудок.
Да, кстати, моя троюродная тётя приходилась бабушке Хае внучатой племянницей, а самое главное – убитый борщом Нёма прабабушке Брахе доводился дорогим внуком и сыном любимого племянника, а также старшим из его пяти сыновей. И прабабушка Браха, которую все называли ангелом, запутавшись в родственниках и от позора, упавшего на её голову, решила повеситься. Не пугайтесь, её вытащили из петли. И не столько даже вытащили, сколько утащили. И не бабушку, а петлю.
Было так: Браха приладила петлю из самой прочной верёвки, которая была дома. На ней даже бельё во дворе не вешали, чтоб не стащили. Не бельё, разумеется, а верёвку. И надо было Брахе вспомнить, что не закрыла дверь дома, а когда она вернулась, верёвку уже отрезали. Короче – петлю утащили, такая верёвка – и вдруг бесхозная, да и время такое лютовало – спокойно не повесишься!
А между тем, прабабушка Браха приходилась двоюродной тётей бабушке Хае, у которой было четыре сына и всего одна дочь! А как бы перенесла смерть прабабушки Брахи бабушка Хая, средний сын которой уже четыре года не разговаривал с сыном единственной дочки прабабушки Брахи из-за того, что тот не пришёл на бармицву его третьего внука от младшей дочери, любимой внучки бабушки Хаи, спрашиваю вас?
Но я отвлеклась. Итак, вернёмся к началу. Нёма упал и умер. Нет, точнее умер и упал. И жаль, что перед тем как упасть и умереть, он не рассказал, что таки было раньше. Хотя, кто видел? И вот тут началось самое интересное.
Ну, а теперь скажите мне: где тот Шекспир и кому он нужен, если есть Дина Рубина!
Евгений МИНИН