Архив : №37. 10.09.2010

Нет ничего страшней гражданской войны

 Ва­ле­рий По­во­ля­ев в по­след­ние де­сять лет со­здал в сво­их ро­ма­нах це­лую га­ле­рею об­ра­зов бе­лых ге­не­ра­лов. По­че­му воз­ник вдруг та­кой пе­ре­кос (рань­ше-то в мо­де бы­ли кни­ги о крас­ных ко­мис­са­рах)?

 

– Я чи­тал мно­гие до­ку­мен­ты, со­чи­нён­ные, ска­жем, Кол­ча­ком с од­ной сто­ро­ны, а с дру­гой Ту­ха­чев­ским, Кап­пе­лем и – Фрун­зе, Де­ни­ки­ным и – Блю­хе­ром. Они на­пи­са­ны од­ним и тем же язы­ком, – го­во­рит пи­са­тель, – пре­сле­ду­ют од­ни и те же це­ли, и сло­ва ис­поль­зу­ют об­щие, ибо ав­то­ры их – лю­ди, ко­то­рым бы­ла очень до­ро­га Рос­сия, её бу­ду­щее, и пер­вые, и вто­рые хо­те­ли, что­бы на­род рос­сий­ский был бо­гат, жил сча­ст­ли­во, не ви­дел бо­ен граж­дан­ской вой­ны, и в ту же по­ру мо­ло­ти­ли друг дpугa так, что кровь ли­лась, без пре­уве­ли­че­ния, ре­кой. Нет ни­че­го страш­нее граж­дан­ской вой­ны. И вся­кая граж­дан­ская вой­на кон­ча­ет­ся толь­ко тог­да, ког­да во­ю­ю­щие сто­ро­ны (очень ча­с­то род­ные бра­тья, ли­бо от­цы и сы­но­вья) про­тя­ги­ва­ют друг дру­гу ру­ки.

Ес­ли бы где-ни­будь в 1919 го­ду те же Кап­пель и Ту­ха­чев­ский, Блю­хер, Кол­чак, Де­ни­кин и дру­гие ум­ные лю­ди вме­с­то то­го, что­бы во­е­вать, се­ли бы за один стол и по­го­во­ри­ли «за жизнь», на­ша се­го­дняш­няя Рос­сия бы­ла бы сов­сем иной.

 По­мню, лет трид­цать на­зад я в со­ста­ве боль­шой пи­са­тель­ской груп­пы при­ехал в Ис­па­нию – стра­ну, для нас в ту по­ру во мно­гом за­кры­тую. В один из сол­неч­ных дней мы из Ма­д­ри­да дви­ну­лись на экс­кур­сию по ок­ре­ст­но­с­тям. И ви­дим – над трас­сой, по ко­то­рой шёл наш ав­то­бус, где-то да­ле­ко, да­ле­ко, в дым­ке, на­чи­на­ет под­ни­мать­ся боль­шой ка­мен­ный крест; чем бли­же – тем крест вы­ше. И по­чте­ние, и ото­ропь, и что-то ещё ох­ва­ти­ло каж­до­го из нас при ви­де это­го кре­с­та. Ока­зы­ва­ет­ся, это крест при­ми­ре­ния, точ­ка в граж­дан­ской вой­не, гре­мев­шей в кон­це трид­ца­тых го­дов в Ис­па­нии. По од­ну сто­ро­ну кре­с­та ле­жат фа­лан­ги­с­ты, по дру­гую – ре­с­пуб­ли­кан­цы. Над­пись гла­сит: «Их при­ми­ри­ли Бог и Ис­па­ния».

Не­что по­доб­ное по­яв­ля­ет­ся и у нас. На­при­мер, в Но­во­чер­кас­ске, сто­ли­це Дон­ско­го ка­за­чь­е­го вой­ска, есть па­мят­ник ка­за­кам, крас­ным и бе­лым, всем, кто по­гиб – их, мёрт­вых, при­ми­ри­ла рос­сий­ская зем­ля, все они для неё – род­ные. Ду­маю, со вре­ме­нем та­ких па­мят­ни­ков бу­дет боль­ше.

– В по­след­ние го­ды книг о бе­лом дви­же­нии по­яви­лось мно­го, и да­же очень мно­го. Не ка­жет­ся ли вам, что крен сде­лан в од­ну сто­ро­ну...

– Ка­жет­ся. Как рань­ше был сде­лан крен в дру­гую сто­ро­ну. О крас­ных пол­ко­вод­цах мы зна­ли всё, о бе­лых толь­ко то, что они – вра­ги. Но по­сколь­ку о бе­лых на­пи­са­но ны­не уже очень мно­го и чи­та­те­лям бе­лые уже при­елись, то очень ско­ро по­явят­ся кни­ги о крас­ных, вот уви­ди­те, – при­чём не те кни­ги, что ког­да-то из­да­ва­лись, а со­вер­шен­но но­вые, на­пи­сан­ные объ­ек­тив­но, людь­ми, не за­ин­те­ре­со­ван­ны­ми, не склон­ны­ми за­ни­мать чью-то от­дель­ную сто­ро­ну – про­за­и­ка­ми, ис­то­ри­ка­ми, пуб­ли­ци­с­та­ми. Всё долж­но быть урав­но­ве­ше­но.

– О ком из крас­ных пол­ко­вод­цев хо­те­ли бы на­пи­сать вы?

– Ин­те­ре­сен Блю­хер...

– А из ис­то­ри­че­с­ких пер­со­на­жей кто ин­те­ре­сен во­об­ще?

– Жил ког­да-то на све­те очень при­ме­ча­тель­ный че­ло­век – Ма­у­ри­цы Бе­нев­ски. Венгр поль­ско­го про­ис­хож­де­ния, во­е­вал на сто­ро­не Кон­фе­де­ра­ции про­тив рус­ско­го ца­ря, был от­прав­лен в ссыл­ку на Кам­чат­ку, в Боль­ше­рец­кую кре­пость. Там в не­го влю­би­лась дочь ко­мен­дан­та кре­по­с­ти, од­но­го по­ру­чи­ка, он от­ве­тил ей вза­им­но­с­тью, но тем не ме­нее под­го­то­вил бунт про­тив вла­с­ти, про­тив от­ца сво­ей воз­люб­лен­ной. По­ру­чи­ка уби­ли, бо­лее ста че­ло­век, на­хо­дя­щих­ся в кре­по­с­ти – ка­за­ки, сол­да­ты, жен­щи­ны, ссыль­ные се­ли на су­да – не­боль­шие, ны­не та­кие на­зы­ва­ют «ма­ло­мер­ным фло­том», и по­ки­ну­ли «Ра­сею». От­пра­ви­лись в пла­ва­ние. Плы­ли, плы­ли, и в кон­це кон­цов при­плы­ли на ос­т­ров Иль-де-Франс, ны­неш­ний Ма­в­ри­кий. Ма­в­ри­ки­ем тог­да уп­рав­ля­ли фран­цу­зы, не­про­ше­ных гос­тей они не­вз­лю­би­ли и очень бы­с­т­ро вы­пих­ну­ли с ос­т­ро­ва.

Бе­нев­ски со сво­и­ми людь­ми пе­ре­брал­ся на Ма­да­га­с­кар, же­нил­ся на та­мош­ней ко­ро­ле­ве Бе­а­т­ри­се, стал та­ким об­ра­зом маль­гаш­ским ко­ро­лём (бу­ду­чи рос­сий­ским под­дан­ным), объ­я­вил Ма­да­га­с­кар ре­с­пуб­ли­кой (мно­го рань­ше Фран­ции), ре­о­г­ра­ни­зо­вал ар­мию, на­учил маль­га­шей стре­лять из ру­жей (до это­го они бы­ли во­ору­же­ны ко­пь­я­ми и лу­ка­ми), по­ст­ро­ил не­сколь­ко кре­по­с­тей, ку­пил пуш­ки, и ког­да фран­цу­зы ре­ши­ли на­ко­нец раз­де­лать­ся с на­ха­лом и про­гнать его ку­да-ни­будь по­даль­ше – хоть в Ан­тарк­ти­ду, – и вы­са­ди­ли на бе­ре­гу Ма­да­га­с­ка­ра круп­ную во­ин­скую ко­ман­ду, то бы­ли по­ра­же­ны: их встре­ти­ла хо­ро­шо ор­га­ни­зо­ван­ная ар­мия. На­сто­я­щая. С кре­по­ст­ных стен мрач­но по­гля­ды­ва­ли жер­ла пу­шек.

Про­ти­во­бор­ст­ву­ю­щие сто­ро­ны вы­ст­ро­и­лись друг про­тив дру­га, не­сколь­ко ты­сяч че­ло­век. Об­ста­нов­ка на­ка­ли­лась. И с фран­цуз­ской сто­ро­ны про­зву­чал один-един­ст­вен­ный вы­ст­рел, сле­пой. Пу­ля го­па­ла в Ма­у­ри­цы и уло­жи­ла его на­по­вал.

Всё вре­мя с ним бы­ли рус­ские, они и ос­та­лись там, кто где. Сле­ды этих лю­дей встре­ча­ют­ся ны­не очень ча­с­то. Как-то на Ма­да­га­с­ка­ре я по­ле­тел на се­вер, к эк­ва­то­ру, на ос­т­ров Ну­си-бе. Там рас­по­ла­га­ет­ся круп­ней­шая на Ма­да­га­с­ка­ре Фа­б­ри­ка елан­го-елан­го. Елан­го-елан­го – это цве­ток с ве­ли­ко­леп­ным за­па­хом, из ле­пе­ст­ков ко­то­ро­го из­го­тав­ли­ва­ют аро­ма­ти­че­с­кое мас­ло – мно­го силь­нее и луч­ше зна­ме­ни­то­го ро­зо­во­го мас­ла, – так глав­ным ин­же­не­ром на фа­б­ри­ке ока­зал­ся рус­ский, по­то­мок тех са­мых ка­за­ков, что уш­ли с Кам­чат­ки с Ма­у­ри­цы Бе­нев­ски.

– Над чем вы сей­час ра­бо­та­е­те?

– На­чал пи­сать боль­шую кни­гу о Ри­хар­де Зор­ге – ве­ли­кий был раз­вед­чик. На его мо­ги­ле в То­кио каж­дый день по­яв­ля­ют­ся све­жие цве­ты, ино­гда до ста но­вых бу­ке­тов. На­вер­ное, та­кое ко­ли­че­ст­во цве­тов мог­ло бы быть толь­ко на мо­ги­ле на­ше­го на­ци­о­наль­но­го ге­роя Штир­ли­ца, ге­ни­аль­но при­ду­ман­но­го Юли­а­ном Се­мё­но­вым и бле­с­тя­ще сы­г­ран­но­го в ки­но Вя­че­сла­вом Ти­хо­но­вым, ес­ли бы та­ко­вая име­лась.

Беседу вёл Николай ДОЛГОПОЛОВ