Архив : №37. 10.09.2010

Старая песня о главном

 У нас уж ес­ли хва­лят, то по пол­ной. По не­ве­де­нию, по глу­по­с­ти, а то и пред­на­ме­рен­но, как хва­лят не­до­б­ро­же­ла­те­ли и вра­ги. Се­го­дня эти по­хва­лы по­сы­па­лись на го­ло­ву та­лант­ли­во­го ку­бан­ско­го сти­хо­твор­ца Н.Зи­но­вь­е­ва, ко­то­рые его до­бьют. И кто хва­лит? Как все­гда, не­ис­ку­шён­ные в ис­кус­ст­ве сло­ва лит­чи­нов­ни­ки. И от­ку­да им знать, что Зи­но­вь­ев по уши увяз в тря­си­не всё той же, ус­лов­но го­во­ря, руб­цов­ско-куз­не­цов­ской по­эти­ки с её апо­ло­ги­ей хри­с­ти­ан­ст­ва. Кор­ни её ухо­дят к кре­с­ть­ян­ским по­этам во гла­ве с Есе­ни­ным, ко­то­рый был та­лант­ли­вее и ум­ней дру­гих, по­это­му и ши­ре, и глуб­же. Уже в на­ши дни, бла­го­да­ря уси­ли­ям В.Ко­жи­но­ва и его апо­ло­ге­тов, в со­зна­нии мно­гих за­кре­пи­лась имен­но эта ие­рар­хия цен­но­с­тей, в си­с­те­ме ко­ор­ди­нат ко­то­рой и Пуш­кин с Лер­мон­то­вым как бы не впол­не рус­ские. Эта про­воз­гла­шён­ная мо­но­по­лия на ду­хов­ность, яко­бы един­ст­вен­но вер­ная, от­ме­чен­ная пе­ча­тью рус­ско­с­ти, про­дол­жа­ет ра­бо­тать, а всё ос­таль­ное, по мне­нию её иде­о­ло­гов, – чуть шаг в сто­ро­ну – не рус­ская по­эзия.

Уз­ко­на­прав­лен­ные сти­хи Зи­но­вь­е­ва на те­му ги­бе­ли Рос­сии в це­лом по­вто­ря­ют сде­лан­ное Юри­ем Куз­не­цо­вым, но тут ма­ло быть да­же на уров­не Куз­не­цо­ва, на­до дви­гать­ся даль­ше. Куз­не­цов пер­вый в рус­ской по­эзии со­зна­тель­но ог­ра­ни­чил се­бя до пу­па зем­ли рус­ской, и это ста­ло его от­кры­ти­ем, по­это­му нет смыс­ла хва­лить Зи­но­вь­е­ва за удач­ные об­ра­зы, они всё рав­но ос­та­нут­ся в пре­де­лах чу­жой ор­би­ты. Се­го­дня та­ких по­этов – уй­ма, бес­ко­неч­ные всхли­пы ко­то­рых о ги­бе­ли Рос­сии, в чём, ко­неч­но, по их убеж­де­нию, ви­но­ват кто угод­но, толь­ко не мы, рус­ские, – вче­раш­ний день. Так и хо­чет­ся ска­зать им, что ещё со вре­мён «Сло­ва о по­ги­бе­ли зем­ли рус­ской», и до то­го, и по­сле, и до ре­во­лю­ции, и по­сле неё Русь все­гда гиб­ла. А мо­жет, она са­ма это­го хо­чет. Как Пе­чо­рин ска­зал пе­ред ду­э­лью док­то­ру Вер­не­ру: «Мо­жет, я хо­чу быть убит». И Со­вет­ский Со­юз, над ко­то­рым так льёт слё­зы Зи­но­вь­ев, про­дер­жал­ся семь­де­сят лет и рух­нул; ду­ма­ет­ся, ны­неш­няя Рос­сия про­дер­жит­ся ещё мень­ше. Пусть это уте­шит Зи­но­вь­е­ва. Та­ков рус­ский че­ло­век: «Но я не со­здан для бла­жен­ст­ва, ему чуж­да ду­ша моя» – го­во­рит Оне­гин Та­ть­я­не. И ещё из клас­си­ки: «всё, всё, что ги­бе­лью гро­зит, для серд­ца смерт­но­го (чи­тай рус­ско­го) та­ит не­изъ­яс­ни­мы на­слаж­де­нья…»

Чи­тая Зи­но­вь­е­ва, я ни ра­зу не рас­сме­ял­ся и да­же не улыб­нул­ся, а с та­ки­ми сти­ха­ми у Рос­сии нет бу­ду­ще­го, и она дей­ст­ви­тель­но мо­жет по­гиб­нуть и ещё бы­с­т­рее – от то­с­ки... и сла­бо­умия со­вре­мен­ных её сти­хо­плё­тов. Хва­тит ли сил Зи­но­вь­е­ву вы­брать­ся из это­го вяз­ко­го бо­ло­та – не знаю. Он так за­кап­су­ли­ро­вал­ся в нём, что, бо­юсь, уже по­зд­но. 

Николай СЕРБОВЕЛИКОВ