Архив : №48. 26.11.2010

Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым

 От Хан­жон­ко­ва до Дран­ко­ва

 

Не толь­ко для оте­че­ст­вен­но­го, но и для все­го ми­ро­во­го ки­не­ма­то­гра­фа рус­ская клас­си­че­с­кая ли­те­ра­ту­ра все­гда бы­ла и ос­та­ёт­ся не­ис­чер­па­е­мым со­кро­ви­щем, кла­де­зем идей, мыс­лей, люд­ских су­деб, сю­же­тов. Стро­го го­во­ря, на­ча­ло бы­ло по­ло­же­но в 1909 го­ду Алек­сан­д­ром Хан­жон­ко­вым, эк­ра­ни­зи­ро­вав­шим лер­мон­тов­скую по­эму «Песнь про ца­ря Ива­на Ва­си­ль­е­ви­ча, мо­ло­до­го оп­рич­ни­ка и уда­ло­го куп­ца Ка­лаш­ни­ко­ва» и от­крыв­шим «этой филь­мой» (так тог­да го­во­ри­ли) ге­не­раль­ное на­прав­ле­ние раз­ви­тия рос­сий­ско­го ки­но­ис­кус­ст­ва. И что осо­бен­но прин­ци­пи­аль­но зна­чи­мо: он сра­зу же обо­зна­чил его ду­хов­ный и нрав­ст­вен­ный мас­штаб. Ведь за­пад­ное си­не­ма в пер­вое де­ся­ти­ле­тие жиз­ни так и ос­та­ва­лось, преж­де все­го, movie, то есть все­го-на­все­го за­бав­ля­ю­щим зри­те­ля «дви­же­ни­ем». Вспом­ним бра­ть­ев Лю­мь­ер с их «При­бы­ти­ем по­ез­да». Од­на­ко рус­ское мла­ден­че­с­кое ки­но – до сих пор ма­ло­ис­сле­до­ван­ная и по­лу­за­бы­тая эпо­ха эк­ра­ни­за­ций. Про­бел этот вос­пол­ня­ет за­ме­ча­тель­ная кни­га Ва­лен­ти­ны Ро­го­вой «Рус­ская ки­но­воль­ни­ца», из­дан­ная кон­цер­ном «Ли­те­ра­тур­ная Рос­сия».

Ав­тор зна­ко­мит чи­та­те­ля с ис­то­ри­ей филь­мов, со­здан­ных по про­из­ве­де­ни­ям вось­ми рус­ских пи­са­те­лей – Ни­ко­лая Го­го­ля, Ми­ха­и­ла Лер­мон­то­ва, Льва Тол­сто­го, Алек­сан­д­ра Пуш­ки­на, Фё­до­ра До­сто­ев­ско­го, Ива­на Тур­ге­не­ва, Ни­ко­лая Не­кра­со­ва и Ан­то­на Че­хо­ва. Ат­мо­сфе­ра вы­со­кой ли­те­ра­ту­ры из­на­чаль­но фор­ми­ро­ва­ла наш ки­не­ма­то­граф, и все по­бе­ды до­ре­во­лю­ци­он­но­го ки­но свя­за­ны с ин­сце­ни­ров­ка­ми на­ци­о­наль­ной клас­си­ки. Они воз­ве­ли­чи­ли его до ста­ту­са ис­кус­ст­ва и оп­ре­де­ли­ли ху­до­же­ст­вен­ную цен­ность «де­ся­той му­зы» на рус­ской поч­ве. А «крё­ст­ным от­цом» оте­че­ст­вен­ной эк­ра­ни­за­ции бес­спор­но яв­ля­ет­ся имен­но Хан­жон­ков, хо­тя и его ис­то­ри­че­с­кая мис­сия до сих пор по до­сто­ин­ст­ву не оце­не­на. Как и его со­рат­ни­ка Пе­т­ра Чар­ды­ни­на, сце­на­ри­с­та и ки­но­ре­жис­сё­ра. Как и мно­гих дру­гих, ак­тё­ров, опе­ра­то­ров и по­ста­нов­щи­ков филь­мов.

Ин­те­рес­но, что до 1912 го­да по про­из­ве­де­ни­ям Го­го­ля бы­ло сня­то 17 ки­но­вер­сий, Пуш­ки­на – 21, Че­хо­ва – 13, Кры­ло­ва – 7, Лер­мон­то­ва – 7. Ав­тор под­чёр­ки­ва­ет, что ве­ко­вые тра­ди­ции оте­че­ст­вен­но­го изо­б­ра­зи­тель­но­го ис­кус­ст­ва ока­за­ли са­мое бла­го­твор­ное вли­я­ние на пла­с­ти­ку на­ци­о­наль­но­го филь­ма. Пер­вая ин­сце­ни­ров­ка «Мёрт­вых душ» – пре­крас­ное то­му под­тверж­де­ние. В этой по­ста­нов­ке ма­с­тер­ски пре­тво­ре­ны мо­ти­вы и дух го­го­лев­ской гра­фи­ки Алек­сан­д­ра Аги­на и Пе­т­ра Бок­лев­ско­го, на­шед­шие своё от­ра­же­ние не толь­ко в об­ли­ке и гри­ме пер­со­на­жей, но так­же в де­ко­ра­ци­ях и ми­зан­сце­нах. И что осо­бен­но цен­но – во вре­мя ки­но­съё­мок ак­тё­ры (А.Гон­ча­ро­ва, В.Сте­па­нов, А.По­жар­ская, сам Чар­ды­нин, сы­г­рав­ший Но­з­д­рё­ва, и дру­гие) чёт­ко про­из­но­си­ли го­го­лев­ский текст, а это для не­мо­го ки­но бы­ло со­вер­шен­но не­о­бя­за­тель­но. Но эк­ран­ная ар­ти­ку­ля­ция да­ла «Мёрт­вым ду­шам» «го­во­ря­щую жизнь», пол­ную ил­лю­зию дек­ла­ма­ции.

В «Но­чи пе­ред Рож­де­ст­вом» (1913 год) впер­вые в ис­то­рии ми­ро­во­го ки­не­ма­то­гра­фа ис­пол­не­ние ак­тё­ра со­че­та­ли с пло­с­ко­ст­ной муль­ти­пли­ка­ци­ей. Так, ку­ра­жась, жут­кий чёрт вы­со­ко­го рос­та (Иван Моз­жу­хин) вдруг на гла­зах изум­лён­ных зри­те­лей ста­но­вил­ся раз­ме­ром с го­ро­ши­ну и за­ле­тал в кар­ман куз­не­ца Ва­ку­лы. Он же на­гло ка­чал­ся на сер­пе лу­ны, сво­бод­но па­ря в про­ст­ран­ст­ве. Оп­ти­че­с­кие фо­ку­сы опе­ра­то­ра Вла­ди­сла­ва Ста­ре­ви­ча бы­ли вос­хи­ти­тель­ны, ста­ли аб­со­лют­ным яв­ле­ни­ем в об­ла­с­ти спец­эф­фек­тов тог­даш­не­го ки­но­про­из­вод­ст­ва. Та­кой мощ­ной пе­ре­ко­ди­ров­ки язы­ка ли­те­ра­ту­ры на язык ки­но эк­ран­ное ис­кус­ст­во ещё не зна­ло.

По­сто­ян­ным хан­жон­ков­ским кон­ку­рен­том был Алек­сандр Дран­ков. В ки­нош­ной сре­де то­го вре­ме­ни, не за­щи­щён­ной ав­тор­ски­ми пра­ва­ми, ча­с­тень­ко про­цве­та­ли не толь­ко пла­ги­ат, ис­поль­зо­ва­ние удач­но най­ден­ных ки­не­ма­то­гра­фи­че­с­ких хо­дов, но и иг­ра на опе­ре­же­ние, ког­да по­спеш­но смон­ти­ро­ван­ный сур­ро­гат дис­кре­ди­ти­ро­вал пер­во­на­чаль­ную кар­ти­ну и ис­клю­чал воз­мож­ность её про­ка­та. А бы­ло ещё и эле­мен­тар­ное во­ров­ст­во за­сня­той плён­ки, из ко­то­рой при­ми­тив­но стря­па­ли но­вую лен­ту. Дран­ков без за­зре­ния со­ве­с­ти поль­зо­вал­ся все­ми эти­ми ме­то­да­ми, бу­ду­чи по­на­ча­лу до­ве­рен­ным ли­цом Хан­жон­ко­ва (поз­же они ра­зой­дут­ся на­всег­да). У Дран­ко­ва бы­ла хо­ро­шая хват­ка, обо­ро­ти­с­тость, аван­тю­ризм, он сам на­зы­вал се­бя «пер­вым рус­ским ки­но­фа­б­ри­кан­том», не от­ли­ча­ясь чи­с­то­плот­но­с­тью в ма­те­ри­аль­ных де­лах. Но его филь­мы в ху­до­же­ст­вен­ном от­но­ше­нии бы­ли на­столь­ко сла­бы, что ча­с­то он тер­пел фи­нан­со­вый крах. Од­на­ко все­гда вста­вал на но­ги и к оче­ред­ной сво­ей не­удав­шей­ся афе­ре от­но­сил­ся лег­ко. Вот при­мер из ме­му­а­ров Хан­жон­ко­ва:

«Слу­чай столк­нул ме­ня вновь с Дран­ко­вым в Пе­тер­бур­ге… Это бы­ло не­о­жи­дан­но, и я, не­смо­т­ря на при­сут­ст­вие по­сто­рон­них лиц, не смог скрыть сво­е­го воз­му­ще­ния по по­во­ду его по­ступ­ка с «Ка­лаш­ни­ко­вым». Как толь­ко Дран­ков ус­лы­шал это на­зва­ние, то край­не до­б­ро­душ­но вос­клик­нул: «Я ду­мал, что-то се­рь­ёз­ное! А на «Ка­лаш­ни­ко­ве» ведь вы за­ра­бо­та­ли. А я по­те­рял… Так в чём же де­ло?» Дран­ков, этот сво­е­об­раз­ный фе­но­мен мла­ден­че­с­ко­го рус­ско­го ки­не­ма­то­гра­фа, пред­те­ча ны­неш­них про­дю­се­ров, об­ла­дал не­со­мнен­но по­ра­зи­тель­ным конъ­юнк­тур­ным моз­гом, но на ге­не­ти­че­с­ком уров­не не имел пред­став­ле­ния о че­ст­ном пред­при­ни­ма­тель­ст­ве и тог­даш­ней со­ли­дар­но­с­ти по­ря­доч­ных лю­дей. Рав­но как и о твор­че­с­ком са­мо­вы­ра­же­нии в пре­лом­ле­нии на эк­ра­не ве­ли­кой рус­ской ли­те­ра­ту­ры.

Пост­скрип­тум. Мож­но ещё мно­го рас­ска­зы­вать об этой кни­ге, при­во­дить ин­те­рес­ные фак­ты ста­нов­ле­ния оте­че­ст­вен­но­го ки­не­ма­то­гра­фа. Но лю­бо­зна­тель­ный чи­та­тель сам смо­жет обо всём про­честь, об­ра­тив­шись за про­из­ве­де­ни­ем Ва­лен­ти­ны Ро­го­вой в на­шу ре­дак­цию. До­ба­вить хо­чу лишь сле­ду­ю­щее. Как жаль, что мно­гие филь­мы то­го вре­ме­ни не со­хра­ни­лись. Они уже ото­шли в об­ласть ле­генд. Те же, ко­то­рые чу­дом уце­ле­ли, на­хо­дя­щи­е­ся в глав­ной филь­мо­те­ке Рос­сии, вос­при­ни­ма­ют­ся ны­не как цел­лу­ло­ид­ный па­мят­ник ушед­шей эпо­хи, це­нив­шей вы­со­кое ак­тёр­ское и по­ста­но­воч­ное ма­с­тер­ст­во, пре­дан­ность «седь­мо­му ис­кус­ст­ву». Оба­я­ние этих лент без­гра­нич­но. Но ещё боль­ше жаль, что в на­ши дни тор­же­ст­ву­ю­ще пра­вят бал ду­хов­ные на­след­ни­ки Дран­ко­ва, ком­мер­сан­ты от ки­но и те­ле­ви­де­ния, сплош­ные рек­лам­щи­ки пу­с­то­ты.

---

 

Вол­шеб­ная стра­на

 

Что-то дав­но в на­шей га­зе­те не рас­ска­зы­ва­лось о кни­гах для де­тей. А ведь хо­ро­шая ли­те­ра­ту­ра срод­ни ре­ли­гии, окорм­ля­ет и ста­рых, и ма­лых. Ес­ли, ко­неч­но, не пре­вра­ща­ет­ся в огол­те­лую про­па­ган­ду и не слу­жит лож­ным иде­а­лам. А с юны­ми чи­та­те­ля­ми на­до быть осо­бен­но ос­то­рож­ным в сло­ве, лю­бую фальшь они чув­ст­ву­ют из­да­ле­ка. Тут нуж­на и пре­дель­ная ис­крен­ность с до­ве­ри­тель­ной ин­то­на­ци­ей (но не же­ла­ние на­вя­зать­ся в дру­зья), и пе­да­го­ги­че­с­кий дар, и чи­с­то­та сво­ей соб­ст­вен­ной ду­ши, и от­кры­тое серд­це, и, ра­зу­ме­ет­ся, та­лант ху­дож­ни­ка-пи­са­те­ля. Всё это есть у Свет­ла­ны Вью­ги­ной, чьи рас­ска­зы «Си­бир­ский ва­ле­нок» вы­шли в из­да­тель­ст­ве «Дет­ская ли­те­ра­ту­ра» в се­рии «Школь­ная биб­ли­о­те­ка» (не­ког­да сверх­по­пу­ляр­ной в Со­вет­ском Со­ю­зе и воз­рож­да­е­мой вновь).

Вот что го­во­рит ста­рей­ший рус­ский пи­са­тель Ми­ха­ил Го­ден­ко в пре­дис­ло­вии к кни­ге: «Да­ле­ко не всем уда­ёт­ся так ис­крен­не и про­сто пи­сать для ма­лы­шей о кра­со­те и слож­но­с­ти на­ше­го бы­тия, о его мно­го­об­ра­зии. Каж­дая ме­лочь вол­ну­ет ав­то­ра, слов­но впер­вые уви­ден­ная гла­за­ми ре­бён­ка. Вот на тра­вин­ку опу­с­тил­ся тя­жё­лый жук – что бу­дет де­лать? А вот на ла­донь вспрыг­нул изу­м­руд­ный ля­гу­шо­нок – и це­лый мир от­ра­жа­ет­ся в его вы­пук­лых гла­зах. Кто-то в спеш­ке не за­ме­тит, прой­дёт ми­мо, а то и раз­да­вит. А у пи­са­тель­ни­цы из каж­дой та­кой встре­чи рож­да­ет­ся рас­сказ. Вро­де бы как лег­ко и про­сто на­пи­са­но, ни­ка­ких осо­бых ху­до­же­ст­вен­ных ухи­щ­ре­ний, а так и ви­дишь пе­ред со­бой ти­хий де­ре­вен­ский пей­заж, лю­бо­пыт­ную пти­цу или лес­но­го зве­ря, чув­ст­ву­ешь теп­ло де­ре­вен­ско­го кры­леч­ка или горь­ко­ва­тый за­пах че­рё­му­хи. А всё де­ло – в осо­бом чув­ст­ве сло­ва…»

Рас­ска­зы С.Вью­ги­ной не толь­ко о де­тях и их до­маш­них пи­том­цах – по­пу­гай­чи­ке Ро­ме, хо­мяч­ке Ко­но­па­с­ти­ке, фи­ли­не Уго­ше, ко­ро­ве Зо­зу­ле, щен­ке Ди­ке (это лю­би­мый пёс са­мой пи­са­тель­ни­цы), но и о не­по­вто­ри­мой кра­со­те рус­ской при­ро­ды. Но, рас­ска­зы­вая о при­ро­де, она в то же вре­мя про­дол­жа­ет го­во­рить о лю­дях, ка­кие они: до­б­рые или злые, от­зыв­чи­вые или рав­но­душ­ные, вни­ма­тель­ные или чёр­ст­вые. Гу­ляя с Ди­ком, Свет­ла­на все­гда уви­дит во­круг не­что та­кое, что не­пре­мен­но ос­та­но­вит её вни­ма­ние: ум­ную го­ро­жан­ку во­ро­ну, пер­вые рас­пу­с­тив­ши­е­ся ли­с­точ­ки, тро­га­тель­ных се­лез­ня и уто­чек в пру­ду. Вот из этой на­блю­да­тель­но­с­ти, по­гру­же­ния в оду­шев­лён­ный и не­о­ду­шев­лён­ный мир, до­мыс­ли­ва­ния его, ви­де­ния всех свя­зу­ю­щих ни­тей и рож­да­ют­ся её рас­ска­зы.

При­ня­то у нас от­кро­вен­но не­да­лё­ко­го че­ло­ве­ка на­зы­вать обид­ным про­зви­щем «си­бир­ский ва­ле­нок». Что со­вер­шен­но не­спра­вед­ли­во и по от­но­ше­нию к чу­дес­но­му краю, и к спа­си­тель­ной в жгу­чие мо­ро­зы обув­ке. А Свет­ла­на не­на­вяз­чи­во и с улыб­кой раз­вен­чи­ва­ет это по­ня­тие. Кот из её рас­ска­за, ко­то­ро­го так име­но­ва­ли, ока­зал­ся су­ще­ст­вом не толь­ко ум­ным и по­нят­ли­вым, но не­зло­би­вым и ла­с­ко­вым, не че­та мно­гим лю­дям из иных кур­ша­вель­ских мест в ту­ф­лях из кро­ко­ди­ль­ей ко­жи. Вы­зы­ва­ю­щим по­боль­ше люб­ви и ува­же­ния, чем гла­мур­ные без­дель­ни­ки.

Пост­скрип­тум. Ещё сле­ду­ет от­ме­тить за­ме­ча­тель­ные ри­сун­ки В.Ду­ги­на, ко­то­рые са­ми по се­бе не­сут ду­шев­ную ра­дость. Прав­да, хо­мя­чок ока­зал­ся раз­ме­ром с пер­сид­скую кош­ку, но ведь это не про­стой мир, а вол­шеб­ная стра­на дет­ст­ва, ку­да при­гла­ша­ет ав­тор. И ку­да так хо­чет­ся по­рой вер­нуть­ся.

---

 

Да­ры из че­мо­дан­чи­ка

В ма­га­дан­ском из­да­тель­ст­ве «Но­вая по­ли­гра­фия» два го­да на­зад вы­шла то­нень­кая книж­ка сти­хов Ана­то­лия Суз­даль­це­ва «При­бав­ле­ние све­та». Вто­рая, как на­пи­са­но, в его твор­че­с­кой би­о­гра­фии. Прав­да, о са­мой би­о­гра­фии по­эта в ан­но­та­ции не ска­за­но ни сло­ва, по­сколь­ку и са­мой ан­но­та­ции как та­ко­вой в кни­жеч­ке нет. Но есть фо­то­гра­фия ав­то­ра. На вид ему око­ло се­ми­де­ся­ти, ли­цо че­ло­ве­ка, мно­го по­ви­дав­ше­го, ку­ла­ки креп­кие. Ма­га­дан всё-та­ки. При­шлось про­во­дить соб­ст­вен­ное рас­сле­до­ва­ние, по­то­му что ста­ло ин­те­рес­но. О сти­хах поз­же.

Вы­яс­ни­лось: жур­на­лист, за­слу­жен­ный ра­бот­ник куль­ту­ры Рос­сии, на Край­нем Се­ве­ре с 1966 го­да, в год вы­хо­да этой кни­ги от­ме­чал своё 70-ле­тие, ра­бо­тал ре­дак­то­ром га­зе­ты «По­ляр­ник» (на Чу­кот­ке), в «Се­вер­ной прав­де», «Си­не­го­рье», в на­сто­я­щее вре­мя яв­ля­ет­ся вне­штат­ным кор­ре­с­пон­ден­том га­зет «Се­вер­ная над­бав­ка» и «Ко­лым­ский тракт» (го­во­ря­щие на­зва­ния), а пер­вый сбор­ник сти­хов «Да­лё­ко­го дет­ст­ва ре­ка» вы­шел опять же в Ма­га­да­не в 2002 го­ду. Ма­ло­ва­то ин­фор­ма­ции. Ещё вы­яс­ни­лось, что в про­шлом го­ду он яв­лял­ся од­ним из со­ста­ви­те­лей сбор­ни­ка сти­хов ре­прес­си­ро­ван­ных по­этов «По­люс лю­то­с­ти», в раз­ное вре­мя от­бы­вав­ших на­ка­за­ние на тер­ри­то­рии быв­ше­го тре­с­та «Даль­ст­рой», ку­да вхо­ди­ли Ма­га­дан­ская об­ласть, Чу­кот­ка, се­ве­ро-вос­точ­ная часть Яку­тии, ча­с­ти Ха­ба­ров­ско­го и При­мор­ско­го кра­ёв. Так­же и моя ро­ди­на, ко­ро­че. А в 2009 го­ду Ана­то­лий Фё­до­ро­вич Суз­даль­цев на го­род­ском кон­кур­се, по­свя­щён­ном 70-ле­тию Ма­га­да­на, за­во­е­вал пер­вое ме­с­то в но­ми­на­ции «По­эзия» за сти­хо­тво­ре­ние «Ма­га­дан». Вот, соб­ст­вен­но, и всё, что уда­лось на­ко­пать.

Од­на­ко судь­бу по­эта луч­ше все­го про­сле­жи­вать по его сти­хам. Се­ми­де­ся­ти­ле­тие ав­то­ра и го­ро­да, с ко­то­рым он свя­зал свою жизнь, ин­фер­наль­но ви­дят­ся поч­ти в каж­дой его строч­ке. К то­му же, под все­ми сти­хо­тво­ре­ни­я­ми про­став­ле­ны да­ты на­пи­са­ния. На­чи­ная с пя­ти­де­ся­тых го­дов. Но я ещё ни­где и ни у ко­го не встре­чал, что­бы вре­мя со­зда­ния не­боль­шо­го по объ­ё­му сти­хо­тво­ре­ния бы­ло обо­зна­че­но так: «1956, 2002». Это го­во­рит о том, что ав­тор со­рок шесть лет но­сил в сво­ей ду­ше строч­ки, жил с ни­ми, му­чил­ся в них, воз­вра­щал­ся к ним па­мя­тью и серд­цем, от­шли­фо­вы­вал в уме, по­ка не по­ста­вил окон­ча­тель­ную точ­ку. Та­кое твор­че­с­кое бо­ре­ние до­ро­го­го сто­ит. Вот на­ча­ло это­го сти­хо­тво­ре­ния – «Че­мо­дан­чик»:

 

С го­ро­да­ми боль­ши­ми по­ка что я ма­ло зна­ком, Но слы­хал: каж­дый пя­тый в них ес­ли не вор, то об­ман­щик. Вот к трам­ваю иду от вок­за­ла, в ру­ке че­мо­дан­чик, Де­ре­вян­ный та­кой че­мо­дан­чик с ви­ся­чим зам­ком…

 

В по­кла­же у па­рень­ка из ра­бо­че­го по­сёл­ка, «где хва­та­ет жу­лья», не­хи­т­рый скарб: учеб­ни­ки, ма­ми­на ва­рё­ная ку­ри­ца с ша­неж­ка­ми, ат­те­с­тат и те­т­радь со сти­ха­ми. И на­каз род­ни: во­ро­тить­ся с по­бе­дой, сту­ден­том. Па­рень один в этом чу­жом го­ро­де.

 

…Впро­чем, что это я тре­пе­щу, как оси­но­вый лист? Вон как мно­го цве­тов здесь, ка­кой от них за­пах мед­вя­ный, И до­ма вы­со­ки, и ас­фальт изу­ми­тель­но чист. Го­род­ские дев­чон­ки, как вы­яс­нил я меж­ду де­лом, По­сме­лей, чем у нас. Я при­ме­тил в трам­вае од­ну. По­че­му она ве­се­ло так на ме­ня по­гля­де­ла И не мне ль улыб­ну­лась по­том, от­вер­нув­шись к ок­ну? А ду­ша у ме­ня лишь од­ною меч­тою со­гре­та: Мо­жет, са­мое важ­ное в го­ро­де этом най­ду…

 

Нет, во­все не слу­чай­но сбор­ник сти­хов на­зван имен­но так. В сти­хах ма­га­дан­ско­го, да про­сто рус­ско­го по­эта дей­ст­ви­тель­но мно­го све­та, он лю­бит жизнь, ка­кой бы по­рой горь­кой она ни бы­ла, лю­бит сво­их близ­ких, су­ро­вую при­ро­ду Край­не­го Се­ве­ра и Даль­не­го Вос­то­ка:

 

…Ес­ли б (с тай­ным уп­рё­ком, со­чув­ст­ви­ем?) нас хоть од­наж­ды спро­си­ли: «Вы за­чем здесь жи­вё­те, дру­зья?», мы б с от­ве­том не ста­ли спе­шить. Что ска­зать? Это на­ша зем­ля, это на­ша Рос­сия! Кто-то дол­жен здесь жить.

 

Пост­скрип­тум. На­вер­ное, са­мое важ­ное в том да­лё­ком 1956 го­ду мо­ло­дой па­рень всё-та­ки на­шёл – это его по­эти­че­с­кий дар, ко­то­рый он бе­реж­но хра­нит в сво­ём твор­че­с­ком че­мо­дан­чи­ке и де­лит­ся им с людь­ми.

---

 

 

 

 

 

 

 

 

Александр ТРАПЕЗНИКОВ