Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №01. 14.01.2011

ДОМ БЕЗ ЧЕРТЕЖА

Владимир СОТНИКОВ
Владимир СОТНИКОВ

 – Вы – взрос­лый или дет­ский пи­са­тель? Кем се­бя ощу­ща­е­те?

– На­вер­ное, про­сто пи­са­те­лем. Но всё-та­ки мне ка­жет­ся, что во мне два пи­са­те­ля, дет­ский и взрос­лый. Я на­чи­нал пи­сать обыч­но – рас­ска­зы­вая о се­бе, о сво­их чув­ст­вах, о сво­ём от­но­ше­нии к ми­ру. Но, на­вер­ное, слиш­ком ув­лёк­ся: так глу­бо­ко стал ис­сле­до­вать че­ло­ве­че­с­кую сущ­ность на сво­ём при­ме­ре, что ста­ло тя­же­ло пи­сать, да­же тя­же­ло жить. И я по­чув­ст­во­вал, что ес­ли и даль­ше бу­ду за­ни­мать­ся та­ким са­мо­вы­ра­же­ни­ем, то мо­гу не вы­дер­жать это­го. Спа­се­ние при­шло в ви­де об­ра­ще­ния к де­тям. Дет­ские по­ве­с­ти ме­ня спас­ли. Бла­го­да­ря им я ока­зал­ся в том уют­ном, до­б­ром ми­ре, ко­то­рый на­пол­ня­ет ме­ня жиз­нен­ны­ми си­ла­ми. Я да­же за­ме­чаю, что стал пи­сать свою «взрос­лую» про­зу бо­лее спо­кой­но и уве­рен­но. Но не­за­ви­си­мо от то­го, для ко­го я пи­шу, для взрос­лых или для де­тей, всё рав­но пи­шу сам для се­бя – то, что мне нра­вит­ся. На­де­юсь, что та­ким об­ра­зом я от­кро­ве­нен и со сво­им чи­та­те­лем. Ведь сам се­бе врать не бу­дешь.

– Ва­ши де­ти вы­рос­ли… Сей­час они не чи­та­ют ва­ших книг?

– Они пе­ре­шли на мои взрос­лые кни­ги. Я по­мню, как ког­да-то смо­т­рел на них, ма­лень­ких, с за­та­ён­ной ра­до­с­тью ожи­да­ния: ког­да же они смо­гут про­честь мои ро­ма­ны? Мне ка­за­лось, их ждёт сюр­приз, не­о­жи­дан­ность мо­е­го но­во­го для них про­яв­ле­ния. Так и слу­чи­лось. Во­об­ще, мне по­вез­ло, у ме­ня ли­те­ра­тур­ная се­мья, при­чём не толь­ко в том смыс­ле, что пи­шу­щая, но и в том, что чи­та­ю­щая. Де­ти всю жизнь ви­де­ли, что мы с же­ной мно­го чи­та­ем, и чи­та­ли са­ми. Моя же­на – её зо­вут Та­ть­я­на Сот­ни­ко­ва, а пи­шет она под псев­до­ни­мом Ан­на Бер­се­не­ва – мой пер­вый чи­та­тель. И де­ти мне по­мо­га­ли, ког­да я пи­сал для них свои при­клю­чен­че­с­кие по­ве­с­ти – по­мо­га­ли чте­ни­ем. Я по­мню, как пря­тал­ся за две­рью ком­на­ты и под­слу­ши­вал их не­по­сред­ст­вен­ную ре­ак­цию – смех, ка­кие-то ра­до­ст­ные вос­кли­ца­ния. И это ощу­ще­ние – что я мо­гу по­да­рить сво­им де­тям та­кие эмо­ции, – за­став­ля­ло даль­ше ра­бо­тать. Жал­ко, что я «упу­с­тил» в них сво­их не­по­сред­ст­вен­ных чи­та­те­лей. Что ж, они вы­рос­ли… А я ску­чаю по то­му об­ще­нию, ко­то­рое бы­ло с ни­ми ма­лень­ки­ми. Ко­неч­но, я ча­с­то встре­ча­юсь со сво­и­ми чи­та­те­ля­ми-де­ть­ми, но всё-та­ки ког­да сто­ишь пе­ред ау­ди­то­ри­ей – это сов­сем не то, что со сво­и­ми сы­но­вь­я­ми с гла­зу на глаз.

– Же­на пи­са­те­ля – пи­са­тель. Не воз­ни­ка­ет твор­че­с­ких кон­флик­тов или про­ти­во­ре­чий?

– Я при­вык к то­му, что се­мью со­став­ля­ют лю­ди од­ной про­фес­сии. У ме­ня ро­ди­те­ли – учи­те­ля. А ещё де­душ­ки, ба­буш­ки, дя­ди, тё­ти… Для ме­ня это при­выч­но и ес­те­ст­вен­но. У Та­ни ро­ди­те­ли – ин­же­не­ры-свя­зи­с­ты, то­же лю­ди од­них ин­те­ре­сов, и про­фес­си­о­наль­ных, и жиз­нен­ных. То есть мы с ней к это­му при­вык­ли с дет­ст­ва – к то­му, что ро­ди­те­ли жи­вут об­щей не­раз­рыв­ной жиз­нью. Ес­ли жи­вёшь од­ни­ми за­бо­та­ми и в лю­бой мо­мент мож­но по­де­лить­ся ими, по­со­ве­то­вать­ся – это ин­те­рес­но. Твой вну­т­рен­ний мир ста­но­вит­ся боль­ше в два ра­за, как буд­то ты по­сто­ян­но слы­шишь от­вет, эхо. Хо­тя мы с же­ной со­вер­шен­но раз­ные в твор­че­ст­ве лю­ди. Да, со­ве­ту­ем­ся, об­ща­ем­ся, но при этом вну­т­рен­няя те­ма у каж­до­го своя. В этом смыс­ле мы очень удоб­но ус­т­ро­и­лись. Это не­ве­ро­ят­ное сча­с­тье – ког­да ря­дом че­ло­век, чув­ст­ву­ю­щий всё так же, как ты, и при этом ви­дя­щий те­бя со сто­ро­ны. Мне до­ро­га Та­ни­на ре­ак­ция, я жду её. Это за­став­ля­ет быть ещё бо­лее ис­крен­ним в твор­че­ст­ве. Я по­мню, как я пи­сал пер­вые рас­ска­зы, ког­да толь­ко что с ней по­зна­ко­мил­ся. Я ста­рал­ся её уди­вить, как это обыч­но слу­ча­ет­ся при пер­вом зна­ком­ст­ве, и пи­сал к каж­дой на­шей встре­че но­вый рас­сказ. Эту при­выч­ку я со­хра­нил на всю жизнь: ста­ра­юсь по­нра­вить­ся сво­е­му пер­во­му чи­та­те­лю. Это для ме­ня очень важ­но.

– Не­сколь­ко книг вы на­пи­са­ли в со­ав­тор­ст­ве…

– Нет, книг мы в со­ав­тор­ст­ве не пи­шем. Про­сто ког­да я на­пи­сал пер­вые кни­ги для де­тей, из­да­те­ли по­про­си­ли, что­бы на об­лож­ке бы­ло два име­ни, муж­ское и жен­ское. Им ка­за­лось, что в та­ком слу­чае кни­ги бу­дут луч­ше по­ку­пать и маль­чи­ки, и де­воч­ки. По­сколь­ку Та­ня – ре­дак­тор мо­их дет­ских книг, мы со­гла­си­лись это сде­лать. Но уже при пе­ре­из­да­нии ре­ши­ли от это­го от­ка­зать­ся. Всё-та­ки ре­дак­тор – не со­ав­тор.

– А вы яв­ля­е­тесь пер­вым чи­та­те­лем книг ва­шей же­ны?

– Ско­рее, со­вет­чи­ком. Даю ей со­ве­ты в той ча­с­ти, в ко­то­рой мо­гу быть по­лез­ным – на­при­мер, в муж­ской пси­хо­ло­гии. А кни­ги её люб­лю чи­тать уже в го­то­вом ви­де. Они на­пол­не­ны энер­ги­ей чувств и жиз­ни. И я, чи­тая их, этой энер­ги­ей то­же на­пол­ня­юсь.

– Не­дав­но в из­да­тель­ст­ве «Экс­мо» вы­шла ва­ша три­ло­гия. Все кни­ги, как я по­ни­маю, бы­ли на­пи­са­ны в раз­ное вре­мя. Вы из­на­чаль­но за­ду­мы­ва­ли три­ло­гию?

– Нет, она по­ст­ро­и­лась, как дом без чер­те­жа. Но с ка­ким-то из­на­чаль­ным силь­ным чув­ст­вом-же­ла­ни­ем. Я уве­рен, что за­ра­нее нель­зя при­ду­мать не толь­ко три­ло­гию, но и од­ну кни­гу. Воз­мо­жен толь­ко об­щий за­мы­сел, по­рыв, а по­том кни­га всё рав­но вый­дет на ка­кие-то но­вые до­рож­ки, и всё в ней из­ме­нит­ся. Ког­да я пи­шу, то не знаю, что бу­дет на сле­ду­ю­щей стра­ни­це. Я как буд­то бы ожи­даю от се­бя про­чте­ния дей­ст­ви­тель­но­с­ти, по­это­му мне ин­те­рес­но пи­сать. И ро­ман «По­кров», пер­вый в три­ло­гии, по­явил­ся во мне так же. К то­му же это во­об­ще пер­вый мой ро­ман, и по­это­му, ко­неч­но, ав­то­био­гра­фи­че­с­кий. Я пи­сал о се­бе, о сво­ём дет­ст­ве, о сво­ём по­ни­ма­нии жиз­ни, твор­че­ст­ва. «По­кров» был мо­ей дип­лом­ной ра­бо­той в Ли­тин­сти­ту­те. Мне до­ро­го то, как его оце­ни­ли лю­ди, ко­то­рых я глу­бо­ко ува­жаю – ру­ко­во­ди­тель се­ми­на­ра, в ко­то­ром я учил­ся, Вла­ди­мир Се­мё­но­вич Ма­ка­нин, и Ан­д­рей Ге­ор­ги­е­вич Би­тов, и Игорь Ива­но­вич Ви­но­гра­дов. Но вну­т­ри ме­ня ос­та­ва­лось чув­ст­во не­до­ска­зан­но­с­ти – я чув­ст­во­вал в се­бе по­сле это­го ро­ма­на ка­кую-то жи­вую, зве­ня­щую пу­с­то­ту. По­то­му и по­яви­лась вто­рая кни­га – я пи­сал её о том же че­ло­ве­ке, сде­лав его взрос­лее. Вто­рая кни­га, ро­ман «Про­ли­тая во­да» – это мо­ло­дость ге­роя. А тре­тья кни­га, сбор­ник рас­ска­зов и по­ве­с­тей под об­щим на­зва­ни­ем «Фо­то­граф», это уже его зре­лость. Ге­рой это­го сбор­ни­ка оце­ни­ва­ет жизнь, ко­то­рая уже по­ка­за­ла ему своё жа­ло – по­ка­за­ла, что с ней иг­рать нель­зя, что нуж­но к ней от­но­сить­ся как мож­но ес­те­ст­вен­ней, по­то­му что она силь­нее лю­бо­го сво­е­го про­яв­ле­ния. У ме­ня один из ге­ро­ев про­из­но­сит эту фра­зу: «Жизнь всё рав­но боль­ше лю­бо­го сво­е­го про­яв­ле­ния». Эти три кни­ги пи­са­лись очень дол­го – поч­ти трид­цать лет. И это для ме­ня очень важ­но, по­то­му что, мне ка­жет­ся, я ох­ва­тил до­ста­точ­но пол­ную кар­ти­ну жиз­ни. Тут не про­сто раз­ные по воз­ра­с­ту и ми­ро­ощу­ще­нию ге­рои, но и раз­ные ав­то­ры в каж­дой из книг, и сов­па­де­ние ге­роя и ав­то­ра в раз­ных ипо­с­та­сях. Тре­пет­ное на­щу­пы­ва­ние жиз­ни в пер­вой кни­ге пре­вра­ща­ет­ся в уве­рен­ное чув­ст­во – во вто­рой. И вдруг об­ры­ва­ет­ся внеш­ним, хо­лод­ным, от­ст­ра­нён­ным взгля­дом ге­роя – в тре­ть­ей.

– В дет­ст­ве вы мно­го чи­та­ли? Ка­кие кни­ги вам нра­ви­лись тог­да?

– Я на­чал чи­тать ра­но. Мои ро­ди­те­ли-учи­те­ля ухо­ди­ли в шко­лу, ме­ня че­ты­рёх­лет­не­го ос­тав­ля­ли од­но­го, и я сам на­учил­ся чи­тать. И пе­ре­чи­тал все кни­ги, ко­то­рые бы­ли до­ма. Я по­мню своё удив­ле­ние, от­кры­тие пе­ре­пол­нен­но­го ми­ра. Мне ка­за­лось, что в кни­гах боль­ше жиз­ни, чем в ок­ру­жа­ю­щем ми­ре, что ис­кус­ст­во и ли­те­ра­ту­ра – это боль­ше, чем са­ма жизнь. Это пер­вое дет­ское впе­чат­ле­ние. Я ри­нул­ся в тот мир за чув­ст­ва­ми. Мне боль­ше все­го за­пом­ни­лись рит­ми­че­с­кие сказ­ки Пуш­ки­на, ко­то­рые я по­вто­рял про се­бя, да­же по­ка­чи­ва­ясь. Ког­да я их чи­тал, мне ка­за­лось, что у ме­ня что-то со зре­ни­ем – я ви­дел меж­ду сло­ва­ми бе­лые пят­ныш­ки смыс­ла. Ещё мне очень за­пом­ни­лись про­стые и на­ив­ные с од­ной сто­ро­ны, а с дру­гой очень силь­ные сказ­ки и рас­ска­зы Льва Тол­сто­го из «Аз­бу­ки». До сих пор по­мню своё удив­ле­ние от «Ко­с­точ­ки», на­зи­да­тель­ность ко­то­рой я по­нял не­пра­виль­но. По­ду­мал: вот ка­кие ро­ди­те­ли жад­ные – по­счи­та­ли сли­вы, что­бы маль­чик не съел… Не­сча­ст­ная се­мья! Ещё я в дет­ст­ве очень лю­бил тол­стые книж­ки. На­вер­ное, чув­ст­во­вал се­бя взрос­лым, ког­да их чи­тал. Ещё – с са­мо­го дет­ст­ва охо­тил­ся за кни­га­ми. И это до сих пор ос­та­лось лю­би­мым за­ня­ти­ем: ты ищешь ту са­мую кни­гу, ко­то­рой те­бе не­до­ста­ёт имен­но се­го­дня. Я чув­ст­вую, что она где-то ря­дом, что я дол­жен все пол­ки в книж­ном ма­га­зи­не изу­чить взгля­дом… Так бы­ло и в дет­ст­ве. Бес­по­кой­ст­во чте­ния бы­ло мне тог­да свой­ст­вен­но.

– А се­го­дня?

– Всё так же. Ра­ду­ют от­кры­тия. Ведь сей­час или чи­та­ешь уже по вну­т­рен­не­му сов­па­де­нию, или про­сто зна­ко­мишь­ся с тем, что про­ис­хо­дит в со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ре. Но хо­чет­ся имен­но вну­т­рен­не­го сов­па­де­ния. Ког­да ты чув­ст­ву­ешь в уни­сон с кем-то – это боль­шое сча­с­тье. Все­гда хо­чет­ся най­ти в этом ми­ре та­ко­го же, как ты, и с го­да­ми ты всё боль­ше в этом нуж­да­ешь­ся. Я по­нял, что все­гда, всю жизнь мне не хва­та­ло это­го вто­ро­го че­ло­ве­ка. Мне ка­жет­ся, я вы­ра­с­тил его в се­бе, и к не­му об­ра­ща­юсь, и для не­го пи­шу. Ког­да чи­таю кни­гу, то­же ищу сов­па­де­ние с ав­то­ром по чув­ст­вам и ра­ду­юсь, ес­ли его на­хо­жу. По­след­ним боль­шим от­кры­ти­ем ста­ла для ме­ня Ири­на Му­ра­вь­ё­ва. Я про­чи­тал два её ро­ма­на, «Ба­рыш­ня» и «День ан­ге­ла», и они про­сто по­тряс­ли ме­ня си­лой чув­ст­ва, не­ве­ро­ят­ной чи­с­то­той. Ча­с­то кни­гу чи­та­ешь – про­сто по­лу­ча­ешь ин­фор­ма­цию. А тут мне да­же ни­ка­кой ин­фор­ма­ции не хо­те­лось – я как буд­то слу­шал му­зы­ку. Я так му­зы­ку слу­шаю: про­сто за­кры­ваю гла­за и от­да­юсь пол­но­стью вос­по­ми­на­ни­ям, чув­ст­вам. И тут у ме­ня бы­ло ощу­ще­ние, что я пол­но­стью сов­пал с ав­то­ром. Это бы­ло сча­ст­ли­вое со­сто­я­ние. Я имен­но та­кую ли­те­ра­ту­ру ищу. Люб­лю очень Би­то­ва, Ма­ка­ни­на, у ко­то­рых учил­ся не толь­ко че­рез кни­ги, а в жи­вом об­ще­нии. Ког­да жи­вая мысль об­ле­ка­ет­ся в сло­ва на тво­их гла­зах – при об­ще­нии это так, – то чув­ст­ву­ешь, что мысль – это что-то ове­ще­ств­лён­ное и ма­те­ри­аль­ное. Ре­аль­ное на­тя­же­ние и дро­жа­ние мыс­ли меж­ду дву­мя людь­ми – как буд­то иг­ра­ешь на ка­ком-то му­зы­каль­ном ин­ст­ру­мен­те… Это так за­во­ра­жи­ва­ет!

– Что ду­ма­е­те по по­во­ду со­вре­мен­но­го ли­те­ра­тур­но­го про­цес­са? Со все­ми его пре­ми­я­ми.

– Мне ка­жет­ся, что ли­те­ра­ту­ра са­ма по се­бе, а ли­те­ра­тур­ный про­цесс – сам по се­бе. Это ка­кой-то ан­ту­раж – как рас­ста­нов­ка ме­бе­ли. Иг­ра, ус­лов­ность, вы­бор по­ве­де­ния. Но не са­мая суть – не то, чем долж­на за­ни­мать­ся ли­те­ра­ту­ра. Ког­да пи­шешь, не мо­жет быть по­сто­рон­них мыс­лей. Ли­те­ра­ту­ра не за­ду­мы­ва­ет­ся о том, что бу­дет по­том. И ес­ли в её раз­ви­тие вме­ши­ва­ет­ся ка­кая-то си­с­те­ма, на ли­те­ра­ту­ру это всё рав­но не вли­я­ет. Ко­неч­но, это сво­е­об­раз­ная не­об­хо­ди­мость внеш­ней жиз­ни – ус­т­рой­ст­во пре­мий, оп­ре­де­ле­ние ие­рар­хии имён. Но я не ду­маю, что это мо­жет по­вли­ять на ли­те­ра­ту­ру. Мне ка­жет­ся, ли­те­ра­ту­ра на­хо­дит­ся на ка­ком-то не­о­би­та­е­мом ос­т­ро­ве. Она на­хо­дит­ся вне вре­ме­ни. Вне сво­е­го вре­ме­ни – не­со­мнен­но. Ба­наль­ная фра­за «вре­мя всё рас­су­дит» – прав­да.

– Ког­да на­чи­на­ешь вво­дить в строч­ке по­ис­ко­ви­ка ва­ше имя, сра­зу вы­да­ют­ся ссыл­ки ти­па «Вла­ди­мир Сот­ни­ков. Ска­чать кни­ги бес­плат­но». Как вы к это­му от­но­си­тесь?

– Ко­неч­но, при­ят­но, что мои кни­ги до­ступ­ны, что их чи­та­ют. Жал­ко толь­ко, что у нас в стра­не не при­ду­ма­ли по­ка со­от­вет­ст­ву­ю­щей фор­мы оп­ла­ты – что­бы ав­тор мог по­лу­чать за их до­ступ­ность го­но­рар. А во­об­ще, са­мая боль­шая по­хва­ла в мо­ей жиз­ни бы­ла в од­ной биб­ли­о­те­ке, ког­да я уви­дел свою дет­скую кни­гу – рас­трё­пан­ную, за­кле­ен­ную скот­чем, и на фор­му­ля­ре бы­ло мно­го-мно­го под­пи­сей тех де­тей, ко­то­рые её бра­ли. Ведь для это­го кни­га и пи­шет­ся. Здесь не­сколь­ко эта­пов: сна­ча­ла пи­шешь, не об­ра­щая ни на ко­го вни­ма­ния, толь­ко для се­бя, но по­том, ког­да ра­бо­та над кни­гой уже за­вер­ше­на, чув­ст­ву­ешь вну­т­рен­нее вол­не­ние. Чув­ст­ву­ешь се­бя опять тем же па­пой, ко­то­рый из-за две­ри под­сма­т­ри­ва­ет за де­ть­ми, ко­то­рые чи­та­ют его кни­ги.

– Вы бы­ли гос­те­вым ре­дак­то­ром на сай­те «Экс­мо». Это ваш пер­вый опыт ве­де­ния бло­га?

– С од­ной сто­ро­ны, я из ста­ро­го вре­ме­ни и не при­вык к та­ко­му об­ще­нию, хо­тя по­ни­маю, что это удоб­но. С дру­гой – я всё рав­но нуж­да­юсь в вир­ту­аль­ном со­бе­сед­ни­ке. Я по­сто­ян­но к сво­им чи­та­те­лям об­ра­ща­юсь мыс­лен­но, это мой вну­т­рен­ний Ин­тер­нет. Ког­да я был гос­те­вым ре­дак­то­ром на бло­ге «Экс­мо», то и на­звал его чи­та­те­лей «мои не­ви­ди­мые со­бе­сед­ни­ки». Но по­сто­ян­но ве­с­ти блог не хо­чу: это от­ни­ма­ет мно­го вре­ме­ни и от­вле­ка­ет.

– Сле­ди­те за бло­га­ми дру­гих пи­са­те­лей?

– Я не очень се­те­вой че­ло­век. Спе­ци­аль­но не сле­жу за тем, что про­ис­хо­дит в Се­ти. На­вер­ное, по­то­му что в ней по­па­да­ет­ся слиш­ком мно­го че­го-ни­будь вро­де ком­мен­та­ри­ев к про­гно­зу по­го­ды. На­пи­са­но: «В Моск­ве за­в­т­ра вы­па­дет снег», – и к это­му со­об­ще­нию сто пу­с­тей­ших мне­ний. Ин­тер­нет да­ёт глу­по­с­ти не­о­бы­чай­ную сво­бо­ду. Но встре­ча­ют­ся, ко­неч­но, лю­бо­пыт­ные и ори­ги­наль­ные бло­ги. На­при­мер, с ин­те­ре­сом чи­таю блог Гриш­ков­ца – он раз­го­ва­ри­ва­ет с се­те­вы­ми чи­та­те­ля­ми лег­ко и сво­бод­но, и так же за­бав­но и ин­те­рес­но пи­шет свои кни­ги. Мне ка­жет­ся, чи­та­тель вслед за ним ду­ма­ет: «А ведь и я та­кой же! И я так чув­ст­вую». Ещё мне ка­жет­ся, что Гриш­ко­вец не­мно­го уп­ро­ща­ет се­бя, что­бы сов­пасть имен­но та­ким об­ра­зом с чи­та­те­ля­ми. Но я по­то­му и люб­лю чи­тать его блог, что учусь из­бав­лять­ся от лиш­ней ус­лож­нён­но­с­ти, ко­то­рая ино­гда мне ме­ша­ет, за­тор­ма­жи­ва­ет лёг­кое дви­же­ние впе­рёд. Учусь лёг­ко­с­ти до оп­ре­де­лён­но­го пре­де­ла… Но всё рав­но ско­рее не люб­лю об­ще­ние в Се­ти и поль­зу­юсь ком­пью­те­ром толь­ко для на­пи­са­ния слов. По су­ти же для ме­ня ва­жен тот вну­т­рен­ний ди­а­лог, ко­то­рый я ве­ду вну­т­ри се­бя. Не зря же чув­ст­вую се­бя ка­ким-то двой­ным су­ще­ст­вом, буд­то вну­т­ри ме­ня два че­ло­ве­ка. Два пи­са­те­ля, на­вер­ное.


Беседу вела Любовь ГОРДЕЕВА




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования