Архив : №07. 18.02.2011

Творчество – невротичная сублимация эротоманов

ДИ­А­ЛОГ  КАМЧАТ­СКИХ  СТО­РО­ЖЕЙ

Ва­си­лий Ши­ря­ев: Итак, Де­нис Ана­то­лич, под­во­дим ито­ги лит­го­да.

Де­нис Пи­ку­лин: А чё там под­во­дить, и так всё по­нят­но.

В.Ш.: Ну и чё те­бе по­нят­но?

Д.П.: Да чё, Пле­ве со Сра­ке­ным ру­лят. Всё ос­таль­ное со­сёт. Тут тан­дем ти­по Мед­ве­дев–Тол­стой, Пу­тин–До­сто­ев­ский – дань, так ска­зать ста­ри­не. А име­на ос­таль­ных пи­са­те­лей зна­ют толь­ко кри­ти­ки, со­став­ля­ю­щие спи­с­ки по­ми­нан­тов.

В.Ш.: Ты име­ешь в ви­ду?..

Д.П.: Ага.

В.Ш.: Я те­бя по­нял. Что ты мо­жешь ска­зать кон­крет­но по Бу­ке­ру?

Д.П.: Ну что Бу­кер, ну… всё по­нят­но. Вы­ход кни­ги дав­но не со­бы­тие, так? За­прет кни­ги – бо­лее зна­чи­мый факт в её су­ще­ст­во­ва­нии, чем по­яв­ле­ние.

В.Ш.: Так.

Д.П.: А пре­мия – со­бы­тие. Пре­мия – это и есть ли­те­ра­ту­ра, а книж­ки, ко­то­рые в неё вхо­дят – это так, стёр­ший­ся iерог­лиф. Их мож­но, в об­щем-то, не чи­тать. Глав­ное, чтоб пре­мия рва­ну­ла. По­след­не­го Бу­ке­ра кто по­лу­чил? Афе­д­рон. Пре­мию да­ли по су­ти за од­но сло­во – вот где про­рыв. Раз­рыв шаб­ло­на. Это как у нас в Кам­чат­ском те­а­т­ре с «Зо­луш­кой» по­лу­чи­лось. То есть, ну Зо­луш­ка и Зо­луш­ка. Что Кам­чат­ке Зо­луш­ка? А тут так хо­ро­шо по­шу­ти­ли с пе­ре­во­дом по­ясов.

В.Ш.: Ты хо­чешь ска­зать, что всё идёт по пла­ну?

Д.П.: Да, всё идёт по пла­ну. Чем ху­же – тем луч­ше. При­кинь, сколь­ко лю­дей из-за Ко­ля­ди­ной вспом­ни­ло за ао­рист и про­чую ап­па­ра­ту­ру?..

В.Ш.: Из­ряд­но.

Д.П.: По­это­му на­до не кни­ги пи­сать, а пре­мии со­зда­вать. На­до из­ну­т­ри си­с­те­мы ид­ти к це­ли и од­но­вре­мен­но сна­ру­жи…

В.Ш.: А по­том под свои же пре­мии пи­сать кни­ги.

Д.П.: Точ­но. Кста­ти, я пе­ре­смо­т­рел свой взгляд на за­каз­ную ли­те­ра­ту­ру, ну ты по­нял.

В.Ш.: Угу.

Д.П.: По­ни­ма­ешь, чу­вак пи­шет что-то, не дай Бог, что­бы не ус­мо­т­ре­ли за­каз. А это и есть за­каз.

В.Ш.: А кто ус­мо­т­рит?.. Кто смо­т­ря­щий?

Д.П.: Ну, мы или они.

В.Ш.: Ага, мы-они.

Д.П.: Да, мы, они, ка­кая раз­ни­ца.

В.Ш.: Пусть луч­ше пи­са­тель ра­бо­та­ет на внят­ный за­каз. Ты, кста­ти, ма­том не ру­гай­ся, вы­ре­жут.

Д.П.: Чёрт с ним. Пи­са­ли же рань­ше в книж­ках по­свя­ще­ния на де­сять стра­ниц. Гра­фу там, гер­цо­гу та­ко­му-то. Сей­час мож­но не юлить, пи­сать в ан­но­та­ции: книж­ка на­пи­са­на на та­кую-то те­му, за­каз №. Ли­цен­зия та­кая-то. Про­сто ес­ли чу­вак пи­шет яко­бы без за­ка­за, ориен­ти­ру­ясь на по­полз­но­ве­ния «нас-их», «верх­ним чу­ть­ём», вы­хо­дит ещё хре­но­вей.

В.Ш.: Ты пра­виль­но те­му под­нял. Я дав­но всем го­во­рю, что ли­те­ра­ту­ра – это бо­лезнь язы­ка. У чу­ва­ков двой­ные ви­лы вы­хо­дят: во-пер­вых, они за­блуж­да­ют­ся, что всё мож­но опи­сать че­ло­ве­че­с­ким язы­ком, во-вто­рых, они за­блуж­да­ют­ся, что всё мож­но опи­сать точ­но.

Д.П.: Ну я в кур­се тво­их идей по язы­ку.

В.Ш.: Уже лет пять­сот ру­лят ис­кус­ст­вен­ные, фор­маль­ные язы­ки. Ес­те­ст­вен­ные язы­ки, лю­бые, – это ка­мен­ный век, пе­ри­фе­рия. Они по-лю­бо­му опи­сы­ва­ют хре­но­во и не­точ­но очень не­боль­шой фраг­мент ре­аль­но­с­ти. Ка­кие ещё во­про­сы мо­гут быть к ли­те­ра­ту­ре?..

Д.П.: Это ти­па ри­то­ри­че­с­кий во­прос?..

В.Ш.: А ты в кур­се, кто от­ве­ча­ет ри­то­ри­че­с­ким во­про­сом на ри­то­ри­че­с­кий во­прос?..

Д.П.: За ри­то­ри­че­с­кий во­прос во­об­ще ни­кто не от­ве­ча­ет.

В.Ш.: Ну за ри­то­ри­ку. (Па­у­за.) Так на чём я ос­та­но­вил­ся?.. По­ни­ма­ешь, по­след­нее при­бе­жи­ще ли­те­ра­ту­ры – это та­кой Ака­кий Ака­ки­е­вич с за­про­са­ми ти­па «Ду­шу мою уга­дай!»

Д.П.: Ну да, чи­та­тель ти­па хо­чет, чтоб в книж­ке бы­ло на­пи­са­но про не­го, про жизнь, про «что де­лать?», и что­бы до­ступ­но. Та­кой са­мо­учи­тель жиз­ни.

В.Ш.: Во-во, ти­па пи­са­тель – это врач, ад­во­кат и пси­хо­ана­ли­тик в од­ном фла­ко­не по­де­шев­ле. Толь­ко врач, ад­во­кат и пси­хо­ана­ли­тик – это до­ро­го. Да у нас и нет нор­маль­ных-то – баб­ки толь­ко де­рут.

Д.П.: Ещё свя­щен­ник и за­го­вор­щик для ком­плек­та, зу­бы за­го­ва­ри­вать. То есть, ес­ли б ад­во­ка­ты и пси­хо­ана­ли­ти­ки бы­ли дё­ше­вы, все во­про­сы к ин­же­не­рам чел. душ от­па­ли са­ми со­бой, ты это хо­чешь ска­зать?..

В.Ш.: Да. «И все по­ш­ли до­мой». То есть ки­но сни­мать.

Д.П.: Во­об­ще, я те ска­жу, пись­мо во­об­ще па­то­ло­гия. Да во­об­ще лю­бое твор­че­ст­во – не­вро­тич­ная суб­ли­ма­ция эро­то­ма­нов и по­тен­ци­аль­ных са­мо­убийц. Я вот не пи­шу, по­то­му си­жу и с то­бой адек­ват­но ба­за­рю, как нор­маль­ный па­цан, так?

В.Ш.: Ты на что на­ме­ка­ешь?

Д.П.: Да по­го­ди, я сей­час не про те­бя. Мы ж гло­ба­лим без подъ...бок. Тьфу, сбил. Ну. Это мой ста­кан? То есть, я что хо­чу ска­зать-то… а, ну да. Ну все ведь зна­ют, что лю­бые как­бе твор­че­с­кие лю­ди – это по су­ти пси­хи, с раз­ным ус­пе­хом при­тво­ря­ю­щи­е­ся нор­маль­ны­ми. Но сле­ду­ю­щий вы­вод-то из это­го ка­кой?

В.Ш.: А ка­кой из это­го мо­жет быть вы­вод, кро­ме как?..

Д.П.: Ко­ро­че, вы­вод та­кой, что бли­же всех к воз­вы­шен­ной идее ис­кус­ст­ва – гра­фо­ма­ны и про­чие са­мо­ду­ры. Они ведь всё бес­ко­ры­ст­но, из люб­ви к фе­но­ме­ну кре­а­ти­вят, не за баб­ки там, сла­ву, ус­пех у баб… Хо­тя по сте­рео­ти­пу меч­та­ют об этом – ти­по так по­ло­же­но, но дви­га­тель у них ре­аль­но дру­гой. Они ведь бук­валь­но пы­та­ют­ся кло­ни­ро­вать ка­нон, тем са­мым как бы об­на­жа­ют его, но за­то бли­же к прав­де под­хо­дят. По­треб­лять та­кие куль­тур­ные про­дук­ты, прав­да, ге­мор­рой, но по су­ти на­до тре­ни­ро­вать­ся и изу­чать.

В.Ш.: Ну ты за­гнул, ё-маё. А при­ме­ры есть?

Д.П.: Ну про ли­те­ра­ту­ру за­мол­чу, а вот за ки­но па­жа­лу­с­та. Вот я те ска­жу, что Ми­хал­ков сей­час ге­ни­аль­но сни­ма­ет. Вот его УС-2 не­ре­аль­ный ше­девр. Смо­т­реть не­воз­мож­но, но ки­но вос­хи­ти­тель­но. Хо­тя все ру­га­ют и плю­ют­ся, но это го­раз­до луч­ше, чем всё, что он там рань­ше сни­мал. У не­го как кры­ша на поч­ве мес­си­ан­ст­ва отъ­е­ха­ла, так сра­зу ге­ни­ем стал. А то, что рань­ше бы­ло, это так, про­фес­си­о­наль­ные штуч­ки. Что ты со сво­ей сто­ро­ны мо­жешь ска­зать за «Ов­сян­ки»?

В.Ш.: Ну что, это ки­но пра­виль­но бы­ло на­звать «Ов­сян­ки, сэр». Это та­кой шот­ланд­ский юмор, ко­то­рые при­ка­лы­ва­ют­ся над ту­пы­ми сак­са­ми. Два ге­роя эти – это Шер­лок Холмс, а фо­то­граф – это Ват­сон. Лю­бое ки­но фаль­си­фи­ци­ро­ва­но – это ак­си­о­ма, так?..

Д.П.: Ну.

В.Ш.: То есть на са­мом де­ле это ис­то­рия о том, как два му­жи­ка уби­ли ба­бу, и кон­цы в во­ду. То­по­ри­ща эти ду­рац­кие по­ку­па­ют, че­рен­ки для ло­пат. А вся эта ахи­нея про ме­рю – это их соб­ст­вен­ная кон­фа­бу­ля­ция, ну, ты по­нял…

Д.П.: Ну по­про­с­ту вра­ньё, ми­фо­ма­ния, да...

В.Ш.: Да, сло­во та­кое. Ну и они зад­ним чис­лом на­вра­ли три ко­ро­ба всей этой ми­фо­ло­гии. Под пред­ло­гом, что­бы ба­бу из­на­си­ло­вать и труп унич­то­жить. Че­рен­ком ло­па­ты. Чи­с­той во­ды кри­ми­нал, толь­ко на фе­с­ти­валь­ный ма­нер, чтоб ти­по кра­си­во. Раз­вод шиб­ко ум­ных ло­хов на вздо­хи. И ведь спе­ци­аль­но нуд­но под арт-ха­ус сня­ли – сра­зу ведь и не за­по­доз­ришь, ти­по ки­но­по­э­ти­ка, язык, де­с­кать, та­кой. А вот как он ба­бу вод­кой про­тёр пе­ред упо­треб­ле­ни­ем, так у ме­ня как пе­ле­на с глаз и ка­тар­сис.

Д.П.: Ти­по «не до­ста­вай­ся же ты ни­ко­му»?..

В.Ш.: Да это не важ­но. «И за борт её бро­са­ет». Ну, не по­де­ли­ли, пред­по­ло­жим, да.

Д.П.: А у Холм­са с Ват­со­ном, кста­ти, с ба­ба­ми бы­ло хре­но­ва­то. Там мис­сис Хад­сон, Ирэн Ад­лер.

В.Ш.: Ну тем луч­ше, ещё два мо­ти­ва плюс на­мёк на лон­дон­ских си­дель­цев. По­смо­т­ри на эти ли­ца, на этих ак­тё­ров! Это ж ти­пич­ные сак­сон­ские ря­хи, в ан­г­лий­ских ко­с­тю­мах, с юмо­ром. Юмор – это, кста­ти, «мо­к­ру­ха» по-ла­ты­ни.

Д.П.: Ну?

В.Ш.: Ну. По­том же все смо­т­ре­ли «Шер­ло­ка Холм­са». Ват­сон в Аф­га­не во­е­вал, зна­чит, во­ен­ный пре­ступ­ник. Холмс – нар­ко­ман, зна­чит, драг-ди­лер. А где он брал дурь?.. Ра­зу­ме­ет­ся, у Ват­со­на. А Ват­сон где брал?.. А у Ват­со­на был тра­фик с Аф­га­на. Это же эле­мен­тар­но! Кон­фликт с про­фес­со­ром Мо­ри­ар­ти – ти­пич­ная раз­бор­ка двух ОПГ. Ну вот в «Ов­сян­ках» это всё по­ка­за­но от­кры­тым тек­с­том.

(Смех, не­пе­чат­ные ру­га­тель­ст­ва.)

В.Ш.: По­том, все же в кур­се, что это ки­но экс­порт­ное. То есть это ки­но ти­па «мы сде­ла­ем вид, что мы ве­рим, что вы нам по­ве­ри­ли, что мы ве­рим в то, что вы по­ве­ри­те в то, что мы вам по­ка­за­ли». Чо я ска­зал-то!

Д.П.: Ага, «кто ж на Плю­ке прав­ду ду­ма­ет».

В.Ш.: Оно са­мое. Вооб­ще рус­ское ки­но очень про­сто сни­мать. Рус­ское ки­но – это ги­б­рид ико­ны и анек­до­та. Зна­ешь, ико­на с жи­ти­ем?.. В цен­т­ре лик, а во­круг кар­ти­нок штук 20 – жи­тие. Вот рус­ское ки­но и скла­ды­ва­ет­ся из этих жи­тий­ных длин­ных пла­нов ми­нут по пять, и лик па­ру раз мель­ка­ет. Вот и вся лю­бовь.

Д.П.: По­мнишь, как про­то­по­па Ав­ва­ку­ма п...зди­ли при­хо­жа­не, за то что он им служ­бу дол­го чи­тал, на два ча­са? Всем же не­ког­да. То же с ки­ном.

В.Ш.: Я и го­во­рю, на­ше ки­но на­до на по­ли­экра­не да­вать, как это уме­ли де­лать на Моск­ве при Ав­ва­ку­ме. Они же служ­бу чи­та­ли сра­зу все­ми ку­с­ка­ми, по-бы­с­т­ро­му. И ки­но на­до по­ка­зы­вать на по­ли­экра­не все­ми ку­с­ка­ми. В ка­че­ст­ве сю­же­та бе­рёт­ся лю­бой анек­дот…

Д.П.: Рань­ше из ки­на анек­до­ты со­чи­ня­ли. Штир­лиц там, Шер­лок Холмс тот же.

В.Ш.: Дык пра­виль­но. А сей­час на­обо­рот, анек­до­ты ста­ли эк­ра­ни­зи­ро­вать. Кон­вер­сия. Бе­рёшь лю­бой анек­дот, на­при­мер, «Ва­си­лий Ива­ныч, бе­ло­го при­вез­ли!» «Сколь­ко ящи­ков?» И тя­нешь его на два ча­са. Час пусть те­ле­ги ве­зут что-то та­кое, при­кры­тое ро­гож­кой. Ну и ки­но то­же всё при­кры­то ро­гож­кой. А кру­гом степь, Азия-с. На 40 ми­ну­те подъ­ез­жа­ют они к ка­кой-то ха­лу­пе. И Петь­ка (но мы не зна­ем, что это Петь­ка) го­во­рит: «Ва­си­лий Ива­ныч, бе­ло­го при­вез­ли!» И Ва­си­лий Ива­ныч шу­тит (по­то­му что он за­ра­нее зна­ет, что о нём бу­дут рас­ска­зы­вать анек­до­ты): «Сколь­ко ящи­ков?»

(Смех. Гряз­ные не­пе­чат­ные ру­га­тель­ст­ва.)

В.Ш.: По­том ми­нут на 10 бес­пред­мет­ный раз­го­вор с язы­ком о жиз­ни. Его по-бы­с­т­ро­му рас­ст­ре­ли­ва­ют. Ва­си­лий Иванч с Петь­кой и Ан­кой бы­с­т­ро вы­пи­ва­ют всю бе­лую. По­том ха­ту спа­лить. Всё как у лю­дей.

Д.П.: Хо­ро­шее ки­но, кста­ти, по­лу­чи­лось бы. Ска­жи те­перь ты за ли­те­ра­ту­ру.

В.Ш.: Дми­т­рий Да­ни­лов. Осо­бен­но нра­вит­ся то, как он го­нит гу­сей имен­но. По­том со­ав­тор­ст­во Алё­на Чур­ба­но­ва и Ев­ге­ний Ни­ки­тин.

Д.П.: Ты мне ски­ды­вал.

В.Ш.: Ты по­ни­ма­ешь, со­ав­тор­ст­во во­об­ще ве­ли­кая вещь. Ты за­меть, они пи­шут вдво­ём, но ко­рот­ко.

Д.П.: Ну.

В.Ш.: Я по­нял. По идее, ког­да пи­шут двое или бо­лее, то долж­ны вы­да­вать боль­ше. В еди­ни­цу вре­ме­ни. А тут по­лу­ча­ет­ся на­обо­рот. По­лу­ча­ет­ся, что­бы обо­юд­но по­до­гнать стиль, при­хо­дит­ся уда­лять в ге­о­ме­т­ри­че­с­кой про­грес­сии. Ну, ты по­нял…

Д.П.: Ага. И твор­че­с­кое ши­зо не на­до ими­ти­ро­вать. Од­на го­ло­ва хо­ро­шо, две луч­ше.

В.Ш.: Один при­ду­ма­ет од­но, дру­гой дру­гое – и путь от­крыт к ус­пе­хам, как го­во­рил Швейк.