|
***
Не одобряю фуршеты и пьянки –
Лучше бы вслух почитали
Бианки…
Пушкина сказки,
«Конька-Горбунка»…
Водка да водка, тоска и тоска.
***
Как выживает родина моя…
Как выживает?
Она и пьёт, и плачет, и поёт…
Она рыдает.
Она живёт –
как будто не живёт,
А ждёт исхода.
Уже совсем кончается народ –
Одна свобода…
***
Вижу сытых, каких ещё не было.
Вижу нищих, каких не видал.
Разве этого труженик требовал
И за это свой голос отдал?
Вижу сытых: не лица, а сёмужьи
Шелковистые брюха с икрой.
А страна переполнена бомжами.
Говорят, что меняется строй…
Говорят, мол,
чего церемониться
С теми, кто в этот строй
не идёт;
Кто с восторгом на сытых
не молится –
Тот пускай отомрёт. Отомрёт.
И пошло, и пошло отмирание…
Но оно заведёт далеко:
Злобы бедных остры,
как пирании –
И сквозь вас пронесутся легко.
***
Властям
Торгует инженер китайскими
трусами,
И на боку лежит его завод…
А вы устремлены за чудесами,
Которые за синими лесами –
Там счастье нас немыслимое
ждёт…
Великая Россия там хранится
В каком-нибудь ларце или яйце…
Но у народа всё печальней лица,
И месть лелеют граждане
в конце
Тоннеля…
***
Белый голубь на белом снегу.
Словно вылеплен голубь
из снега…
Вот опять я куда-то бегу.
В этой жизни так много бега.
Но нельзя пробежать,
пролететь
Мимо этого чуда.
Если тут красоты не узреть,
Значит, в сердце – остуда.
Я стою и гляжу и гляжу,
Птицу взглядом ласкаю…
Я по жизни ведь птицам служу,
И деревьям, и маю…
А куда-то бегу, ухожу
От себя торопливо.
Я по жизни ведь птицам служу,
И дождям, и приливам…
Кто-то скажет:
а людям служил?
Ну а как же, конечно…
Вместе с ними я жил и тужил,
Вместе с ними был грешным.
И жалел я людей и любил,
Помогал понемногу…
Может, кто-то меня не забыл,
Слава Богу.
Ну а голубь, вообще красота –
Это тоже людское.
Чтоб не гасла в душе высота,
В суете и покое. | 
