Архив : №09. 04.03.2011

Битовское армянское дерево

 Андрей Битов в Армении – свой человек. Его знает каждый армянин. Он награждён медалью Мовсеса Хоренаци «За выдающиеся заслуги перед армянской литературой и культурой», является почётным гражданином Армении, почётным членом СП и почётным доктором ЕГУ. Его «Уроки Армении», опубликованные в «Дружбе народов» в 1969 году, стали гласом советского писателя, первым осмелившегося открыть тему кровавых страниц армянской истории. Факт геноцида был предан всесоюзной огласке. Битов посадил своё армянское дерево, которое глубоко вгрызлось корнями в скудную, каменистую армянскую землю и дало чудесные плоды (как говорят армяне, самое вкусное мясо – на костях, а самые полезные травы – на камнях). А недавно оно заговорило на армянском в сборнике «Дерево», изданном при поддержке Соны Ван в издательстве «Гракан Эталон».

Андрей БИТОВ

Кто бы мог по­ду­мать, что по­езд­ка 30-лет­не­го рус­ско­го пи­са­те­ля в ар­мян­скую стра­ну ста­нет судь­бо­нос­ной и для пи­са­те­ля, и для ма­лень­ко­го на­ро­да Ай­ка. Тог­да не при­ня­то бы­ло го­во­рить о пер­вом ге­но­ци­де ХХ ве­ка, ко­то­рый стал хо­ро­шим при­ме­ром без­на­ка­зан­но­с­ти, по­пу­с­ти­тель­ст­ва, заб­ве­ния для гер­ман­ских на­ци­с­тов. И Би­тов за­го­во­рил. Сме­ло. Гром­ко. Не­дав­но он на­пи­сал в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях, как ему при­хо­ди­лось бо­роть­ся за каж­дую строч­ку «Уро­ков»: «Ког­да «Уро­ки Ар­ме­нии» про­хо­ди­ли пе­чать в на­шей цен­зу­ре в 1969 го­ду, они вы­крам­сы­ва­ли ме­с­та, где ци­ти­ро­ва­лись фа­шист­ские ин­ст­рук­ции по по­во­ду ос­вя­ще­ния по­дроб­но­с­тей ге­но­ци­да ар­мян: «Де­с­кать, на­до хра­нить веж­ли­вое мол­ча­ние в этом во­про­се». И сей­час, в свя­зи с вхож­де­ни­ем Тур­ции в ЕС, ге­но­цид 1915-го – по­след­ний оп­лот со­про­тив­ле­ния гу­ма­низ­ма... Вет­хий За­вет смы­ка­ет­ся с Кон­цом Све­та. Ар­мя­не, ев­реи, цы­га­не, че­чен­цы – вот че­го не мо­жет по­нять ци­ви­ли­зо­ван­ная Ев­ро­па – это один, об­ще­ми­ро­вой во­прос. Это лю­ди, су­ще­ст­ву­ю­щие не­смо­т­ря ни на что, и имен­но этим, быть мо­жет, бо­лее чем дру­гие, они за­во­е­ва­ли пол­ное пра­во на про­дол­же­ние сво­е­го ты­ся­че­лет­не­го су­ще­ст­во­ва­ния».

По­эт Кон­стан­тин Ке­д­ров от­ме­тил, что Ан­д­рей Би­тов, как Ман­дель­ш­там, вы­рвал­ся к сво­е­му чи­та­те­лю че­рез Ай­а­с­тан – стра­ну све­та – Ар­ме­нию. «Его «Уро­ки Ар­ме­нии» – вро­де бы про­сто пу­те­вые впе­чат­ле­ния, очер­ки и эс­се. На са­мом де­ле эта кни­га ста­ла уро­ком сво­бо­ды для чи­та­те­лей, рож­дён­ных в не­сво­бод­ной стра­не», – на­пи­сал он. Сам же Би­тов, вспо­ми­ная ту по­езд­ку, ко­то­рая мог­ла бы и во­все не со­сто­ять­ся, так как бы­ло пред­ло­же­ние по­ехать в бо­лее при­вле­ка­тель­ную для со­вет­ско­го че­ло­ве­ка Япо­нию, удив­ля­ет­ся, ка­кое же бы­ло здо­ро­вье у ав­то­ра, что­бы на­пи­сать це­лую кни­гу с пол­ной са­мо­от­да­чей за ка­кую-то не­де­лю. За­це­пи­ло. Креп­ко за­це­пи­ло. «Все­гда луч­ше тог­да, ког­да мы мо­ло­же. И ни­как ина­че. Сей­час я бы эту кни­гу не на­пи­сал. Всё нуж­но де­лать во­вре­мя. Я счи­таю, что сло­во «ус­пех» про­изо­ш­ло от сло­ва «ус­пел». Я имен­но тог­да ус­пел!» – фи­ло­соф­ски го­во­рит ма­с­тер.

«О том, ког­да я впер­вые ус­лы­шал сло­ва «рез­ня», «ар­мян­ская рез­ня», по­мню аб­со­лют­но точ­но, – на­пи­сал Би­тов в сво­ём эс­се. – И мне до сих пор стыд­но и от­вра­ти­тель­но, что это слу­чи­лось, ког­да мне бы­ло уже поч­ти трид­цать лет. Мне ка­жет­ся, сло­ва та­ко­го ро­да каж­дый че­ло­век дол­жен ус­лы­шать в ран­нем дет­ст­ве, что­бы за­пом­нить на всю жизнь и бо­ять­ся их, как Бо­жь­е­го су­да... Я ус­лы­шал о рез­не от сво­е­го дру­га – пи­са­те­ля Гран­та Ма­те­во­ся­на, он объ­яс­нял мне всё очень хо­ро­шо... но я ни­че­го не по­ни­мал. На­чал по­ни­мать че­рез не­сколь­ко лет, ког­да при­ехал к не­му в Ар­ме­нию и за­гля­нул в та­кую по­лу­за­пре­щён­ную кни­гу ма­те­ри­а­лов о рез­не... Что ме­ня тог­да по­тряс­ло? Что оше­ло­ми­ло? Для раз­мы­ш­ле­ний, для ана­ли­за не ос­та­ва­лось ме­с­та. Это бы­ла Кни­га. Са­мое боль­шое, что ме­ня по­ра­жа­ет – ког­да че­ло­век ли, це­лый на­род под­ни­ма­ют свою скорбь и своё до­сто­ин­ст­во до мас­шта­бов ве­ли­кой кни­ги. Ис­то­рия за­мал­чи­ва­ния скор­би и до­сто­ин­ст­ва с пер­во­го и до се­го­дняш­не­го дня про­дол­жа­ет­ся, так или ина­че».

На пре­зен­та­ции кни­ги-би­линг­вы (сти­хи на рус­ском и ар­мян­ском) «Де­ре­во», со­сто­яв­шей­ся в Ере­ван­ском ка­мер­ном те­а­т­ре, со­бра­лись мно­го­чис­лен­ные по­клон­ни­ки твор­че­ст­ва, дру­зья и кол­ле­ги. Из­да­ние по­эти­че­с­ко­го сбор­ни­ка для Ан­д­рея Би­то­ва ста­ло аб­со­лют­ным сюр­при­зом. Впер­вые под та­ким на­зва­ни­ем сбор­ник уви­дел свет чуть бо­лее де­ся­ти лет на­зад, к 60-ле­тию пи­са­те­ля – пре­зент от из­да­те­ля. Тог­да Би­тов весь ти­раж, 99 эк­зем­ля­ров, раз­да­рил дру­зь­ям. За­тем кни­га под та­ким же на­зва­ни­ем бы­ла из­да­на в бо­лее пол­ном объ­ё­ме – в неё во­шли и сти­хи, и про­за. А па­ру лет на­зад в Рос­сий­ско-ар­мян­ском (Сла­вян­ском) уни­вер­си­те­те со­сто­я­лась встре­ча сту­ден­тов с край­не лю­би­мым в Ар­ме­нии ма­э­с­т­ро Би­то­вым. Он чи­тал свои сти­хи. Хрип­ло­ва­то. С па­у­за­ми и мо­ду­ля­ци­я­ми. Его по­эзии не при­су­щи па­фос и па­те­ти­ка. Во­об­ще Би­тов не счи­та­ет се­бя про­фес­си­о­наль­ным пи­са­те­лем, а уж тем бо­лее по­этом. «А я скром­но от­но­шусь к сво­им сти­хам. Это моё лич­ное де­ло. Они мне по­мо­га­ют рас­пи­сать­ся, вой­ти во вкус и на­чать пи­сать про­зу. Это мой вну­т­рен­ний днев­ник. Не бо­лее то­го. По­это­му я не при­чис­ляю се­бя к по­этам», – го­во­рит он. Да, в тот па­мят­ный день в Сла­вян­ском ав­тор бли­с­та­тель­ных стра­ниц рус­ской про­зы пред­стал в иной си­с­те­ме рит­мов – по­эти­че­с­кой. Сре­ди за­во­ро­жён­ных слу­ша­те­лей бы­ли пи­са­те­ли Со­на Ван, Ва­ан Вар­да­нян и Шант Мкртчян, ко­то­рые бук­валь­но со сле­ду­ю­ще­го дня с во­оду­шев­ле­ни­ем при­ня­лись пе­ре­во­дить би­тов­скую по­эзию на ар­мян­ский и го­то­вить сбор­ник. «Мир Ан­д­рея Би­то­ва уни­вер­са­лен. Как  в про­зе, так и в по­эзии у не­го вла­ст­ву­ет дух. Лю­бой эпи­зод на­пол­нен жи­ви­тель­ной си­лой. Спо­соб­ность уви­деть из да­лё­ко­го да­ле­ка вну­т­рен­ний мир. Бла­го­род­ст­во за­мыс­ла. Всё это при­сут­ст­ву­ет в па­но­ра­ме без­рас­судств ра­зу­ма Ан­д­рея Би­то­ва», – пи­шет в пре­дис­ло­вии к кни­ге Шант Мкртчян. Над кни­гой ра­бо­тал це­лый штат про­фес­си­о­наль­ных и из­ве­ст­ных пе­ре­вод­чи­ков. По­ми­мо вы­ше­наз­ван­ных, это – Га­гик Дав­тян, Нер­сес Ата­бе­кян, Фрун­зик Ки­ра­ко­сян, Свет­ла­на Ава­кян. Ко­неч­но, во всём мож­но най­ти ми­нус: так, ос­та­лось не сов­сем по­нят­ным оформ­ле­ние об­лож­ки, ко­то­рую ук­ра­си­ли гра­фи­че­с­кой ра­бо­той «Транс­фор­ма­ция» ху­дож­ни­ка Ка­ре­на Мкртчя­на. Би­тов­ское де­ре­во от­нюдь не пре­тер­пе­ло ка­кую-ли­бо урод­ли­вую транс­фор­ма­цию, со­глас­но изо­б­ра­же­нию, оно вы­рос­ло в кра­си­вое и строй­ное, рас­цве­ло, да­ло пло­ды. И про­дол­жа­ет да­вать. Кто луч­ше Би­то­ва мо­жет сей­час ска­зать об Ар­ме­нии? Пле­я­да дру­зей стра­ны Ай­ка – Брю­сов, Ман­дель­шам, Ах­ма­то­ва и др. – уш­ла, ос­та­вив бо­га­тое на­сле­дие. А Би­тов есть. До сих пор ни­кто луч­ше не­го не ска­зал об ар­мян­ском ал­фа­ви­те. «Цеп­кость ар­мян­ской ре­чи так со­от­вет­ст­ву­ет ко­ва­но­с­ти ар­мян­ских букв, что сло­во – на­чер­тан­ное – звяк­нет, как цепь… – пи­шет он. – Эти­ми бук­ва­ми мож­но под­ко­вы­вать жи­вых ко­ней… Или бук­вы эти сто­и­ло бы вы­тё­сы­вать из кам­ня, по­то­му что ка­мень в Ар­ме­нии столь же ес­те­ст­вен, как и ал­фа­вит, и плав­ность и твёр­дость ар­мян­ской бук­вы не про­ти­во­ре­чат кам­ню. (Сто­ит вспом­нить очер­та­ния ар­мян­ских кре­с­тов, что­бы опять вос­хи­тить­ся этим со­от­вет­ст­ви­ем.) И так же точ­но по­доб­на ар­мян­ская бук­ва сво­им верх­ним из­ги­бом пле­чу древ­ней ар­мян­ской церк­ви или её сво­ду, как есть эта ли­ния и в очер­та­ни­ях её гор, как по­доб­ны они в свою оче­редь ли­ни­ям жен­ской гру­ди, на­столь­ко все­об­ще для Ар­ме­нии это уди­ви­тель­ное со­че­та­ние твёр­до­с­ти и мяг­ко­с­ти, жё­ст­ко­с­ти и плав­но­с­ти, му­же­ст­вен­но­с­ти и жен­ст­вен­но­с­ти – и в пей­за­же и в воз­ду­хе, и в стро­е­ни­ях и в лю­дях, и в ал­фа­ви­те и в ре­чи… И всё это в точ­но­с­ти со­от­вет­ст­ву­ет зву­ку, ко­то­рый она изо­б­ра­жа­ет. Я по-преж­не­му не знаю ар­мян­ско­го язы­ка, но имен­но по­это­му ру­ча­юсь за прав­ду сво­е­го ощу­ще­ния: пе­ре­до мной был толь­ко звук и его изо­б­ра­же­ние, а смысл ре­чи был за мо­и­ми пре­де­ла­ми. Этот ал­фа­вит был со­здан ге­ни­аль­ным че­ло­ве­ком с по­ра­зи­тель­ным чув­ст­вом ро­ди­ны – был со­здан од­наж­ды и на­всег­да, – он со­вер­ше­нен. Тот че­ло­век был по­до­бен бо­гу в дни тво­ре­ния. Со­здав ал­фа­вит, он на­чер­тал пер­вую фра­зу… На­чер­тав (имен­но не на­пи­сав, не на­ри­со­вав), он об­на­ру­жил, что не хва­та­ет од­ной бук­вы. Тог­да он со­здал и эту бук­ву. И с тех пор сто­ит ар­мян­ский ал­фа­вит. Для ме­ня нет ни­че­го убе­ди­тель­ней та­кой ис­то­рии. Мож­но вы­ду­мать че­ло­ве­ка и мож­но вы­ду­мать бук­ву, но нель­зя вы­ду­мать, что че­ло­ве­ку не хва­ти­ло од­ной бук­вы. Это мог­ло толь­ко быть. Зна­чит, был и та­кой че­ло­век. Он не ле­ген­да. Он та­кой же факт, как этот ал­фа­вит. Имя его Ме­с­роп Ма­ш­тоц. Я бы по­ста­вил Ма­ш­то­цу па­мят­ник в ви­де той по­след­ней бук­вы – ка­мен­ное до­ка­за­тель­ст­во его пра­во­ты… Ар­мя­не со­хра­ни­ли ал­фа­вит не­из­мен­ным на про­тя­же­нии по­лу­то­ра ты­сяч лет. В нём древ­ность, ис­то­рия, кре­пость и дух на­ции…» И в этих сло­вах весь Би­тов, лю­бя­щий Ар­ме­нию лю­бо­вью, ис­пы­тан­ной вре­ме­нем. За­ча­с­тую ар­мя­не, по­чув­ст­во­вав в ком-то та­кое силь­ное чув­ст­во, на­чи­на­ют ис­кать ар­мян­ские кор­ни. Би­тов­скую лю­бовь они при­ня­ли без этих по­ис­ков. С бла­го­дар­но­с­тью. С по­чи­та­ни­ем.

По­че­му же «Де­ре­во»? По­то­му что каж­дый че­ло­век хо­чет по­ст­ро­ить дом, по­са­дить де­ре­во и вы­ра­с­тить сы­на. Всё это Би­то­ву с ус­пе­хом уда­лось. И бо­лее то­го, ему уда­лось со­здать свою «Им­пе­рию в че­ты­рёх из­ме­ре­ни­ях». Но пи­са­тель опять же скро­мен. «Толь­ко поз­же я по­нял, ка­кие у ме­ня ам­би­ции сра­бо­та­ли в свя­зи со сло­вом «де­ре­во», – го­во­рит он. – Пер­вая кни­га у Ман­дель­ш­та­ма на­зы­ва­лась «Ка­мень». А у ме­ня – «Де­ре­во». Ну раз­ве не ам­би­ци­о­зен я?!» Ког­да-то Грант Ма­те­во­сян, по­свя­щая Би­то­ва в тай­ны ар­мян­ско­го язы­ка, ска­зал ему, что де­ре­во по-ар­мян­ски – «цар», что очень со­звуч­но рус­ско­му – «царь». И дей­ст­ви­тель­но, де­ре­во-царь – сим­вол жиз­ни. Сим­вол ро­да. И, как пи­шет Би­тов в сво­ём сти­хо­тво­ре­нии, с де­ре­вом че­ло­век не оди­нок:

К сло­ву, это пер­вый пе­ре­вод сти­хов Би­то­ва на ино­ст­ран­ный язык. И, к че­с­ти и гор­до­с­ти ар­мян­ской на­ции, этим язы­ком стал имен­но язык Ай­ка. Ус­петь – это и есть ус­пех, как обо­зна­чил сам Ан­д­рей Би­тов, ко­то­рый, кста­ти, до сих пор так и не по­бы­вал в Япо­нии, а вот в Ар­ме­нии – бес­счёт­ное ко­ли­че­ст­во раз...

Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН,
г. ЕРЕВАН,
Армения