Архив : №12. 25.03.2011

Время триумфа

Ко­нец 50-х – на­ча­ло 60-х го­дов двад­ца­то­го ве­ка по пра­ву мож­но на­звать вре­ме­нем три­ум­фа со­вет­ской ко­с­мо­нав­ти­ки. Пер­вый спут­ник, по­лёт Лай­ки и, на­ко­нец, пер­вый че­ло­век на око­ло­зем­ной ор­би­те – вот толь­ко не­ко­то­рые эта­пы это­го пу­ти. Как это ни по­ра­зи­тель­но, он на­чал­ся все­го лишь пять лет спу­с­тя по­сле окон­ча­ния са­мой раз­ру­ши­тель­ной вой­ны в ис­то­рии СССР.

Се­го­дня мы пуб­ли­ку­ем вос­по­ми­на­ния пол­ков­ни­ка ме­ди­цин­ской служ­бы Алек­сан­д­ра Дми­т­ри­е­ви­ча Се­ря­пи­на и пол­ков­ни­ка ме­ди­цин­ской служ­бы в за­па­се Бо­ри­са Ле­о­ни­до­ви­ча По­кров­ско­го, рас­ска­зы­ва­ю­щих, как это всё про­ис­хо­ди­ло.

До сво­е­го на­зна­че­ния в Ин­сти­тут Авиа­ци­он­ной ме­ди­ци­ны ка­пи­тан А.Д. Се­ря­пин ус­пел по­во­е­вать на озе­ре Ха­сан, за­кон­чить Ле­нин­град­скую Во­ен­но-ме­ди­цин­скую ака­де­мию и дой­ти вме­с­те со сво­ей авиа­ци­он­ной ча­с­тью, где он слу­жил пол­ко­вым вра­чом, до Бер­ли­на. В Ин­сти­ту­те он по­пал в ла­бо­ра­то­рию гер­ме­тич­но­с­ти ка­бин под­пол­ков­ни­ка Вла­ди­ми­ра Ива­но­ви­ча Яз­дов­ско­го, тес­ней­шим об­ра­зом свя­зан­ную с КБ Ту­по­ле­ва. Там как раз шли боль­шие ра­бо­ты по со­зда­нию даль­них бом­бар­ди­ров­щи­ков Ту-95. При­ни­мал уча­с­тие в по­лё­тах, про­дол­жав­ших­ся по 15–20 ча­сов. Мар­ш­рут обыч­но был та­кой: Моск­ва – Даль­ний Вос­ток – Моск­ва – Ста­лин­град, где на по­ли­го­не сбра­сы­ва­лась 10-тон­ная авиа­бом­ба – Моск­ва.

Но в 50-м го­ду про­изо­шёл по­во­рот, кру­то из­ме­нив­ший всю его даль­ней­шую жизнь. А.Д. Се­ря­пин так вспо­ми­на­ет об этом:

«В ок­тя­б­ре ме­ся­це я как-то за­дер­жал­ся на ра­бо­те. Вдруг – зво­нок: вы­зы­ва­ет на­чаль­ник Ин­сти­ту­та. При­хо­жу (он си­дит вме­с­те с Яз­дов­ским), до­ло­жил­ся. На­чаль­ник Ин­сти­ту­та го­во­рит: «У ме­ня к Вам пред­ло­же­ние. Толь­ко Вы сра­зу не от­ка­зы­вай­тесь! Мы с Яз­дов­ским ре­ши­ли толь­ко Вам по­ру­чить». От­кры­ва­ет шкаф, вы­ни­ма­ет одеж­ду для по­до­пыт­ных со­бак, сши­тую из ко­жи. Ко­жа хо­ро­шая, мяг­кая. «Мы за­ка­за­ли на фа­б­ри­ке одеж­ду для со­бак. Они нам по­ши­ли. Но, Вы зна­е­те, всё хо­ро­шо, но она не при­ле­га­ет к те­лу со­ба­ки».

На со­ба­ках в это вре­мя в Ин­сти­ту­те ве­лись боль­шие ра­бо­ты. На кош­ках, на кро­ли­ках. Авиа­ция пе­ре­хо­ди­ла с вин­то­мо­тор­ных са­мо­лё­тов на ре­ак­тив­ные. Вы­со­ты сра­зу ста­ли дру­гие, ско­ро­сти уве­ли­чи­лись. Но у Яз­дов­ско­го, в осо­бой, сверх­се­крет­ной груп­пе, бы­ли свои со­ба­ки. От­дель­но. Ни­кто ни­че­го не знал, чем они там за­ни­ма­ют­ся.

«Мы про­сим Вас за­нять­ся этим во­про­сом, – про­дол­жа­ет на­чаль­ник Ин­сти­ту­та. – По­про­буй­те из это­го ма­те­ри­а­ла сшить одеж­ду для со­бак. Вот их раз­ме­ры. Но шейте или до­ма, или по ве­че­рам, что­бы ни­кто ни­че­го не ви­дел!»

В это вре­мя при­еха­ла мать же­ны из Ом­ска. Ви­дит, что я ве­че­ра­ми этим за­ни­ма­юсь. Спра­ши­ва­ет: «Ты че­го де­ла­ешь?» – «Да вот, на­до по­шить». «Ну-ка, да­вай!» И взя­ла всё в свои ру­ки. И мы вме­с­те с ней по­ши­ли.

Пер­вый же ва­ри­ант по­нра­вил­ся и Яз­дов­ско­му, и на­чаль­ни­ку Ин­сти­ту­та. Ска­за­ли: «Вот так и шей!» И я по­шил. И за­был об этом.

И вот, в но­я­б­ре 50-го го­да, то­же ве­че­ром, си­жу в ла­бо­ра­то­рии один, сно­ва зво­нок: «Сроч­но к на­чаль­ни­ку!» Спу­с­ка­юсь с 4-го эта­жа на пер­вый, спра­ши­ваю у се­к­ре­тар­ши: «Кто там?» – «На­чаль­ник, Яз­дов­ский и ка­кой-то очень сим­па­тич­ный муж­чи­на!»

За­хо­жу, до­ло­жил. На­чаль­ник встал из-за сто­ла, поз­до­ро­вал­ся. А этот муж­чи­на сто­ял воз­ле до­с­ки. С ме­лом в ру­ке. И на до­с­ке, смо­т­рю, на­ри­со­ва­на ра­ке­та. И ци­ф­ры: 40 и 100 км. На­чаль­ник Ин­сти­ту­та го­во­рит: «Сер­гей Пав­ло­вич, это вот то­ва­рищ, ко­то­ро­го мы ре­ко­мен­до­ва­ли Вам. Про­сим его вклю­чить в на­шу груп­пу. За­кон­чил ВМА, по­ка­зал се­бя пре­крас­но в КБ Ту­по­ле­ва!» Тот вы­тер ру­ки, под­хо­дит, поз­до­ро­вал­ся: «Ну, что, бу­дем зна­ко­мы! Но да­вай­те так, как, вот, ра­бо­та­ют Ва­ши то­ва­ри­щи: пре­ду­пре­ди­те же­ну, что Вы бу­де­те очень ча­с­то вы­ез­жать в ко­ман­ди­ров­ки. Дли­тель­ные. Но что­бы она не зна­ла об этих ко­ман­ди­ров­ках ни­че­го, я уже не го­во­рю о Ва­ших то­ва­ри­щах, зна­ко­мых! Сло­ва: «ра­ке­та», «вы­со­ты» долж­ны быть ис­клю­че­ны из Ва­ше­го лек­си­ко­на, да­же в раз­го­во­рах с со­труд­ни­ка­ми!» Я го­во­рю: «Всё яс­но!» И с но­я­б­ря ме­ся­ца я при­сту­пил. А они ра­бо­та­ли с 49-го го­да.

Там шли очень силь­ные «бои»: ко­го нуж­но за­пу­с­кать на ра­ке­те в пер­вый по­лёт. Учё­ные, до­пу­щен­ные к этим ра­бо­там из Ака­де­мии на­ук, на­ста­и­ва­ли на том, что­бы эти­ми жи­вот­ны­ми бы­ли бы кры­сы, ла­бо­ра­тор­ные мы­ши, мор­ские свин­ки. Они ссы­ла­лись на то, что аме­ри­кан­цы про­во­дят экс­пе­ри­мен­ты на этих жи­вот­ных. По­это­му, мол, по­сы­лать ка­ких-то бо­лее раз­ви­тых жи­вот­ных бес­по­лез­но, бу­дем, мол, по­лу­чать толь­ко тру­пы, да­вай­те нач­нём с этих. Ну, а на­ши на­ста­и­ва­ли на со­ба­ках: мы пре­крас­но зна­ем их фи­зи­о­ло­гию. Они очень близ­ки к че­ло­ве­ку. По­лу­чив дан­ные на со­ба­ках, мы мо­жем их пе­ре­не­с­ти с ка­ки­ми-то там до­пу­ще­ни­я­ми на че­ло­ве­ка. А что мы по­лу­чим с крыс? Жи­вы или мерт­вы – боль­ше ни­че­го!

В кон­це кон­цов, Ко­ро­лёв и ака­де­мик Бла­го­нра­вов, на­зна­чен­ный Пред­се­да­те­лем Гос­ко­мис­сии по этим ра­бо­там, под­дер­жа­ли нас. Во­прос был ре­шён: по­сы­лать со­бак.

В мои обя­зан­но­с­ти вхо­ди­ло со­зда­ние нуж­ной ат­мо­сфе­ры в ка­би­не ра­ке­ты и пред­по­лёт­ная под­го­тов­ка жи­вот­ных».

Аме­ри­кан­цы по­ш­ли не­сколь­ко иным пу­тём: вме­с­то со­бак они ис­поль­зо­ва­ли (прав­да, край­не не­удач­но – поч­ти все жи­вот­ные по­гиб­ли) шим­пан­зе.

У нас пер­во­про­ход­ца­ми ста­ли две без­ве­ст­ные двор­ня­ги: Дез­ик и Цы­ган. В пер­вую оче­редь всех ин­те­ре­со­ва­ло, как со­ба­ки пе­ре­не­сут не­ве­со­мость. Очень мно­гие тог­да го­во­ри­ли, что со­ба­ки не вер­нут­ся жи­вы­ми. Во­пре­ки ожи­да­ни­ям, и Дез­ик, и Цы­ган воз­вра­ти­лись жи­вы­ми и здо­ро­вы­ми. Но как уз­нать, что они ис­пы­та­ли в по­лё­те? Они ведь ни­че­го не ска­жут. По­это­му при за­пу­с­ке сле­ду­ю­щей па­ры ре­ши­ли про­ве­рить.

А.Д. Се­ря­пин:

«Один из ин­же­не­ров ос­та­вил в ка­би­не га­еч­ку. И ви­дим на эк­ра­не те­ле­ви­зо­ра – гай­ка эта ле­та­ет, и со­ба­ки с лю­бо­пыт­ст­вом смо­т­рят на неё. Вот тог­да и убе­ди­лись: ес­ли с со­ба­ка­ми ни­че­го не про­ис­хо­дит, на­обо­рот, они ус­по­ка­и­ва­ют­ся, зна­чит, не­ве­со­мость не ока­зы­ва­ет вред­но­го воз­дей­ст­вия».

Пер­вые по­лё­ты про­хо­ди­ли по па­ра­бо­ли­че­с­кой тра­ек­то­рии, т.е. – взлёт (до­стиг­ший по­сте­пен­но вы­со­ты 400 км) – по­сад­ка. По­том, по­сле за­пу­с­ка пер­во­го со­вет­ско­го спут­ни­ка, при­шла оче­редь вы­во­да ко­с­ми­че­с­ких ап­па­ра­тов с жи­вот­ны­ми на око­ло­зем­ную ор­би­ту.

Не сле­ду­ет ду­мать, что и у нас все за­пу­с­ки про­хо­ди­ли без ги­бе­ли, по раз­ным при­чи­нам, жи­вот­ных. Слу­ча­лось вся­кое. Ко­с­мос есть ко­с­мос. Но са­мым дра­ма­тич­ным был по­лёт Лай­ки.

А.Д. Се­ря­пин:

«При­зем­ле­ния Лай­ки с са­мо­го на­ча­ла не бы­ло пре­ду­с­мо­т­ре­но. Тог­да ещё ос­та­ва­лись со­вер­шен­но не от­ра­бо­та­ны ни тор­мо­же­ние на ор­би­те, ни по­сад­ка. Мы го­то­ви­ли её с осо­бым чув­ст­вом, зная, что не уви­дим боль­ше ни­ког­да. По­ло­жи­ли её жизнь на ал­тарь на­уки! Мы на­ста­и­ва­ли, что­бы ин­же­не­ры пре­ду­с­мо­т­ре­ли осо­бую кноп­ку, ко­то­рую мы мог­ли бы в лю­бое вре­мя, ес­ли на­сту­пит кри­ти­че­с­кая си­ту­а­ция, вклю­чить и сде­лать со­ба­ке укол. Что­бы жи­вот­ное не му­чи­лось, за­сну­ло и всё. Но по­том как-то это за­бы­ли».

По­сле это­го встал во­прос о воз­вра­ще­нии ко­раб­ля на Зем­лю. Как за­тор­мо­зить? Где ся­дет спу­с­ка­е­мый ап­па­рат: на су­ше или при­вод­нит­ся в оке­а­не? Как сде­лать, что­бы он сел в до­ступ­ном рай­о­не СССР? Всё это от­ра­ба­ты­ва­лось на ко­раб­лях ти­па «Вос­ток».

А.Д. Се­ря­пин:

«За­пу­с­ти­ли пер­вый «Вос­ток». Пу­с­той. Вклю­чи­ли тор­мо­же­ние. И по­лу­чи­лось всё на­обо­рот. Ко­рабль был так со­ри­ен­ти­ро­ван, что тор­моз­ная ус­та­нов­ка не на­пра­ви­ла его к Зем­ле, а на­обо­рот. И он уле­тел в ко­с­мос».

Вско­ре бы­ла ус­пеш­но осу­ще­ств­ле­на пер­вая по­сад­ка спу­с­ка­е­мо­го ап­па­ра­та ко­раб­ля «Вос­ток», а за­тем – по­лёт зна­ме­ни­тых Бел­ки и Стрел­ки. По это­му по­во­ду в Ака­де­мии на­ук со­сто­я­лось тор­же­ст­вен­ное со­бра­ние, на ко­то­ром ни­кто не об­ра­тил вни­ма­ния на си­дев­шую в пер­вом ря­ду не­боль­шую груп­пу лю­дей. Это и бы­ли пер­вые ко­с­мо­нав­ты.

А.Д. Се­ря­пин:

«Мы ра­бо­та­ли с пер­вым от­ря­дом ко­с­мо­нав­тов с са­мо­го мо­мен­та их по­яв­ле­ния в на­шем Ин­сти­ту­те, про­дол­жая за­ни­мать­ся по­лё­та­ми жи­вот­ных на ко­раб­лях «Вос­ток».

Как-то, во вре­мя под­го­тов­ки од­но­го из за­пу­с­ков на Бай­ко­ну­ре, ту­да к нам при­бы­ли ко­с­мо­нав­ты. Пер­вая ше­с­тёр­ка. Мы го­то­ви­ли в МИ­Ке (мон­таж­но-ис­пы­та­тель­ный кор­пус) один из «Вос­то­ков». Вдруг за­хо­дит Ко­ро­лёв вме­с­те с ко­с­мо­нав­та­ми. Об­ра­ща­ет­ся к нам: «Вот, ме­ди­ки го­то­вят экс­пе­ри­мент. Что вы де­ла­е­те, рас­ска­жи­те!» Я от­ве­чаю: «Го­то­вим со­бач­ку, уже за­кон­чи­ли!» А го­ло­вная часть «Вос­то­ка» сто­я­ла на воз­вы­ше­нии, на­по­до­бие сце­ны. Он по­до­шёл, об­ра­ща­ет­ся к ко­с­мо­нав­там: «Ну, кто из вас хо­чет по­си­деть в «Вос­то­ке»?» И тут пер­вый – Га­га­рин: «Раз­ре­ши­те мне?» С.П.: «Ну, по­жа­луй­ста!»

Га­га­рин сни­ма­ет с се­бя ки­тель, сни­ма­ет бо­тин­ки (это очень по­нра­ви­лось Ко­ро­лё­ву), под­тя­нул­ся, сел, го­во­рит: «Хо­ро­шо, пре­крас­но!» Ко­ро­лёв: «Я вас при­гла­шу, что­бы вы по­смо­т­ре­ли на за­пуск, что это та­кое. Как вы по­ле­ти­те!» И они бы­ли на од­ном из за­пу­с­ков».

Вме­с­те с со­ба­ка­ми на «Вос­то­ках» ста­ли «ле­тать» и ма­не­ке­ны из де­ре­ва, так на­зы­ва­е­мые «бол­ва­ны», оде­тые, как ко­с­мо­навт. Со все­ми дат­чи­ка­ми. Кро­ме это­го – око­ло со­ро­ка би­о­ло­ги­че­с­ких объ­ек­тов: кровь че­ло­ве­ка, ко­жа, се­ме­на го­ро­ха, греч­ки, пше­на и т.д. Для то­го, что­бы вы­яс­нить, как дей­ст­ву­ет на них ко­с­ми­че­с­кая ра­ди­а­ция. Всё это ис­сле­до­ва­лось.

А.Д. Се­ря­пин:

«Что бы­ло но­во­го при за­пу­с­ке «Вос­то­ков»? До это­го от нас ни­кто не тре­бо­вал ни ве­са, ни га­ба­ри­тов. Мы ста­ви­ли ту­да и бал­ло­ны с кис­ло­ро­дом, и боль­шие на­ши при­бо­ры. А ког­да во­прос за­шёл о за­пу­с­ке че­ло­ве­ка, тут нам Ко­ро­лёв ска­зал: «Вот ваш вес, вот ва­ши га­ба­ри­ты. И, будь­те до­б­ры, ук­ла­ды­вай­тесь!» И пер­вым встал во­прос: как обес­пе­чить че­ло­ве­ка обыч­ным кис­ло­ро­дом?

С со­ба­ка­ми бы­ло так: обыч­ный бал­лон, и в ска­фандр мы по­да­ва­ли кис­ло­род. А как быть те­перь? И тут мне под­ска­за­ли, да я и сам вспом­нил (в ВМА нам пре­по­да­ва­ли авиа­ци­он­ную и под­вод­ную ме­ди­ци­ну): а ког­да под­вод­ни­ки ухо­дят в дли­тель­ное пла­ва­ние – как они-то там? По­ехал. Ока­за­лось – они ис­поль­зу­ют спе­ци­аль­ные со­еди­не­ния. Ки­ло­грамм это­го ве­ще­ст­ва вы­де­ля­ет 800 ли­т­ров кис­ло­ро­да. Чи­с­то­го, при­год­но­го для ды­ха­ния. И по­гло­ща­ет при­мер­но 150 ли­т­ров уг­ле­кис­ло­ты. При­мер­но столь­ко же вла­ги и вред­ных при­ме­сей, ко­то­рые вы­де­ля­ют­ся при ды­ха­нии. Эти со­еди­не­ния я и ре­ко­мен­до­вал для по­лё­та че­ло­ве­ка. Рас­чёт был – 13 су­ток. А с ни­ми – хва­ти­ло бы на все 30!

По­лу­чи­ли раз­ре­ше­ние на Балт­фло­те. По­ехал в со­про­вож­де­нии сол­да­та – для ох­ра­ны. При­вез­ли ме­тал­ли­че­с­кий ящик, ки­ло­грам­мов 10–12. С пла­с­ти­на­ми, тол­щи­ной при­мер­но в лист пи­с­чей бу­ма­ги. И вот их и ис­поль­зо­ва­ли.

С эти­ми пла­с­ти­на­ми про­изо­ш­ла ин­те­рес­ная ис­то­рия. Как-то в Бай­ко­нур при­еха­ло боль­шое на­чаль­ст­во, и ког­да они по­до­шли к нам, Ко­ро­лёв по­про­сил: «По­ка­жи­те, как Вы обес­пе­чи­ва­е­те ка­би­ну кис­ло­ро­дом!» Я взял эту пла­с­ти­ну, и кто-то из ки­но­хро­ни­ки за­снял мои ру­ки с пла­с­ти­ной. Хо­ро­шо ещё, что ме­ня не сня­ли! А это страш­ней­шая бы­ла тай­на! Нас по­том та­с­ка­ли на Лу­бян­ку. Мор­ф­лот за­явил: «Мы 20 лет хра­ним эту тай­ну, а вы! Аме­ри­кан­цы до сих пор бе­рут в пла­ва­ние це­лые ком­на­ты ве­ще­ст­ва в рос­сыпь!» Та­с­ка­ли здо­ро­во, Ко­ро­лё­ва то­же. Ну, по­том, так как это бы­ло для слу­жеб­но­го поль­зо­ва­ния и рас­по­ря­же­ние о съём­ке по­лу­че­но от очень боль­ших на­чаль­ни­ков, де­ло за­мя­ли. Обо­шлось».

На­ка­ну­не 12-го ап­ре­ля 1961 го­да на ко­с­мо­дро­ме про­шло за­се­да­ние Го­су­дар­ст­вен­ной ко­мис­сии. На за­се­да­нии бы­ли все 6 ко­с­мо­нав­тов пер­во­го на­бо­ра.

Пред­се­да­тель пре­до­ста­вил сло­во Ко­ро­лё­ву. Тот ска­зал, что тех­ни­ка к за­пу­с­ку че­ло­ве­ка в ко­с­ми­че­с­кое про­ст­ран­ст­во го­то­ва.

По­сле это­го вы­сту­пил Ка­ма­нин (на­чаль­ник пер­во­го от­ря­да ко­с­мо­нав­тов). Он до­ло­жил, что Во­ен­ный со­вет ВВС рас­смо­т­рел дан­ные всех ко­с­мо­нав­тов. Он бе­се­до­вал с каж­дым. Во­ен­ный со­вет ре­ко­мен­ду­ет Го­су­дар­ст­вен­ной ко­мис­сии и Глав­но­му кон­ст­рук­то­ру в пер­вый по­лёт Юрия Алек­се­е­ви­ча Га­га­ри­на, а его дуб­лё­ром – Гер­ма­на Сте­па­но­ви­ча Ти­то­ва.

А.Д. Се­ря­пин:

«Оба вста­ли, до­ло­жи­ли: «Го­то­вы вы­пол­нить за­да­ние Пра­ви­тель­ст­ва!»

И сра­зу мы их за­бра­ли. Ко­ро­лёв ска­зал: «Те­перь вы на­хо­ди­тесь в рас­по­ря­же­нии ме­ди­ков!»

Нам был от­ве­дён один из до­ми­ков. Так на­зы­ва­е­мый Ко­ро­лёв­ский.

В этом до­ми­ке мы их и раз­ме­с­ти­ли. В от­дель­ных ком­на­тах. Ни­ко­го к ним не до­пу­с­ка­ли. Обе­ре­га­ли их, что­бы они не за­ра­зи­лись: ещё толь­ко-толь­ко вес­на на­сту­пи­ла. Как раз пе­ре­ход­ный пе­ри­од. По­это­му дер­жа­ли их от­дель­но со­вер­шен­но.

Нас ин­те­ре­со­ва­ло, как они бу­дут спать. Спа­ли они пре­крас­но. По­буд­ка бы­ла в 5 ча­сов ут­ра. По­том они при­ве­ли се­бя в по­ря­док, как обыч­но.

Оде­ва­ние про­во­ди­ли спе­ци­а­ли­с­ты из Ра­мен­ско­го КБ «Звез­да» Алек­се­е­ва, ко­то­рое из­го­тав­ли­ва­ло ска­фан­д­ры, и на­ши ме­ди­ки.

Я в это вре­мя на­хо­дил­ся на­вер­ху, око­ло ка­би­ны. Мы вме­с­те с мо­им кол­ле­гой, ин­же­не­ром Ива­нов­ским, раз­ме­ща­ли пи­та­ние пе­ред по­сад­кой ко­с­мо­нав­та. Раз­ме­с­ти­ли всё на свои ме­с­та, всё ос­мо­т­ре­ли. Вме­с­те с на­ми на этой вы­со­те сто­ял сол­дат с ав­то­ма­том. Вдруг те­ле­фон. Сол­дат взял труб­ку, по­слу­шал, спра­ши­ва­ет: «Кто из вас док­тор? Вас к те­ле­фо­ну!» Я бе­ру труб­ку – С.П.: «Се­ря­пин! Где ко­с­мо­нав­ты, по­че­му они за­дер­жи­ва­ют­ся?» Я го­во­рю: «Так там же Яз­дов­ский!» – «Что, я дол­жен до­за­прав­ку де­лать? Всё ис­па­ря­ет­ся, они уже опаз­ды­ва­ют! Вре­мя по­сад­ки. Сроч­но, да­вай, спу­с­кай­ся, вон моя ма­ши­на, и – по­то­ро­пи!»

Ну, я спу­с­тил­ся. Толь­ко спу­с­тил­ся, ав­то­бус идёт! Но я уже на зем­ле. А мне хо­те­лось быть там при по­сад­ке Га­га­ри­на. Но вот не уда­лось.

Га­га­рин до­ло­жил Руд­не­ву (Руд­нев сто­ял, Ко­ро­лёв, на­чаль­ник ко­с­мо­дро­ма).

Пе­ред тем, как зай­ти в лифт, он про­из­нёс речь. На­вер­ху его про­во­дил Ива­нов­ский. Он за­кры­вал дверь».

Я по­ин­те­ре­со­вал­ся: «Не спра­ши­вал ли он Га­га­ри­на, не страш­но ли ему ле­теть?» – «Они все би­лись, кто по­ле­тит пер­вый!» – от­ве­тил Алек­сандр Дми­т­ри­е­вич.

А.Д. Се­ря­пин:

«Уле­тел... Я, по­сле то­го, как Га­га­рин сел в ко­рабль, дол­жен был на­хо­дить­ся в до­ми­ке (при­мер­но в 3–4 ки­ло­ме­т­рах от ме­с­та за­пу­с­ка), где сто­ял те­ле­ви­зор, и по ­воз­мож­но­с­ти что-то за­пи­сы­вать.

Слы­шу, как Ко­ро­лёв и его за­ме­с­ти­тель ста­ли с Га­га­ри­ным ве­с­ти пе­ре­го­во­ры. Ну, он от­ве­чал, что всё нор­маль­но. Что уже оз­на­ко­мил­ся со все­ми при­бо­ра­ми, си­с­те­ма­ми. Не бес­по­кой­тесь! Всё бу­дет нор­маль­но.

По­том по­ш­ли ко­ман­ды: руч­ка та­кая-то, кноп­ку та­кую-то на­жать. Га­га­рин всё по­вто­ря­ет. Я у се­бя это фик­си­рую.

В этот до­мик на­род всё под­хо­дит, на­би­ва­ет­ся. Всем ин­те­рес­но.

На­ко­нец, за­пуск. Га­га­рин го­во­рит: «За­ра­бо­та­ли дви­га­те­ли, силь­ный шум. На­ча­лась ви­б­ра­ция. Дей­ст­ву­ет пе­ре­груз­ка. При­жи­ма­ет здо­ро­во! При­мер­но 5–6-крат!»

И го­во­рит, го­во­рит без ос­та­нов­ки: «Пер­вая сту­пень от­ра­бо­та­ла. От­ле­те­ла. Вто­рая сту­пень вклю­чи­лась. По­том – ви­жу Зем­лю в ил­лю­ми­на­тор. Пре­крас­но, ка­кая па­но­ра­ма, изу­ми­тель­ней­шая! Кра­си­во!»

Всё вре­мя го­во­рит! Я слы­шу сза­ди: «Слу­шай­те-ка, он, ка­жет­ся, с ума со­шёл! Не по­хож на Га­га­ри­на, обыч­но он не та­кой!»

А тот про­дол­жа­ет: «Вто­рая сту­пень от­ра­бо­та­ла. Вклю­чи­лась тре­тья!» По­том за­кри­чал: «Ой, как хо­ро­шо! Слу­шай­те – не­ве­со­мость, изу­ми­тель­но!» По­том сно­ва на­чал го­во­рить, как кра­си­ва Зем­ля.

Я смо­т­рю, по вре­ме­ни он ско­ро уй­дёт из зо­ны свя­зи. А ещё дол­жен вы­пол­нить на­ше за­да­ние: по­пить во­ду и по­ку­шать. По­то­му что мно­гие счи­та­ли – в ус­ло­ви­ях не­ве­со­мо­с­ти ко­с­мо­навт есть не смо­жет. А тем бо­лее по­пить. Он за­дох­нёт­ся. Очень мно­го бы­ло во­про­сов, не­из­ве­ст­ных со­вер­шен­но.

Мы про­во­ди­ли на се­бе та­кие экс­пе­ри­мен­ты: я ви­сел 10–15 ми­нут, под­ве­шен­ный за но­ги, го­ло­вой вниз. По­том ко мне под­хо­ди­ли со ста­ка­ном, да­ва­ли пить. Я пил. Но это бы­ло на Зем­ле, а как бу­дет в ко­с­мо­се – не­из­ве­ст­но.

Га­га­рин всё вы­пол­нил. Он по­пил, по­ку­шал. Со­вер­шен­но нор­маль­но. И да­же по­пы­тал­ся что-то за­пи­сы­вать: мы ви­де­ли, как у не­го вы­пал ка­ран­даш и по­ле­тел. Он хо­тел его взять ру­кой и не пой­мал…»

По­сле пя­ти­ча­со­вой бе­се­ды с А.Д. Се­ря­пи­ным мы ре­ша­ем пре­рвать на­ше ин­тер­вью, до­го­во­рив­шись о про­дол­же­нии. К со­жа­ле­нию, де­вя­но­с­то­лет­ний ве­те­ран на­дол­го за­бо­ле­ва­ет. Осе­нью 2009 г. его не ста­ло.

Вос­по­ми­на­ния А.Д. Се­ря­пи­на мне хо­те­лось бы до­пол­нить рас­ска­зом его кол­ле­ги по Ин­сти­ту­ту Авиа­ци­он­ной ме­ди­ци­ны, так­же пол­ков­ни­ка ме­ди­цин­ской служ­бы в от­став­ке, кан­ди­да­та на­ук По­кров­ско­го Бориса Ле­о­ни­довича.

Б.Л. По­кров­ский:

«Т.к. бы­ло при­ня­то ре­ше­ние о том, что в пер­вом по­лё­те ко­с­мо­навт, из со­об­ра­же­ний бе­зо­пас­но­с­ти, бу­дет ка­та­пуль­ти­ро­вать­ся из спу­с­ка­е­мо­го ап­па­ра­та, в ян­ва­ре 1961 г., по­ми­мо ра­бот по под­го­тов­ке от­ря­да, в Ин­сти­ту­те Авиа­ци­он­ной ме­ди­ци­ны бы­ла со­зда­на груп­па вра­чей-па­ра­шю­ти­с­тов. В слу­чае не­об­хо­ди­мо­с­ти они долж­ны бы­ли бы­с­т­ро ока­зать пер­вую по­мощь ко­с­мо­нав­ту на ме­с­те его при­зем­ле­ния. Он мог ока­зать­ся без со­зна­ния, или при­зем­лить­ся в тай­ге, и про­чее, про­чее. Воз­гла­вил груп­пу ле­ген­да Ин­сти­ту­та, че­ло­век, со­вер­шив­ший пер­вый в ми­ре пры­жок с па­ра­шю­том на Се­вер­ный по­люс, В.Г. Во­ло­вич.

Там был и Бо­рис Его­ров, бу­ду­щий ко­с­мо­навт, ко­то­ро­го в груп­пе все зва­ли Бо­ря-боль­шой, а ме­ня Бо­ря-ма­лень­кий.

Мы про­шли па­ра­шют­ную под­го­тов­ку, сде­ла­ли по 9 прыж­ков с раз­ных ти­пов са­мо­лё­тов и вер­то­лё­тов. Про­шли ме­ди­цин­скую под­го­тов­ку по ока­за­нию пер­вой по­мо­щи, съез­ди­ли в Ра­мен­ское КБ «Звез­да», на­учи­лись рас­стё­ги­вать ска­фан­д­ры и пе­ред по­лё­том Га­га­ри­на раз­ле­те­лись в раз­ные рай­о­ны Со­вет­ско­го Со­ю­за. Пер­вым, до Ура­ла, был Во­ло­вич (он и встре­тил по­том Юрия Га­га­ри­на). Ес­ли бы Га­га­рин про­ле­тел даль­ше, то сле­ду­ю­щий рай­он был мой. На Са­ха­ли­не де­жу­рил Бо­ря Его­ров.

12-го ап­ре­ля я на­хо­дил­ся в воз­ду­хе, в по­ис­ко­вом са­мо­лё­те: с па­ра­шю­том за спи­ной, с пи­с­то­ле­том на бо­ку, ме­ди­цин­ской ук­лад­кой, спе­ци­аль­но раз­ра­бо­тан­ной в Ин­сти­ту­те, с ма­лень­кой ра­ци­ей и ра­кет­ни­цей. У ме­ня в под­чи­не­нии бы­ло два опыт­ных де­сант­ни­ка.

Это объ­яс­ня­лось тем, что пе­ред по­лё­том на­шу груп­пу про­ин­ст­рук­ти­ро­ва­ли в Глав­ном шта­бе ВВС. Ска­за­ли: есть све­де­ния, что ЦРУ по­ру­чи­ло лю­бы­ми спо­со­ба­ми пре­дот­в­ра­тить или за­дер­жать по­лёт со­вет­ско­го ко­с­мо­нав­та, по­то­му что на май был за­пла­ни­ро­ван за­пуск аме­ри­кан­ско­го ас­тро­нав­та. Он не по ор­би­те, а дол­жен был под­нять­ся и по­том спу­с­тить­ся, но всё рав­но, что­бы пер­вый был он.

И нам ска­за­ли: как толь­ко взле­тит наш ко­с­мо­навт, об этом бу­дет сра­зу же за­яв­ле­но во всех сред­ст­вах мас­со­вой ин­фор­ма­ции, не­за­ви­си­мо от ис­хо­да по­лё­та. До это­го о за­пу­с­ках на­ших спут­ни­ков со­об­ща­лось толь­ко в слу­чае их удач­но­го за­вер­ше­ния. Ска­за­ли, что мы долж­ны быть пер­вы­ми!»

Ко­с­ми­че­с­кая гон­ка на­ча­лась.

Александр МЕЛЬНИКОВ