Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №17. 29.04.2011

Падаю, поднимаюсь, помогаю подняться другим

 Звезда Михаила Бойко как литературного критика взошла в 2006–2007 годах в «Литературной России». Именно в нашей редакции вышла его первая боевая и во многом спорная книга «Диктатура Ничто». Потом он перешёл в дружественную нам «Независимую газету», где в том числе придумал культурно-просветительскую премию «Нонконформизм». Сегодня он отвечает на вопросы главного редактора «ЛР».

 

– Ми­ха­ил, на­сколь­ко я знаю, в своё вре­мя вы сто­я­ли пе­ред вы­бо­ром: те­о­ре­ти­че­с­кая фи­зи­ка, по­ли­ти­ка или ли­те­ра­тур­ная кри­ти­ка. По­че­му вы ос­та­ви­ли на­уку и по­ли­ти­ку?

– И ли­те­ра­тур­ную кри­ти­ку ос­тав­лю, ес­ли жизнь за­ста­вит. За­ре­ка­ют­ся пусть те, кто па­рит в со­ци­аль­ной не­ве­со­мо­с­ти, – «зо­ло­тые во­рот­нич­ки», на­след­ни­ки круп­ных со­сто­я­ний и им по­доб­ные. По­мню, ког­да окан­чи­вал уни­вер­си­тет, не бы­ло ни Скол­ко­во, ни раз­го­во­ров о ста­ту­се ин­же­не­ров. За­гля­нув в лю­бой на­уч­но-ис­сле­до­ва­тель­ский ин­сти­тут, хо­те­лось бе­жать от­ту­да очер­тя го­ло­ву – та­кое это бы­ло то­с­к­ли­вое зре­ли­ще. За­хлам­лён­ные ус­та­рев­ши­ми при­бо­ра­ми ком­на­ты, су­жи­ва­ю­щи­е­ся вда­ли бес­ко­неч­ные ко­ри­до­ры. Ну и, ко­неч­но же, ме­ня не ус­т­ра­и­ва­ла ги­пер­спе­ци­а­ли­за­ция, ца­ря­щая в со­вре­мен­ной на­уке. Од­на­ко же про­ра­бо­тал ин­же­не­ром око­ло го­да.

Боль­шин­ст­во мо­их при­яте­лей, да­же окон­чив­ших во­ен­ную ка­фе­д­ру, по­ш­ли в ас­пи­ран­ту­ру, чтоб ук­ло­нить­ся от ар­мии. Стран­но, но я со­вер­шен­но спо­кой­но от­нёс­ся к то­му, что ме­ня при­зва­ли. Ка­ким бы пло­хим ко­ман­ди­ром взво­да я ни был, но вер­нул­ся с не­сколь­ки­ми блок­но­та­ми за­ме­ток. Прав­да, про ар­мию так ни­че­го и не на­пи­сал, но она да­ла мне силь­ней­ший твор­че­с­кий им­пульс.

Вот вы го­во­ри­те «за­ни­мал­ся по­ли­ти­кой». До­пу­с­тим. Но в ка­ком смыс­ле? Был на­ём­ным спе­ци­а­ли­с­том по ор­га­ни­за­ци­он­но-мас­со­вой ра­бо­те в од­ной из оп­по­зи­ци­он­ных пар­тий. Ког­да она вдруг ста­ла про­крем­лёв­ской, я тут же уво­лил­ся. Со­гла­шусь, что ви­дел не­при­гляд­ные ве­щи, но не так чтоб осо­бен­но мно­го. Са­ди­с­ты и пси­хо­па­ты, как в ар­мии, в по­ли­ти­ке мне не встре­ча­лись. Уже хо­ро­шо. А в це­лом, в ка­ком бы со­ци­аль­ном слое я ни ока­зы­вал­ся – сре­ди учё­ных, ин­же­не­ров, во­ен­ных, офис­ных ра­бот­ни­ков, по­ли­ти­че­с­ких ак­ти­ви­с­тов, жур­на­ли­с­тов и пи­са­те­лей – вез­де есть по­ря­доч­ные лю­ди и вы­род­ки. При­мер­но в од­ной и той же про­пор­ции.

– Нет ли же­ла­ния вер­нуть­ся в по­ли­ти­ку?

– Как я уже го­во­рил, пуб­лич­ным по­ли­ти­ком я ни­ког­да не был. И в со­вре­мен­ной Рос­сии по­ли­ти­ки как та­ко­вой поч­ти не ос­та­лось. Но ес­ли не смо­гу за­ра­ба­ты­вать на жизнь жур­на­ли­с­ти­кой, на­уч­ным или ли­те­ра­тур­ным тру­дом? От бе­зы­с­ход­но­с­ти мож­но и в пар­тий­ные функ­ци­о­не­ры по­дать­ся...

Кста­ти, не ви­жу здесь осо­бой про­бле­мы. Ес­ли пи­са­тель де­ла­ет по­ли­ти­че­с­кие за­яв­ле­ния – в этом нет ни­че­го страш­но­го. Все­гда ра­ду­ет, ког­да лю­бой че­ло­век (не обя­за­тель­но пи­са­тель) име­ет граж­дан­скую по­зи­цию и сме­лость её от­ста­и­вать.

Ху­же, ког­да пи­са­тель за­ни­ма­ет ка­кую-то го­су­дар­ст­вен­ную или пар­тий­ную долж­ность, по­сколь­ку об­ще­ст­во ждёт от не­го не­за­ви­си­мой по­зи­ции. Это эти­че­с­ки за­труд­ни­тель­ная си­ту­а­ция, но до­воль­но-та­ки ред­кая.

Во­об­ще же спе­ку­ля­ции на те­му «по­ли­ти­ка и пи­са­тель» се­го­дня пред­став­ля­ют­ся мне вы­со­сан­ны­ми из паль­ца, а са­ма про­бле­ма – не слиш­ком ак­ту­аль­ной. Хо­тя всё мо­жет стре­ми­тель­но из­ме­нить­ся.

– На­шли вы в ли­те­ра­тур­ной кри­ти­ке своё при­зва­ние?

– Нет, ко­неч­но. Со­вре­мен­ная ли­те­ра­ту­ра вы­зы­ва­ет у ме­ня в луч­шем слу­чае раз­дра­же­ние, в худ­шем – ин­ток­си­ка­цию. Ли­те­ра­тур­ная кри­ти­ка под­ра­зу­ме­ва­ет не­кий ох­ват. Я же кон­цен­т­ри­ру­юсь на на­столь­ко уз­ком сег­мен­те те­ку­щей ли­те­ра­ту­ры, что, по­жа­луй, не имею пра­ва на­зы­вать­ся ли­те­ра­тур­ным кри­ти­ком. Ис­сле­до­ва­тель экс­пе­ри­мен­таль­ных и мар­ги­наль­ных на­прав­ле­ний в со­вре­мен­ной сло­вес­но­с­ти – так бу­дет вер­нее.

Но, ко­неч­но, эпи­центр мо­их ин­те­ре­сов ле­жит в об­ла­с­ти фи­ло­со­фии, пси­хо­ло­гии и фи­ло­ло­гии. Ещё не­сколь­ко лет на­зад я по­ста­вил се­бе цель – раз­ра­бо­тать два но­вых те­о­ре­ти­че­с­ких под­хо­да. На­звал их не­о­ло­гиз­ма­ми соб­ст­вен­но­го из­го­тов­ле­ния – ни­ги­ло­со­фия и ал­го­со­фия (хо­тя, воз­мож­но, пра­виль­нее бы­ло бы го­во­рить о ни­ги­ло­се­ми­о­ти­ке и ал­го­се­ми­о­ти­ке). Эту про­грам­му я на­ме­рен осу­ще­ст­вить. Ос­ту­па­юсь, па­даю, под­ни­ма­юсь, по­мо­гаю под­нять­ся дру­гим. Не­о­це­ни­мую по­мощь мне ока­зы­ва­ет фи­ло­соф Ва­дим Пе­т­ро­вич Руд­нев.

– У нас по­явил­ся «но­вый ре­а­лизм»? Или это оче­ред­ной миф?

– Не­од­но­крат­но вы­ска­зы­вал свою по­зи­цию: счи­таю не­об­хо­ди­мым пол­ное изъ­я­тие тер­ми­на «ре­а­лизм» из упо­треб­ле­ния. Это всё рав­но, как ес­ли бы кто-то сей­час го­во­рил об аб­со­лют­ном про­ст­ран­ст­ве и аб­со­лют­ном вре­ме­ни, фло­ги­с­то­не, меж­пла­нет­ном эфи­ре или, на­при­мер, от­ста­и­вал ге­о­цен­т­ризм. Пред­ставь­те, в со­вре­мен­ном ес­те­ст­во­зна­нии – кор­пу­с­ку­ляр­но-вол­но­вой ду­а­лизм, ре­ля­ти­вист­ская фи­зи­ка, кван­то­вая хро­мо­ди­на­ми­ка, а в ли­те­ра­тур­ной кри­ти­ке и ли­те­ра­ту­ро­ве­де­нии – «Аль­ма­гест» с эпи­цик­ла­ми и де­фе­рен­та­ми.

Как пра­ви­ло, те, кто бо­д­ро жон­г­ли­ру­ет тер­ми­ном «ре­а­лизм», про­сто не по­ни­ма­ют, о чём го­во­рят. Это лю­ди, ли­шён­ные бес­цен­но­го свой­ст­ва, ко­то­рое Шо­пен­га­у­эр и Ниц­ше на­зы­ва­ли «ин­тел­лек­ту­аль­ной со­ве­с­тью» (пра­виль­нее, как за­ме­тил Руд­нев, бы­ло бы го­во­рить об «эпи­сте­ми­че­с­кой со­ве­с­ти»). На­ши до­мо­ро­щен­ные «ре­а­ли­с­ты» не­спо­соб­ны до­ве­с­ти свои сло­ва не то что до от­да­лён­ней­ших, но да­же до бли­жай­ших след­ст­вий. Как все­гда при сме­не па­ра­дигм, кон­ст­рук­тив­ный спор тут не­воз­мо­жен.

Мне жаль са­мо­го та­лант­ли­во­го из так на­зы­ва­е­мых «но­вых ре­а­ли­с­тов» – Ро­ма­на Сен­чи­на. По­хо­же, он на пол­ном се­рь­ё­зе счи­та­ет се­бя ре­а­ли­с­том. Его ху­до­же­ст­вен­ный мир на­ск­возь фан­та­с­ма­го­ри­чен, и опи­сы­ва­ет он не «объ­ек­тив­ную ре­аль­ность, дан­ную нам в ощу­ще­ни­ях», как на­ив­но по­ла­га­ет (в ощу­ще­ния нам да­ны толь­ко ощу­ще­ния), а соб­ст­вен­ную суб­де­прес­сию. И под­ни­ма­е­мые им про­бле­мы име­ют не со­ци­аль­ную, а пси­хо­ло­ги­че­с­кую (мож­но су­зить – ха­рак­те­ро­ло­ги­че­с­кую) при­ро­ду. Не­смо­т­ря на ви­ди­мость взлё­та, на­ли­цо глу­бо­кий твор­че­с­кий кри­зис. Вли­я­ние лож­ной идей­но-эс­те­ти­че­с­кой ус­та­нов­ки.

– Я не со­гла­сен с оцен­кой Сен­чи­на. Я твор­че­с­ко­го кри­зи­са не ви­жу. Сен­чин, по-мо­е­му, на подъ­ё­ме. Но про­дол­жим раз­го­вор. В чём про­бле­ма со­вре­мен­ных пи­са­те­лей?

– Они зря стре­мят­ся стать про­фес­си­о­наль­ны­ми пи­са­те­ля­ми – не в смыс­ле уме­ния, а в смыс­ле ис­точ­ни­ков су­ще­ст­во­ва­ния, – то есть стре­мят­ся жить за счёт ли­те­ра­тур­но­го ре­мес­ла. Мне бли­зок со­вет Ан­д­рея Пла­то­но­ва: «Нуж­но по­лу­чить по­ли­тех­ни­че­с­кое об­ра­зо­ва­ние и бро­сить­ся в гу­щу ре­с­пуб­ли­ки. Ис­кус­ст­во най­дёт се­бе вре­мя ро­дить­ся в сво­бод­ные вы­ход­ные ча­сы». Уто­пия? До­пу­с­тим.

Не бу­дем го­во­рить о се­ред­няч­ках, возь­мём са­мых бро­с­ких – Ми­ха­и­ла Ели­за­ро­ва и Ан­д­рея Ру­ба­но­ва. Оба яр­кие, са­мо­быт­ные пи­са­те­ли. Но пер­вый вы­пу­с­ка­ет по од­ной кни­ге в год, и каж­дая кни­га – за­ме­ча­тель­на в сво­ём ро­де. И это по­сле ис­пы­та­ния мед­ны­ми тру­ба­ми! Ру­ба­нов вы­пу­с­ка­ет по три-че­ты­ре кни­ги в год, но их ху­до­же­ст­вен­ная цен­ность асимп­то­ти­че­с­ки стре­мит­ся к ну­лю. За­ме­чу, что по­тен­ци­ал у Ру­ба­но­ва – ог­ро­мен.

Вы­вод: луч­ше тор­го­вать лам­поч­ка­ми на рын­ке или аль­бо­ма­ми на «Вин­за­во­де», чем вы­пу­с­кать сы­рые кни­ги.

– Мно­гие ва­ши ста­тьи на­пол­не­ны бе­зы­с­ход­ным пес­си­миз­мом. От­ку­да он взял­ся?

– Это не сов­сем пес­си­мизм. Соб­ст­вен­но, я очень сча­ст­ли­вый че­ло­век. Судь­ба ме­ня све­ла поч­ти со все­ми людь­ми, с ко­то­ры­ми, бу­ду­чи сту­ден­том, я меч­тал по­зна­ко­мить­ся, а не­ко­то­рые из них – ста­ли мо­и­ми дру­зь­я­ми. Осо­бен­но бла­го­да­рен тем, ко­го счи­таю сво­и­ми учи­те­ля­ми. И все­гда под­чёр­ки­ваю, что све­чусь от­ра­жён­ным све­том.

Мне во­об­ще вез­ло на зна­ком­ст­ва. Сто­ит про­сто от­крыть гла­за, и вы уви­ди­те, что они ре­аль­ны – фа­у­с­ты и ме­фи­с­то­фе­ли, на­ста­сьи фи­лип­пов­ны и со­неч­ки мар­ме­ла­до­вы, рас­коль­ни­ко­вы и ка­ра­ма­зо­вы, один­цо­вы и ба­за­ро­вы, тур­ге­нев­ские де­вуш­ки и бай­ро­ни­че­с­кие юно­ши. А как-то встре­тил ан­ге­ла во пло­ти, изу­ми­тель­ную свет­ло­во­ло­сую и зе­ле­но­гла­зую де­вуш­ку, – до сих пор ис­пы­ты­ваю тре­пет. Сто­ит мне вспом­нить о не­ко­то­рых лю­дях, иных из ко­то­рых не ви­дел мно­го лет, как ду­ша на­пол­ня­ет­ся ра­до­с­тью. В этом смыс­ле я ан­т­ро­по­ло­ги­че­с­кий оп­ти­мист: скло­нен счи­тать каж­до­го че­ло­век ге­ни­ем, по­ка он не до­ка­жет об­рат­но­го, и ве­рю в ре­ли­ги­оз­но-эти­че­с­кий пе­ре­во­рот, спо­соб­ный про­изой­ти в са­мой за­мут­нён­ной ду­ше.

Дру­гое де­ло – судь­ба Рос­сии. Здесь я пес­си­мист в ду­хе Ос­валь­да Шпен­г­ле­ра. Жизнь вся­кой ци­ви­ли­за­ции, как и че­ло­ве­ка, ог­ра­ни­че­на во вре­ме­ни. Есть при­зна­ки то­го, что Рос­сия не спо­соб­на дать от­вет на вы­зо­вы вре­ме­ни. Са­мое худ­шее – это, ко­неч­но, де­мо­гра­фия. В этом от­но­ше­нии я не­мно­го фа­та­лист. Не ви­жу смыс­ла бить­ся в ис­те­ри­ке.

Меж­ду фер­тиль­но­с­тью и уров­нем жен­ско­го об­ра­зо­ва­ния су­ще­ст­ву­ет силь­ней­шая кор­ре­ля­ция, на­блю­да­е­мая в прак­ти­че­с­ки всех стра­нах, не­за­ви­си­мо от ци­ви­ли­за­ции, ре­ли­гии, уров­ня раз­ви­тия, сред­не­ду­ше­во­го до­хо­да и т.д. Это со­ци­о­ло­ги­че­с­кий за­кон. Все дру­гие кор­ре­ля­ции очень сла­бые. Ог­ра­ничь­те жен­ское об­ра­зо­ва­ние – и че­рез не­сколь­ко лет у вас бу­дет рож­да­е­мость вы­ше, чем в Йе­ме­не и сек­то­ре Га­за. Но, ес­ли бы кто-то пред­ло­жил это, те, кто се­го­дня кри­чат о де­мо­гра­фии, за­ора­ли бы силь­нее преж­не­го. Ко­неч­но, я хо­тел бы, что­бы муж­чи­ны бы­ли муж­чи­на­ми, а жен­щи­ны – жен­щи­на­ми. Но не мы пер­вые, не мы по­след­ние. Шу­ме­ры ис­чез­ли и боль­ше не му­ча­ют­ся. Так ли уж мы луч­ше шу­ме­ров?

– А за­чем во­об­ще со­вре­мен­ная ли­те­ра­ту­ра?

– Ка­жет­ся, Пи­са­рев в од­ной из ста­тей про­ци­ти­ро­вал по­лу­за­бы­то­го те­перь фран­цуз­ско­го фи­ло­со­фа Пье­ра Ле­ру. Смысл из­ре­че­ния в том, что пи­са­те­ли – те, кто из эпо­хи в эпо­ху рас­кры­ва­ет пе­ред на­ми стра­да­ния че­ло­ве­че­ст­ва, а мыс­ли­те­ли – те, кто оты­с­ки­ва­ет сред­ст­ва об­лег­чить и ис­це­лить эти стра­да­ния. С Пи­са­ре­вым я не со­гла­сен поч­ти ни в чём (хо­тя вос­хи­ща­юсь им как лич­но­с­тью), а вот с Ле­ру – со­гла­сен. Соб­ст­вен­но, ал­го­со­фия – это ис­сле­до­ва­ние че­ло­ве­че­с­ких стра­да­ний. Эта про­бле­ма­ти­ка все­гда бы­ла в цен­т­ре мо­их ис­ка­ний.

Это зву­чит не­сколь­ко стран­но. Бой­ко – эс­тет, ни­ги­лист и де­ка­дент. И вдруг – ре­ли­ги­оз­но-эти­че­с­кий пе­ре­во­рот, об­лег­че­ние че­ло­ве­че­с­ких стра­да­ний. А ес­ли я ска­жу, что ве­ду очень на­пря­жён­ную ре­ли­ги­оз­ную жизнь, имею ин­тен­сив­ные эти­че­с­кие пе­ре­жи­ва­ния? Од­на­ко это от­но­сит­ся к на­столь­ко со­кро­вен­ной ча­с­ти ду­ши, что ес­те­ст­вен­ная стыд­ли­вость не поз­во­ля­ет рас­про­ст­ра­нять­ся на эту те­му.

– И как же об­лег­чить че­ло­ве­че­с­кие стра­да­ния?

– Есть один ре­цепт, но он не всем под­хо­дит. Как-то вы­пи­сал сло­ва со­зда­те­ля про­во­ка­тив­ной те­ра­пии Фрэн­ка Фа­рел­ли. Вот они: «Я был про­сто за­ин­т­ри­го­ван от­кры­ва­ю­щи­ми­ся воз­мож­но­с­тя­ми мо­е­го но­во­го под­хо­да. Ве­че­ром до­ма я ме­рил ком­на­ту ша­га­ми и всё вре­мя по­вто­рял Джун: «Те­перь я знаю, что чув­ст­во­вал Ко­лумб, ког­да от­крыл Аме­ри­ку». Я срав­ни­вал раз­ные под­хо­ды к ле­че­нию кли­ен­тов и про­ти­во­по­с­тав­лял их, об­ду­мы­вал, как на­чать но­вые бе­се­ды и се­ан­сы. Я был уве­рен в по­бе­де, она бы­ла слад­ка и пре­вы­ша­ла все за­пла­чен­ные це­ны: слё­зы, по­ту­ги, рво­ту, бес­сон­ни­цу, ус­та­лость и пе­ре­ра­ба­ты­ва­ние».

Един­ст­вен­ный спо­соб про­ти­во­сто­ять стра­да­нию – ото­всю­ду за­лить его све­том ра­зу­ма. По­зна­ние – на­сто­я­щий нар­ко­тик. Раз­ве со­ци­ум, лю­би­мая жен­щи­на, день­ги или власть мо­жет пред­ло­жить что-ни­будь, срав­ни­мое с этим?.. Хо­тя на­счёт лю­би­мой жен­щи­ны я по­го­ря­чил­ся. Это – мак­си­мум.





Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования