Архив : №20. 20.05.2011

Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым

 В по­ис­ках кра­со­ты

 

Не так дав­но в на­шей га­зе­те по­ми­на­ли до­б­рым сло­вом Юрия Мар­ко­ви­ча На­ги­би­на его при­яте­ли и близ­кие – А.Гла­ди­лин, Д.Дра­гун­ский, А.На­ги­би­на. Но ны­неш­нее по­ко­ле­ние о та­ком пи­са­те­ле, по­жа­луй, ма­ло что зна­ет. На ус­тах и в умах иные: Пе­ле­вин, Ус­ти­но­ва, Со­ро­кин, Дон­цо­ва, Ми­на­ев… Их и Кремль пред­по­чи­та­ет чи­тать, на ночь гля­дя. А по­том бе­га­ет на по­си­дел­ки к ти­та­ну мыс­ли Ма­ка­ре­ви­чу и от­тя­ги­ва­ет­ся от не­вы­но­си­мых го­су­дар­ст­вен­ных за­бот у ре­зи­ден­тов Ко­ме­ди-Кла­ба. Ну что ска­зать по это­му по­во­ду? Ме­ня по­ра­зи­ла фра­за из но­во­год­не­го по­з­д­рав­ле­ния са­ми зна­е­те ко­го к на­ро­ду. Де­с­кать, Рос­сия ещё очень мо­ло­дая стра­на, ей все­го двад­цать лет. А как же поч­ти двух­ты­ся­че­лет­няя ис­то­рия? Ну, тог­да мож­но счи­тать, что у нас и пре­зи­ден­ту по­ка все­го три го­ди­ка. Но это так, к сло­ву. Вер­нём­ся к На­ги­би­ну.

Со­по­с­та­вим ли уро­вень пе­ре­чис­лен­ных мной ли­те­ра­то­ров с этим пи­са­те­лем? Нет, ко­неч­но. Хо­тя для сво­е­го вре­ме­ни и он был, не­со­мнен­но, фи­гу­рой куль­то­вой в ли­те­ра­ту­ре, и от­ча­с­ти да­же гла­мур­ной, как и они. А уж си­ба­ри­том и ба­ри­ном, на­слаж­да­ю­щим­ся пре­ле­с­тя­ми жиз­ни, по сло­вам всех, кто его знал, был от­мен­ным. Лю­бил изы­с­кан­ные блю­да, тон­кие ви­на, кра­си­вых жен­щин, за­по­вед­ные угол­ки ми­ра, ум­ные кни­ги и про­чие не­до­ступ­ные про­сто­му обы­ва­те­лю ве­щи. Пре­крас­ных дам про­шу ме­ня из­ви­нить за срав­не­ние с не­о­ду­шев­лён­ным пред­ме­том; в оп­рав­да­ние мо­гу лишь ска­зать, что да­же Ека­те­ри­на II на прось­бу сво­е­го от­прав­ля­е­мо­го в ссыл­ку му­жа ос­та­вить ему в уте­ше­ние лю­би­мую со­ба­ку, ло­шадь, скрип­ку и кня­ги­ню Во­рон­цо­ву, от­ве­ти­ла: «Три пер­вые ве­щи мож­но раз­ре­шить, а в чет­вёр­той – от­ка­зать». А На­ги­бин и имел пра­во на всё это, на та­кой об­раз жиз­ни, в от­ли­чие от ны­неш­них ли­те­ра­тур­ных фин­ти­ф­лю­шек, по­сколь­ку умел не толь­ко от­ды­хать с раз­ма­хом, но и тру­дил­ся не по­кла­дая рук, мно­го знал, чи­тал, был вы­со­ко­об­ра­зо­ван­ным че­ло­ве­ком. Да и на­пи­сал не­ма­ло, и всё, как го­во­рят ны­не – в масть и в цвет.

А глав­ное, он счи­тал сво­им дол­гом со­хра­нять зна­чи­мость то­го, что на­ко­пил мир за ты­ся­че­ле­тия сво­е­го су­ще­ст­во­ва­ния: ар­хи­тек­ту­ру чу­дес­ных го­ро­дов, ху­до­же­ст­вен­ные цен­но­с­ти, му­зеи, па­мят­ни­ки ста­ри­ны, древ­ние кни­ги. Он был не­пре­взой­дён­ным зна­то­ком твор­че­ст­ва ком­по­зи­то­ров, му­зы­кан­тов, ху­дож­ни­ков. Не за­мы­кал­ся толь­ко на ли­те­ра­ту­ре. И ос­та­вил по­сле се­бя бел­ле­т­ри­зо­ван­ные ис­то­рии жиз­ни твор­цов. Та­ких как Я.Тин­то­рет­то, М.Ша­гал, П.Чай­ков­ский, И.Каль­ман, С.Рах­ма­ни­нов и дру­гих. Об этом его по­след­няя (но бу­дет ещё мно­го раз­ных пе­ре­из­да­ний из на­сле­дия Ю.М. На­ги­би­на, я ве­рю) кни­га «Ита­ль­ян­ская те­т­радь» (из­да­тель­ст­во «РИ­ПОЛ клас­сик»), вы­шед­шая в свет толь­ко что.

В ней пред­став­ле­ны ху­до­же­ст­вен­но ос­мыс­лен­ные пор­т­ре­ты скульп­то­ра Бар­то­ло­мео Кол­ле­о­ни, та­ин­ст­вен­но­го при жиз­ни и по­сле смер­ти ху­дож­ни­ка Вер­ме­е­ра Дельфтско­го, рус­ско­го жи­во­пис­ца, гра­фи­ка, ар­хи­тек­то­ра, му­зы­кан­та, изо­б­ре­та­те­ля и т.д. и т.п. Вла­ди­ми­ра Тат­ли­на (в срав­не­нии с Ле­о­нар­до да Вин­чи), не­мец­ких ком­по­зи­то­ров Ио­ган­на-Се­ба­с­ть­я­на Ба­ха и Ган­са Шваль­бе, про­слав­лен­но­го пи­а­ни­с­та Ге­н­ри­ха Ней­га­у­за, ве­ли­ко­го пев­ца Сер­гея Ле­ме­ше­ва и дру­гих до­ро­гих серд­цу ав­то­ра лю­дей. А ещё с лю­бо­вью ос­ве­ще­ны зна­ме­ни­тые тер­мы Ка­ра­кал­лы, мос­ков­ские и ве­не­ци­ан­ские пе­ре­ул­ки, и да­же уди­ви­тель­ный жи­вот­ный мир Ита­лии. Ему бы­ло всё ин­те­рес­но, вез­де и всю­ду он на­хо­дил кра­со­ту и ви­дел то, че­го не за­ме­ча­ют дру­гие. А гря­зи чу­рал­ся. И пра­виль­но, меж­ду про­чим. Не бар­ское это де­ло.

Ю.На­ги­бин пи­сал не толь­ко очер­ки и кни­ги о сво­их из­люб­лен­ных твор­цах, но так­же сце­на­рии до­ку­мен­таль­ных и ху­до­же­ст­вен­ных филь­мов о них. Их за­ка­зы­ва­ли со­вет­ские и аме­ри­кан­ские ки­но­ком­па­нии. А «Дер­су Уза­ла», мой лю­би­мый фильм, сня­тый ве­ли­ким Аки­рой Ку­ро­са­вой, да­же по­лу­чил «Ос­ка­ра». Этот охот­ник-гольд та­кой же ред­кой ду­ши че­ло­век, на мой взгляд, как лю­бой вы­да­ю­щий­ся ком­по­зи­тор или жи­во­пи­сец. «…Раз На­ги­бин уме­ет изо­б­ра­зить та­лант, пусть он и ра­бо­та­ет», – объ­яс­ня­ли про­дю­се­ры. Судь­бы всех этих ху­дож­ни­ков гу­с­то на­пол­не­ны ра­до­с­тью и не­сча­с­ть­я­ми, твор­че­с­ки­ми ус­пе­ха­ми и низ­вер­же­ни­я­ми, тра­ге­ди­я­ми, ошиб­ка­ми, за­блуж­де­ни­я­ми и по­ис­ка­ми ис­ти­ны. Об­ре­те­ни­ем сла­вы или по­сле­ду­ю­щим заб­ве­ни­ем и без­мол­ви­ем.

Лю­бой круп­ный че­ло­век, по мне­нию На­ги­би­на, все­гда край­не ог­ра­ни­чен, эго­цен­т­ри­чен, по­рой про­сто бес­по­мо­щен, но жи­вёт при этом чрез­вы­чай­но глу­бо­ко, ос­т­ро чув­ст­ву­ет всю дра­ма­тур­гию и ма­х­ро­вую по­ш­лость обы­ден­но­с­ти. Он, по су­ти сво­ей, веч­ный из­гой в об­ще­ст­ве. Сам ав­тор го­во­рил: «Мне не­о­бы­чай­но ин­те­рес­на судь­ба, от­ме­чен­ная кру­ты­ми пе­ре­па­да­ми взлё­тов и па­де­ний. Идёт на­пря­жён­ная и очень ув­ле­ка­тель­ная ра­бо­та. Она для ме­ня – си­но­ним са­мой жиз­ни, где не­из­мен­но ря­дом мои веч­ные спут­ни­ки – Ли­те­ра­ту­ра, Му­зы­ка, Жи­во­пись… Я ведь ис­хо­жу в сво­ей кон­цеп­ции из лич­но­с­ти то­го или ино­го ху­дож­ни­ка, глав­ным для ме­ня всё рав­но ос­та­ёт­ся не тех­но­ло­гия, но сущ­ность, из­на­чаль­ная ма­те­рия его ис­кус­ст­ва».

Он ча­с­то бы­вал в Ита­лии, лю­бил эту стра­ну, це­нил её за­пе­чат­лён­ную в кам­не му­зы­ку (фра­за Ми­ке­лан­д­же­ло), и она от­ве­ча­ла ему вза­им­но­с­тью. В 1990 го­ду Юрий На­ги­бин по­лу­чил в Ве­не­ции «Зо­ло­то­го льва» за ли­те­ра­ту­ру, а в го­ро­де Аг­ри­д­жен­то был удо­с­то­ен зва­ния «Луч­ший пи­са­тель Ев­ро­пы». На­сто­я­тель­но со­ве­тую про­честь его «Ита­ль­ян­скую те­т­радь», по­пол­нить ба­гаж зна­ний, да и про­сто рас­сла­бить­ся и по­лу­чить удо­воль­ст­вие.

Пост­скрип­тум. Юрий На­ги­бин пи­сал: «Не­о­бя­за­тель­но са­мо­му уметь ри­со­вать или ле­пить, но по­про­буй­те ре­гу­ляр­но по­хо­дить в му­зеи, по­смо­т­реть по­боль­ше аль­бо­мов жи­во­пи­си и скульп­ту­ры, про­яви­те стрем­ле­ние и упор­ст­во, и вы са­ми не за­ме­ти­те, как нач­нет от­кры­вать­ся вам чу­дес­ный мир кра­сок и ли­ний, вол­шеб­ст­во ки­с­ти и рез­ца, по­доб­но то­му, как рас­пах­ну­лись на­вст­ре­чу мне не­объ­ят­ные го­ри­зон­ты му­зы­ки». Это при­зыв к се­го­дняш­ним мо­ло­дым, столь ув­ле­чён­ным гла­мур­ным си­я­ни­ем пу­с­ты­шек. Не там ищут кра­со­ту.

Тра­ге­дия же са­мо­го Юрия На­ги­би­на за­клю­ча­лась в том, что мать с дет­ст­ва скры­ва­ла от не­го имя под­лин­но­го от­ца, ре­прес­си­ро­ван­но­го в ста­лин­ские го­ды. И он всю жизнь счи­тал се­бя че­ло­ве­ком од­ной на­ци­о­наль­но­с­ти, по от­чи­му, а ока­зал­ся дру­гой. Не «бо­го­из­б­ран­ной», а «бо­го­нос­ной», так ска­жем. Пред­став­ля­е­те, ка­ко­во это? Всю жизнь ду­мать, что ты ев­рей, а под ста­рость очу­тить­ся рус­ским. Та­ко­го ко­вар­но­го уда­ра от зло­дей­ки судь­бы он не вы­дер­жал, тяж­ко за­гру­с­тил и умер.

---

 

Песнь блог­ге­ра о си­ли­ко­не

 

Се­го­дня на этой по­ло­се – день «РИ­ПОЛ клас­сик». Из­да­тель­ст­во пред­ла­га­ет чи­та­те­лям кни­гу Де­ни­са Дра­гун­ско­го «Те­ло № 42». Был в со­вет­ские вре­ме­на та­кой дет­ский пи­са­тель – Вик­тор Дра­гун­ский, пи­сал хо­ро­шие пра­виль­ные книж­ки для пи­о­не­ров, на­при­мер, «Де­ни­с­ки­ны рас­ска­зы» (это о сы­не), ни­че­го ху­до­го о нём ска­зать не мо­гу, хо­тя ме­ня ко­ро­би­ло не­ко­то­рое сю­сю­ка­нье в них и вер­ность за­ве­там Иль­и­ча. Но кто бы мог по­ду­мать, что из его от­пры­с­ка вы­ра­с­тет столь огол­те­лый не­на­ви­ст­ник все­го со­вет­ско­го, ярый де­мо­крат и ли­бе­рал, не сле­за­ю­щий с эк­ра­нов те­ле­ви­зо­ров со сво­и­ми об­ли­че­ни­я­ми «сов­ка»? А ведь то­же, на­вер­ное, да­вал клят­ву юно­го ле­нин­ца в крас­ном гал­сту­ке. Да, вид­но при­ро­да от­ды­ха­ет не толь­ко на ге­ни­ях, но и на пар­т­ра­бот­ни­ках. Хо­тя мож­но про­сто по­ме­нять плюс на ми­нус – и вот ты уже опять на ко­не.

Од­на­ко пи­са­те­ля из Д.Дра­гун­ско­го не по­лу­чи­лось, как бы он ни пы­жил­ся это до­ка­зать на­ли­чи­ем сво­их книг. Так, жур­на­лист, блог­гер. В ЖЖ сой­дёт, там и не та­кое из пу­с­то­ты ле­пят. Раз­ве мож­но счи­тать ум­ны­ми мыс­ля­ми та­кие стан­дарт­ные сен­тен­ции ав­то­ра: «Учи­тесь пе­ре­жи­вать. То есть ощу­щать и це­нить свои чув­ст­ва», «Жен­щин лю­бят за кра­со­ту, до­б­ро­ту и ум. Но это ред­ко со­че­та­ет­ся в од­ной жен­щи­не», «Лет до две­над­ца­ти че­ло­век жи­вёт в пол­ней­шей за­ви­си­мо­с­ти от ро­ди­те­лей. По­сле во­сем­над­ца­ти он уже взрос­лый». То­же мне, от­крыл ис­ти­ны, на­шёл «би­ном Нью­то­на». Про­сто Марк Ав­ре­лий на па­се­ке.

Ну а что я хо­чу от че­ло­ве­ка, ко­то­рый со­брал свою кни­гу, как сы­ро­еж­ки в ле­су, на ос­но­ве пе­ре­пи­с­ки с чи­та­те­ля­ми, ста­тей, ре­цен­зий в га­зе­тах, за­ме­ток на сай­те «Ча­ст­ный кор­ре­с­пон­дент» и в жур­на­лах «Но­вое вре­мя» и «Ис­кус­ст­во ки­но»? Сбор­ная со­лян­ка. Ма­ло­съе­доб­ная, к то­му ж. А ведь от­дель­ные кри­ти­ки на­зы­ва­ют его «од­ним из луч­ших ав­то­ров ко­рот­кой про­зы на рус­ском». Стран­ное оп­ре­де­ле­ние, уж луч­ше, пра­во, пи­сал бы на ан­г­лий­ском. «Эта кни­га, – ска­за­но в ан­но­та­ции, – про то, как не изу­ро­до­вать се­бя си­ли­ко­ном и ди­е­той, глу­по­с­тью и при­твор­ст­вом… Чи­тай­те, за­да­вай­те се­бе пра­виль­ные во­про­сы и на­хо­ди­те пра­виль­ные от­ве­ты с по­мо­щью этой кни­ги». Ну, ес­ли уж си­ли­кон столь ва­жен для Д.Дра­гун­ско­го как сред­ст­во по­зна­ния ми­ра, то ка­кие ещё мо­гут быть во­про­сы и от­ве­ты. Хоть пра­виль­ные, хоть не­пра­виль­ные. Си­ли­кон – он и есть си­ли­кон, хоть в гру­ди, хоть в моз­гах.

Пост­скрип­тум. Из­да­те­ли счи­та­ют ав­то­ра со­зда­те­лем соб­ст­вен­но­го жа­н­ра сверх­ко­рот­ких рас­ска­зов, но эти «но­вые «Де­ни­с­ки­ны рас­ска­зы» от­ли­ча­ют­ся от тех, от­цов­ских, где бы­ло, при всей их не­за­тей­ли­во­с­ти, мно­го теп­ло­ты и люб­ви, обык­но­вен­ной бес­со­дер­жа­тель­но­с­тью и псев­до­зна­чи­мо­с­тью. Песнь удач­ли­во­го ка­ю­ра-блог­ге­ра на оле­нь­ей уп­ряж­ке по­сле сыт­но­го обе­да: бла-бла-бла-бла… Он при­зы­ва­ет в сво­ей кни­ге: «Пи­са­те­ли! Будь­те как Че­хов. Ну или как Пруст, ес­ли вам не пи­шет­ся крат­ко». Ге­ни­аль­ная мысль, а глав­ное, све­жая, как про­тух­шая осе­т­ри­на. Это при­зыв к се­бе, что ли? Да будь­те вы хо­тя бы как Вик­тор Дра­гун­ский. А не как Де­нис Вик­то­ро­вич.

---

 

Лю­бовь на дне ада

 

Ещё од­на кни­га от «РИ­ПОЛ клас­сик» – но­вый ро­ман од­ной из са­мых по­пу­ляр­ных пи­са­тель­ниц со­вре­мен­ной Поль­ши Ма­рии Ну­ров­ской «Су­пру­же­с­кие иг­ры», ко­то­рый анон­си­ро­ван как «ми­ро­вой бест­сел­лер». Ис­то­рия люб­ви. При­ве­ду уж пол­но­стью за­ко­вы­ри­с­тую ан­но­та­цию: «Не­бо пу­с­то. Есть лишь лю­бовь. В неё и на­до ве­рить… Она лю­би­ла его боль­ше всех на све­те. Она меч­та­ла быть для не­го всем. Она хо­те­ла на­всег­да ос­тать­ся для не­го един­ст­вен­ной. Она са­ма под­толк­ну­ла его к дру­гим жен­щи­нам… Но она не смог­ла от­ка­зать­ся от не­го. Они иг­ра­ли в стран­ную иг­ру, в ко­то­рой так лег­ко ока­за­лось по­ста­вить точ­ку. Точ­ку вы­ст­ре­ла в кон­це… И сно­ва о люб­ви. О той, о ко­то­рой меч­та­ют, о той, ко­то­рой стра­шат­ся, о той, что все­гда об­ма­ны­ва­ет, о той, что на­зы­ва­ют ро­ко­вой… Ма­рия Ну­ров­ская пи­шет о жен­щи­нах и для жен­щин. Ро­ма­ны Ну­ров­ской из­да­ют­ся ог­ром­ны­ми ти­ра­жа­ми, и не толь­ко в Поль­ше. Они пе­ре­ве­де­ны поч­ти на все ев­ро­пей­ские язы­ки».

Как-то не слиш­ком вы­ра­зи­тель­но про­дек­ла­ри­ро­ван «ми­ро­вой бест­сел­лер», вя­ло­ва­то, су­хо: «она», «они», «лю­би­ла», «лю­бовь»… Да ещё – «пи­шет для жен­щин». В та­ком слу­чае, це­лый пласт чи­та­те­лей от­ва­лит­ся в сто­ро­ну. Я имею в ви­ду муж­чин. Не на­учи­лись у нас ещё пи­сать цель­ные ан­но­та­ции. Вот ро­ма­ны, ка­жет­ся, уже на­учи­лись пи­сать все, да­же ту­пые пе­вич­ки и те­ле­ве­ду­щие, а с крат­ки­ми и со­дер­жа­тель­ны­ми ан­но­та­ци­я­ми по­труд­нее бу­дет. Это вам не пи­ро­ги печь, в ви­де бест­сел­ле­ров. Но я всё же, не­смо­т­ря на ген­дер­ные ог­ра­ни­че­ния, взял эту кни­гу и про­чёл. И, в об­щем-то, не по­жа­лел. Бо­лее то­го, я да­же со­гла­сен с не­ве­до­мым ав­то­ром ан­но­та­ции, что «есть лишь лю­бовь». Вся ми­ро­вая ли­те­ра­ту­ра на том и сто­ит. Ког­да у ме­ня у са­мо­го спра­ши­ва­ют: «О чём ваш но­вый ро­ман?», я, по­рою те­ря­ясь от столь глу­по­го во­про­са, на­хо­жу един­ст­вен­но вер­ный и уже при­выч­ный от­вет: «О люб­ви». Хо­тя, мо­жет быть, о ней там нет ни строч­ки. Лю­бовь меж­ду строк. Она вез­де­су­ща, от неё ни­ку­да не де­нешь­ся.

А в ро­ма­не Ну­ров­ской от пер­во­го ли­ца рас­ска­зы­ва­ет­ся ис­то­рия жен­щи­ны, пи­са­тель­ни­цы, кста­ти, по­до­зре­ва­е­мой в убий­ст­ве му­жа. Вер­нее, уже осуж­дён­ной, при­го­во­рён­ной к де­вя­ти го­дам и по­пав­шей в тюрь­му. В са­мом на­ча­ле па­ни Вос­пи­та­тель­ни­ца (есть та­кая долж­ность в поль­ской пе­ни­те­ци­ар­ной си­с­те­ме) го­во­рит ей, ос­те­ре­гая от оши­бок: «При­вет­ст­вую в на­шем ба­бь­ем цар­ст­ве… Те­бе ни на се­кун­ду нель­зя за­бы­вать, ку­да ты по­па­ла. Хо­тя… те­перь тут ско­рее цирк, а не тюрь­ма: но­вый ге­не­раль­ный ди­рек­тор рас­по­ря­дил­ся ка­ме­ры не за­пи­рать и ве­лел нам сту­чать­ся пе­ред тем, как вой­ти (! – А.Т.). Вер­саль, да и толь­ко. А во­об­ще, ма­ло что из­ме­ни­лось. Прав­да, те­перь ба­бам, ко­то­рым при­спи­чит пе­ре­спать со сво­им бла­го­вер­ным, по оче­ре­ди раз­ре­ша­ют ин­тим­ные сви­да­ния. Для это­го тут име­ет­ся спе­ци­аль­ная ком­на­та с ди­ва­ном. Ве­дёр­ка под спер­му толь­ко не хва­та­ет… Боль­ше по­ло­ви­ны на­ших кли­ен­ток – ле­с­би­ян­ки… Те­перь ты по­па­ла на са­мое дно ада».

Итак, глав­ная ге­ро­и­ня Да­рья Ка­лиц­кая-Ко­неч­ная на­чи­на­ет борь­бу за вы­жи­ва­ние на этом «дне», хо­тя ус­ло­вия там дей­ст­ви­тель­но поч­ти вер­саль­ские, не че­та на­шим рос­сий­ским жен­ским ко­ло­ни­ям. Сю­жет ро­ма­на раз­ви­ва­ет­ся в двух на­прав­ле­ни­ях: про­шлая жизнь пи­са­тель­ни­цы, её вос­по­ми­на­ния, и ны­неш­няя, тю­рем­ная. И то, и дру­гое чи­тать ин­те­рес­но. Во­об­ще од­на из са­мых боль­ших жиз­нен­ных тра­ге­дий та, ког­да те­бя на­силь­но бе­рут из од­но­го, удоб­но об­жи­то­го ме­с­та, и пе­ре­но­сят в дру­гое, сов­сем не при­спо­соб­лен­ное для тво­е­го при­выч­но­го су­ще­ст­во­ва­ния. Это ло­ма­ет пси­хи­ку, во­лю, са­му ду­шу. Не у всех, ко­неч­но, но у боль­шин­ст­ва. Спа­са­ет имен­но лю­бовь. Вос­по­ми­на­ния о ней. Ма­рия Ну­ров­ская су­ме­ла это под­ме­тить.

Пост­скрип­тум. А му­жа сво­е­го эта пи­са­тель­ни­ца, не Ну­ров­ская, а Ка­лиц­кая-Ко­неч­ная, с та­кой «го­во­ря­щей» фа­ми­ли­ей, всё-та­ки дей­ст­ви­тель­но кон­чи­ла, по­ста­ви­ла ко­неч­ную точ­ку вы­ст­ре­лом из «валь­те­ра» ка­ли­б­ра 7.65. И то­же из-за люб­ви. Ведь где лю­бовь, там, как пра­ви­ло, очень ча­с­то и смерть.

---

 

 

 

 

 

 

 

 

Александр ТРАПЕЗНИКОВ