Архив : №24. 17.06.2011

Итак, в бой!

 1

«И всё в нём бы­ло при­вле­ка­тель­но. Сред­не­го рос­та, пле­чи­с­тый кре­пыш, он ка­зал­ся вы­ко­ван­ным из од­но­го ку­с­ка гор­но­го кам­ня. Его кра­си­вые вол­ни­с­тые во­ло­сы из­да­ли по­хо­ди­ли на чёр­ную па­па­ху. Нель­зя бы­ло не об­ра­тить вни­ма­ние на ши­ро­кие, гу­с­тые бро­ви, ко­то­рые при­да­ва­ли его ли­цу се­рь­ёз­ность и да­же су­ро­вость.

Боль­шие ка­рие гла­за бы­ли за­дум­чи­вы. В них мож­но бы­ло ви­деть меч­та­те­ля и мыс­ли­те­ля». Та­кой пор­т­рет Э.Ка­пи­е­ва ос­та­вил один из его со­вре­мен­ни­ков.

Э.Ка­пи­ев во всех от­но­ше­ни­ях был кра­си­вым че­ло­ве­ком, од­ним из луч­ших, че­ст­ных, со­ве­ст­ли­вей­ших лю­дей сво­е­го вре­ме­ни. Он был все­гда пер­вым. Пер­вый ор­га­ни­за­тор пи­са­тель­ско­го де­ла в Да­ге­с­та­не, пер­вый да­ге­с­та­нец, пи­сав­ший на ве­ли­ком рус­ском язы­ке, ко­то­ро­го при­зна­ва­ли Н.Ти­хо­нов и дру­гие за­ме­ча­тель­ные рус­ские пи­са­те­ли, пер­вый пе­ре­вод­чик да­ге­с­тан­ской по­эзии, ко­то­рый вы­вел её на ор­би­ту рос­сий­ской и рус­ской ли­те­ра­ту­ры, пер­вый со­ста­ви­тель и из­да­тель ан­то­ло­гий да­ге­с­тан­ской по­эзии, пер­во­от­кры­ва­тель Ба­ты­рая, Мах­му­да, Этим Эми­на и Ир­чи Ка­за­ка для все­го ми­ра, пер­вый про­за­ик, по­лу­чив­ший ми­ро­вое при­зна­ние.

Рож­дён­ный в не­боль­шом лак­с­ком ау­ле, он стал боль­шим яв­ле­ни­ем да­ге­с­тан­ской и рус­ской ли­те­ра­ту­ры. Кай­сын Ку­ли­ев – один из луч­ших по­этов Кав­ка­за ска­зал о нём: «Сын гор­ца из Ла­кий стал вы­да­ю­щим­ся по­этом рус­ско­го язы­ка». А в рус­ской ли­те­ра­ту­ре, где ге­ний ок­ли­ка­ет ге­ния, стать по­этом рус­ско­го язы­ка де­ло поч­ти не­воз­мож­ное. Вот это не­воз­мож­ное воз­мож­ным сде­лал Эф­фен­ди Ка­пи­ев, при этом он го­во­рил: «Я пи­шу по-рус­ски, но я пи­са­тель сво­е­го на­ро­да».

 

2

О ха­рак­те­ре Ка­пи­е­ва го­во­рит да­же один та­кой факт: в 1928 го­ду Э.Ка­пи­ев был на­прав­лен ком­со­мо­лом в аул Кап­чу­гай для вы­яв­ле­ния ку­ла­ков. Воз­вра­тясь из ко­ман­ди­ров­ки, Ка­пи­ев ра­пор­то­вал пись­мен­но: «В Кап­чу­гае не на­шлось ни од­но­го ба­т­ра­ка. Сле­до­ва­тель­но, нет там и ку­ла­ков». Ма­ло кто ос­ме­лил­ся бы в то вре­мя на­пи­сать та­кие до­клад­ные.

А ему бы­ло все­го 19 лет тог­да. Ка­пи­ев счи­тал по­эта и ге­роя близ­не­ца­ми и го­во­рил: «Что­бы из же­ле­за сде­лать сталь, его за­ка­ля­ют. Для пи­са­те­ля за­кал­кой яв­ля­ет­ся лич­ное уча­с­тие в боль­ших ис­пы­та­ни­ях». Эти ис­пы­та­ния Ка­пи­ев вы­дер­жи­вал му­же­ст­вен­но и стой­ко.

В 1937 го­ду, в раз­гар ре­прес­сий, и над Ка­пи­е­вым на­ча­ли сгу­щать­ся ту­чи. И это бы­ло бла­го­да­ря не толь­ко его вре­ме­ни, но и не­ко­то­рым из его «дру­зей», ко­то­рые за­ви­до­ва­ли бле­с­тя­ще­му та­лан­ту и че­ло­ве­че­с­ко­му му­же­ст­ву Ка­пи­е­ва.

Эф­фен­ди при­шлось сроч­но уе­хать из Да­ге­с­та­на в Пя­ти­горск, мож­но ска­зать, это и спас­ло его.

 

3

Се­го­дня на­до го­во­рить о глав­ных кни­гах Ка­пи­е­ва: «По­эт» и «За­пис­ные книж­ки».

Эф­фен­ди Ка­пи­ев на­чал свой твор­че­с­кий путь с пе­ре­во­дов. Им бы­ли бле­с­тя­ще пе­ре­ве­де­ны сти­хи Ба­ты­рая, Ир­чи Ка­за­ка, Мах­му­да, на­род­ный эпос, цик­лы о ге­ро­ях, ли­ри­ка. Из­дан­ные Ка­пи­е­вым ан­то­ло­гии «По­эты Да­ге­с­та­на» и «Резь­ба по кам­ню» ста­ли яв­ле­ни­ем со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры, от­кры­ли ми­ру да­ге­с­тан­скую по­эзию.

Са­мая глав­ная ра­бо­та Э.Ка­пи­е­ва на­ча­лась по­сле зна­ком­ст­ва с вы­да­ю­щим­ся на­род­ным по­этом С.Сталь­ским. Эф­фен­ди пе­ре­вёл мно­гие сти­хи «Го­ме­ра XX ве­ка» и на­пи­сал кни­гу «По­эт». Ны­не не­ко­то­рые го­ре-ли­те­ра­ту­ро­ве­ды и кри­ти­ки хо­тят ре­ви­зи­ро­вать пе­ре­во­ды Ка­пи­е­ва, ищут в них не­точ­но­с­ти, не­со­от­вет­ст­вия с ори­ги­на­лом, но они не зна­ют, что Э.Ка­пи­ев пе­ре­во­дил по­эзию с язы­ка по­эзии на дру­гой язык по­эзии, а не за­ни­мал­ся бук­во­ед­ст­вом, но этим «ли­те­ра­ту­ро­е­дам» не да­ют по­коя ла­в­ры от­кры­ва­те­лей ве­ло­си­пе­дов, и они учат Ка­пи­е­ва, как пе­ре­во­дить С.Сталь­ско­го и Ба­ты­рая.

У ав­то­ра «По­эта» бы­ла лишь ему свой­ст­вен­ная по­эти­ка. И глав­ным по­этом этой кни­ги был ве­ли­кий С.Сталь­ский. В «По­эте» Ка­пи­ев со­здал мир, пол­ный кра­со­ты и му­д­ро­с­ти, по­эзии и му­зы­ки, вдох­но­ве­ния и тру­да, люб­ви и вер­но­с­ти род­ной зем­ле, её ис­то­рии, по­эзии, язы­ку, её кам­ням и ви­но­град­ни­кам, во­де и де­ре­вь­ям, мир, пол­ный пре­дан­но­с­ти все­му род­но­му, сво­е­му, на­род­но­му, где по­эт и му­д­рец С.Сталь­ский еже­днев­но раз­жи­га­ет огонь по­эзии, со­гре­ва­ю­щий всё жи­вое, на­род­ное, свя­тое.

«По­эт» – кни­га не толь­ко о по­эте и по­эзии, в ней го­рит свет веч­ной ис­ти­ны и прав­ды, она про­ни­за­на лю­бо­вью ко все­му пре­крас­но­му, из че­го рас­тёт не­о­бык­но­вен­ное чу­до че­ло­ве­че­с­кой жиз­ни, име­ну­е­мое по­эзи­ей. С.Сталь­ский – му­д­рец, кре­с­ть­я­нин, на­род­ный фи­ло­соф, про­стой и яс­ный та­лант ста­но­вит­ся в кни­ге Ка­пи­е­ва чу­дес­ной по­эти­че­с­кой ра­ду­гой над го­ра­ми Да­ге­с­та­на, ау­ла и ми­ра. В этом но­виз­на и ве­ли­чие Ка­пи­е­ва.

На по­лях днев­ни­ка по­эта Су­лей­ман го­во­рит: «Хо­ро­шо, ес­ли бы вме­с­то де­нег дей­ст­во­ва­ло до­б­ро. Вы­да­ва­ли бы че­ки, что ли, за до­б­рые де­ла раз­ных до­сто­инств. За боль­шие – мно­го, за ма­лень­кие – ма­ло. Тог­да бы, по-мо­е­му, лю­ди толь­ко тем и бы­ли оза­бо­че­ны, как бы сде­лать ка­кое-ни­будь до­б­рое де­ло. Всё рав­но: по­ст­ро­ить ли мост че­рез ре­ку, уб­рать ме­ша­ю­щий ка­мень с до­ро­ги, уте­шить ли пла­чу­ще­го ре­бён­ка. Чем боль­ше сде­лал ты до­б­рых дел – тем ты бо­га­че. Вот бы­ло бы бо­гат­ст­во, дей­ст­ви­тель­но про­жи­тое че­ст­но».

Очень жаль, что се­го­дня мы не по­ни­ма­ем и не при­ни­ма­ем та­кой фи­ло­со­фии.

Эф­фен­ди Ка­пи­ев об­ла­дал не толь­ко ве­ли­ким та­лан­том, но и ве­ли­ким умом, че­ло­ве­че­с­кой про­зор­ли­во­с­тью и Бо­жь­им да­ром, по­это­му он под­нял­ся на вер­ши­ну объ­ек­тив­но­с­ти и прав­ды в сво­их бес­смерт­ных «За­пис­ных книж­ках» во­ен­ных лет. Они на­чи­на­ют­ся с про­стой и тре­вож­ной фра­зы «Вой­на, ста­рик, вой­на». «За­пис­ные книж­ки» Ка­пи­е­ва вме­с­ти­ли не толь­ко вой­ну, весь мир со всей его бес­смерт­ной кра­со­той и бе­да­ми, со все­ми стра­да­ни­я­ми и ра­до­с­тью лю­дей. В них ос­та­нов­ле­ны мгно­ве­ния, за­креп­лён­ные му­д­ро­с­тью и му­же­ст­вом че­ло­ве­ка и во­и­на, его по­дви­ги, мыс­ли, чув­ст­ва, пе­ре­жи­ва­ния, со­сто­я­ние ду­ши и ге­ро­изм ду­ха, от­кры­тия и уро­ки жиз­ни и судь­бы. От них идёт ве­ли­кая ес­те­ст­вен­ность, ис­крен­ность, яс­ность и точ­ность, при­бли­жая нас к выс­шей про­сто­те по­эзии.

«За­пис­ные книж­ки» Ка­пи­е­ва по­этич­ны, про­за Ка­пи­е­ва чи­та­ет­ся как еди­ная по­эма, и его выс­шая ес­те­ст­вен­ность идёт от ду­шев­ной ще­д­ро­с­ти, от бо­гат­ст­ва на­ту­ры и мыс­ли, где вид­на че­ст­ней­шая жизнь ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. Бес­ст­ра­шие и со­весть – вот ору­жие по­эта Ка­пи­е­ва. «Лег­ли в грязь. Ле­жим це­лый день. К но­чи за­мёрз­ла зем­ля. Бой­цы вмёрз­ли – нель­зя ше­вель­нуть­ся. Рва­ну­лись – ос­та­лись на зем­ле вмёрз­шие клоч­ки одеж­ды».

Что де­лать ма­те­рям в эту страш­ную по­ру? Как быть ма­те­рям?

«Ог­ром­ная во­рон­ка в по­ле. Она пол­на ве­сен­ней, чи­с­той во­дой. Из во­ды тор­чат но­ги мёрт­во­го бой­ца и пла­ва­ет ко­те­лок. В ней от­ра­жа­ют­ся ве­сё­лые бе­лые об­ла­ка. Чуть по­одаль, на лу­жай­ке, цве­тёт мир­ная ма­лень­кая се­мья под­снеж­ни­ков. Вес­на».

«Пу­с­той со­жжён­ный го­род. По ули­цам хо­дят од­ни ка­ле­ки – сплош­ные ка­ле­ки».

«Ров, пол­ный рас­ст­ре­лян­ных мерт­ве­цов. Де­ти, ста­ри­ки, жен­щи­ны. Мерт­ве­цы кри­чат, гро­зят­ся, пла­чут».

Всё пе­ре­жи­то, вы­но­ше­но. Нет ни­че­го лиш­не­го. Уди­ви­тель­ная точ­ность, об­раз­ность, му­д­рая сдер­жан­ность ин­то­на­ции, су­ро­вая са­мо­сто­я­тель­ность мыс­ли. Уди­ви­тель­на од­на за­пись Ка­пи­е­ва: «Да, брат, я знаю Шек­с­пи­ра, я люб­лю Чай­ков­ско­го, я чи­тал всех ми­ро­вых клас­си­ков, от Фло­бе­ра до Уол­та Уит­ме­на, я изу­чал за­ко­ны фи­зи­ки, эле­к­т­ри­че­ст­во, лю­бил рус­ских пей­за­жи­с­тов, по­мню и зна­ком с фи­ло­со­фи­ей, мо­гу про­честь япон­ские пя­ти­сти­шия, вос­точ­ные прит­чи, Ома­ра Ха­я­ма, Са­а­ди, – о лю­ди, как я хо­ро­шо чув­ст­вую ли­ри­ку и ки­но, му­зы­ку и скульп­ту­ру.

Но к че­му всё это? Ко­му ин­те­рес­но – знаю я или не знаю, чув­ст­вую или не чув­ст­вую? Ни­ка­ко­го пра­ва рас­счи­ты­вать на луч­шую участь, чем дру­гой ря­до­вой, я не имею и не мо­гу. На­обо­рот, раз я всё это уз­нал и по­чув­ст­во­вал, зна­чит, я боль­ше жил и по­стиг в жиз­ни, чем этот ря­до­вой сын при­ро­ды, ни­че­го это­го не зна­ю­щий и чув­ст­ву­ю­щий.

Итак, в бой!»

Та­ким был Эф­фен­ди Ка­пи­ев. Он зор­ко ви­дел связь про­шло­го с на­сто­я­щим и за­ме­ча­тель­но умел это вы­ра­зить язы­ком по­эзии.

Магомед АХМЕДОВ,
г. МАХАЧКАЛА