Архив : №33-34. 19.08.2011

Разведчик вне идеологии

Сер­гей Ко­с­тин – пи­са­тель, сце­на­рист, ре­жис­сёр (бо­лее 50 до­ку­мен­таль­ных филь­мов), те­ле­ве­ду­щий. За­кон­чил МГПИ­ИЯ (пе­ре­вод­че­с­кий фа­куль­тет) и ВГИК (сце­нар­ный фа­куль­тет). Его те­ле­про­грам­мы «Хвост ко­ме­ты» и «Ро­ко­вые да­ты» спу­с­тя го­ды по-преж­не­му в эфи­ре. Че­ты­ре его до­ку­мен­таль­ные кни­ги из­да­ны во Фран­ции, США, Ис­па­нии, Рос­сии, Поль­ше, Че­хии, Бра­зи­лии и Бол­га­рии. На ос­но­ве кни­ги «Bonjour Farewell» ре­жис­сё­ром Кри­с­ти­а­ном Ка­рь­о­ном был снят ху­до­же­ст­вен­ный фильм «Де­ло Фа­ру­эл­ла» с Эми­ром Ку­с­ту­ри­цей, Гий­о­мом Ка­не, Уил­ле­мом Да­фо и Ин­ге­бор­гой Дап­ку­най­те в глав­ных ро­лях.

В на­шем же ма­те­ри­а­ле Сер­гей Ко­с­тин пред­ста­ёт преж­де все­го как ав­тор ус­пеш­ной се­рии ро­ма­нов о при­клю­че­ни­ях быв­ше­го со­вет­ско­го, а ны­не рос­сий­ско­го шпи­о­на Па­ко Ар­райя. На се­го­дняш­ний день об­щий ти­раж этих книг на рус­ском язы­ке со­став­ля­ет 150 тыс. эк­земп­ля­ров. По слу­хам, сей­час Ко­с­ти­на на­чи­на­ют рас­кру­чи­вать на За­па­де (в ча­ст­но­с­ти, уси­ли­я­ми лон­дон­ской Academia Rossica) как од­но из ше­с­ти на­и­бо­лее вы­ра­зи­тель­ных лиц со­вре­мен­ной рус­ской ли­те­ра­ту­ры. Его но­вая кни­га «Смерть бе­лой мы­ши» (но­вая и 4-я по счё­ту кни­га о раз­вед­чи­ке-не­ле­га­ле Па­ко Ар­райа), по мне­нию жур­на­ла «Афи­ша», во­шла в трой­ку важ­ных оте­че­ст­вен­ных тек­с­тов, ко­то­рые долж­ны бы­ли по­явить­ся в 2011 го­ду. Этим ле­том в Рос­сии со­сто­ял­ся ряд пре­зен­та­ций этой кни­ги, ко­то­рую жда­ли уже дав­но, ведь со вре­ме­ни вы­хо­да пре­ды­ду­щих при­клю­че­ний Па­ко Ар­райи про­шло уже три го­да. Ва­ше­му вни­ма­нию пред­ла­га­ет­ся за­пись встре­чи Ко­с­ти­на с чи­та­те­ля­ми в Моск­ве, в книж­ном ма­га­зи­не «Биб­лио-гло­бус».

 

– По­че­му же вы так дол­го не ра­до­ва­ли сво­их чи­та­те­лей про­дол­же­ни­ем при­клю­че­ний Па­ко Ар­райа?

– В про­ме­жут­ке воз­ник кри­зис, и из­да­тель­ст­во, в ко­то­ром я из­да­вал­ся, пе­ре­про­фи­ли­ро­ва­лось на под­ро­ст­ко­вую фэн­те­зи. По­это­му по­лу­чи­лось, что кни­га, на­пи­сан­ная до­воль­но дав­но, вы­шла толь­ко в этом го­ду.

– Се­го­дня ма­ло­ва­то книг имен­но в та­ком жа­н­ре. По­че­му по­сле Юли­а­на Се­мё­но­ва всё мень­ше и мень­ше ста­ли пи­сать о раз­вед­чи­ках? Во­об­ще чи­та­ют ли про­из­ве­де­ния это­го жа­н­ра?

– Дей­ст­ви­тель­но, по­сле Юли­а­на Се­мё­но­ва, ка­жет­ся, не бы­ло ге­ро­ев-раз­вед­чи­ков, ко­то­рых бы за­ме­ти­ли. При­чи­на, на мой взгляд, очень про­стая. Ге­рой-раз­вед­чик по оп­ре­де­ле­нию дол­жен быть иде­о­ло­ги­чен. Те цен­но­с­ти, ко­то­рые он от­ста­и­ва­ет и за ко­то­рые он бо­рет­ся, ра­ди ко­то­рых он за­ни­ма­ет­ся этим, не са­мым про­стым и не са­мым чи­с­тым, де­лом, долж­ны всё-та­ки раз­де­лять­ся и зри­те­ля­ми, и чи­та­те­ля­ми. Ког­да я был в Во­ро­не­же на встре­че с чи­та­те­ля­ми, я иг­рал с ни­ми в та­кую иг­ру. Пред­ставь­те, что к вам под­хо­дят два мо­ло­дых, эле­гант­ных, хо­ро­шо вос­пи­тан­ных че­ло­ве­ка и го­во­рят: «Вы зна­е­те, мы вас вы­бра­ли. Вы мо­же­те по­слу­жить Ро­ди­не. Вы как раз тот че­ло­век, ко­то­рый нам ну­жен». Вы со­гла­си­тесь или не со­гла­си­тесь? Один мо­ло­дой па­рень от­ве­тил: «До­пу­с­тим, я бу­ду да­же знать, кто эти лю­ди и из ка­кой ор­га­ни­за­ции. А как я мо­гу быть уве­рен, что я по­слу­жу сво­ей стра­не, а не ка­ко­му-то кла­ну или за­хва­ту че­го-то, к че­му я не хо­чу иметь от­но­ше­ния?» Вот, мне ка­жет­ся, что от­сут­ст­вие по­пу­ляр­ных ге­ро­ев-раз­вед­чи­ков, точ­но так же, как от­сут­ст­вие ге­ро­ев-ми­ли­ци­о­не­ров, свя­за­но с этим. За­ста­вить чи­та­те­ля или зри­те­ля по­ве­рить то­му же ми­ли­ци­о­не­ру сей­час, мне ка­жет­ся, не­воз­мож­но, по­то­му что все с ми­ли­ци­ей стал­ки­ва­ют­ся... Хо­тя я мно­го де­лал раз­ных ма­те­ри­а­лов с ми­ли­ци­ей и знаю, что там дей­ст­ви­тель­но есть очень хо­ро­шие лю­ди, ко­то­рые не за­ду­мы­ва­ясь идут под пу­ли, но при этом об­щий об­раз, ко­то­рый сло­жил­ся в об­ще­ст­ве – и ми­ли­ци­о­не­ра, и раз­вед­чи­ка – та­кой, что по­ве­рить в его че­ст­ную ра­бо­ту на об­ще­ст­во до­воль­но труд­но.

– А вне ка­кой-то иде­о­ло­гии, ка­ко­го-то гос­за­ка­за раз­вед­чик в прин­ци­пе не мо­жет су­ще­ст­во­вать?

– Вот я и по­про­бо­вал это сде­лать. Ещё ког­да вы­шла моя пер­вая кни­га «В Па­риж на вы­ход­ные», один кри­тик на­пи­сал, что впер­вые ему по­па­лось про­из­ве­де­ние в этом жа­н­ре, на ко­то­ром бы круп­ны­ми бук­ва­ми не бы­ло на­пи­са­но «Гос­за­каз». Ге­рой мо­их книг Па­ко Ар­райя – это че­ло­век, ко­то­рый был за­слан в мо­ло­до­с­ти, при Со­вет­ском Со­ю­зе. И вот стра­на по­ме­ня­лась, ему уже не 19 лет и он по­сто­ян­но за­да­ёт се­бе во­про­сы: за­чем он это де­ла­ет, на сто­ро­не ли он до­б­ра? И то, что эта книж­ка бы­ла за­ме­че­на кри­ти­ка­ми и чи­та­те­ля­ми, свя­за­но имен­но с тем, что это ге­рой, в ко­то­ро­го мож­но по­ве­рить, это ге­рой, ко­то­рый за­да­ёт се­бе те же во­про­сы, что и чи­та­те­ли, и зри­те­ли.

– Возь­мём, до­пу­с­тим, Штир­ли­ца. Его все зна­ют. Зна­ме­ни­тый, куль­то­вый ге­рой, фи­гу­ра, кста­ти, ка­жет­ся, на сто про­цен­тов впи­сы­ва­ю­ща­я­ся в иде­о­ло­гию, ко­то­рая бы­ла на тот мо­мент. Но ведь и по­сле это­го ге­рои-раз­вед­чи­ки как та­ко­вые бы­ли. Од­на­ко все они по­че­му-то ухо­ди­ли в заб­ве­ние, ни­кто о них тол­ком не знал.

– Мне ка­жет­ся, по­ми­мо той при­чи­ны, ко­то­рую я уже на­звал, это свя­за­но с тем, что на­зван­ные ге­рои бы­ли не для чи­та­те­ля. И у тех лю­дей, ко­то­рые пи­са­ли кни­ги про шпи­о­нов, не бы­ло по­ни­ма­ния, ка­кие стру­ны они за­тро­нут в чи­та­те­лях. Ав­тор Штир­ли­ца бе­зус­лов­но за­тра­ги­вал нуж­ную стру­ну тем, что это раз­вед­чик, ко­то­рый, ри­с­куя со­бой, в ты­лу вра­га ра­бо­тал на сво­бо­ду соб­ст­вен­ной ро­ди­ны. Мож­но, ко­неч­но, при­ду­мать че­ло­ве­ка, ко­то­рый спа­са­ет мир, как ге­рой аме­ри­кан­ских блок­ба­с­те­ров. Но всё рав­но все по­ни­ма­ют, что это сво­е­го ро­да сказ­ка для взрос­лых.

– Мо­жет быть, ва­ше­го ге­роя сто­ит пред­ста­вить на эк­ра­не и тем са­мым воз­ро­дить ис­то­рию со Штир­ли­цем? Что­бы все по­смо­т­ре­ли и уз­на­ли его как шпи­о­на XXI ве­ка...

– Это дол­гая ис­то­рия. Та­кой во­прос воз­ник как толь­ко вы­шли мои пер­вые две книж­ки в 2006 го­ду. Я знаю по опы­ту. По од­ной из мо­их (прав­да, до­ку­мен­таль­ных) книг был по­став­лен фильм в 2009 го­ду во Фран­ции, где глав­ную роль ис­пол­нял Эмир Ку­с­ту­ри­ца, с на­шей сто­ро­ны иг­ра­ла Ин­ге­бор­га Дап­ку­най­те, был там и фран­цуз Гий­ом Ка­не – на­сто­я­щая звез­да фран­цуз­ско­го ки­но. И я знаю, что ес­ли ки­но­про­из­вод­ст­во на­ла­жи­ва­ет­ся в те­че­ние пя­ти-ше­с­ти лет – то это хо­ро­шо... Сей­час мои за­яв­ки для под­пи­са­ния до­го­во­ров – и на се­ри­а­лы, и на филь­мы – ле­жат в че­ты­рёх ме­с­тах. Ес­ли вы­ст­ре­лит про­цен­тов двад­цать пять, то, мо­жет быть, что-то по­лу­чит­ся.

– Ска­жи­те, а в ва­ших про­из­ве­де­ниях, с са­мых пер­вых книг, как, от­ку­да воз­ник­ла идея это­го ге­роя – Па­ко Ар­райа?

– Па­ко Ар­райа как ли­те­ра­тур­ный ге­рой – это че­ло­век, ко­то­рый мно­гое в сво­ей жиз­ни ме­нял, у ко­то­ро­го бы­ла по­хо­жая со мной судь­ба, но ко­то­рый в от­ли­чие от ме­ня со­гла­сил­ся ра­бо­тать на Со­вет­ский Со­юз. Его отец пе­ре­ехал из Ис­па­нии в СССР по­сле по­ра­же­ния ре­с­пуб­ли­ки, и ис­пан­ский язык для не­го то­же был род­ным, так что ему пред­ло­жи­ли ра­бо­тать в не­ле­галь­ной раз­вед­ке. Я пре­крас­но по­ни­мал, что в де­вят­над­цать лет че­ло­век мог на это пой­ти про­сто из люб­ви к ри­с­ку, к при­клю­че­ни­ям. А даль­ше слу­чи­лось то, что слу­чи­лось. Стра­на, ко­то­рой он при­ся­гал, пе­ре­ста­ла су­ще­ст­во­вать, он – аме­ри­кан­ский граж­да­нин и на­столь­ко ред­ко по­яв­ля­ет­ся у се­бя на ро­ди­не, что не очень хо­ро­шо да­же се­бе пред­став­ля­ет, что там про­ис­хо­дит. И он про­дол­жа­ет ра­бо­тать по­то­му, что в своё вре­мя да­вал при­ся­гу, по­то­му что счи­та­ет, что это его ро­ди­на, здесь по­хо­ро­нен его отец, здесь жи­вёт его мать и, са­мое глав­ное, здесь в Ле­су, в штаб-квар­ти­ре в Ясе­не­во, ос­та­лись лю­ди, ко­то­рым он, бе­зус­лов­но, до­ве­ря­ет и ко­то­рые в от­ли­чие от его аме­ри­кан­ской се­мьи, аме­ри­кан­ских дру­зей, зна­ют про не­го всё, так что с ни­ми он мо­жет быть та­ким, ка­кой он есть. Един­ст­вен­ные ус­ло­вия, ко­то­рые он по­ста­вил в своё вре­мя: 1) он не ра­бо­та­ет про­тив Аме­ри­ки, где он жи­вёт, по­то­му что это по­ста­ви­ло бы пе­ред ним слиш­ком слож­ные мо­раль­ные про­бле­мы, 2) он не ра­бо­та­ет в Рос­сии, по­сколь­ку там его лег­ко мо­гут рас­крыть, и 3) он вы­пол­ня­ет толь­ко те за­да­ния, где он бе­зус­лов­но по­ни­ма­ет ме­то­ды и вы­со­кую цель – для че­го это де­ла­ет­ся. Соб­ст­вен­но все че­ты­ре при­клю­че­ния, ко­то­рые бы­ли опуб­ли­ко­ва­ны, они вот в эти рам­ки и впи­сы­ва­ют­ся.

– Мож­но ли на­пи­сать шпи­он­ский рас­сказ, ро­ман, не яв­ля­ясь со­труд­ни­ком спец­служб и ни­ког­да не ра­бо­тая в ор­га­нах гос­бе­зо­пас­но­с­ти и раз­вед­ке?

– Во­об­ще, один из во­про­сов, ко­то­рые мне ча­с­то пер­вым де­лом за­да­ют – «Ну вы са­ми-то шпи­он?». Вы то­же за­да­ли его, толь­ко ко­с­вен­но, де­ли­кат­но. На са­мом де­ле, из всей мо­ей би­о­гра­фии ни­как не по­лу­ча­ет­ся, что я шпи­он. Во-пер­вых, я ни­ког­да не всту­пал в пар­тию, что бы­ло бы обя­за­тель­но. Ком­му­ни­с­ти­че­с­кую я имею в ви­ду (впро­чем, как и лю­бую дру­гую). Я, бу­ду­чи про­фес­си­о­наль­ным пе­ре­вод­чи­ком, во­семь лет был не­вы­езд­ным. И ес­ли бы я был в своё вре­мя раз­вед­чи­ком-не­ле­га­лом, то столь­ко лет дер­жать ме­ня не­вы­езд­ным в стра­не бы­ло бы про­сто рас­то­чи­тель­но. Ну и по­том, ес­ли кто чи­тал мои кни­ги, их тон та­ков, что ну ни­как нель­зя за­по­до­зрить ме­ня в том, что я пи­шу про своё род­ное ве­дом­ст­во, ко­то­ро­му по­свя­тил луч­шие го­ды сво­ей жиз­ни. Про­сто слу­чи­лось так, что я мно­го встре­чал­ся с раз­вед­чи­ка­ми, и на­ши­ми, и за­ру­беж­ны­ми, я на­пи­сал три до­ку­мен­таль­ные кни­ги про спец­служ­бы. Од­на из них сей­час вы­хо­дит в Со­еди­нён­ных Шта­тах. Я очень мно­го про них знаю. Я ещё за­стал лю­дей, ко­то­рых те­перь нет и ко­то­рые дей­ст­ви­тель­но бы­ли ле­ген­дар­ны­ми лич­но­с­тя­ми. Мно­го мне рас­ска­зы­ва­ли и про тех­ни­ку шпи­о­на­жа и про то, что эти лю­ди ис­пы­ты­ва­ют, ка­кие во­про­сы они се­бе за­да­ют. И по­это­му у ме­ня нет со­мне­ний, что я мог ка­кие-то ошиб­ки боль­шие до­пу­с­тить с точ­ки зре­ния опе­ра­тив­ной ра­бо­ты раз­вед­чи­ка. В си­лу то­го, что я это знаю из пер­вых рук. А даль­ше я про­сто ста­рал­ся пред­ста­вить се­бя на ме­с­те ге­ро­ев, и, я ду­маю, что это пра­виль­ный путь. Ведь для лю­бой слож­ной си­ту­а­ции не про­пи­са­ны про­це­ду­ры, все­гда при­хо­дит­ся как-то им­про­ви­зи­ро­вать. И, на­сколь­ко я знаю, лю­бой раз­вед­чик по­сто­ян­но им­про­ви­зи­ру­ет, по­то­му что все си­ту­а­ции пред­ска­зать не­воз­мож­но. По­это­му по­че­му бы и мне не по­пы­тать­ся опи­сы­вать эти си­ту­а­ции и по­ве­де­ние в них ге­роя? Так что, от­ве­чая на ваш во­прос, я ду­маю, что, по край­ней ме­ре, по­про­бо­вать мож­но.

– Ка­кое шпи­он­ское рас­сле­до­ва­ние бу­дет в сле­ду­ю­щей кни­ге?

– Сле­ду­ю­щим бу­дет вы­пу­ще­но то при­клю­че­ние, ко­то­рое уже вы­хо­ди­ло в 2006 го­ду и на­зы­ва­лось «Аф­ган­ская бес­сон­ни­ца». Кни­га тог­да по­яви­лась ма­лень­ким ти­ра­жом, её бук­валь­но за ме­сяц рас­хва­та­ли, и по­это­му её очень дав­но нет в про­да­же. А лю­ди, ко­то­рые чи­та­ли дру­гие мои книж­ки, я про­сто знаю – по фо­ру­мам, по сай­там – они сей­час спра­ши­ва­ют, где до­стать эту кни­гу. Она сей­час как раз в ти­по­гра­фии, вый­дет в сен­тя­б­ре и бу­дет пред­став­ле­на на Мос­ков­ской книж­ной яр­мар­ке. Это при­клю­че­ние, ко­то­рое то­же в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни со­зда­но на ре­аль­ной ос­но­ве. В 1999 го­ду я сни­мал в Аф­га­ни­с­та­не Ах­мад-Ша­ха Ма­су­да, ко­то­рый во­е­вал сна­ча­ла с прин­цем Да­у­да, по­то­му с ком­му­ни­с­ти­че­с­ки­ми си­ла­ми Аф­га­ни­с­та­на, по­том с со­вет­ски­ми вой­ска­ми, по­том с та­ли­ба­ми. И вот в 1999 го­ду он во­е­вал с та­ли­ба­ми. И те во­семь дней, ко­то­рые я про­вёл в Аф­га­ни­с­та­не, по на­сы­щен­но­с­ти со­бы­ти­я­ми и по ин­тен­сив­но­с­ти эмо­ций рав­ны де­ся­ти го­дам по­ез­док по все­му ми­ру. В сен­тя­б­ре как раз бу­дет де­сять лет как ис­ла­ми­с­ты уби­ли Ма­су­да, и, мне ка­жет­ся, что это очень хо­ро­ший мо­мент для пе­ре­из­да­ния книж­ки. А в сле­ду­ю­щей (сов­сем но­вой) ве­щи, ко­то­рую я бу­ду пи­сать, я уже точ­но знаю, что дей­ст­вие бу­дет про­ис­хо­дить в Ан­г­лии. Это бу­дут опе­ра­ции 1999 и 2011 го­да, ко­то­рые по­сто­ян­но пе­ре­се­ка­ют­ся.

– На­сколь­ко ис­то­рии, в ко­то­рые по­па­да­ет ваш ге­рой, ос­но­ва­ны на ре­аль­ных со­бы­ти­ях, и в ка­кой сте­пе­ни это вы­мы­сел, ес­ли вы­мы­сел во­об­ще есть?

– Они все вы­ду­ма­ны. Я, как дис­цип­ли­ни­ро­ван­ный ав­тор, в каж­дой кни­ге пи­шу, что все пер­со­на­жи, си­ту­а­ции яв­ля­ют­ся пло­дом мо­е­го во­об­ра­же­ния и лю­бое сов­па­де­ние слу­чай­но. Но для то­го, что­бы пи­сать, мне нуж­на очень чёт­кая то­по­гра­фи­че­с­кая при­вяз­ка. Мно­гие кри­ти­ки от­ме­ча­ют, что мо­и­ми кни­га­ми мож­но поль­зо­вать­ся как пу­те­во­ди­те­лем. И ме­ня все­гда это за­бав­ля­ет. Дей­ст­ви­тель­но, ес­ли там на­пи­са­но, что, по­вер­нув на­пра­во, вы ока­же­тесь на пло­ща­ди та­кой-то, то это так и есть. То есть вот это со­че­та­ние вы­мыс­ла и ка­ких-то ма­те­ри­аль­ных ве­щей, для ме­ня по край­ней ме­ре, со­вер­шен­но не­об­хо­ди­мо. Од­на­ко в мо­ей но­вой книж­ке «Смерть бе­лой мы­ши» нет ого­вор­ки, что все со­бы­тия и пер­со­на­жи яв­ля­ют­ся сов­па­де­ни­ем, по­то­му что там под од­ним из пер­со­на­жей (он не ге­рой, но тень его по­сто­ян­но ви­та­ет над ге­ро­я­ми) я имею в ви­ду впол­не кон­крет­но­го че­ло­ве­ка, ко­то­рый два го­да на­зад умер. Это быв­ший эсэ­со­вец, эс­то­нец, ко­то­рый унич­то­жал ев­ре­ев, по­том бе­жал вме­с­те с нем­ца­ми, жил в Ве­не­су­э­ле, и ко­то­ро­го по­том в Эс­то­нии при­зна­ли как на­ци­о­наль­но­го ге­роя. Мне ка­жет­ся, что по от­но­ше­нию к та­ким лю­дям бы­ло бы спра­вед­ли­во и пра­виль­но не скры­вать, кто они. Он был в спи­с­ке Си­мо­на Ви­зен­та­ля, то есть лич­ность до­ста­точ­но из­ве­ст­ная.

– Для мно­гих ва­ших ге­ро­ев су­ще­ст­ву­ют про­то­ти­пы?

– Там есть ре­аль­ные лю­ди. В аф­ган­ской ис­то­рии ре­аль­ный че­ло­век – Ма­суд. В ис­то­рии, о ко­то­рой речь шла вы­ше, ре­аль­ный че­ло­век – Хар­ри Мян­нил, эсэ­со­вец. В дру­гих – ре­аль­ных лю­дей пол­но, но они не та­кие зна­ме­ни­тые. Вот в кни­ге, ко­то­рая на­зы­ва­лась «Рам-Рам», дей­ст­вие ко­то­рой про­ис­хо­ди­ло в Ин­дии, один из глав­ных ге­ро­ев – во­ди­тель – это ре­аль­ный пор­т­рет с че­ло­ве­ка, ко­то­рый нас во­зил. Он был очень ко­ло­рит­ный, смеш­ной, и, мне ка­жет­ся, что-то от не­го в кни­гу пе­ре­нес­лось.

– Как вы вы­би­ра­е­те на­зва­ние? «Смерть бе­лой мы­ши». Как-то на­сто­ра­жи­ва­ет... По­че­му при­шло в го­ло­ву имен­но та­кое на­зва­ние?

– На­зва­ние – это са­мое слож­ное. Та­кое же слож­ное, как име­на ге­ро­ев. По­ка ты не при­ду­мал име­на ге­ро­ев, кни­га не кле­ит­ся. А на­зва­ние – это, мо­жет быть, ещё слож­нее. Оно ли­бо сра­зу при­хо­дит, ког­да ты из­на­чаль­но зна­ешь, как кни­га бу­дет на­зы­вать­ся, ли­бо най­ти его очень и очень труд­но. Вот это на­зва­ние, ес­ли я пра­виль­но по­мню, мне про­сто при­сни­лось, ког­да я на­чал пи­сать. И по­сколь­ку оно мно­го­слой­ное, с та­ким по­тай­ным ящич­ком, то, мне ка­жет­ся, хо­ро­шо под­хо­дит.

– Как по­яв­ля­ет­ся но­вая кни­га? С че­го вы на­чи­на­е­те?

– Во­прос очень слож­ный. Что про­ис­хо­дит, ког­да че­ло­век са­дит­ся пе­ред ком­пью­те­ром, ви­дит пе­ред со­бой бе­лый эк­ран и не по­ни­ма­ет, что там на нём бу­дет по­яв­лять­ся. Вот эта книж­ка («Смерть бе­лой мы­ши») по­яви­лась со­вер­шен­но не из шпи­он­ско­го сю­же­та. Она по­яви­лась из об­ра­за ма­лень­ко­го ко­ро­тыш­ки, ко­то­ро­го я ви­дел в пар­ке. Он на­столь­ко ме­ня по­ра­зил, что то на­ча­ло, ко­то­рое я за­пи­сал тог­да в 2006 го­ду, ос­та­лось прак­ти­че­с­ки без из­ме­не­ний и со­ста­ви­ло 1-ю гла­ву. Я не по­ни­мал, что даль­ше про­изой­дёт. Я толь­ко знал, что ге­рой ока­зал­ся в без­вы­ход­ном по­ло­же­нии и ко­ро­тыш­ка ему слу­чай­но под­ска­зал ре­ше­ние. А по­че­му ге­рой ока­зал­ся в этой без­вы­ход­ной си­ту­а­ции, это всё раз­вер­ну­лось по­том.

– До­пу­с­тим, вы уже за­се­ли пи­сать ро­ман. У вас есть ощу­ще­ние, как всё про­изой­дёт? Что вы ко­го-то убь­ё­те, ко­го-то на­обо­рот ос­та­ви­те в жи­вых... Ли­бо это всё по хо­ду ра­бо­ты воз­ни­ка­ет?

– Я знаю, что раз­ные пи­са­те­ли ра­бо­та­ют по-раз­но­му. Есть кон­ст­рук­то­ры. Это лю­ди, ко­то­рые очень точ­но вы­ве­ря­ют те­ма­ти­ку – для ка­ко­го чи­та­те­ля они пи­шут, ка­кую ни­шу они за­ни­ма­ют. Вы­би­ра­ют те­му, на ко­то­рую ни­кто ещё не пи­сал, и даль­ше кон­ст­ру­и­ру­ют своё про­из­ве­де­ние с точ­ки зре­ния мар­ке­тин­га и ка­ких-то очень бро­с­ких сю­жет­ных струк­тур. Кто по­ло­жи­тель­ный ге­рой, кто от­ри­ца­тель­ный ге­рой, кто не­по­нят­ный ге­рой, чья на­ту­ра долж­на со­вер­шен­но пре­об­ра­зить­ся к кон­цу кни­ги. Они как бы всё это про­ду­мы­ва­ют. У ме­ня про­ис­хо­дит ина­че – по­яв­ля­ет­ся ку­с­ка­ми. В той кни­ге, ко­то­рую я со­би­ра­юсь пи­сать, я знаю на­зва­ние, знаю ос­нов­ную ин­три­гу и знаю фи­нал. И ге­роя... А даль­ше – как ге­рой по­ве­дёт се­бя в той или иной си­ту­а­ции – мо­жет про­явить­ся для ме­ня ли­бо в том по­гра­нич­ном со­сто­я­нии меж­ду сном и явью, ког­да я за­сы­паю или про­сы­па­юсь – это са­мое хо­ро­шее вре­мя – или как-то ещё, но оно имен­но про­яв­ля­ет­ся. Я не кон­ст­ру­и­рую.

– От­ра­жа­ет­ся ли как-то на ва­шем твор­че­ст­ве вла­де­ние язы­ка­ми?

– Я дей­ст­ви­тель­но за­кон­чил пе­ре­вод­че­с­кий фа­куль­тет, у ме­ня че­ты­ре язы­ка в на­бо­ре. Фран­цуз­ский, ан­г­лий­ский, не­мец­кий, ита­ль­ян­ский. Это по­мо­га­ет в пу­те­ше­ст­ви­ях. Ког­да я еду сни­мать до­ку­мен­таль­ные филь­мы, у ме­ня ни­ког­да не бы­ва­ет пе­ре­вод­чи­ков. Да­же ког­да я был на Ку­бе, с ита­ль­ян­ским и фран­цуз­ским я справ­лял­ся – брал ин­тер­вью, не го­во­ря о том, что­бы за­ка­зать так­си, но­мер в гос­ти­ни­це или т.п. Ко­неч­но, это по­мо­га­ет. Я очень рад, что я по­шёл в ИнЯз, по­то­му что я не знал тог­да, по­сле шко­лы, че­го я хо­чу. А это та­кой ин­ст­ру­мен­та­рий, ко­то­рый в лю­бом слу­чае при­го­дит­ся.

– Как вам уда­ёт­ся за­пом­нить все де­та­ли, ког­да вы пи­ше­те боль­шие ро­ма­ны?

– Есть ин­ст­ру­мен­та­рий, ко­то­рым поль­зу­ют­ся, по-мо­е­му, все пи­са­те­ли. На­при­мер, ка­лен­дарь, в ко­то­рый за­но­сит­ся, что и ког­да про­изо­ш­ло, и в ко­то­ром мож­но по­смо­т­реть, ко­му в ка­ком го­ду бы­ло сколь­ко лет, ког­да ро­дил­ся ре­бё­нок, ког­да он ку­да по­ехал. У ме­ня есть та­кие про­пи­си для всех ос­нов­ных пер­со­на­жей, глав­ным об­ра­зом для то­го, что­бы не по­вто­рять­ся. А ког­да пи­шешь уже кни­гу – это ведь не­кое со­сто­я­ние тран­са, ты в это по­гру­жа­ешь­ся и всё по­мнишь.

– У вас есть свои кри­ти­ки, ре­дак­то­ры, лю­ди, ко­то­рые вам по­мо­га­ют в ра­бо­те, ко­то­рым вы до­ве­ря­е­те?

– Вы зна­е­те, так по­лу­чи­лось, что я свои кни­ги даю по­чи­тать Льву Да­нил­ки­ну. Это один из ве­ду­щих кри­ти­ков в «Афи­ше», ко­то­рый очень мно­го мне под­ска­зы­ва­ет. Вот по кни­ге, ко­то­рая го­то­вит­ся в пе­чать, «Аф­ган­ская бес­сон­ни­ца» – мы с ним на­столь­ко мно­го спо­ри­ли, что из­да­те­ли, тог­да это бы­ла «По­пу­ляр­ная ли­те­ра­ту­ра», мне пред­ло­жи­ли: «Хо­чешь, мы по­ме­ня­ем те­бе ре­дак­то­ра? Ес­ли у вас как-то не ла­дит­ся...». Я ска­зал, что – ни в ко­ем слу­чае! Я не хо­чу, что­бы кни­ги да­ва­лись лег­ко. Мне нуж­но, что­бы бы­ло ка­кое-то про­ти­во­дей­ст­вие, со­про­тив­ле­ние ма­те­ри­а­ла. И то, что мне Лё­ва ска­зал в свя­зи с «Аф­ган­ской ис­то­ри­ей», бы­ло дей­ст­ви­тель­но очень по­лез­но. Это, на­вер­ное, бу­дет на­и­бо­лее пе­ре­де­лан­ная моя кни­га. Там очень мно­го по­ме­ня­лось имен­но как ре­зуль­тат на­ших спо­ров со Львом Да­нил­ки­ным. По­том я даю чи­тать но­вые ве­щи Га­ли­не Юзе­фо­вич, за­ме­ча­тель­ный кри­тик, Ва­ле­рию Иван­чен­ко, чьё мне­ние я все­гда учи­ты­ваю, при­слу­ши­ва­юсь. Я мо­гу де­лать так, как они под­ска­зы­ва­ют, или не так, но по край­ней ме­ре то ме­с­то, в ко­то­рое они ткну­ли паль­цем, я точ­но по­смо­т­рю и по­ду­маю над ним.

– Ска­жи­те, а во­об­ще от­ку­да та­кая тя­га к на­пи­са­нию имен­но шпи­он­ских ро­ма­нов? С дет­ст­ва, мо­жет быть? Есть ав­то­ры, ко­то­рые вам все­гда нра­ви­лись, ко­то­рых вы лю­би­ли чи­тать?

– В своё вре­мя я был пред­ста­ви­те­лем фран­цуз­ско­го из­да­тель­ст­ва. Это бы­ло в на­ча­ле 90-х го­дов, ког­да очень мно­гие КГБ-шни­ки, ко­то­рые ока­за­лись в от­став­ке, на пен­сии, пы­та­лись по­пра­вить свои де­ла за счёт из­да­ния книг на За­па­де. И я про­чёл не­сколь­ко де­сят­ков ру­ко­пи­сей. Шесть мы опуб­ли­ко­ва­ли. В том чис­ле од­ну из них я на­пи­сал в со­ав­тор­ст­ве с по­доб­ным че­ло­ве­ком (быв­шим раз­вед­чи­ком). С од­ной сто­ро­ны, бы­ло дав­ле­ние вот это­го боль­шо­го ма­те­ри­а­ла, а с дру­гой сто­ро­ны, я ста­вил се­бя на ме­с­то та­ко­го ге­роя, ка­ким мог бы быть я, но к сча­с­тью или к не­сча­с­тью, не стал. Ду­маю, что по­это­му я и стал пи­сать ро­ма­ны.

– А что вы чи­та­е­те сей­час?

– Шпи­он­ских ро­ма­нов я прак­ти­че­с­ки не чи­таю. В своё вре­мя чи­тал с боль­шим удо­воль­ст­ви­ем Джо­на Ле Кар­ре, про­чёл То­ма Клэн­си, Ро­бер­та Лад­лэ­ма, но... это ме­ша­ет. Ме­ша­ет пи­сать. Я сде­лал мно­го до­ку­мен­таль­ных лент и при этом ни­ког­да не смо­т­рел филь­мов, ко­то­рые сде­ла­ли на ту же те­му мои кол­ле­ги. По­то­му что тог­да ли­бо ты дол­жен бу­дешь не де­лать так, как они, ли­бо, ес­ли что-то у них удач­но, – де­лать. Но в лю­бом слу­чае, это пле­ня­ет. И это ме­ша­ет. Ес­ли у ме­ня есть вре­мя чи­тать, я с удо­воль­ст­ви­ем каж­дый год пе­ре­чи­ты­ваю Тол­сто­го, До­сто­ев­ско­го, ка­ких-то ещё пи­са­те­лей, но в лю­бом слу­чае ста­ра­юсь чи­тать клас­си­че­с­кую ли­те­ра­ту­ру.

– Сле­ди­те ли вы за со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­рой и уде­ля­е­те ли вни­ма­ние ху­до­же­ст­вен­ной сто­ро­не ва­ших ро­ма­нов? Или ва­ше вни­ма­ние в ос­нов­ном со­сре­до­то­че­но на со­бы­ти­ях, по­дроб­но­с­тях, де­та­лях?

– Мо­е­го ге­роя в чём-то я сде­лал спе­ци­аль­но не по­хо­жим на се­бя, по­то­му что ина­че нель­зя. Но в чём-то он очень по­хож. В ча­ст­но­с­ти, он очень лю­бит чи­тать фи­ло­соф­ские про­из­ве­де­ния, на­чи­ная с ан­тич­ных ав­то­ров и до все­воз­мож­ных со­вре­мен­ных вос­точ­ных те­че­ний. По­это­му, ес­ли вы по­чи­та­е­те мои кни­ги, там все­гда есть мо­ти­вы, свя­зан­ные с фи­ло­со­фи­ей и ре­ли­ги­ей, в ча­ст­но­с­ти, с пра­во­сла­ви­ем, ин­ду­ист­ски­ми ка­ки­ми-то уче­ни­я­ми. То, что мне са­мо­му ин­те­рес­но, оно по­па­да­ет и в кни­ги. А сле­дить за со­вре­мен­ной ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­рой – это ме­ша­ет. По­то­му что, как я уже го­во­рил, ли­бо ты де­ла­ешь так же, ли­бо ты де­ла­ешь на­обо­рот, но ты всё рав­но – под вли­я­ни­ем. А луч­ше быть твор­че­с­ки сво­бод­ным.

Записал Евгений БОГАЧКОВ