Архив : №35. 02.09.2011

Последние солдаты империи

1 сентября 1991 года в Тюмень из Риги на четырнадцати самолётах Ил-76 военно-транспортной авиации был переброшен знаменитый в ту пору рижский ОМОН – бойцы и командиры, их семьи, имущество, автотехника, оружие и боеприпасы. Передислокации отряда к новому месту службы предшествовал провалившийся в Москве путч ГКЧП.

Об этих событиях и их последствиях – моя беседа с полковником милиции в отставке Валерием Бровкиным.

 

«Мы восстановили в Риге советскую власть, но никто не знал, что делать дальше»

 

– В ав­гу­с­те 91-го в зва­нии ка­пи­та­на ми­ли­ции ты был на­чаль­ни­ком шта­ба в риж­ском ОМО­Не. В тво­ём ве­де­нии на­хо­ди­лись так на­зы­ва­е­мые «мо­би­ли­за­ци­он­ные па­ке­ты». Ког­да, от ко­го и в ка­кой фор­ме был по­лу­чен при­каз о при­ве­де­нии от­ря­да в бо­е­вую го­тов­ность?

– При­выч­но­го, по кни­гам и ки­но­филь­мам о вой­не, вскры­тия моб­па­ке­тов и ко­манд «тре­во­га!», «в ру­жьё», «к бою» не бы­ло.

Про­сто ра­но ут­ром 19 ав­гу­с­та в рас­по­ло­же­нии от­ря­да по­явил­ся ко­ман­дир – май­ор ми­ли­ции Че­слав Млын­ник. Со­брал ко­манд­ный со­став и со­об­щил: «По­лу­чен при­каз: взять под ох­ра­ну на­и­бо­лее важ­ные объ­ек­ты в Ри­ге». От ко­го кон­крет­но ис­хо­дил этот при­каз, он не уточ­нил. Тог­да от­ряд на­хо­дил­ся в двой­ном под­чи­не­нии: в пря­мом – МВД СССР и в опе­ра­тив­ном – 42-й ди­ви­зии вну­т­рен­них войск, дис­ло­ци­ро­ван­ной в Ри­ге. Кро­ме то­го, мы по­лу­ча­ли ука­за­ния и ре­ко­мен­да­ции от ЦК ком­пар­тии Лат­вии и из Осо­бо­го от­де­ла КГБ СССР по При­бал­тий­ско­му во­ен­но­му ок­ру­гу. В со­ста­ве ОМО­На дей­ст­во­ва­ла ре­зи­ден­ту­ра ГРУ Ген­шта­ба Мин­обо­ро­ны СССР. Так что на­чаль­ни­ков над на­ми бы­ло бо­лее чем до­ста­точ­но.

Мы за­ня­ли Дом пе­ча­ти, вы­ста­ви­ли ох­ра­не­ние в зда­ни­ях ЦК, про­ку­ра­ту­ры, глав­поч­там­та… Ра­зо­ру­жи­ли ра­бот­ни­ков го­род­ско­го УВД.

– По­че­му из все­го ог­ром­но­го си­ло­во­го ре­сур­са ГКЧП, а это ар­мия, вой­ска и опе­ра­тив­ный со­став КГБ и МВД, толь­ко риж­ский ОМОН вы­пол­нил при­каз Моск­вы и вос­ста­но­вил со­вет­скую власть в Ри­ге?

– Де­ло в том, что при вы­пол­не­нии это­го при­ка­за нам не бы­ло ока­за­но ни­ка­ко­го со­про­тив­ле­ния. Часть ри­жан жда­ла пре­кра­ще­ния дво­е­вла­с­тия и обес­пе­че­ния пра­во­по­ряд­ка. Лю­бы­ми спо­со­ба­ми, вклю­чая си­ло­вой. На­ци­о­на­ли­с­ти­че­с­ки на­ст­ро­ен­ные ли­ца зна­ли си­лу ОМО­На и по­ни­ма­ли, что по­тер­пят по­ра­же­ние при де­мон­ст­ра­тив­ном про­ти­во­сто­я­нии. Счи­таю, что ус­та­нов­ка на ис­поль­зо­ва­ние в Ри­ге толь­ко ОМО­На, без при­вле­че­ния вой­ско­вых под­раз­де­ле­ний, бы­ла, в от­ли­чие от Виль­ню­са, пра­виль­ной. Мы дей­ст­ви­тель­но вос­ста­но­ви­ли в Ри­ге со­вет­скую власть от­но­си­тель­но не­боль­шим ко­ли­че­ст­вом бой­цов. Но ни­кто не знал, что де­лать даль­ше. Но­вых при­ка­зов не по­сту­па­ло. 20 ав­гу­с­та ве­че­ром ста­ло из­ве­ст­но: си­ло­вая опе­ра­ция войск в Моск­ве не уда­лась. Ещё че­рез день и нам да­ли «от­бой!»: мы сня­лись с ох­ра­ня­е­мых объ­ек­тов, воз­вра­ти­лись на ба­зу и за­ня­ли кру­го­вую обо­ро­ну. «По­бе­ди­те­ли» не ре­ши­лись на штурм. На­ча­лись пе­ре­го­во­ры.

– В ко­неч­ном ито­ге сто­ро­ны при­шли к со­гла­ше­нию?

– Пред­ла­га­лись раз­ные ва­ри­ан­ты: пе­рей­ти на служ­бу во вну­т­рен­ние вой­ска, сдать ору­жие и уе­хать из Лат­вии в оди­ноч­ном по­ряд­ке… Или в со­ста­ве не­боль­ших групп в 30–40 че­ло­век слу­жить в дру­гих ме­с­тах: на­зы­ва­ли Со­чи, да­же Ку­бу… Но мы упёр­лись: пе­ре­дис­ло­ка­ция из Ри­ги толь­ко всем от­ря­дом. Бро­не­тех­ни­ку и ору­жие сда­дим, ког­да убе­дим­ся в бе­зо­пас­но­с­ти сво­их се­мей.

От мар­ша до аэ­ро­дро­ма в Пско­ве от­ка­за­лись: не ис­клю­ча­ли на­па­де­ний на ко­лон­ну в пу­ти. Вы­дви­ну­ли встреч­ное тре­бо­ва­ние: пер­вые са­мо­лё­ты с бой­ца­ми ОМО­На вы­ле­та­ют с во­ен­но­го аэ­ро­дро­ма в Ри­ге. И по­сле под­тверж­де­ния их бе­зо­пас­но­го при­зем­ле­ния стар­ту­ют ос­таль­ные. 26 ав­гу­с­та при­ни­ма­ю­щим нас пунк­том на­зва­ли Тю­мень.

– До это­го ты что-ни­будь знал об этом го­ро­де?

– В шко­ле я хо­ро­шо ус­пе­вал по ге­о­гра­фии и лег­ко по­ка­зал сво­им бой­цам Тю­мень на кар­те. Кро­ме то­го, нас за­ве­ря­ли (для то­го, на­вер­ное, что­бы по­бы­с­т­рее из­ба­вить­ся), что на­ше пре­бы­ва­ние в Тю­ме­ни – вре­мен­ное.

– Счи­та­ешь, что вас об­ма­ну­ли?

– По­ни­ма­ешь, мы фак­ти­че­с­ки ока­за­лись в ок­ру­же­нии. От нас тог­да все от­ка­за­лись: и ар­мия, и КГБ, и ком­пар­тия… Это, мол, всё ОМОН, а они ни при чём. А вый­ти из ок­ру­же­ния, как на вой­не, мож­но или еди­ным под­раз­де­ле­ни­ем с бо­ем, или раз­бе­жать­ся и про­са­чи­вать­ся че­рез вра­же­с­кие кор­до­ны в оди­ноч­ку. Те­бе из ис­то­рии Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны из­ве­ст­ны мно­го­чис­лен­ные при­ме­ры ок­ру­же­ний круп­ных со­еди­не­ний Крас­ной ар­мии…

– Тра­ге­дии це­лых фрон­тов: За­пад­но­го, Юго-За­пад­но­го… Ар­мий…

– Вот. А в на­шем слу­чае от­ряд чис­лен­но­с­тью мень­ше стрел­ко­вой ро­ты! Но мы со­хра­ни­ли един­ст­во и вы­рва­лись из ок­ру­же­ния. Я вы­ле­тел в Тю­мень по­след­ним са­мо­лё­том. По­сле то­го, как по­лу­чил по ра­дио со­об­ще­ние Млын­ни­ка о его бла­го­по­луч­ном при­зем­ле­нии (мо­биль­ных те­ле­фо­нов тог­да ещё не бы­ло). Вы­вез все лич­ные де­ла. Как они при­го­ди­лись при пе­ре­ат­те­с­та­ции лич­но­го со­ста­ва ОМО­На в Тю­ме­ни!

А виль­нюс­ский ОМОН стал вы­хо­дить из ок­ру­же­ния, кто как мо­жет. Всю до­ку­мен­та­цию унич­то­жи­ли. Де­вять бой­цов на двух ав­то­ма­ши­нах про­рва­лись к нам в Ри­гу. Мы их взя­ли с со­бой в Тю­мень. Но за­чис­лить в но­вый тю­мен­ский ОМОН без лич­ных дел не по­лу­чи­лось. По­это­му от­ряд из Виль­ню­са как бо­е­вая еди­ни­ца пе­ре­стал су­ще­ст­во­вать.

– Но ведь и в риж­ском ОМО­Не уже в Тю­ме­ни про­изо­шёл рас­кол. Ис­чез Млын­ник. Был аре­с­то­ван Сер­гей Пар­фе­нов – пред­ста­ви­те­ля­ми лат­вий­ской про­ку­ра­ту­ры при со­дей­ст­вии ра­бот­ни­ков МВД РСФСР. Часть бой­цов по­тя­ну­лась в При­дне­с­т­ро­вье… Те­бе, я знаю, то­же пред­ла­га­лось пе­ре­брать­ся в Ти­ра­с­поль. Обе­ща­ли долж­ность ко­ман­ди­ра при­дне­с­т­ров­ско­го ОМО­На. Не жа­ле­ешь, что от­ка­зал­ся от та­ко­го пред­ло­же­ния? Ведь те, кто го­во­рил с то­бой на эту те­му, воз­гла­ви­ли в не­при­знан­ной При­дне­с­т­ров­ской Мол­дав­ской Ре­с­пуб­ли­ке ор­га­ны гос­бе­зо­пас­но­с­ти и вну­т­рен­них дел.

– Стать на­ём­ни­ком, «ди­ким гу­сем»? Ме­ня, по мо­е­му ха­рак­те­ру, это не пре­ль­ща­ло. Я ро­дил­ся на Вол­ге, 16 лет про­жил в Ри­ге, 20 лет – в Тю­ме­ни, счи­таю её не без ос­но­ва­ния и гор­до­с­ти ещё од­ной сво­ей ма­лой ро­ди­ной. Она при­юти­ла в труд­ное вре­мя ме­ня, мою се­мью, мо­их бой­цов, их род­ных и близ­ких. Пре­дать её до­ве­рие я не мог. И не хо­тел. А то, что я и в Ри­ге, и в Тю­ме­ни, и в по­сле­ду­ю­щих ко­ман­ди­ров­ках на Се­вер­ном Кав­ка­зе дис­тан­ци­ро­вал­ся от по­ли­ти­че­с­ких ин­триг, воз­мож­но, спас­ло и ме­ня, и бой­цов от­ря­да.

– Но не всех?

– Не всех. К сожалению…

 

«В Чечне знали рижскую родословную тюменского ОМОНа»

 

– Мне рас­ска­за­ли, что осо­бен­но ос­т­ро ты пе­ре­жи­вал ги­бель в Аб­ха­зии Алек­сан­д­ра Бе­ля­ка.

– В Ри­ге мы жи­ли по со­сед­ст­ву. Он вы­рос на мо­их гла­зах. По­сле его служ­бы в мор­ских ча­с­тях по­гран­войск КГБ я оформ­лял его до­ку­мен­ты по за­чис­ле­нию в риж­ский ОМОН. Но от­го­во­рить в Тю­ме­ни от уволь­не­ния из от­ря­да не смог. Нуж­ных слов тог­да не на­шёл – до сих пор ви­ню се­бя за это. Млын­ник с его ав­то­ри­те­том «аф­ган­ца» был для мо­ло­дых ре­бят бо­лее убе­ди­те­лен. За­ду­рил им го­ло­ву.

Са­ша по­гиб, спа­сая в бою дру­го­го быв­ше­го омо­нов­ца – Аль­ф­ре­да За­ля­ло­ва – то­му взры­вом ми­ны ото­рва­ло но­ги… На по­хо­ро­нах Бе­ля­ка, де­ти ко­то­ро­го ос­та­лись си­ро­та­ми, я вы­ска­зал Млын­ни­ку один на один всё, что о нём ду­мал. По­сле это­го с ним не встре­чал­ся, ог­ра­ни­чи­ва­лись те­ле­фон­ны­ми звон­ка­ми на об­щие те­мы.

– Млын­ник не при­едет в Тю­мень на 20-ле­тие от­ря­да?

– Вряд ли. По слу­хам, его тя­же­ло ра­ни­ли ле­том 2008 го­да в Юж­ной Осе­тии. Как он там ока­зал­ся, и на чьей сто­ро­не – мне не­из­ве­ст­но.

– По­сле ис­чез­но­ве­ния Млын­ни­ка из Тю­ме­ни ты ос­тал­ся ко­ман­ди­ром от­ря­да, ко­то­рый с 1992 го­да уча­ст­ву­ет в контр­тер­ро­ри­с­ти­че­с­ких опе­ра­ци­ях на Се­вер­ном Кав­ка­зе.

– Сна­ча­ла Се­вер­ная Осе­тия и Ин­гу­ше­тия, а по­том Чеч­ня…

– Сколь­ко раз лич­но вы­ез­жал в этот ре­ги­он?

– 16 ко­ман­ди­ро­вок.

– Ме­ст­ное на­се­ле­ние и се­па­ра­ти­с­ты зна­ли риж­скую ро­до­слов­ную тю­мен­ско­го ОМО­На?

– Не­ве­ро­ят­но, но ук­реп­ле­нию на­ше­го ав­то­ри­те­та спо­соб­ст­во­ва­ло уча­с­тие в обес­пе­че­нии це­ло­ст­но­с­ти Со­вет­ско­го Со­ю­за тог­да, в ав­гу­с­те 1991 го­да в Лат­вии. Сво­е­об­раз­ная но­с­таль­гия по хо­ро­ше­му со­вет­ско­му про­шло­му сра­бо­та­ла. И уве­рен­ность, что мы с на­шим пе­чаль­ным опы­том не до­пу­с­тим на­ру­ше­ний, в от­ли­чие от дру­гих ОМО­Нов, за­ко­но­да­тель­ст­ва и ве­дом­ст­вен­ных ин­ст­рук­ций. Во вся­ком слу­чае, офи­ци­аль­ных пре­тен­зий от ор­га­нов вла­с­ти Че­чен­ской Ре­с­пуб­ли­ки, об­ще­ст­вен­ных ор­га­ни­за­ций и жи­те­лей к де­я­тель­но­с­ти тю­мен­ско­го ОМО­На не бы­ло.

– Ка­ко­вы по­те­ри от­ря­да за вре­мя его пре­бы­ва­ния на Се­вер­ном Кав­ка­зе?

– Двое уби­тых. 62 бой­ца по­лу­чи­ли ра­не­ния.

– Ко­ман­до­ва­ние объ­е­ди­нён­ной груп­пи­ров­ки фе­де­раль­ных сил на Се­вер­ном Кав­ка­зе по со­гла­со­ва­нию с ГУВД Тю­мен­ской об­ла­с­ти пред­став­ля­ло те­бя к зва­нию Ге­роя Рос­сии. Од­на­ко ин­стан­ции не под­дер­жа­ли это пред­став­ле­ние из-за тво­е­го риж­ско­го про­шло­го. Что­бы не нер­ви­ро­вать лиш­ний раз ру­ко­вод­ст­во Лат­вий­ской Ре­с­пуб­ли­ки. Ты знал об этом?

– До­га­ды­вал­ся. Тог­да звез­ду Ге­роя по­лу­чил Сер­гей Зяб­лов из че­ля­бин­ско­го ОМО­На, его штат­ная долж­ность – за­ме­с­ти­тель ко­ман­ди­ра от­ря­да по ты­ло­во­му обес­пе­че­нию, но в Чеч­не он воз­глав­лял ко­ман­ди­ро­ван­ную ту­да часть ОМО­На. Нас с ним пред­ста­ви­ли к зва­нию од­но­вре­мен­но. По­сле на­граж­де­ния ему бы­ло не­удоб­но об­щать­ся со мной. Тем бо­лее что его пе­ре­ста­ли на­прав­лять в Чеч­ню – бе­рег­ли…

Мне обид­но бы­ло боль­ше за сво­их бой­цов: их, по срав­не­нию со свер­ст­ни­ка­ми из дру­гих ОМО­Нов, ре­же на­граж­да­ли. Хо­тя боль­шин­ст­во не име­ло уже ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к служ­бе в Ри­ге.

– Сколь­ко «ри­жан» ос­та­лось в тю­мен­ском ОМО­Не? Сей­час его на­зы­ва­ют от­ря­дом осо­бо­го на­зна­че­ния – ООН.

– Трое. В их чис­ле – ко­ман­дир от­ря­да пол­ков­ник Олег Си­дор­чик. В Тю­мень он при­ле­тел сер­жан­том ми­ли­ции.

– Пе­ре­чис­лим твои го­су­дар­ст­вен­ные на­гра­ды. Ор­ден Му­же­ст­ва…

– Ме­да­ли 2-й и 1-й сте­пе­ни с ме­ча­ми ор­де­на «За за­слу­ги пе­ред Оте­че­ст­вом», «За ох­ра­ну об­ще­ст­вен­но­го по­ряд­ка»… Юби­лей­ные. Ве­дом­ст­вен­ные зна­ки…

– А пра­во не­сти до­став­лен­ное из Моск­вы в Тю­мень Зна­мя По­бе­ды в Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­не?

– Для ме­ня это са­мая вы­со­кая на­гра­да. Не по­ве­ришь, но ког­да мне ска­за­ли, что я вклю­чён в чис­ло кан­ди­да­тов-зна­ме­нос­цев, ус­нуть не мог – та­кое вол­не­ние!.. Знаю, твой отец во­е­вал, был тя­же­ло ра­нен, стал ин­ва­ли­дом. А мой по мо­ло­до­с­ти не ус­пел на вой­ну, он 1929 го­да рож­де­ния. Но дед про­пал без ве­с­ти в лет­нем ок­ру­же­нии 1942-го под Харь­ко­вом, о ко­то­ром ты ча­с­то пи­шешь.

– Ты про­нёс Зна­мя По­бе­ды…

– От зда­ния ГУВД по ули­це Ре­с­пуб­ли­ки до Веч­но­го ог­ня у му­зея. Мо­и­ми ас­си­с­тен­та­ми бы­ли омо­нов­цы – рус­ский и та­та­рин.

– С учё­том на­ци­о­наль­ной осо­бен­но­с­ти лич­но­го со­ста­ва от­ря­да?

– По­ни­ма­ешь, ОМОН, дей­ст­ви­тель­но, осо­бое под­раз­де­ле­ние. При же­ла­нии его мож­но ис­поль­зо­вать про­тив на­ро­да, хо­тя он дол­жен его за­щи­щать. Или столк­нуть меж­ду со­бой раз­ных по убеж­де­ни­ям омо­нов­цев.

– Ког­да от­ряд ухо­дил в ав­гу­с­те 91-го из Ри­ги, на его бро­не­тран­с­пор­тё­рах бы­ли над­пи­си: «Мы еще вер­нём­ся!» Дей­ст­ви­тель­но, на­де­я­лись на воз­вра­ще­ние?

– Тог­да, да, ве­ри­лось!

– А сей­час?

– Кое-кто в Лат­вии дол­го пу­гал де­тей риж­ским ОМО­Ном. Но эти де­ти по­вз­рос­ле­ли и всё по­ни­ма­ют. По­это­му и уго­лов­ное де­ло в от­но­ше­нии бой­цов от­ря­да че­рез де­сять лет пре­кра­ти­ли. Об­ви­нить нас в пре­ступ­ле­ни­ях про­тив че­ло­веч­но­с­ти не по­лу­чи­лось. Мы их, в от­ли­чие от спец­под­раз­де­ле­ний на Бал­ка­нах, не со­вер­ша­ли. Воз­вра­ще­ние омо­нов­цев в Ри­гу на БТРах ис­клю­че­но. А ту­ри­с­та­ми… воз­мож­но.

Александр ПЕТРУШИН,
г.ТЮМЕНЬ,