Архив : №36. 09.09.2011

Кто пишет вместо Марининой?

Зна­ме­ни­тая пи­са­тель­ни­ца на пре­зен­та­ции но­во­го де­тек­ти­ва рас­ска­за­ла, что уже дав­но не пи­шет кни­ги са­ма! Не­уже­ли она всё-та­ки за­ве­ла се­бе ли­те­ра­тур­но­го не­гра? Ма­ло то­го, к не­ко­то­рым се­ри­ям ше­с­то­го се­зо­на «Ка­мен­ской» она во­об­ще не име­ет ни­ка­ко­го от­но­ше­ния. За­то Алек­сан­д­ра Ма­ри­ни­на пе­ре­чи­ты­ва­ет клас­си­ку и счи­та­ет Гам­ле­та пре­не­при­ят­ней­шим пер­со­на­жем!

 

– С че­го на­чи­на­ет­ся ва­ша но­вая кни­га?

– Кни­га на­чи­на­ет­ся с го­ре­ст­ных раз­мы­ш­ле­ний под­пол­ков­ни­ка ми­ли­ции Сер­гея За­ру­би­на, из­ве­ст­но­го чи­та­те­лям по дру­гим де­тек­ти­вам с Ана­с­та­си­ей Ка­мен­ской, о том, что он не лю­бит ак­тё­ров. Он их бо­ит­ся. Де­ло в том, что ба­тюш­ка его, Кузь­ма Сер­ге­е­вич, лю­бил иг­рать в са­мо­де­я­тель­ном те­а­т­ре. Кро­ме то­го, он пил по-чёр­но­му. И ког­да ма­лень­кий Се­рё­жа – из­би­тый пья­ным от­цом – за­пла­кан­ный при­бе­гал к ма­те­ри, она ему го­во­ри­ла: «Сы­но­чек, наш па­па твор­че­с­кий че­ло­век, на­до к не­му твор­че­с­ки от­но­сить­ся». С ка­ким та­ким по­ни­ма­ни­ем на­до от­но­сить­ся, Се­рё­жа так и не по­нял, но за­пом­нил од­но: твор­че­с­кие лю­ди, ак­тё­ры – это су­ще­ст­ва, ко­то­рых по­нять ему не да­но ни­ког­да. И ког­да ему по­ру­ча­ют за­ни­мать­ся де­лом о по­ку­ше­нии на ху­до­же­ст­вен­но­го ру­ко­во­ди­те­ля и ди­рек­то­ра од­но­го из мос­ков­ских те­а­т­ров, он по­ни­ма­ет, что на­до ид­ти в те­атр со­би­рать ин­фор­ма­цию, и по­ни­ма­ет, что не мо­жет да­же пе­ре­сту­пить по­рог те­а­т­ра…

– Вы са­ми те­а­т­рал­ка?

– В мо­ём серд­це бы­ло ки­но с са­мо­го дет­ст­ва, это ни для ко­го не се­к­рет, по­то­му что я го­то­ви­ла се­бя к ка­рь­е­ре ки­но­кри­ти­ка-ки­но­ве­да. С те­а­т­ром я, к со­жа­ле­нию, ни­ког­да зна­ко­ма не бы­ла. Но так слу­чи­лось, что в Ба­ден-Ба­де­не я столк­ну­лась с Га­ли­ной Вол­чек, и мы ста­ли об­щать­ся. И тог­да я ска­за­ла сво­ей по­дру­ге, ко­то­рая по­мо­га­ет мне в ра­бо­те над кни­га­ми по­след­ние го­ды: «Слу­шай, у нас же есть Га­ли­на Бо­ри­сов­на, ес­ли мы при­ду­ма­ем ка­кую-то те­а­т­раль­ную ин­три­гу, то мы мо­жем по­про­сить­ся к ней в те­атр и уз­нать – как там всё ут­ро­е­но, как всё функ­ци­о­ни­ру­ет, и так да­лее». Эта мысль по­ка­за­лась нам пло­до­твор­ной. Це­лый год мы при­ду­мы­ва­ли ин­три­гу те­а­т­раль­но­го ро­ма­на, по­пут­но ра­бо­тая над дру­ги­ми кни­га­ми. Про­шёл год, мы сно­ва едем в Ба­ден-Ба­ден в пол­ной уве­рен­но­с­ти, что мы сно­ва бу­дем об­щать­ся с Га­ли­ной Бо­ри­сов­ной, и не срос­лось. То есть, она в Ба­ден-Ба­де­не бы­ла, я в Ба­ден-Ба­де­не бы­ла, а встре­чи не про­изо­ш­ло – не пе­ре­сек­лись на­ши пу­ти. И мы ста­ли ис­кать воз­мож­ность по­пасть в дру­гие те­а­т­ры. В Моск­ве у нас ни­че­го не по­лу­чи­лось. Мос­ков­ские те­а­т­раль­ные де­я­те­ли не жаж­да­ли при­от­кры­вать за­ве­су тайн над сво­им хра­мом и от­ве­чать на на­ши во­про­сы, но всё рав­но мы из по­ло­же­ния вы­шли.

На­шёл­ся ди­рек­тор Ни­же­го­род­ско­го те­а­т­ра Бо­рис Пе­т­ро­вич Ка­и­нов, и он на нас не по­жа­лел сво­е­го вре­ме­ни. Мы при­еха­ли в Ни­же­го­род­ский те­атр дра­мы, и Бо­рис Пе­т­ро­вич че­ты­ре дня нам по­свя­тил пол­но­стью. Он по­ка­зал нам всё: от трю­ма до ко­лос­ни­ков. Он раз­ре­шал нам всё – в том чис­ле по­сто­ять за спи­ной у по­мощ­ни­ка ре­жис­сё­ра во вре­мя спек­так­ля. Всё, что мы под­смо­т­ре­ли и ус­лы­ша­ли, во­шло в кни­гу.

Этот год, по­ка пи­сал­ся ро­ман, мы хо­ди­ли в те­атр два ра­за в не­де­лю как на ра­бо­ту. Мы пе­ре­смо­т­ре­ли ку­чу спек­так­лей, мы по­лу­чи­ли ог­ром­ное удо­воль­ст­вие. Толь­ко од­наж­ды мы уш­ли с пред­став­ле­ния по­сле пер­во­го дей­ст­вия – не по­то­му, что спек­такль был пло­хой, а по­то­му, что нам бы­ло скуч­но.

– А что это за по­дру­га, с ко­то­рой вы вме­с­те пи­ше­те кни­ги? В вы­ход­ных дан­ных она ни­как не ука­за­на. Не­уже­ли у вас по­явил­ся «ли­те­ра­тур­ный негр»?

– Раз­ве я по­хо­жа на ра­бо­вла­дель­ца? Мне по­мо­га­ет моя един­ст­вен­ная по­дру­га, с ко­то­рой мы дру­жим боль­ше трид­ца­ти лет уже. Зо­вут её Ири­на. Мы с ней вме­с­те учи­лись в од­ной груп­пе в уни­вер­си­те­те, за­кан­чи­ва­ли спе­ци­а­ли­за­цию «Уго­лов­ный про­цесс». Она, ко­неч­но, ху­день­кая, но мне не ка­жет­ся, что вы­гля­дит она за­му­чен­ной ра­бы­ней.

Есть та­кая кри­ми­на­ли­с­ти­че­с­кая клас­си­фи­ка­ция лю­дей на ви­зу­аль­щи­ков, ау­ди­аль­щи­ков и ки­не­сте­ти­ков. Так вот, я не ви­зу­аль­щик и не ки­не­сте­тик. Я – ау­ди­аль­щик. Я всю жизнь ра­бо­таю со сло­вом и на слух. Мо­жет быть, имен­но по­это­му я не мо­гу оце­нить кра­со­ту ка­д­ра, мне не нра­вит­ся фильм «Ти­та­ник». Я люб­лю сло­во, звук, очень люб­лю му­зы­ку. И мне нуж­но обя­за­тель­но всё про­го­ва­ри­вать и об­суж­дать. Гля­дя на соб­ст­вен­ные из­ло­жен­ные на бу­ма­ге мыс­ли, я не мо­гу над ни­ми под­нять­ся и кри­ти­че­с­ки их оце­нить. И при­выч­ка об­суж­дать с Ири­ной, про­го­ва­ри­вая, мыс­ли по по­во­ду бу­ду­щей кни­ги ро­ди­лась ещё в 1994-м го­ду. Это бы­ла кни­га «Ук­ра­ден­ный сон». Мы с ней по­еха­ли в пер­вый раз в жиз­ни от­ды­хать в Тур­цию. Это бы­ло как в раю ока­зать­ся, по­сле на­ше­го сов­ко­во­го сер­ви­са и гряз­но­го мо­ря. И на­хо­дясь в чу­дес­ной Тур­ции в пло­хонь­ком трёх­звёз­доч­ном оте­ле, я на­ча­ла ей рас­ска­зы­вать «Ук­ра­ден­ный сон» – до то­го ме­с­та, на ко­то­ром я как раз ос­та­но­ви­лась пи­сать. И она мне за­да­ёт со­вер­шен­но ло­гич­ный во­прос – а что даль­ше? А я не знаю, я даль­ше ещё не при­ду­ма­ла. «Так че­го ты си­дишь?» – ска­за­ла Ира. За­ста­ви­ла ме­ня при­ду­мы­вать даль­ше и ещё рас­ска­зы­вать. Хо­тя я от­не­ки­ва­лась дол­го. Она схо­ди­ла к пор­тье, по­про­си­ла у не­го бу­маж­ку. И мы втя­ну­лись в про­цесс. Она хо­ди­ла к пор­тье за бу­ма­гой – по­то­му что я стес­ня­лась, мы са­ди­лись на ве­ран­ду, за­ка­зы­ва­ли се­бе по ча­шеч­ке ко­фе, бра­ли руч­ку и на­чи­на­ли об­суж­дать – что и как даль­ше бу­дет.

С тех пор, ес­ли по­лу­ча­лось так, что мы с ней едем в от­пуск, и в это вре­мя у ме­ня кни­га на­хо­дит­ся в ста­дии об­ду­мы­ва­ния, я все­гда вслух ей рас­ска­зы­ваю – всё, что я при­ду­ма­ла, что у ме­ня уже свя­за­но или ещё не свя­за­но, она всё это очень вни­ма­тель­но слу­ша­ет, по­да­ёт от­вет­ные реп­ли­ки, за­да­ёт уточ­ня­ю­щие во­про­сы, ко­то­рые за­став­ля­ют ме­ня при­ду­мы­вать даль­ше. Каж­дый раз, при­ез­жая вме­с­те в от­пуск, мы по­ку­па­ли блок­нот и в нём ве­ли за­пи­си. И ког­да мне нуж­но бы­ло пе­ре­дох­нуть, сде­лать пе­ре­кур, я от­да­ва­ла блок­нот Ире и про­си­ла на­ри­со­вать кар­тин­ку. Она чи­та­ла, что я там на­пи­са­ла и ри­со­ва­ла ил­лю­с­т­ра­цию с под­пи­ся­ми. В кни­ге «Го­род­ской та­риф» есть та­кой пер­со­наж Ме­ле­на По­го­ди­на, ко­то­рую по­том уби­ли. Я за­пи­сы­ваю эпи­зод об об­на­ру­же­нии тру­па Ме­ле­ны в квар­ти­ре её лю­бов­ни­ка, бе­ру си­га­ре­ту, де­лаю пе­ре­кур, про­шу Иру на­ри­со­вать кар­тин­ку. Воз­вра­ща­юсь, бе­ру блок­нот и ви­жу кар­тин­ку, на ко­то­рой на­ри­со­ван труп и под­пись: «Ме­ле­на дох­лая. Од­на шту­ка». Вот так, рез­вясь и ве­се­лясь, мы на­ра­ба­ты­ва­ли опыт сов­ме­ст­но­го твор­че­ст­ва.

Шли го­ды, у ме­ня слу­чил­ся твор­че­с­кий кри­зис. Хо­тя ро­ман «Лич­ные мо­ти­вы» у ме­ня был на­пи­сан уже на 70%, я по­чув­ст­во­ва­ла, что я боль­ше не мо­гу, я по­те­ря­ла сме­лость, за­дор, ку­раж. Я пе­ре­ста­ла пи­сать во­об­ще и очень из-за это­го пе­ре­жи­ва­ла. Все мои близ­кие ме­ня под­дер­жи­ва­ли – и муж, и ли­те­ра­тур­ный агент, все ста­ра­лись об­лег­чить моё ду­шев­ное со­сто­я­ние. И я в кон­це кон­цов по­про­си­ла Иру пи­сать со мной вме­с­те. Мне ну­жен друг, то­ва­рищ, по­мощ­ник, под­пор­ка, под­мо­га. И Ири­на мне ска­за­ла: «Всё, что угод­но, хоть па­тро­ны под­но­сить. Ты толь­ко ска­жи, что мне де­лать, чтоб те­бе по­мочь». И я по­про­си­ла её со мной раз­го­ва­ри­вать. И мы раз­го­ва­ри­ва­ли, раз­го­ва­ри­ва­ли, раз­го­ва­ри­ва­ли, на­раз­го­ва­ри­ва­ли са­гу «Взгляд из веч­но­с­ти», ку­пи­ли блок­нот, ра­зо­рва­ли на ли­с­точ­ки и рас­пи­са­ли на каж­дом эпи­зо­ды – и опять па­у­за в год. Ле­жат рас­пи­сан­ные 144 эпи­зо­да, как сей­час по­мню. Са­дись – и пи­ши. Уже по­нят­на вся по­сле­до­ва­тель­ность со­бы­тий – всё про­го­во­ре­но – не мо­гу! И ещё год. При том, что уже все ки­ну­лись ме­ня под­дер­жи­вать – не мо­гу. Ни сло­ва, ни строч­ки. Ров­но год про­шёл. День в день с то­го мо­мен­та, как Ира со­гла­си­лась пи­сать со мной вме­с­те. И она за­ста­ви­ла ме­ня ку­пить те­т­рад­ку, по­ве­ла в бу­маж­ный ма­га­зин, ку­пи­ла мне те­т­рад­ку фор­ма­та А4 на 96 ли­с­тов, да­ла мне в ру­ки руч­ки и за­ста­ви­ла – хо­тя бы на­пи­сать од­но сло­во. Я дол­го не со­гла­ша­лась. Но всё-та­ки се­ла пи­сать – и оч­ну­лась, ког­да был на­пи­сан ко­лос­саль­ный ку­сок.

И я по­ня­ла, что всё воз­мож­но. С тех пор Ири­на всё вре­мя ря­дом со мной. Чи­с­то­вой текст я пи­шу сов­сем од­на, а всё, что ему пред­ше­ст­ву­ет, мы де­ла­ем вме­с­те – со­би­ра­ем ма­те­ри­ал, при­ду­мы­ва­ем пер­со­на­жей, их би­о­гра­фии, име­на, всё про­го­ва­ри­ва­ем. Это не ли­те­ра­тур­ная ра­бо­та. Ири­на – мой друг и по­мощ­ник.

– «А не за­мах­нуть­ся ли нам на Уи­ль­я­ма на­ше­го Шек­с­пи­ра?» – вы за­мах­ну­лись! Ка­кую роль Гам­лет иг­ра­ет в ва­шем про­из­ве­де­нии?

– Я – да­ма вдум­чи­вая, се­рь­ёз­ная, это при том, что лег­ко­мыс­лен­ная и ве­сё­лая. Ре­шив пи­сать кни­гу о те­а­т­ре, пер­вое, что я сде­ла­ла, это нор­маль­ны­ми, те­перь уже взрос­лы­ми, не школь­ны­ми гла­за­ми пе­ре­чи­тала Че­хо­ва и Шек­с­пи­ра, по­сколь­ку счи­таю, что ми­ро­вая дра­ма­тур­гия – это Че­хов и Шек­с­пир. Я от­нес­лась к это­му очень се­рь­ёз­но – мне нуж­но бы­ло понять, по­че­му это так лю­бят ста­вить. Про­чи­та­ла «Мак­бе­та», по­том взя­лась за «Гам­ле­та» – и чи­та­ла я его очень вни­ма­тель­но, с ка­ран­да­шом в ру­ках, де­лая на по­лях за­мет­ки, ка­кие-то за­ме­ча­ния… и тут я по­ни­маю, что с са­мо­го дет­ст­ва нам вдал­б­ли­ва­ют, что роль Гам­ле­та – ве­ли­чай­шая меч­та лю­бо­го ак­тё­ра. А я чи­таю и по­ни­маю, что ни­че­го хо­ро­ше­го в Гам­ле­те нет, что он про­сто чу­до­ви­ще, что ни од­но­го ум­но­го по­ступ­ка за всю пье­су не со­вер­шил, что он раз­дол­бай и раз­гиль­дяй. Ес­ли он в 30 лет ещё учит­ся в уни­вер­си­те­те, то, про­си­те ме­ня, че­му он там учит­ся? Ес­ли при этом он «ту­чен и оды­ш­лив», то ка­кой об­раз жиз­ни он ве­дёт? Я уже не го­во­рю о его со­вер­шен­но бе­зо­б­раз­ном по­ве­де­нии во вре­мя убий­ст­ва По­ло­ния: «Я от­та­щу по­даль­ше по­тро­ха». Это что за от­но­ше­ние к чу­жой смер­ти? При­чём, к смер­ти че­ло­ве­ка аб­со­лют­но не­ви­нов­но­го. Я по­ни­маю, ес­ли бы он Клав­дия на­звал по­тро­ха­ми – всё-та­ки он убий­ца па­пы, не­хо­ро­ший че­ло­век. Но По­ло­ний-то что сде­лал, кро­ме то­го, что он отец его лю­би­мой де­вуш­ки? Ве­дёт он се­бя омер­зи­тель­но на про­тя­же­нии всей пье­сы – и во­об­ще он очень не­при­ят­ный че­ло­век. Про­чи­та­ла. Ре­ши­ла, что я, на­вер­ное, ду­ра и ни­че­го не по­ни­маю. Про­чи­та­ла кри­ти­че­с­кие ста­тьи – Аник­с­та, ещё ко­го-то – с по­дроб­ным ана­ли­зом дра­ма­тур­гии об­ра­за Гам­ле­та. Пи­шут: «бо­рец с ми­ро­вым злом». Где он там бо­рец с ми­ро­вым злом? С ка­ким ми­ро­вым злом? Ни­че­го не на­шла. И мои «веч­ные ге­рои» рас­суж­да­ют на эту те­му.

Нель­зя поз­во­лять ми­фам за­би­вать те­бе го­ло­ву. Нуж­но по лю­бо­му по­во­ду со­став­лять своё соб­ст­вен­ное мне­ние, и ес­ли вам го­во­рят, что об­раз Гам­ле­та – это дра­ма­тур­ги­че­с­кая вер­ши­на, от­но­си­тесь к это­му кри­тич­но. По­верь­те, ес­ли вчи­та­тья в текст, Гам­лет – жут­ко не­при­ят­ный тип.

Та­кие же от­кры­тия ме­ня жда­ли, ког­да я чи­та­ла Че­хо­ва. Я на­ко­нец в 54 го­да в не­го влю­би­лась. Че­хо­ва про­хо­дят в шко­ле, что аб­со­лют­но не­пра­виль­но. Что мы мо­жем по­нять в шко­ле? Ни­че­го. И у ме­ня ос­та­лось с тех вре­мён стой­кое убеж­де­ние, что ни­че­го хо­ро­ше­го там нет. На­ко­нец, я по­ня­ла, что там есть. Боль­шое спа­си­бо идее это­го те­а­т­раль­но­го ро­ма­на, что я, на­ко­нец-то, вер­ну­лась к дра­ма­тур­гии Че­хо­ва.

– Не­дав­но вы­шли но­вые се­рии «Ка­мен­ской». Ка­кое уча­с­тие в съём­ках при­ни­ма­ли вы и нра­вит­ся ли вам то, что вы­хо­дит на эк­ран?

– Во­прос тя­жё­лый и боль­ной. Ког­да ко мне об­ра­ти­лась ВГТРК с по­же­ла­ни­ем сде­лать оче­ред­ные две­над­цать се­рий – ше­с­той се­зон «Ка­мен­ской», то вы­яс­ни­лось, что не­экра­ни­зи­ро­ван­ных де­тек­тив­ных кни­жек у ме­ня ос­та­лось все­го че­ты­ре. У ме­ня есть не­де­тек­тив­ные кни­ги, но они их не ус­т­ра­и­ва­ют. Один из де­тек­ти­вов – это «Го­род­ской та­риф» с Ка­мен­ской, две кни­ги «Пру­жи­на для мы­ше­лов­ки» и «За­ме­на объ­ек­та» – это де­тек­ти­вы без Ка­мен­ской, но с уча­ст­ко­вым До­ро­ши­ным, и дав­няя книж­ка 95-го го­да «Чёр­ный спи­сок». И мне пред­ло­жи­ли при­ду­мать, как в «Чёр­ный спи­сок» вве­с­ти Ка­мен­скую, как в кни­ге с До­ро­ши­ным вве­с­ти Ка­мен­скую, и при­ду­мать ещё две ис­то­рии в ви­де ко­рот­ко­го си­ноп­си­са о Ка­мен­ской, а они бу­ду пи­сать сце­на­рий. Я ска­за­ла, что «Чёр­ный спи­сок» я пе­ре­де­лы­вать не бу­ду – мне это скуч­но. «Пру­жи­ны для мы­ше­лов­ки» и «За­ме­ну объ­ек­та» – я го­то­ва на­пи­сать си­ноп­сис с уча­с­ти­ем Ка­мен­ской, и две ис­то­рии в ви­де си­ноп­си­са я при­ду­маю. Од­на из них – «Про­стая ком­би­на­ция», дру­гая – «Лич­ные мо­ти­вы». Все эти си­ноп­си­сы я сда­ла ВГТРК. Про­шли ме­ся­цы. Мне при­сла­ли сце­на­рии. Что-то ме­ня ус­т­ра­и­ва­ет, что-то – нет, всё как обыч­но. Но ког­да де­ло до­шло до «Чёр­но­го спи­с­ка», я на­ча­ла чи­тать и бро­си­ла, по­то­му что это на­столь­ко не моё, на­столь­ко это не при­су­ще мне, что я не смог­ла до­чи­тать. Взя­лась за «Лич­ные мо­ти­вы» и ах­ну­ла. Я ре­ши­ла, что про­изо­ш­ла ка­кая-то ошиб­ка, ка­кая-то пу­та­ни­ца, и мне по не­до­ра­зу­ме­нию при­сла­ли сце­на­рий дру­го­го се­ри­а­ла – ни од­но­го мо­е­го пер­со­на­жа, ни од­ной мо­ей мыс­ли, ни од­ной мо­ей сю­жет­ной ли­нии. Но вдруг я ви­жу Ка­мен­скую и по­ни­маю, что вро­де бы это «Ка­мен­ская». Зво­ню, спра­ши­ваю, по­лу­чаю от­вет: «Зна­е­те, Ма­ри­на Ана­то­ль­ев­на, си­ноп­сис «Лич­ных мо­ти­вов» ока­зал­ся для на­ше­го сце­на­ри­с­та на­столь­ко слож­ным, что сце­на­рист с ним не спра­вил­ся и при­ду­мал свою ис­то­рию». Как вам это нра­вит­ся? Он – Ма­ри­ни­на, по­ни­ма­е­те?  Про­дю­се­р ска­зал: «Ну что же де­лать? По «Лич­ным мо­ти­вам» они не мо­гут на­пи­сать – она слиш­ком слож­ная и мно­го­пла­но­вая, пу­с­кай бу­дет так?» И я со­гла­си­лась с од­ним за­ме­ча­ни­ем – на­пи­сать, что это «по мо­ти­вам», а не по про­из­ве­де­нию.

Вот и всё от­но­ше­ние, ко­то­рое я имею к это­му се­ри­а­лу. Ког­да его на­ча­ли по­ка­зы­вать, ме­ня не бы­ло в Моск­ве – пер­вые че­ты­ре се­рии я про­сто не мог­ла по­смо­т­реть, пя­тую се­рию бы­ла воз­мож­ность по­смо­т­реть, но по­сколь­ку я ви­де­ла рек­ла­му кон­крет­но этой се­рии «Чёр­ный спи­сок», я по­ня­ла, что смо­т­реть я его да­же под рас­ст­ре­лом не бу­ду. Ше­с­тую се­рию «Пру­жи­на для мы­ше­лов­ки» у ме­ня не по­лу­чи­лось по­смо­т­реть, по­то­му что у ме­ня бы­ла пре­зен­та­ция. По­это­му по се­ри­а­лу у ме­ня мне­ния нет.

– Кто-то ска­зал: «Сча­ст­ли­вая жен­щи­на не пи­шет книг. Сча­ст­ли­вая жен­щи­на го­то­вит вкус­ный ужин». Про­ком­мен­ти­руй­те, по­жа­луй­ста.

– Сча­ст­ли­вая жен­щи­на дей­ст­ви­тель­но го­то­вит вкус­ный ужин толь­ко в том слу­чае, ес­ли она уме­ет это де­лать. В том слу­чае, ес­ли она не уме­ет это­го де­лать, чем-то же ей нуж­но по­ра­до­вать лю­би­мо­го муж­чи­ну – и она пи­шет кни­ги!

Записала Любовь ГОРДЕЕВА