Архив : №42. 21.10.2011

«Моя мама – принцесса»

 К 50-летию Владимира Бацалёва

 

Мы по­зна­ко­ми­лись в 1993-м, на ВЛК. Так по­лу­чи­лось, что я силь­но опоз­дал к на­ча­лу за­ня­тий и при­ехал толь­ко 11 ок­тя­б­ря. Имен­но 11 ок­тя­б­ря впер­вые при­шёл в се­к­ре­тар­скую ВЛК и Во­ло­дя. Тог­да я ве­рил аб­со­лют­но во все ле­ген­ды Ли­тин­сти­ту­та и знал, что на ВЛК при­ни­ма­ют толь­ко чле­нов Со­ю­за пи­са­те­лей (сам-то я уж че­ты­ре го­да как), а по­то­му был чрез­вы­чай­но удив­лён, что это­го маль­чи­ка то­же от­че­го-то оформ­ля­ют в слу­ша­те­ли двух­го­дич­ных Выс­ших ли­те­ра­тур­ных кур­сов. Впро­чем, он про­из­во­дил впе­чат­ле­ние боль­шо­го ум­ни­цы, да ещё све­тя­ще­го­ся юмо­ром, да и во­об­ще ка­ко­го-то све­тя­ще­го­ся…

Поз­же я уз­нал, что в свои 32 го­да Ба­ца­лёв не толь­ко член СП, но и уже ус­пел по­тру­дить­ся глав­ным ре­дак­то­ром из­да­тель­ст­ва «Сто­ли­ца», и что до мо­мен­та ухо­да от­ту­да из­дал са­мую ин­те­рес­ную под­бор­ку книг и ав­то­ров, и что спи­с­ка не­из­дан­но­го, ко­то­рый был со­став­лен имен­но Во­ло­дей, его по­сле­до­ва­те­лям хва­тит ещё лет на пять, а то и боль­ше, по­то­му, соб­ст­вен­но, и рас­ста­лись. Зна­чит, по­ми­мо ин­тел­лек­та, на­пи­сан­но­го круп­ны­ми бук­ва­ми пря­мо на лбу, этот юный – со­гла­си­тесь, в то вре­мя очень юный! – член Со­ю­за пи­са­те­лей ещё и боль­шой эру­дит. А по­том от­кры­тия по­сы­па­лись на ме­ня по­то­ком: ока­за­лось, он при­ятель­ст­ву­ет с Пе­т­ром Па­ла­мар­чу­ком и Ми­ха­и­лом По­по­вым. Ему по­да­рил свою кни­гу Жи­ри­нов­ский. А с лю­би­мым мо­им по­этом Юри­ем По­ли­кар­по­ви­чем Куз­не­цо­вым так и во­об­ще ино­гда вме­с­те вод­ку пьют. А ком­па­нию им со­став­ля­ет Алек­сандр Се­гень!.. Так что же сам-то Ба­ца­лёв на­пи­сал и пи­шет?!

Про­вин­ци­аль­ная не­о­све­дом­лён­ность! Я как-то про­пу­с­тил за сво­и­ми пе­ре­ез­да­ми из Таш­кен­та в Ки­не­шму, а по­том за пе­ре­ст­рой­ка­ми куп­лен­но­го до­ма и по­сле­до­вав­шей аст­мой (этот дом ме­ня уби­вал: ал­лер­гия на до­маш­нюю пыль), что воз­ник­ло со­вер­шен­но но­вое по­ко­ле­ние пи­са­те­лей, не то что­бы «на­сту­пав­ших нам на пят­ки», а нас про­сто не за­ме­тив­ших! (Го­во­рю от­нюдь не о се­бе, а о мо­ём по­ко­ле­нии.) И на­чи­на­ли они по-дру­го­му, про­игно­ри­ро­вав и ме­та­ме­та­фо­ри­с­тов, и кур­ту­аз­ных ма­нь­е­ри­с­тов, и про­чих «ис­тов», ибо с пер­вых строк ста­ли про­сто пи­сать на­сто­я­щую, вне вся­ких «из­мов», ли­те­ра­ту­ру, ко­то­рую по­том С.М. Каз­на­че­ев на­зо­вёт «но­вым ре­а­лиз­мом», на­ме­рен­но от­ка­зав­шись от при­став­ки «нео», да­бы ни­кто не пу­тал с ки­не­ма­то­гра­фом Ита­лии. Ба­ца­лёв из этой пле­я­ды был са­мым та­лант­ли­вым и са­мым яр­ким. (Ин­те­рес­но, а с этим ут­верж­де­ни­ем сей­час го­тов кто-то по­спо­рить?..)

А к 1993 го­ду он уже на­пи­сал не толь­ко свой уди­ви­тель­ный ро­ман «Ке­гель­бан для без­ру­ких», но и не ме­нее уди­ви­тель­ный – без ду­ра­ков! – «Пер­вые га­до­с­ти». А на об­суж­де­ние в се­ми­на­ре Эрн­ста Ива­но­ви­ча Са­фо­но­ва он при­нёс рас­сказ «Су­ще­ст­во», опуб­ли­ко­ван­ный как раз в то вре­мя в «Мос­ков­ском ве­ст­ни­ке». И что это был за рас­сказ!..

Прав­да, в тот мо­мент ни­кто из нас не до­га­ды­вал­ся, что Во­ло­дя, Вла­ди­мир Вик­то­ро­вич от­дал на рас­тер­за­ние се­ми­на­ри­с­тов са­мый не­о­быч­ный, са­мый ми­с­ти­че­с­кий – это при том, что ми­с­ти­ки он не при­зна­вал – из сво­их мно­го­чис­лен­ных рас­ска­зов. Это был его «от­чёт» о соб­ст­вен­ной смер­ти, ко­то­рая со­сто­ит­ся в 1999-м… Он умер точ­но так, как его ге­рой: в ав­то­бу­се, край­не ти­хо для ок­ру­жа­ю­щих и, на­де­юсь, без­бо­лез­нен­но для се­бя са­мо­го. И един­ст­вен­ное, в чём раз­ни­ца меж­ду опи­сан­ной смер­тью и ре­аль­ной, – это что в рас­ска­зе бы­ло то ли ле­то, то ли на­ча­ло осе­ни, а в ре­а­ле – ко­нец но­я­б­ря и ди­кий для это­го вре­ме­ни мо­роз гра­ду­сов 20, не мень­ше, и ус­той­чи­вый снеж­ный по­кров. И тре­вож­ный зво­нок Алек­сан­д­ра Гна­ты­ши­на мне в 2 ча­са но­чи: «Ба­ца­лёв умер!..» – «Са­ша, пе­ре­стань врать…» – «…Мож­но ска­зать, у ме­ня на ру­ках…» – и мой от­вет, рас­те­рян­ный и оше­лом­лён­ный: «Мо­жет, за­снул?.. Ты же не врач, Гна­ты­шин…»

Да, Ба­ца­лё­ва не ста­ло 21 но­я­б­ря 1999 го­да, и в пу­с­том ав­то­бу­се с ним ос­тал­ся толь­ко Алек­сандр Ва­си­ль­е­вич Гна­ты­шин (он то­же ушёл че­рез пол­го­да, в 50 лет) и во­ди­тель…

А по­ка шёл 1993-й – на­ча­ло мо­ей с Во­ло­дей друж­бы. Это он на­учил ме­ня пеш­ком хо­дить по Моск­ве, по­ка­зав, что рас­сто­я­ния вну­т­ри Са­до­во­го коль­ца во­все не та­кие гро­мад­ные, как ка­жет­ся. Это он стре­ми­тель­но мчал­ся, а я со сво­ей одыш­кой кри­чал вос­лед: «Ку­да бе­жишь!..» Это он вы­го­ва­ри­вал мне за опоз­да­ние на две ми­ну­ты, а сам мог прий­ти че­рез час или во­все не прий­ти, сры­вая ком­мер­че­с­кие встре­чи (он то­же не умел и ни­ког­да бы не на­учил­ся за­ни­мать­ся биз­не­сом), поз­во­ляя се­бе та­кое. Это он по­зна­ко­мил ме­ня с луч­ши­ми че­бу­реч­ны­ми и той пив­ной на Пуш­кин­ской, где в те го­ды поч­ти все­гда мож­но бы­ло встре­тить зна­ме­ни­то­го «Аль­ти­с­та Да­ни­ло­ва», то есть Вла­ди­ми­ра Ор­ло­ва. Это он твер­дил: «Ты не уме­ешь пи­сать! Что­бы бы­ло хо­ро­шо, ставь на­ре­чие в ко­нец». Это он, про­ти­во­ре­ча сам се­бе, по­учал: «Брось лю­бую ком­мер­цию. Чем мо­жет за­ра­бо­тать пи­са­тель? Толь­ко пи­са­тель­ст­вом! Вот и пи­ши». И это он, ког­да я вер­нул­ся в Моск­ву в 1997-м, пред­ло­жил мне на­пи­сать на дво­их кни­гу «Тай­ны ар­хе­о­ло­гии». Я во­все не за­блуж­да­юсь, кто из нас дво­их при­чи­на то­го, что имен­но эта кни­га не толь­ко ста­ла «на­столь­ной» для пер­во­курс­ни­ков ис­то­ри­че­с­ко­го фа­куль­те­та МГУ, но и пе­ре­из­да­ёт­ся с 1998-го, ино­гда не­сколь­ко раз за год. Кста­ти ска­зать, на­ря­ду со вто­рой на­шей кни­гой «Тай­ны го­ро­дов-при­зра­ков». Прав­да, здесь с Во­ло­дей что-то про­изо­ш­ло, и моя фа­ми­лия на об­лож­ку не по­па­ла… Я не в пре­тен­зии. Хо­тя крив­лю ду­шой: имен­но это и ста­ло той при­чи­ной, по ко­то­рой уча­ст­во­вать в тре­ть­ей кни­ге я от­ка­зал­ся, а он оби­дел­ся. Од­на­ко уча­ст­во­вать всё же при­шлось – по прось­бе глав­но­го ре­дак­то­ра из­да­тель­ст­ва «Ве­че»: Во­ло­ди не ста­ло в суб­бо­ту, а уже во втор­ник он дол­жен был сдать го­то­вый текст тре­ть­ей кни­ги. Вме­с­те с его вдо­вой Ле­ной мы на­шли в его ком­пью­те­ре толь­ко её часть…

Я рас­ска­зал лишь об ис­то­ри­че­с­ких кни­гах, где не­о­спо­ри­мо пер­вен­ст­во Ба­ца­лё­ва: по пер­во­му об­ра­зо­ва­нию он был ар­хе­о­лог и сам не раз уча­ст­во­вал в рас­коп­ках, в том чис­ле в ран­ней юно­с­ти – в Егип­те… Но его ос­нов­ной, вер­нее, един­ст­вен­ной лю­бо­вью бы­ла Древ­няя Гре­ция. И это не го­лые сло­ва: в том же ком­пью­те­ре мы с Ле­ной об­на­ру­жи­ли не про­сто впол­не за­кон­чен­ный, а со­вер­шен­но за­кон­чен­ный пе­ред са­мой его смер­тью бле­с­тя­щий ис­то­ри­че­с­кий ро­ман «Ког­да взой­дут Ги­а­ды» – имен­но о Гре­ции, при­чём о Гре­ции до всех её гром­ких со­бы­тий, ког­да да­же до на­ча­ла взлё­та бы­ло ещё очень да­ле­ко: ро­ман о ле­ген­дар­ном мес­сен­ском вож­де Ари­с­то­ме­не, об его смер­тель­ных бит­вах со Спар­той и о по­бе­де по­след­ней, ко­то­рая ото­дви­ну­ла взлёт на не­сколь­ко сто­ле­тий…

Кри­тик Ири­на Ше­ве­лё­ва, то­же друг и по­чи­та­тель твор­че­ст­ва Во­ло­ди, не­сколь­ко лет на­зад (гор­жусь: не без мо­ей по­мо­щи) опуб­ли­ко­ва­ла ВЕСЬ этот ро­ман от­дель­ны­ми ча­с­тя­ми в жур­на­ле «Знак во­про­са» из­да­тель­ст­ва «Зна­ние». Не толь­ко честь ей и хва­ла, но и гро­мад­ное спа­си­бо от всех нас!

– А зна­ешь, – ска­за­ла она мне од­наж­ды, – ка­кой рас­сказ Ба­ца­лёв опуб­ли­ко­вал в сем­над­цать лет? – Она зна­ет его твор­че­ст­во луч­ше, чем я. – Рас­сказ на­зы­ва­ет­ся «Моя ма­ма – прин­цес­са». Это его пер­вая пуб­ли­ка­ция.

А я ведь мог бы до­га­дать­ся. Во­ло­дя ра­но по­те­рял от­ца и мать. По­то­му в его 13 лет стар­шая се­с­т­ра и взя­ла его с со­бой на рас­коп­ки: под­ро­ст­ка не с кем бы­ло ос­та­вить…

Я чи­тал мно­го про­зы Ба­ца­лё­ва. Но не удо­су­жил­ся, не на­шёл то­го, пер­во­го рас­ска­за.

За­то так яр­ко вре­зал­ся текст дру­го­го – то­го са­мо­го, что мы об­суж­да­ли в ок­тя­б­ре 1993-го, под на­зва­ни­ем «Су­ще­ст­во». И по­след­няя фра­за от­ту­да, ко­то­рую про­из­но­сит один из двух со­бе­сед­ни­ков над те­лом умер­ше­го ге­роя:

– Ты не врач, Ту­бу­бу­шев!

Что-то она мне всё вре­мя на­по­ми­на­ет – и ни­как не вспом­ню, что имен­но.

Александр ВАРАКИН