Архив : №48. 02.12.2011

Страх искоренил стыд

 По свидетельству современников, Борис Бухштаб вполне мог бы превзойти своего учителя Бориса Эйхенбаума. Но последователи чистого марксизма в литературоведении быстро его укоротили. Мастера широких обобщений, готового теоретика советские словоблуды задвинули в комментаторы слабейших стихов светоча русской демократии Николая Добролюбова.

 

Бо­рис Яков­ле­вич Бух­штаб ро­дил­ся 5 (по но­во­му сти­лю 18) де­ка­б­ря 1904 го­да в Пе­тер­бур­ге в се­мье вра­ча. «В 1914 го­ду, – со­об­щил он 20 фе­в­ра­ля 1945 го­да в сво­ей ав­то­био­гра­фии, – по­сту­пил в 3-ю Пе­т­ро­град­скую гим­на­зию. В 1919–1921 гг., сле­дуя за от­цом, в то вре­мя вра­чом Крас­ной ар­мии, учил­ся в Са­ра­то­ве и в Ста­в­ро­по­ле-Кав­каз­ском, где окон­чил сред­нюю шко­лу и по­сту­пил в Ста­в­ро­поль­ский ин­сти­тут на­род­но­го об­ра­зо­ва­ния в 1921 го­ду. В том же учеб­ном го­ду пе­ре­вёл­ся в Пе­т­ро­град­ский гос. уни­вер­си­тет».

В 1924 го­ду Бух­штаб окон­чил уни­вер­си­тет и че­рез ка­кое-то вре­мя на­чал пре­по­да­вать сна­ча­ла на гос­кур­сах тех­ни­ки ре­чи, а по­том на выс­ших кур­сах ис­кус­ст­во­зна­ния. Со­вре­мен­ни­ки не без ос­но­ва­ния счи­та­ли его, а так­же Ли­дию Гинз­бург глав­ны­ми по­сле­до­ва­те­ля­ми ос­но­во­по­лож­ни­ков шко­лы рус­ско­го фор­ма­лиз­ма В.Жир­мун­с­ко­го и Б.Эй­хен­ба­у­ма. «За эти­ми мо­гу­чи­ми ры­ца­ря­ми фор­ма­лиз­ма, про­слав­лен­ны­ми в тур­нир­ных бо­ях с крас­ны­ми ко­ман­ди­ра­ми марк­сист­ско-ле­нин­ско­го ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ния, – вспо­ми­нал кри­тик Сер­гей Ма­ла­хов, – сто­я­ли мо­ло­дые фор­ма­ли­с­ты – Б.Я. Бух­штаб, Л.Я. Гинз­бург и дру­гие, го­то­вые во­вре­мя сме­нить сво­е­му сю­зе­ре­ну сло­мав­ше­е­ся в стыч­ке ко­пьё или пу­с­тить из-за его спи­ны от­рав­лен­ную стре­лу в по­беж­да­ю­ще­го про­тив­ни­ка».

Боль­шую часть вре­ме­ни у Бух­шта­ба тог­да за­ни­ма­ли раз­го­во­ры о по­эзии. В бе­се­дах с Гинз­бург он под­чёр­ки­вал: «Смо­ло­ду мы унас­ле­до­ва­ли от фу­ту­ри­с­тов бес­смыс­лен­ное вос­при­я­тие сти­хов. Смысл для нас ре­зуль­та­ти­вен; он с лёг­ко­с­тью рож­да­ет­ся из лю­бо­го со­че­та­ния лю­бых слов; от­сут­ст­вие же смыс­ла, то есть се­ман­ти­че­с­кий пе­ре­рыв, про­стое не­по­ни­ма­ние сло­ва про­хо­дит не­за­ме­чен­ным». Гинз­бург по­том до­ба­ви­ла: «За­ня­тия Па­с­тер­на­ком по­ста­ви­ли Бю­ро пе­ред не­об­хо­ди­мо­с­тью по­кон­чить с этой не­до­ста­точ­но­с­тью».

Как и не­ко­то­рые дру­гие от­цы-ос­но­ва­те­ли шко­лы ле­нин­град­ско­го фор­ма­лиз­ма, Бух­штаб не чу­рал­ся и ис­то­ри­че­с­кой бел­ле­т­ри­с­ти­ки. В чём-то под­ра­жая Юрию Ты­ня­но­ву, он в 1927 го­ду из­дал свою пер­вую ис­то­ри­че­с­кую по­весть «Ге­рой под­по­лья».

Но воль­ни­ца про­дол­жа­лась не­дол­го. В том же 1927 го­ду Бух­штаб за что-то был аре­с­то­ван. Ли­дия Гинз­бург уже на скло­не лет вспо­ми­на­ла, как ей «по­зво­ни­ла вдруг мать Бух­шта­ба, рас­те­рян­ная, что­бы ска­зать, что его аре­с­то­ва­ли. По­мню, что ос­нов­ным мо­им чув­ст­вом бы­ло тог­да удив­ле­ние – до не­воз­мож­но­с­ти по­ве­рить. Как это так?» (Л.Гинз­бург. За­пис­ные книж­ки. Вос­по­ми­на­ния. Эс­се. СПб., 2002).

Под аре­с­том Бух­штаб на­хо­дил­ся не очень дол­го. Но что-то по­сле это­го у не­го над­ло­ми­лось. Он уже не был та­ким сме­лым и бес­ст­раш­ным.

Впос­лед­ст­вии Бух­штаб свя­зал свою судь­бу с Го­су­дар­ст­вен­ной пуб­лич­ной биб­ли­о­те­кой име­ни М.Е. Сал­ты­ко­ва-Ще­д­ри­на. Но ко­мис­са­ры от ли­те­ра­ту­ры ему уже не до­ве­ря­ли. Тот же Ма­ла­хов, по вос­по­ми­на­ни­ям Гинз­бург, в 1931 го­ду за­ме­тил сво­им кол­ле­гам: «Есть ещё Бух­штаб и Гинз­бург, ко­то­рых ни­ку­да не пу­с­ка­ют, но на­до сле­дить вни­ма­тель­но, как бы ку­да-ни­будь не про­ник­ли». На­до ли го­во­рить, что бди­тель­ность ко­мис­са­ров по­сле это­го бы­ла ут­ро­е­на. Цен­зу­ра тут же по­тре­бо­ва­ла изъ­ять из биб­ли­о­те­ки сбор­ник «Дет­ская ли­те­ра­ту­ра» толь­ко по­то­му, что в нём ока­за­лась ста­тья Бух­шта­ба «Сти­хи для де­тей», в ко­то­рой да­ва­лась вы­со­кая оцен­ка сти­хов обэ­ри­у­тов – Харм­са, Олей­ни­ко­ва и Вве­ден­ско­го.

По­пав под по­до­зре­ние, Бух­штаб по­том ещё дол­го не мог за­щи­тить­ся. Его кан­ди­дат­скую дис­сер­та­цию одо­б­ри­ли в Ле­нин­град­ском уни­вер­си­те­те лишь в 1938 го­ду.

Пе­ред вой­ной Бух­штаб со­ста­вил и от­ком­мен­ти­ро­вал ше­с­той том для пол­но­го со­бра­ния со­чи­не­ний До­б­ро­лю­бо­ва. Он вклю­чил в это из­да­ние сти­хи кри­ти­ка, рас­ска­зы и его днев­ник. Ког­да кни­га вы­шла, учё­ный по­да­рил её Ан­не Ах­ма­то­вой. «Бух­штаб при­слал мне До­б­ро­лю­бо­ва, – ска­за­ла по­том Ах­ма­то­ва Ли­дии Чу­ков­ской. – Я про­чла весь том, от до­с­ки до до­с­ки. Ка­кие сти­хи пло­хие! Сло­ва точ­но сли­па­ют­ся в строч­ке». Чу­ков­ская по­ин­те­ре­со­ва­лась: «А при­ме­ча­ния Бух­шта­ба хо­ро­ши, до­б­ро­со­ве­ст­ны?» «Да, очень, – от­ве­ти­ла Ах­ма­то­ва. – Слиш­ком да­же до­б­ро­со­ве­ст­ны… По­ду­май­те толь­ко – ну за­чем при­во­дить раз­но­чте­ния та­ких пло­хих сти­хов?»

Ког­да на­ча­лась вой­на, Бух­штаб был эва­ку­и­ро­ван в Омск, где об­сто­я­тель­ст­ва по­бу­ди­ли его за­нять­ся так­же твор­че­ст­вом си­бир­ских по­этов.

Поз­же Бух­штаб про­дол­жил за­ня­тия рус­ской ли­те­ра­ту­рой де­вят­над­ца­то­го ве­ка. Од­на­ко на­чаль­ст­во хо­те­ло, что­бы он не из­бе­гал и со­вре­мен­ных тем. Ле­том 1952 го­да се­к­ре­та­ри­ат Ле­нин­град­ской пи­са­тель­ской ор­га­ни­за­ции, под­пи­сы­вая ему твор­че­с­кую ха­рак­те­ри­с­ти­ку, как раз осо­бен­но силь­но по­пе­нял учё­но­му за иг­но­ри­ро­ва­ние во­про­сов со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры (при этом ли­те­ра­тур­ные ге­не­ра­лы в оче­ред­ной раз на­пом­ни­ли: «В 30-х го­дах ме­то­до­ло­ги­че­с­кие ус­та­нов­ки ра­бот Б.Я. Бух­шта­ба бы­ли близ­ки к фор­ма­ли­с­ти­че­с­ким»).

Од­но вре­мя Бух­штаб на хлеб за­ра­ба­ты­вал в ос­нов­ном ком­мен­ти­ро­ва­ни­ем рус­ской клас­си­ки. Он, в ча­ст­но­с­ти, в 1957 го­ду под­го­то­вил для Боль­шой се­рии «Биб­ли­о­те­ки по­эта» том со сти­ха­ми Тют­че­ва. Но у Ах­ма­то­вой его ком­мен­та­рии вновь вы­зва­ли лишь до­са­ду. «Её, – как сви­де­тель­ст­во­ва­ла в сво­их днев­ни­ках Ли­дия Чу­ков­ская, – рас­сер­ди­ла од­на стра­ни­ца Бух­шта­ба, по­свя­щён­ная смер­ти. Она про­чи­та­ла мне эту стра­ни­цу вслух – ти­хим, ров­ным го­ло­сом, а по­том за­го­во­ри­ла гром­ко, бур­но.

– Ос­кор­б­ле­ние па­мя­ти ве­ли­ко­го по­эта. Вы по­ду­май­те толь­ко: у че­ло­ве­ка удар, два уда­ра, он тя­же­ло боль­ной, уми­ра­ю­щий. Иди­от­ка дочь пи­шет, что отец по­те­рял го­ло­ву от стра­с­ти к ка­кой-то да­ме, – это меж­ду дву­мя-то уда­ра­ми! – и Бух­штаб ци­ти­ру­ет её пись­мо! Дочь поз­во­ля­ет се­бе пи­сать гнус­ные сло­ва об уми­ра­ю­щем от­це, а ми­лый, тон­кий, ум­ный Бо­рис Яков­ле­вич, не сморг­нув, по­вто­ря­ет на стра­ни­це о смер­ти по­эта эти ко­щун­ст­вен­ные стро­ки».

Ах­ма­то­ва не уч­ла, что Бух­штаб со вре­ме­нем силь­но из­ме­нил­ся. Ну а под ко­нец жиз­ни он во­об­ще опу­с­тил­ся до ли­зо­блюд­ст­ва. Гинз­бург воз­му­ща­лась: «Вы­сту­пая на со­зван­ной в ин­сти­ту­те кон­фе­рен­ции для ка­но­ни­за­ции ху­до­же­ст­вен­ной про­зы Бреж­не­ва, Б. [Бух­штаб. – В.О.] срав­ни­вал эту про­зу с пуш­кин­ской. Это в чи­с­том ви­де дей­ст­вие со­ци­аль­ных ме­ха­низ­мов. Он знал, что ака­де­ми­ком его всё рав­но не сде­ла­ют, что, с дру­гой сто­ро­ны, ему ре­ши­тель­но ни­что не уг­ро­жа­ет, ес­ли он не срав­нит Бреж­не­ва с Пуш­ки­ным и да­же ес­ли во­об­ще от­ка­жет­ся вы­сту­пать. Что на этом де­ле он не вы­иг­ра­ет и не по­те­ря­ет. Что же оно та­кое? – толь­ко ста­лин­ских вре­мён при­выч­ка к бес­стыд­ст­ву. Страх ис­ко­ре­нил стыд. Лю­ди без за­щит­ных по­кро­вов, го­лые – и ни­кто ни­ко­го не сты­дит­ся».

Умер Бух­штаб 17 сен­тя­б­ря 1985 го­да.

Вячеслав ОГРЫЗКО