Архив : №52. 23.12.2011

Литература в ожидании энергии масс

Лит­со­бы­тие го­да – нефть. Вер­нее, во­про­сы о че­хар­де и не­по­нят­ках во­круг глав­но­го на­ци­о­наль­но­го до­сто­я­ния, ко­то­рые за­дал За­хар При­ле­пин на из­ве­ст­ной встре­че Пу­ти­на с ли­те­ра­то­ра­ми. Ли­те­ра­ту­ра долж­на втор­гать­ся в жизнь, ид­ти с ней бок о бок, а не пре­бы­вать в ка­кой-то осо­бой ре­зер­ва­ции по ти­пу «фоль­к­лор­ной де­рев­ни», где ша­с­та­ют ря­же­ные чу­да­ки. По­том при­мер­но че­рез ме­сяц бы­ла ещё од­на встре­ча пре­мье­ра, на этот раз с со­труд­ни­ка­ми Ло­мо­но­сов­ско­го об­ще­ст­вен­но­го фон­да в Ар­хан­гель­ске, хоть они и не пи­са­те­ли, но раз­го­вор шёл то­же очень «ли­те­ра­тур­но». Там го­во­ри­ли не о неф­ти, край­не со­дер­жа­тель­ная бе­се­да бы­ла о ку­ле­бя­ках:

 

«Реп­ли­ка: Пи­рог-то ешь­те, Вла­ди­мир Вла­ди­ми­ро­вич.

Реп­ли­ка: Мо­рош­ка.

В.В. Пу­тин: А вы что си­ди­те?

Реп­ли­ка: Мы уже триж­ды чай по­пи­ли. Мы очень ра­ды, что дож­да­лись.

Реп­ли­ка: Это ку­ле­бя­ки с пал­ту­сом.

Реп­ли­ка: Это с пал­ту­сом на­сто­я­щим – хо­ро­шие ку­ле­бяч­ки, вкус­ные.

Реп­ли­ка: С со­бой в са­мо­лёт.

Реп­ли­ка: За­вер­нуть пи­рог мож­но с со­бой.

В.В. Пу­тин: Я пи­рог уже.

Реп­ли­ка: А ку­ле­бя­ки мож­но?

В.В. Пу­тин: А ку­ле­бя­ки мож­но.

Реп­ли­ка: Вла­ди­мир Вла­ди­ми­ро­вич, мы Вам по­том по­ш­лём с кем-ни­будь, лад­но?»

 

Это я из сте­но­грам­мы с офи­ци­аль­но­го сай­та пра­ви­тель­ст­ва стра­ны взял. Для че­го при­во­жу? А по­то­му что в са­мом на­ча­ле го­да на сво­ём ра­бо­чем сто­ле ком­пью­те­ра файл за­вёл под за­го­лов­ком «Смерть ре­а­лиз­ма». Ро­ман Сен­чин о его убы­ва­нии го­во­рил. От­лич­ный рок-му­зы­кант и ав­тор ро­ма­на «Сер­жант Пеп­пер, жи­вы твои сы­но­вья» Ва­дим Де­ми­дов до­ка­зы­вал мне, что «но­вый ре­а­лизм в се­го­дняш­нем из­во­де пе­ре­те­чёт в но­вую ми­фо­ло­гию». Вот и са­ма ре­аль­ность у нас ста­ла всё боль­ше за­пол­нять­ся неф­тью и ку­ле­бя­ка­ми с пал­ту­сом, ста­но­вит­ся фан­та­с­ма­го­рич­ной, и вро­де как опи­са­ние её ре­а­ли­с­тич­ны­ми об­ра­за­ми ни­че­го не даст. Од­на­ко файл с та­ким из­лиш­не бро­с­ким на­зва­ни­ем ни­как не раз­вил­ся, ту­да я толь­ко ско­пи­ро­вал до­во­ды Ва­ди­ма Де­ми­до­ва, к ко­то­рым, мо­жет быть, ещё вер­нусь.

На са­мом де­ле во­оду­ше­ви­ло при­суж­де­ние в мае то­му же При­ле­пи­ну пре­мии де­ся­ти­ле­тия «Су­пер­нац­бест». Здесь ва­жен сим­во­лизм это­го со­бы­тия. Это был не толь­ко знак при­зна­ния по­ко­лен­че­с­ко­го про­ры­ва, ко­то­рый был со­вер­шён си­ла­ми мно­гих. Но и по­ка­за­тель, что ре­аль­ное, на­сто­я­щее, ис­крен­нее, со­вре­мен­ное – вот он, пульс ли­те­ра­тур­ной жиз­ни, из­бав­лен­ный от про­наф­та­ли­нен­но­го по­еден­но­го мо­лью скар­ба. О ка­ком уж тут убы­ва­нии ре­а­лиз­ма мож­но го­во­рить, ког­да он и есть рус­ская ли­те­ра­ту­ра, путь ко­то­рой в мир на­чи­нал­ся ещё с мо­на­с­тыр­ской ке­льи, с цер­ков­но­го ам­во­на. Тог­да в Моск­ве при вы­бо­ре ла­у­ре­а­та пре­мии «Су­пер­нац­бест» член жю­ри Ири­на Ха­ка­ма­да от­ме­ти­ла, что ей на­до­ело бес­ко­неч­ное ко­вы­ря­ние в про­шлом, в ис­то­рии, и она го­ло­су­ет за ре­аль­ную жизнь, за на­сто­я­щие ис­крен­ние че­ло­ве­че­с­кие вза­и­мо­от­но­ше­ния.

Имен­но это­го мно­гим и не хва­та­ет в ли­те­ра­ту­ре: ре­аль­но­го сло­ва о ре­аль­ной жиз­ни. Пусть не па­с­тыр­ско­го по­сла­ния, до ко­то­ро­го ещё не до­рос­ли, а «чёр­но­го хле­ба», «про­стых и гру­бых тем», «на­род­ни­че­ст­ва» в ин­тер­пре­та­ции Сер­гея Шар­гу­но­ва. Для это­го ей нуж­но вновь раз­вер­нуть го­го­лев­скую «ши­нель». Вновь, как в XIX ве­ке, по­сле от­но­си­тель­но­го клас­си­ци­с­ти­че­с­ко­го иг­но­ра, вве­с­ти в плоть тек­с­та те­мы, ге­ро­ев, сти­ли­с­ти­ку, ка­жу­щу­ю­ся низ­мен­ной и не­до­стой­ной вы­со­ко­го шти­ля. Ина­че пой­дёт вы­рож­де­ние, по­льёт­ся круж­ко­вая ли­те­ра­тур­щи­на, по­сы­пят­ся на го­ло­ву луч­шие ро­ма­ны го­да в цве­точ­но-кре­с­то­вом клю­че с про­дол­же­ни­ем. Ли­те­ра­ту­ра пре­вра­тит­ся в лич­ное ва­ре­во до­мо­ро­щен­ных тай­но­вид­цев и ми­с­та­го­гов или что-то чу­дес­ное, но да­лё­кое от масс по ти­пу ба­ле­та.

У ме­ня нет ни­ка­ко­го со­мне­ния, что в раз­диф­фе­рен­ци­ро­ван­ном об­ще­ст­ве ли­те­ра­ту­ра долж­на взять на се­бя объ­е­ди­ни­тель­ные функ­ции, вы­ст­ра­и­вать об­ще­ст­вен­ную го­ри­зон­таль, фор­му­ли­ро­вать об­щее де­ло, на­пол­нить об­ще­ст­во иде­я­ми. Не­да­ром в по­след­нее вре­мя всё боль­ше раз­да­ёт­ся го­ло­сов о не­об­хо­ди­мо­с­ти вве­де­ния в ху­до­же­ст­вен­ное про­из­ве­де­ние че­ло­ве­ка тру­да. Это сле­ду­ет по­ни­мать не как ре­а­ни­ма­цию про­из­вод­ст­вен­но­го ро­ма­на. Че­ло­век тру­да – че­ло­век де­ла, на­хо­дя­щий­ся в по­ис­ках жиз­нен­но­го це­ле­по­ла­га­ния, ко­то­рое оты­с­ки­ва­ет­ся не в ви­ти­е­ва­то-сти­ли­с­ти­че­с­кой эзо­те­ри­ке, а в «чёр­ном хле­бе», ко­то­рый мо­жет на­чать со­би­ра­ние зе­мель, на­ро­дов, ко­то­рый не раз­де­ля­ет, по­то­му как в нём не­че­го де­лить.

Про­бле­ма раз­дроб­лен­но­с­ти об­ще­ст­ва и ха­о­са в че­ло­ве­ке во мно­гом про­ис­хо­дит из то­го, что у не­го нет де­ла. На­сто­я­щее – шат­ко, и его не­об­хо­ди­мо ско­рее пе­ре­жить с ми­ни­маль­ны­ми по­те­ря­ми, бу­ду­щее – пу­га­ет и прак­ти­че­с­ки не вос­при­ни­ма­ет­ся, ес­ли, ко­неч­но, не мыс­лить его по да­там Олим­пи­ад и Куб­ков ми­ра по фут­бо­лу. Един­ст­вен­ная ре­аль­ность – про­шлое, к то­му же его все­гда мож­но по­до­гнать под свой раз­мер и вкус, как в хо­ро­шем ате­лье. Вот и суб­ли­ми­ру­ет о про­шлом об­ще­ст­во, и каж­дый че­ло­век по от­дель­но­с­ти, си­дя в сво­ей лич­ной но­ре. Так и фор­ми­ру­ет­ся об­ще­ст­во, ре­лак­си­ру­ю­щее про­шлым и прак­ти­че­с­ки им­по­тент­ное в на­сто­я­щем, до­воль­ст­ву­ю­ще­е­ся ком­му­ни­ка­ци­ей с те­ле­ви­зо­ром или ком­пью­те­ром.

По­ка­за­тель­но, что по­сле ре­а­ли­с­тич­ной кар­ти­ны схож­де­ния во ад со­ци­у­ма, с до­с­ко­наль­но­го рас­пи­са­ния симп­то­мов бо­лез­ни де­рев­ни Ел­ты­ше­вых – сим­во­ла но­вей­шей ис­то­рии стра­ны, ли­те­ра­ту­ра об­ра­ти­лась к опи­са­нию вну­т­рен­не­го че­ло­ве­ка, к тай­ни­кам и за­ко­ул­кам его ду­ши. При­чём эта вну­т­рен­няя ат­мо­сфе­ра ока­за­лась ча­с­то под­вла­ст­ной ин­фер­наль­но­му, тём­но­му, как и де­рев­ня Сен­чи­на, уби­ва­ю­щая всё жи­вое.

За­хар При­ле­пин пи­шет свою «Чёр­ную обе­зь­я­ну» – осо­бую фик­са­цию па­де­ния че­ло­ве­ка в сква­жи­ну с со­от­вет­ст­ву­ю­щим эхом кри­ка от­ча­я­ния. У его ге­роя нет име­ни. Он – во­пло­щён­ная пу­с­то­та, пу­с­тое ме­с­то, тень, го­го­лев­ское «ни то, ни сё». Он не спо­со­бен ни на что, кро­ме ме­та­ний и ха­о­ти­че­с­ко­го бе­га. Схо­жую по­пыт­ку по­ка­зать об­раз тём­но­го че­ло­ве­ка, та­ко­го же мел­ко­го бе­са, сдав­лен­но­го об­сто­я­тель­ст­ва­ми и со­ци­у­мом, пред­при­ни­ма­ет и про­за­ик с Ук­ра­и­ны Пла­тон Бе­се­дин в сво­ей кни­ге «Кни­га Гре­ха», ко­то­рая уви­дит свет в 2012 го­ду.

С дру­гой сто­ро­ны, – ро­ман Оль­ги Слав­ни­ко­вой «Лёг­кая го­ло­ва» о про­ти­во­сто­я­нии сред­не­ста­ти­с­ти­че­с­кой лич­но­с­ти го­су­дар­ст­ву, лич­но­го и об­ще­го. Про­ти­во­сто­я­нии не ге­ро­и­че­с­ком, а, ско­рее, ес­те­ст­вен­ном. Глав­но­му ге­рою Мак­си­му Т. Ер­ма­ко­ву со­труд­ни­ки го­су­дар­ст­вен­но­го осо­бо­го от­де­ла по со­ци­аль­но­му про­гно­зи­ро­ва­нию вру­чи­ли пи­с­то­лет и пред­ло­жи­ли за­ст­ре­лить­ся, ина­че мир по­гру­зит­ся в ха­ос. Этот ха­ос, со­про­тив­ле­ние си­с­те­ме есть в го­ло­вах мно­гих, вот по­это­му гос­ма­ши­на, при­кры­ва­ясь ин­те­ре­са­ми об­ще­го, да­ёт ему са­мо­убий­ст­вен­ные по­ру­че­ния. Сер­гей Шар­гу­нов в од­ном из не­дав­них ин­тер­вью за­явил, что пи­шет ро­ман о 93-м го­де, об этом пе­ре­лом­ном для стра­ны вре­ме­ни с точ­ки зре­ния про­сто­го че­ло­ве­ка. Имен­но тог­да ему да­ли по­нять, что эй­фо­рии воль­но­с­ти са­мо­управ­ле­ния и лич­ной са­мо­стий­но­с­ти при­шёл ко­нец. Этот про­стой че­ло­век боль­ше не субъ­ект го­су­прав­ле­ния, пе­ре­стал яв­лять­ся важ­ной об­ще­ст­вен­ной стра­той. Сей­час он, как, впро­чем, и на­род, ис­клю­чён из по­ли­ти­ки, ли­шён воз­мож­но­с­ти вли­я­ть на при­ня­тие ре­ше­ний. Его функ­ции све­лись к анек­до­тич­но­му: со­зда­вать мас­сов­ку на ток-шоу, про­из­во­дить за­ка­д­ро­вый смех, слу­жить объ­ек­том для юмо­ри­с­ти­че­с­ких шоу и раз в че­ты­ре го­да под­хо­дить к из­би­ра­тель­ной ур­не.

Ли­те­ра­ту­ра все­гда оп­по­зи­ци­он­на вла­с­ти, но она не яв­ля­ет­ся оп­по­зи­ци­ей, по­то­му как вне её вер­ти­ка­ли, её си­с­те­мы ко­ор­ди­нат, она с че­ло­ве­ком. Её за­да­ча дать об­ще­ст­ву про­ти­во­ве­сы вла­с­ти и на­учить­ся ею уп­рав­лять. По­это­му, взяв во гла­ву уг­ла кон­крет­но­го ча­ст­но­го че­ло­ве­ка, ли­те­ра­ту­ра долж­на со­зи­дать и вы­ст­ра­и­вать из них го­ри­зон­таль­ные со­ци­аль­ные от­но­ше­ния, ина­че раз­го­вор мо­жет быть толь­ко о ку­ле­бя­ках и мо­рош­ке. Го­во­рить боль­ше не о чем, мож­но толь­ко про­сить или жа­ло­вать­ся...

Во­все не о пи­ро­гах сбор­ник «Де­сят­ка», ко­то­рый уви­дел свет ле­том и со­брал под сво­ей об­лож­кой де­сять ав­то­ров, за­явивших о се­бе в пер­вое де­ся­ти­ле­тие ве­ка. В нём бы­ло за­пе­чат­ле­но осо­бое сим­фо­ни­че­с­кое един­ст­во, пы­та­ю­щееся вер­нуть ли­те­ра­ту­ру к соб­ст­вен­но­му пред­наз­на­че­нию, из­ба­вить её от инер­ции бес­по­лез­ной иг­руш­ки, ви­ся­щей на сте­не, или со­блаз­на стать по­стыд­ной ско­мо­ро­шь­ей ро­жей.

Ес­ли го­во­рить о ка­ких-то бе­зус­лов­но яр­ких со­бы­ти­ях го­да, то не мо­гу их вы­де­лить, а мо­жет быть, и не на­до. В по­ле рус­ской ли­те­ра­ту­ры со­сто­ял­ся оче­ред­ной раз­го­вор. Го­во­ри­ли о неф­ти, ку­ле­бя­ках, пы­та­лись най­ти мод­ный экс­тре­мизм в про­из­ве­де­ни­ях не­сколь­ких ав­то­ров, мно­го че­го бы­ло. По­ка в ощу­ще­нии ожи­да­ния и пред­чув­ст­вия. Глав­ное, что не бы­ло ра­зо­ча­ро­ва­ний, да и вер­сии о смер­ти ре­а­лиз­ма не под­твер­ди­лись.

Вер­сию о смер­ти ре­а­лиз­ма оп­ро­вер­г­ли и де­кабрь­ские мас­со­вые про­те­ст­ные со­бы­тия в стра­не. Бу­дем на­де­ять­ся, что энер­гия масс бу­дет толь­ко на­би­рать обо­ро­ты и не свер­нёт­ся к ба­наль­но­му вы­пу­с­ка­нию па­ра.

Андрей РУДАЛЁВ,
г. СЕВЕРОДВИНСК