Архив : №04. 27.01.2012

Был ли Белинский критиком?

Ка­за­лось, ху­до-бед­но от­ме­ти­ли 200-лет­ний юби­лей В.Г. Бе­лин­ско­го – и за­бы­ли. Ан нет, что-то, вид­но, бо­лит, бес­по­ко­ит, что-то не до­го­во­ри­ли. Об этом ду­ма­ешь, чи­тая ста­тью Пе­т­ра Тка­чен­ко «По­сле не­ис­то­во­го Вис­са­ри­о­на» («Наш со­вре­мен­ник», 2011, № 10).

На «за­трав­ку» ав­тор оша­ра­ши­ва­ет ут­верж­де­ни­ем, что Бе­лин­ский… не был кри­ти­ком, а был пуб­ли­ци­с­том и иде­о­ло­гом, к то­му же иде­о­ло­гом ре­во­лю­ци­он­ным, а по­то­му, с точ­ки зре­ния Тка­чен­ко, про­па­ган­ди­с­том «чу­жих» идей, да­лё­ких от на­сущ­ных про­блем рус­ско­го об­ще­ст­ва, рус­ско­го на­ро­да. А зна­чит, Бе­лин­ский за­ни­ма­ет чу­жое ме­с­то. И хо­тя Тка­чен­ко вся­че­с­ки пы­та­ет­ся убе­дить чи­та­те­ля, что он от­нюдь не хо­чет «низ­вер­гать» Бе­лин­ско­го, вся его ста­тья имен­но к это­му и ве­дёт.

Так был ли Бе­лин­ский ли­те­ра­тур­ным кри­ти­ком?

Ко­неч­но, был, при­чём од­ним из пер­вых, кто сде­лал кри­ти­ку про­фес­си­ей, как Пуш­кин сде­лал ли­те­ра­ту­ру про­фес­си­ей. Бе­лин­ский со­здал свою эс­те­ти­ку, в ос­но­ве ко­то­рой был ре­а­ли­с­ти­че­с­кий ме­тод, по­мог осо­знать ог­ром­ную ху­до­же­ст­вен­ную цен­ность и ми­ро­вое зна­че­ние рус­ской ли­те­ра­ту­ры, на­чи­ная с Пуш­ки­на, Лер­мон­то­ва, Го­го­ля и дру­гих. В ли­це Бе­лин­ско­го оте­че­ст­вен­ная сло­вес­ность по­лу­чи­ла яр­ко­го, та­лант­ли­во­го за­щит­ни­ка и про­па­ган­ди­с­та, но и стро­го­го кри­ти­ка, стра­ст­но­го, «не­ис­то­во­го» бор­ца про­тив хал­ту­ры и ре­мес­лен­ни­че­ст­ва в ли­те­ра­ту­ре, за вы­со­кое пред­наз­на­че­ние ху­дож­ни­ка в об­ще­ст­ве. Ед­ва ли не глав­ным для Бе­лин­ско­го бы­ло пред­став­ле­ние о ли­те­ра­ту­ре как об об­ще­ст­вен­ном слу­же­нии: вот по­че­му он по­сто­ян­но го­ря­чо пи­сал о со­ци­аль­ных во­про­сах, о про­бле­мах и пу­тях ис­то­ри­че­с­ко­го раз­ви­тия Рос­сии, о бес­прав­ном по­ло­же­нии на­ро­да, от­дель­ной лич­но­с­ти в ус­ло­ви­ях кре­по­ст­но­го пра­ва, по­ли­ти­че­с­кой не­сво­бо­ды, про­тив ко­то­рой он бо­рол­ся.

Всё это, ко­неч­но, хо­ро­шо из­ве­ст­но Тка­чен­ко, но, как ни стран­но, это лишь слу­жит для не­го ос­но­ва­ни­ем, что­бы от­ка­зать Бе­лин­ско­му в пра­ве на­зы­вать­ся кри­ти­ком.

 

Тка­чен­ко под­чёр­ки­ва­ет, что не­до­ве­рие к Бе­лин­ско­му как кри­ти­ку свя­за­но с ув­ле­че­ни­ем по­след­не­го ре­во­лю­ци­он­ны­ми иде­я­ми. Вы­хо­дит, ре­во­лю­ци­он­ный де­мо­крат не мо­жет быть ли­те­ра­тур­ным кри­ти­ком по оп­ре­де­ле­нию – имен­но та­кой вы­вод сле­ду­ет из рас­суж­де­ний ав­то­ра ста­тьи.

 

Ис­тин­ным кри­ти­ком, «аль­тер­на­ти­вой» Бе­лин­ско­му пред­ла­га­ют­ся те, кто ис­по­ве­до­вал «тра­ди­ци­он­ные», «кон­сер­ва­тив­ные» взгля­ды – та­кие, как А.Гри­го­рь­ев, В.Май­ков, Ф.До­сто­ев­ский. Тем са­мым ав­тор, по су­ти, про­из­во­дит под­ме­ну са­мих по­ня­тий, вслед­ст­вие че­го и да­лее сле­ду­ют вы­во­ды, не ме­нее ало­гич­ные, при­во­дя­щие к от­кро­вен­ным па­ра­док­сам. Ка­те­го­ри­че­с­ки не при­ни­мая ре­во­лю­ци­он­ных идей Бе­лин­ско­го, Тка­чен­ко от­ка­зы­ва­ет ему в па­т­ри­о­тиз­ме, ис­крен­ней люб­ви к на­ро­ду, в не­воз­мож­но­с­ти спо­соб­ст­во­вать его бла­гу и ос­во­бож­де­нию.

По­вто­ряя не раз, что он не стре­мит­ся сбра­сы­вать Бе­лин­ско­го «с па­ро­хо­да со­вре­мен­но­с­ти», ав­тор ста­тьи прак­ти­че­с­ки пе­ре­чёр­ки­ва­ет его твор­че­ст­во, го­во­рит о ка­кой-то «борь­бе» с рус­ской ли­те­ра­ту­рой, о не­воз­мож­но­с­ти со­еди­нить со­ци­аль­ный и эс­те­ти­че­с­кий ана­лиз, вы­дви­га­ет на пе­ред­ний план «эс­те­ти­че­с­кую» кри­ти­ку как един­ст­вен­но пол­но­цен­ную и воз­мож­ную. При этом опять-та­ки от­ри­ца­ет­ся са­мая воз­мож­ность та­кой кри­ти­ки для Бе­лин­ско­го, что про­ти­во­ре­чит оче­вид­но­му: ста­тьи Бе­лин­ско­го со­дер­жат не толь­ко со­ци­аль­ный ана­лиз, но и эс­те­ти­че­с­кий.

Даль­ней­шее раз­ви­тие на­шей кри­ти­ки шло по двум на­прав­ле­ни­ям: од­но из них, дей­ст­ви­тель­но, по­лу­чи­ло на­зва­ние «со­ци­о­ло­ги­че­с­ко­го» ме­то­да (кста­ти, сре­ди «со­ци­о­ло­гов» бы­ло не­ма­ло круп­ных имён), дру­гое в ко­неч­ном счё­те пре­об­ра­зо­ва­лось в «фор­маль­ную шко­лу». Оба эти на­прав­ле­ния в 1930-е го­ды под­вер­г­лись «усек­но­ве­нию» и «усы­ха­нию», и в ито­ге мы име­ем кри­ти­ку, ко­то­рую в са­мом де­ле труд­но на­звать кри­ти­кой; но Бе­лин­ский тут мень­ше все­го ви­но­ват… В его твор­че­ст­ве, как и в ста­ть­ях дру­гих ре­во­лю­ци­он­ных де­мо­кра­тов (До­б­ро­лю­бо­ва, Пи­са­ре­ва, Чер­ны­шев­ско­го), ес­ли не от­но­сить­ся к ним пред­взя­то, и се­го­дня мож­но об­на­ру­жить не­ма­ло здра­вых суж­де­ний о ли­те­ра­ту­ре, эс­те­ти­че­с­ких прин­ци­пах и ху­до­же­ст­вен­ных цен­но­с­тях. И по­это­му нуж­но пре­до­сте­речь се­го­дняш­них «ре­во­лю­ци­о­не­ров» от ша­ра­ха­ний и край­но­с­тей в оцен­ке на­ше­го куль­тур­но­го на­сле­дия.

Как из­ве­ст­но, Бе­лин­ский про­шёл слож­ный и не­од­но­знач­ный путь раз­ви­тия, у не­го, ко­неч­но, есть ошиб­ки и за­блуж­де­ния в ме­то­до­ло­гии и кон­крет­ных оцен­ках твор­че­ст­ва пи­са­те­лей – две­с­ти лет срок не­ма­лый. Но ещё боль­ше у не­го бы­ло от­кры­тий и про­зре­ний, вер­ных суж­де­ний, оце­нок. В кон­це сво­е­го пу­ти он, как ни­ког­да ра­нее, был бли­зок к по­ни­ма­нию про­блем и нужд ис­то­ри­че­с­ко­го пу­ти Рос­сии, к ос­мыс­ле­нию и не­при­ятию не­га­тив­ных сто­рон жиз­ни, об­ще­ст­вен­ных ин­сти­ту­тов. Он был го­ря­чим бор­цом про­тив кре­по­ст­но­го пра­ва, са­мо­дер­жа­вия, по­ли­цей­ско­го го­су­дар­ст­ва. Всё это хре­с­то­ма­тий­ные фак­ты, и ни­ка­ких ос­но­ва­ний для пе­ре­смо­т­ра иде­о­ло­гии Бе­лин­ско­го, его от­но­ше­ния к рос­сий­ской дей­ст­ви­тель­но­с­ти, ко­то­рое на­шло своё от­ра­же­ние в его из­ве­ст­ном пись­ме к Го­го­лю, нет. И не лиш­ним ли под­тверж­де­ни­ем это­го яв­ля­ет­ся так же хо­ро­шо из­ве­ст­ный эпи­зод, ког­да все­го лишь за чте­ние пись­ма Бе­лин­ско­го к Го­го­лю ед­ва не был рас­ст­ре­лян Ф.До­сто­ев­ский?

Кто же прав был в спо­ре Бе­лин­ско­го и Го­го­ля, ко­то­рый на­шёл своё от­ра­же­ние в пись­ме Бе­лин­ско­го по по­во­ду «Вы­бран­ных мест из пе­ре­пи­с­ки с дру­зь­я­ми»? Се­го­дня мно­гие склон­ны ви­деть ви­ну од­но­го Бе­лин­ско­го. Так счи­та­ет и Тка­чен­ко. Меж­ду тем, ду­ма­ет­ся, тут не всё столь од­но­знач­но. Бе­лин­ский, дей­ст­ви­тель­но, слиш­ком рез­ко вы­ска­зал своё не­со­гла­сие с Го­го­лем, но он и сам объ­яс­ня­ет свою «не­ис­то­вость». И в са­мом де­ле, у Бе­лин­ско­го, по­ми­мо его бо­лез­нен­но­го, раз­дра­жён­но­го со­сто­я­ния, бы­ли осо­бые при­чи­ны воз­му­тить­ся «Из­бран­ны­ми ме­с­та­ми…». Го­голь, по су­ти, оп­рав­ды­вал и са­мо­дер­жав­ный по­ря­док в Рос­сии (и это ав­тор «Ре­ви­зо­ра» и «Мёрт­вых душ», про­из­ве­де­ний, ко­то­рые так вы­со­ко це­нил Бе­лин­ский!), и мни­мую тер­пе­ли­вость, по­слуш­ность на­ро­да, его глу­бо­кую ре­ли­ги­оз­ность, бе­зо­го­во­роч­ное по­кло­не­ние церк­ви и её слу­жи­те­лям. Да­лее Тка­чен­ко уп­ре­ка­ет Бе­лин­ско­го, что тот был да­лёк от под­лин­ной на­род­но­с­ти, не при­зы­вал к клас­со­во­му ми­ру и ду­хов­но­му един­ст­ву раз­лич­ных сло­ёв об­ще­ст­ва, раз­жи­гал враж­ду меж­ду ни­ми. Од­на­ко по­доб­ное тол­ко­ва­ние убеж­де­ний Бе­лин­ско­го гру­бо из­вра­ща­ет ис­тин­ные взгля­ды и мо­ти­вы его де­я­тель­но­с­ти.

Ав­то­ру ста­тьи хо­чет­ся ве­рить са­мо­му и убе­дить нас в том, что рус­ский на­род «осо­бый», что он не скло­нен к бун­ту, да­же ес­ли он уг­не­тён и уни­жен. Дру­гие на­ро­ды спо­соб­ны к про­те­с­ту, а наш на­род не спо­со­бен. Со­мни­тель­ная по­хва­ла, к то­му же это про­ти­во­ре­чит все­му хо­ду рус­ской ис­то­рии, в ко­то­рой бы­ло не­ма­ло слу­ча­ев не­по­кор­но­с­ти, не­по­ви­но­ве­ния вла­с­ти и обыч­но со­ли­дар­ной с ней ре­ли­гии, церк­ви. Об этом же сви­де­тель­ст­ву­ет и то, что бо­лее по­зд­няя тол­сто­вская те­о­рия «не­про­тив­ле­ния злу на­си­ли­ем» так и ос­та­лась те­о­ри­ей, что ни­ка­кой осо­бой «тер­пе­ли­во­с­ти» рус­ско­го на­ро­да нет, что он, как и дру­гие, спо­со­бен на бунт, ка­кой бы тот при этом ни был (пусть бес­смыс­лен­ный и же­с­то­кий), – а бы­ва­ют ли дру­гие?

 

Да, в на­шем на­ро­де есть и тер­пе­ли­вость, и склон­ность к тра­ди­ци­ям, да­же к «кон­сер­ва­тиз­му», не­же­ла­ние без­дум­но­го раз­ру­ши­тель­ст­ва. Но в нём в не мень­шей ме­ре есть и не­ус­т­ра­ни­мая тя­га к со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­с­ти, к не­же­ла­нию ми­рить­ся с про­из­во­лом вла­с­ти и ти­ра­нии, бо­гат­ст­ва. В рус­ском на­ро­де есть жаж­да выс­шей прав­ды, в том чис­ле прав­ды Бо­га, но и прав­ды зем­ной, че­ло­ве­че­с­кой...

 

Бе­лин­ский се­го­дня не нуж­да­ет­ся в за­щи­те, он нуж­да­ет­ся в по­ни­ма­нии. В за­щи­те нуж­да­ем­ся мы – от заб­ве­ния на­шей ис­то­рии, прав­ды и спра­вед­ли­во­с­ти, от по­вто­ре­ния оши­бок и за­блуж­де­ний. На этом пу­ти В.Г. Бе­лин­ский – наш со­юз­ник, за­ме­ча­тель­ный рус­ский кри­тик и мыс­ли­тель. 

Вячеслав САВАТЕЕВ