Архив : №09. 02.03.2012

Куприн и Лондон

Моё дет­ст­во, как и дет­ст­во мно­гих чи­та­ю­щих маль­чи­шек в Со­вет­ском Со­ю­зе, про­шло под зна­ком книг Дже­ка Лон­до­на. В на­ча­ле 80-х он мне ка­зал­ся впол­не ак­ту­аль­ным и ин­те­рес­ным. В го­ло­ву не мог­ло прий­ти, что в ос­таль­ном ми­ре (в той же Аме­ри­ке) он уже не вос­при­ни­мал­ся как по­пу­ляр­ный и вос­тре­бо­ван­ный пи­са­тель. И мои та­мош­ние свер­ст­ни­ки, и да­же их ро­ди­те­ли, Лон­до­на не чи­та­ли.

Я уже пи­сал лет во­семь на­зад, что осо­бен­но­с­тью со­вет­ской из­да­тель­ской прак­ти­ки яв­ля­лось то, что в на­шей стра­не по­сле 1956 го­да на­блю­дал­ся ре­нес­санс по­пу­ляр­ной при­клю­чен­че­с­кой ли­те­ра­ту­ры на­ча­ла ве­ка. По­сле Ста­ли­на вож­ди смяг­чи­лись и раз­ре­ши­ли из­да­вать за­ру­беж­ную раз­вле­ку­ху, но не со­вре­мен­ную, ко­то­рой мы так и не уз­на­ли, на­всег­да ра­зой­дясь с ок­ру­жа­ю­щим ми­ром, а ту, что они са­ми чи­та­ли маль­чиш­ка­ми, так ска­зать, про­ве­рен­ную и идей­но не­о­пас­ную. На­ря­ду с Майн Ри­дом и Луи Бус­се­на­ром «в струю» по­пал и Джек Лон­дон, бла­го в пе­ре­ска­зе Круп­ской о нём бла­го­с­клон­но от­зы­вал­ся Иль­ич. Ре­бён­ком, ра­зу­ме­ет­ся, я ни­че­го это­го не по­ни­мал, и аме­ри­кан­цем вос­тор­гал­ся, при­чём, в пер­вую оче­редь, не «Бе­лым Клы­ком» и се­вер­ны­ми рас­ска­за­ми, а про­из­ве­де­ни­я­ми ме­нее из­ве­ст­ны­ми, на­при­мер, «Алой чу­мой».

Те­перь же я за­ду­мал­ся – а кто мо­жет счи­тать­ся рус­ским ана­ло­гом Дже­ка Лон­до­на? Имел­ся ли у нас в от­чиз­не в то вре­мя пи­са­тель, схо­жий с ним по на­прав­лен­но­с­ти твор­че­ст­ва, ме­с­ту в ли­те­ра­ту­ре и по­пу­ляр­но­с­ти? Ду­маю, что та­кой ав­тор был – Алек­сандр Ку­прин. Со­по­с­тав­ле­нию его и Лон­до­на, воз­мож­но, ме­ша­ет ре­но­ме пер­во­го как «се­рь­ёз­но­го пи­са­те­ля», сто­я­ще­го в на­шем вос­при­я­тии сра­зу вслед за Бу­ни­ным. Тог­да как ре­но­ме вто­ро­го – «пи­са­тель для де­тей и юно­ше­ст­ва». Но по­про­бу­ем ра­зо­брать­ся.

На­пом­ню, что Лон­дон ро­дил­ся в 1876, а Ку­прин – в 1870-м. То есть они при­над­ле­жа­ли к од­но­му по­ко­ле­нию. Оба – пи­са­те­ли не пер­во­го ря­да. Се­го­дня ли­те­ра­ту­ро­ве­дам не при­дёт в го­ло­ву срав­ни­вать Алек­сан­д­ра Ива­но­ви­ча с Бу­ни­ным, а Лон­до­на с Шер­ву­дом Ан­дер­со­ном. Их ме­с­то – сек­тор по­пу­ляр­ной ли­те­ра­ту­ры хо­ро­ше­го ка­че­ст­ва. Не pulp fiction, но и не уро­вень Но­бе­лев­ки. То есть та ни­ша (не в пла­не сю­же­тов), ко­то­рую се­го­дня за­ни­ма­ют, ска­жем, Улиц­кая или Ми­ха­ил Шиш­кин. Они не от­кры­ли ни но­вых пу­тей в сло­вес­но­с­ти, ни пе­ре­фор­ма­ти­ро­ва­ли язык, ни ста­ли ос­но­во­по­лож­ни­ка­ми. Впро­чем, это­го от них и не тре­бо­ва­лось. Оба мно­го пи­са­ли, ку­па­лись в чи­та­тель­ском вни­ма­нии, бы­ли по­из­ве­ст­ней боль­шин­ст­ва кол­лег, мно­го за­ра­ба­ты­ва­ли – и это глав­ное. Они от­лич­но по­ни­ма­ли – для че­го ро­ди­лись и для ко­го пи­шут, не ста­ра­ясь пре­взой­ти своё да­ро­ва­ние.

Но сход­ст­во их не ис­чер­пы­ва­ет­ся при­над­леж­но­с­тью к вы­ше­от­ме­чен­ной пи­са­тель­ской стра­те и од­ной ге­не­ра­ции. Оно рас­про­ст­ра­ня­ет­ся и на сю­жет, на те­ма­ти­ку твор­че­ст­ва, сбли­жа­ясь по­рой до уди­ви­тель­ных сов­па­де­ний. И Ку­прин и Лон­дон на­чи­на­ли с ре­а­ли­с­ти­че­с­ких очер­ков – «Ки­ев­ские ти­пы», «Тай­фун у бе­ре­гов Япо­нии». Оба пи­са­ли про ры­ба­ков – ку­прин­ские «Ли­с­т­ри­го­ны» (ед­ва ли не луч­шее в его на­сле­дии), «Рас­ска­зы ры­ба­чь­е­го па­т­ру­ля» Лон­до­на. Они сов­па­ли да­же в том, что вы­ве­ли глав­ны­ми ге­ро­я­ми гре­ков. Вспом­ним лон­дон­ско­го бра­ко­нь­е­ра Боль­шо­го Але­ка («Ко­роль гре­ков») и ку­прин­ско­го Юру Па­ра­ти­но: «Его про­зва­ли Боль­шим Але­ком за ис­по­лин­ское те­ло­сло­же­ние. Рост его до­сти­гал ше­с­ти фу­тов и трёх дюй­мов, и со­от­вет­ст­вен­но это­му он был ши­ро­ко­плеч и ши­ро­ко­груд. У не­го бы­ли мо­гу­чие, креп­кие, как сталь, му­с­ку­лы, а о его не­дю­жин­ной си­ле сре­ди ры­ба­ков хо­ди­ли мно­го­чис­лен­ные ле­ген­ды. Сме­лость и не­ук­ро­ти­мость ду­ха не ус­ту­па­ли его фи­зи­че­с­кой си­ле, бла­го­да­ря че­му ему да­ли ещё од­но про­зви­ще – «Ко­роль гре­ков». Ры­ба­ки, боль­шин­ст­во ко­то­рых бы­ли гре­ки, от­но­си­лись к не­му с по­чте­ни­ем и слу­ша­лись, как во­жа­ка. Он и был их во­жа­ком, за­щи­щал их ин­те­ре­сы, лез за них в дра­ку, вы­ры­вал из лап за­ко­на, ес­ли они по­па­да­лись, и так их объ­е­ди­нил, что в бе­де они го­рой сто­я­ли за не­го и друг за дру­га». «Юра Па­ра­ти­но вот ка­ков: это не­вы­со­кий, креп­кий, про­со­лен­ный и про­смо­лён­ный грек, лет со­ро­ка. У не­го бы­ча­чья шея, тём­ный цвет ли­ца, кур­ча­вые чёр­ные во­ло­сы, усы, бри­тый под­бо­ро­док ква­д­рат­ной фор­мы, с жи­вот­ным уги­бом по­сре­ди­не, – под­бо­ро­док, го­во­ря­щий о страш­ной во­ле и боль­шой же­с­то­ко­с­ти, тон­кие, твёр­дые, энер­гич­но опу­с­ка­ю­щи­е­ся уг­ла­ми вниз гу­бы. Нет ни од­но­го че­ло­ве­ка сре­ди ры­ба­ков лов­чее, хи­т­рее, силь­нее и сме­лее Юры Па­ра­ти­но. Ни­кто ещё не мог пе­ре­пить Юру, и ни­кто не ви­дал его пья­ным. Ни­кто не срав­нит­ся с Юрой удач­ли­во­с­тью – да­же сам зна­ме­ни­тый Фё­дор из Оле­и­за».

Не про­шли пи­са­те­ли-со­вре­мен­ни­ки и ми­мо Рус­ско-япон­ской вой­ны – Ку­прин со­здал сво­е­го «Штабс-ка­пи­та­на Рыб­ни­ко­ва», а Джек Лон­дон слал кор­ре­с­пон­ден­ции из Мань­чжу­рии, на­хо­дясь как жур­на­лист сре­ди япон­ских войск.

Обо­их пи­са­те­лей при­вле­ка­ли силь­ные не­о­ро­ман­ти­че­с­кие ти­пы – вро­де Вол­ка Лар­се­на или Оле­си, лю­ди, сво­бод­ные от ус­лов­но­с­тей ци­ви­ли­за­ции. То, что Ку­при­на вос­хи­ща­ло в крым­ских ры­ба­ках и жи­те­лях По­ле­сья, Лон­дон на­хо­дил в зо­ло­то­ис­ка­те­лях Аля­с­ки и ту­зем­цах юж­ных мо­рей. И Лон­дон и Ку­прин яв­ля­лись ро­ман­ти­ка­ми-ре­а­ли­с­та­ми, не до­тош­ны­ми бы­то­пи­са­те­ля­ми, пред­по­чи­тая опи­са­нию – дей­ст­вие, осо­бен­но аме­ри­ка­нец.

В ду­хе вре­ме­ни и тот и дру­гой жи­во­пи­са­ли со­ци­аль­ные яз­вы эпо­хи: ку­прин­ская «Яма» и лон­дон­ские «Лю­ди без­дны», очер­ки-вос­по­ми­на­ния о бро­дяж­ни­че­ст­ве. «Бе­лый пу­дель» пе­ре­кли­ка­ет­ся с ка­ким-ни­будь «Ку­с­ком мя­са» – ти­пич­ные кар­тин­ки ка­пи­та­лиз­ма ру­бе­жа ве­ков, с его ка­торж­ным дет­ским тру­дом, про­па­с­тью меж­ду бо­га­ты­ми и бед­ны­ми, не­до­еда­ни­ем и ми­зер­ной зар­пла­той. Оба ри­су­ют че­ст­ных и сим­па­тич­ных ин­тел­ли­ген­тов, ос­т­ро чув­ст­ву­ю­щих не­спра­вед­ли­вость об­ще­ст­вен­но­го ус­т­рой­ст­ва, но про­иг­ры­ва­ю­щих свою бит­ву в оди­но­че­ст­ве – «Мар­тин Иден» и «Мо­лох».

Бу­ду­чи в жиз­ни ци­ни­ка­ми, и Ку­прин и Лон­дон, как и по­ло­же­но, мно­го пи­са­ли о сен­ти­мен­таль­ной люб­ви – «Гра­на­то­вый брас­лет», «Ма­лень­кая хо­зяй­ка боль­шо­го до­ма». И тот и дру­гой, сме­нив мно­же­ст­во за­ня­тий в мо­ло­до­с­ти, по­том до кон­ца жиз­ни чер­па­ли из это­го опы­та. Же­с­то­кое дет­ст­во ос­та­ви­ло на них не­из­гла­ди­мый след, и они дол­го сво­ди­ли с ним счё­ты в кни­гах и в жиз­ни. Оба мно­го пи­ли, мно­го за­ни­ма­лись спор­том, мно­го тра­ти­ли и жи­ли на­по­каз, ши­кар­но, об­за­во­дясь со­лид­ны­ми до­ма­ми и про­чи­ми ат­ри­бу­та­ми удач­ли­вой пи­са­тель­ской ка­рь­е­ры.

Лон­дон умер в 1916 при не­вы­яс­нен­ных об­сто­я­тель­ст­вах. Че­рез год в Рос­сии слу­чи­лась по­ли­ти­че­с­кая ка­та­ст­ро­фа, вы­бро­сив­шая Ку­при­на в эми­г­ра­цию, где он бы­с­т­ро со­ста­рил­ся, стал пи­сать всё ху­же и ху­же, и как пи­са­тель, по су­ти, кон­чил­ся. Луч­шая по­ра твор­че­ст­ва обо­их при­шлась при­бли­зи­тель­но на 1900–1910 гг.

Вви­ду сво­ей «за­гра­нич­но­с­ти» Джек Лон­дон вос­при­ни­мал­ся в СССР как бо­лее со­вре­мен­ный пи­са­тель – на фо­не не­сколь­ко «ар­ха­ич­но­го» Ку­при­на. Это объ­яс­ня­ет­ся тем, что Лон­дон опи­сы­вал не­кую ус­лов­ную «за­гра­ни­цу», не имев­шую для нас чёт­ких хро­но­ло­ги­че­с­ких ра­мок. В пред­став­ле­нии со­вет­ско­го чи­та­те­ля «та» Аме­ри­ка, в об­щем-то, ма­ло от­ли­ча­лась от «этой», с ко­то­рой Бреж­нев вёл бес­ко­неч­ные пе­ре­го­во­ры. На­про­тив, мир Ку­при­на ка­зал­ся дав­но ми­нув­шим про­шлым, меж­ду его ге­ро­я­ми – ка­де­та­ми, ры­ба­ка­ми-ча­ст­ни­ка­ми, ин­же­не­ра­ми при бур­жу­ях, цар­ски­ми офи­це­ра­ми – и на­ми про­ле­га­ла без­дна.

Ес­ли же, для пол­но­ты кар­ти­ны, ука­зать на раз­ли­чия, то Лон­дон бо­лее «ком­мер­че­с­кий» пи­са­тель. Не­да­ром его, как и Дю­ма, об­ви­ня­ли в пла­ги­а­те и ис­поль­зо­ва­нии ли­те­ра­тур­ных не­гров. На мо­мент смер­ти он за­ра­ба­ты­вал боль­ше лю­бо­го дру­го­го аме­ри­кан­ско­го пи­са­те­ля и имел ми­ро­вую сла­ву. Ку­прин по сво­е­му да­ро­ва­нию сто­ит яв­но вы­ше его, и ни­ког­да не спол­зал в чи­с­тую ком­мер­цию, всё-та­ки по­ло­же­ние со­оте­че­ст­вен­ни­ка Льва Тол­сто­го обя­зы­ва­ло. По­то­му его фи­нан­со­вые ус­пе­хи ока­за­лись скром­нее.

Максим АРТЕМЬЕВ