Архив : №10. 09.03.2012

Живи да помни

 Ва­лен­ти­ну Рас­пу­ти­ну – 75 лет

 

Ре­ки им вспять по­вер­нут.

Сги­нет тай­га, не во­ро­тит­ся.

Вый­дут па­хать и охо­тить­ся, –

Ил в Ир­ты­ше раз­гре­бут.

Им ли до­спех Ер­ма­ка?

Нас, не­за­дач­ли­вых, хва­тят­ся…

 

Пусть же и им она ка­тит­ся

К се­ве­ру, на­ша ре­ка!

 

Из не­до­пи­сан­но­го

 

На­дёж­ная вещь по­сло­ви­ца. На­при­мер, что кто-то те­бе до­ро­гой – он до­ро­гой по вы­бо­ру серд­ца, а не по при­кид­ке ума: он – не по хо­рошу мил, а по ми­лу хо­рош.

Име­ет же серд­це – не толь­ко уг­не­тён­ная Ха­ка­ма­да – пра­во на сво­бод­ный вы­бор? Я о чув­ст­ве к Ва­лен­ти­ну Рас­пу­ти­ну – о сер­деч­ной при­яз­ни, ко­то­рую он вы­зы­ва­ет и ко­то­рая ме­ня… ко­то­рая – ну, по­про­с­ту по­ра­бо­ща­ет, и не толь­ко ме­ня мно­го­греш­но­го. Ко­неч­но, и по­сло­ви­ца не есть не­кая не­пре­ре­ка­е­мая скри­жаль Мо­и­сея: там вро­де бы ска­за­но, что нель­зя со­тво­рять се­бе ку­ми­ра. Ну, а жи­тей­ски-то го­во­ря, по­че­му нель­зя? Лю­бишь ко­го-то без­за­вет­но, упо­ён­но, бе­зот­чёт­но – вот он те­бе и ку­мир; что же здесь та­ко­го ере­ти­че­с­ко­го.

Рас­пу­тин по ми­лу хо­рош. И ес­ли при этих за­мет­ках уме­с­тен пор­т­рет пи­са­те­ля, – то вгля­ди­тесь тут же в его ли­цо, ес­ли фо­то под ру­кой. Склад­ка рта тро­ну­та ка­кой-то тя­же­с­тью, взгляд при­сталь­ный и пе­чаль­ный. Во взгля­де – и теп­ло, и не­лёг­кие раз­ду­мья, взя­тые гла­за­ми пря­мо из ду­ши. Мне Рас­пу­тин не ку­мир, мне он мил. Но по­мню на­ше сту­ден­че­ст­во, упи­вав­ше­е­ся и его кни­га­ми, и са­мим его скла­дом-об­ли­ком в се­ми­де­ся­тые го­ды; оно име­ло на обо­же­ств­ле­ние, на культ Рас­пу­ти­на ос­но­ва­ния.

Я вот уже лет со­рок с лиш­ним вчи­ты­ва­юсь и вчи­ты­ва­юсь в не­го. И буд­то са­ми гла­за его смо­т­рят на те­бя со стра­ниц.

О, это не гость Си­би­ри. Это плен­ник её оба­я­ния. Это её дра­го­цен­ная часть, это её сне­да­е­мая не­от­ступ­ны­ми раз­ду­мь­я­ми честь-со­весть.

 

***

Си­бирь – это бес­край­ность нам до­став­ше­го­ся, нам за­ве­щан­но­го, на­ми уже дав­но в этом ог­ром­ном объ­ё­ме очер­чен­но­го. (О, и сам не знаю, мож­но ли что очер­тить, ес­ли оно бес­край­нее. Да нет – ху­дож­ник это сде­лать спо­со­бен. Ну, раз­ве толь­ко ху­дож­ник и не вся­кий ху­дож­ник; но имен­но ху­дож­ни­ку это по пле­чу.)

Си­бирь – это объ­ём­ность и от­чёт­ли­вость с нас кем-то од­наж­ды спро­шен­но­го; и что с нас и сей­час спра­ши­ва­ет­ся. Оно под­ле­жит не рас­слаб­лен­ным сло­во­ис­пу­с­ка­ни­ям и «раз­ду­ми­нам», а не­пре­лож­но­му ис­пол­не­нию.

При­зна­ем­ся, Си­бирь – это и ог­ра­ни­чен­ность по­ка что на­ми до­стиг­ну­то­го. Рас­пу­тин­ская Си­бирь – в ней есть и до­сад­ная, при­скорб­ная на­лич­ность упу­ще­ний (не­до­гля­де­ли, не при­смо­т­ре­ли, не­до­де­ла­ли); это и убыль, пря­мо у нас на гла­зах, че­го-то без­мер­но дра­го­цен­но­го. Да­же убыль са­мих воз­мож­но­с­тей и за­па­сов си­лы-твор­че­ст­ва.

Ва­лен­тин Рас­пу­тин, его Си­бирь – это и про­ща­нья с Ро­ди­ной, и не­лёг­кие для за­блуд­ших об­ре­те­ния её, у каж­до­го по-сво­е­му. Это по­жар, это ис­пы­та­ние не­по­го­да­ми. Это – ед­ва ли мы ос­ту­па­ем­ся тут в пу­с­то­ту до­мыс­лов – это ещё и упо­ва­ние: на­лич­ный или на­дви­нув­ший­ся Апо­ка­лип­сис му­д­ро от­сту­пит в сто­ро­ну. Он хоть чуть при­от­сту­пит; а мы мно­го­греш­ные, а на­ше се­мей­но, сы­нов­не и брат­ски за­ду­ман­ное и ус­т­ро­ен­ное Оте­че­ст­во – оно пой­мёт, что по­до­шёл по­след­ний срок, и тог­да на­ля­жет на вёс­ла и пой­дёт по мо­гу­чей во­де в нуж­ном, на­ко­нец, на­прав­ле­нии.

В том, что толь­ко что ска­за­но, я под­час шёл пря­мо по рас­пу­тин­ским за­гла­ви­ям, ло­вил по их бук­ве их соб­ст­вен­ный дух (да при на­шем раз­го­во­ре так оно и на­до). Ведь де­ло вся­ких раз­ных «на­ук о ли­те­ра­ту­ре» – сле­до­вать и слу­жить ей, а не ли­те­ра­ту­ру по­учать. Сверх да­же то­го – это де­ло и не толь­ко ка­фе­д­раль­ных уни­вер­си­та­ри­ев и гу­ма­ни­та­ри­ев. Пусть тем же зай­мут­ся, по на­став­ле­ни­ям ра­зум­ных и все­зна­ю­щих пи­са­те­лей-мыс­ли­те­лей, все лю­ди-де­я­те­ли, ко­то­рых за­да­ча, ко­то­рых долг и при­зва­ние – обес­пе­чить все­му на­ше­му дра­го­цен­но­му при­ра­ще­ние. Да, обес­пе­чить его – при­ра­ще­ние и на­ра­с­та­ние до­б­ро­го: а не за­топ­ле­ние, по­топ и за­бо­ла­чи­ва­нье. Не по­жа­ры и раз­ру­ху, не ос­ку­де­ние от без­де­лья и не опу­с­то­ша­ю­щие смер­чи.

Или… са­му­мы? Или как там ещё го­во­рят о по­доб­ном в ка­ких-ни­будь да­лё­ких кра­ях по­лу­мёрт­вых бар­ха­нов, рас­ка­лён­ных по­лу­пу­с­тынь и пу­с­тынь?

А что, чу­жое сло­во тут как раз в стро­ку. Мо­жет, судь­ба как раз тех кра­ёв и по­стиг­нет, и по­гло­тит нас, ес­ли мы не встрях­нём­ся. Сколь­ко пу­с­тынь ни под­пи­ты­вай на­ши­ми во­да­ми и про­чим, от них ис­пол­не­ния рус­ской ду­мы, от них рос­та рос­сий­ско­му бла­гу не жди.

***

Есть у Рас­пу­ти­на слав­ная кни­га-эн­цик­ло­пе­дия – «Си­бирь, Си­бирь…». Я дав­но за­ме­тил: её ху­до­же­ст­вен­ный ре­дак­тор – та­лант­ли­вый Алек­сандр Бы­ков, то есть он же по­том ис­кус­ный офор­ми­тель аль­ма­на­ха «То­больск и вся Си­бирь». Хо­ро­ший этим был ког­да-то дан на­ше­му аль­ма­на­ху за­чин! Кни­га «Си­бирь, Си­бирь…», са­ма по се­бе бо­га­тая сво­ей изо­б­ра­зи­тель­ной ча­с­тью – я бы ска­зал, му­зы­кой до­сто­вер­ной изо­б­ра­зи­тель­но­с­ти – для ме­ня она пред­ве­ща­ет и аль­ма­нах, где сно­ва не­ма­ло рас­пу­тин­ских ма­те­ри­а­лов. Пред­ве­ща­ет она и бы­ков­ские в нём ре­ше­ния и свер­ше­ния, и бук­валь­но бо­жий дар то­боль­ско­го па­т­ри­о­та и со­зи­да­те­ля, фо­то­гра­фа-по­эта Ар­ка­дия Ел­фи­мо­ва с его аль­бо­ма­ми и кни­га­ми.

А за­ме­тил-то Ар­ка­дия – Ва­лен­тин Рас­пу­тин! Про­чти­те гла­ву «То­больск» из кни­ги Рас­пу­ти­на о Си­би­ри – на­ше­му го­ро­ду-юби­ля­ру по­свя­ще­на там пер­вая же имен­ная, не об­ще­очер­ко­вая гла­ва. Не фо­то­ап­па­рат там в ру­ках мо­ло­до­го по­движ­ни­ка, а гра­до­спа­си­тель­ная сме­та рас­хо­дов – на ко­то­рые, ко­неч­но, не хва­та­ет нам все­гда каз­ны, за­то ду­ша пы­ла­ет и го­рит. Во­до­о­хран­ные там тран­шеи и дам­бы, от­сып­ка и пла­ни­ров­ка грун­та… (Ну, да вы зна­е­те – ес­ли кто дер­жал в ру­ках те­о­до­лит или кир­ку, кто си­жи­вал за штур­ва­лом экс­ка­ва­то­ра…) Спа­се­ние си­бир­ской жем­чу­жи­ны от ухо­да не­ким Ки­те­жем под во­ду, вот что это та­кое! Об­нов­ле­ние ра­нее обез­бо­жен­но­го, по сло­ву Рас­пу­ти­на, то­боль­ско­го Крем­ля, воз­рож­де­ние му­зе­ев, воз­вра­ще­ние до­б­рых имён ули­цам, до­стой­ное по­име­но­ва­ние но­вых, воз­ве­де­ние все­рос­сий­ски зву­ча­щих па­мят­ни­ков… и всё это ди­во, по­двиг; это об­ра­зец.

Я за­ме­чу ещё, что за­гла­вие рас­пу­тин­ской кни­ги «Си­бирь, Си­бирь…» увен­ча­но мно­го­то­чи­ем. Вам по­нят­но? Оно зна­чит мысль из­да­ле­ка, от си­бир­ских на­чал, и из глу­би­ны от кор­ней. Оно зна­чит упо­ён­ное раз­ду­мье о бу­ду­щих судь­бах всей на­шей Ро­ди­ны. Они по­ка-то не так уж бе­зоб­лач­но на­ст­ра­и­ва­ют ум и ду­шу.

***

В дни со­мне­ний, в ночи тяж­ких раз­ду­мий о судь­бах Ро­ди­ны – это мы, ко­неч­но, от­ча­с­ти по Ива­ну Сер­ге­е­ви­чу Тур­ге­не­ву; а вы, ко­неч­но, по­мни­те со школь­ной ска­мьи его сти­хо­тво­ре­ния в про­зе. Рас­пу­тин как пуб­ли­цист и эс­се­ист, как очер­кист – это, ко­неч­но, не весь Рас­пу­тин или не са­мый для нас зна­ко­мый. Да и тер­ми­ны-то за­ру­беж­ные, они здесь вот – сов­сем не­уме­ст­ны. Од­наж­ды он при­знал­ся, тем же сту­ден­там: зай­мись он в мо­ло­дые го­ды «рас­ши­рять свой все­мир­ный кру­го­зор», вплоть до Фолк­не­ра, че­ло­ве­ка, в об­щем, и кор­не­во­го, и «из­ма­ми» до кон­ца не ис­су­шен­но­го – гиб­лое бы тог­да де­ло. Рас­пу­ти­на как рус­ско­го си­би­ря­ка и ху­дож­ни­ка вмиг не ста­ло бы. За что? Вер­но, хо­тя мы и не вра­ги куль­ту­ры. Но при этом, од­на­ко, кля­нусь: я ещё раз, вот толь­ко что, про­чи­тал рас­пу­тин­ские сло­ва о То­боль­ске – о пер­во­про­ход­цах и бой­цах, о дер­жав­но-сто­лич­ной стру­не во всей ис­то­рии го­ро­да, о его на­сель­ни­ках, уз­ни­ках и де­я­те­лях раз­ных вре­мён и об их все­мир­ных по­рою мар­ш­ру­тах или свер­ше­нь­ях. И я – да! – кля­нусь:

Сло­во Рас­пу­ти­на о Си­би­ри и о её пер­во­пре­с­толь­ном То­боль­ске есть луч­шая у нас по­эзия в про­зе, не ина­че.

То есть – это не «про­за в про­зе», хо­тя и та­кое со­шло бы. Это имен­но по­эзия се­рь­ёз­ней­ше­го по­ве­ст­во­ва­тель­но­го мы­ш­ле­ния; она без вы­мы­ш­лен­но-об­раз­ных за­тей. Она обо всём под­лин­но име­ю­щем ме­с­то вы­ска­зы­ва­ет­ся на­чи­с­то­ту и пе­сен­но-по­этич­но.

Как это по­луч­ше разъ­яс­нить или до­ка­зать? По­сту­пим вот как. Вой­ди­те на ир­тыш­ское при­бре­жье у Аба­ла­ка, вбли­зи мо­на­с­ты­ря. Взой­ди­те на Чу­ваш­ский холм (или как его там зо­вут), взгля­ни­те от­ту­да на ок­ре­ст­ные ме­с­та, знав­шие ког­да-то Ер­ма­ка с его вой­ском и ви­дав­шие их рат­ные де­ла. На­ко­нец, по­ве­ди­те гла­зом со сто­ро­ны То­боль­ско­го Крем­ля по-над ниж­ним со­кро­ви­щем-го­ро­дом и по­том вдаль от не­го, опять же по ве­ли­кой, не­укро­ти­мо-по­кой­ной ре­ке. Ту­ма­ны, за­ка­ты, ле­са, про­све­ты и рас­све­ты вда­ли… Вы­бе­ри­те, од­ним сло­вом, своё са­мое лю­би­мое в округе ме­с­то. Что вы тог­да ска­же­те?

Вы вос­клик­не­те, вы про­по­ё­те или про­сто­не­те сле­ду­ю­щее; вос­про­из­во­жу его по рас­пу­тин­ско­му очер­ку «В не­по­го­ду» из пер­во­го но­ме­ра то­боль­ско-си­бир­ско­го аль­ма­на­ха. На­при­мер,

...тишь за­гу­с­те­ла ещё боль­ше и сде­ла­лась сов­сем не­прав­до­по­доб­ной. Ни зву­ка, ни ве­тер­ка, ни вздо­ха или скри­па в про­сы­па­ю­щем­ся от спяч­ки ве­сен­нем ле­су. Го­лый, глу­хой лес, за­стыв­ший в спа­да­ю­щей вниз вы­со­кой вол­не, ле­жал в оце­пе­не­нии, пет­ли­с­тая до­ро­га с рых­лы­ми бо­ко­ви­на­ми сне­га бы­ла пу­с­та, ни люд­ская, ни лес­ная жизнь ни­как не да­ва­ли о се­бе знать… И по это­му об­ще­му оце­пе­не­нию, по слад­кой и тре­вож­ной ис­то­ме, ох­ва­тив­шей мир, по опу­с­то­шён­но­му солн­цу с чёт­ко от­пе­ча­тан­ным обо­дом кру­га, по мно­гим дру­гим при­ме­там мож­но, на­вер­ное, бы­ло до­га­дать­ся, что всё это не­спро­с­та и что вся­кое вол­шеб­ст­во, пе­ре­шед­шее че­рез край, та­ит в се­бе пре­до­сте­ре­же­ние. Но и не­спо­соб­ны мы те­перь к это­му, и не хо­те­лось от­зы­вать­ся ни на ка­кие пре­до­сте­ре­же­ния – так бы­ло хо­ро­шо и бла­го­ст­но, та­кой же на серд­це по­кой!

О, то­боль­ские да­ли. На­до уметь ви­деть и по­ни­мать ро­ди­ну в лю­бое, да­же тре­вож­ное вре­мя го­да. На­до да­же знать её как раз су­ро­вою зи­мой или са­мою ран­нею вес­ной. Так её не зна­ют вся­кие там по­на­ез­жа­ю­щие поз­же ку­рорт­ни­ки-экс­кур­сан­ты и дач­ни­ки-по­сто­яль­цы – и на­до за­пе­чат­леть, ка­кою она бы­ла ещё до их на­бе­га. Это бы­ло ра­до­ст­но и сла­до­ст­но. Это Рас­пу­тин и за­сви­де­тель­ст­во­вал.

Ког­да-то слав­ный по-ино­му од­но­фа­ми­лец пи­са­те­ля (ну, лет сто с лиш­ним на­зад) дви­нул­ся из род­ных при­то­боль­ных мест в Пи­тер, что­бы как-то во­лей-не­во­лей, но сбить Рос­сию с тол­ку. Рас­пу­тин же Ва­лен­тин – он с 1987 го­да, поч­ти чет­верть ве­ка уже, жи­вёт за­бо­та­ми То­боль­ска, что­бы про­ве­ри­ла и взя­ла вер­ный путь вся Рос­сия. Вот его раз­мы­ш­ле­ния и его во­про­сы к нам, со­вре­мен­ни­кам:

Ка­кая судь­ба ждёт те­перь То­больск, не­уже­ли по­явят­ся лю­ди, ко­то­рые по­ста­вят но­вый град и от­да­дут То­больск Ир­ты­шу или ка­кой-ни­будь иной си­ле? Суж­де­но ли им быть? Или они уже при­шли, мо­ло­дые и энер­гич­ные, без гру­за па­мя­ти на этой зем­ле, и вста­ли под бо­ком То­боль­ска, тес­ня и тес­ня его к об­ры­ву? Пят­над­цать вёрст счи­та­лось от Ис­ке­ра до То­боль­ска. Эти – ря­дом. Не зна­чит ли это, что на­столь­ко же ско­ро­ст­ней бу­дет их без­жа­ло­ст­ный на­двиг?

Или они всё же мир­но ужи­вут­ся?<...>

Что ждёт те­бя, То­больск, гром­кая, слав­ная ста­рая сто­ли­ца Си­би­ри?! До­ста­нет ли у нас сил, му­же­ст­ва, убе­ди­тель­но­с­ти, па­мя­ти и до­б­рой во­ли, что­бы те­бя от­сто­ять?

Это то­же о на­шем го­ро­де. И нель­зя на се­кун­ду по­ду­мать, что­бы та­кой чуд­ный язык не был дан ве­ли­ко­му на­ро­ду. Так пи­шут, так пе­ча­лу­ют и так за­бо­тят­ся вер­ные сы­но­вья толь­ко о Ро­ди­не. Рас­пу­тин вос­пел То­больск так же, как и род­ное При­бай­ка­лье. Го­род у Ир­ты­ша пусть ска­жет спа­си­бо спо­с­пеш­ни­ку его воз­рож­де­ния, пи­са­те­лю-ор­де­но­нос­цу, пи­са­те­лю-ла­у­ре­а­ту Ва­лен­ти­ну Рас­пу­ти­ну.

До­пи­са­на кни­га о Си­би­ри долж­на быть в рас­пу­тин­ском клю­че, до­пи­са­на де­ла­ми; ключ к это­му «ре­ше­нию во­про­сов» – дан. Ре­ше­ние та­кое Рас­пу­тин на­зы­ва­ет ис­пол­не­ни­ем Си­би­ри.

А мы ещё раз пе­ре­бе­рём за­па­сы рас­пу­тин­ских за­гла­вий. Жи­ви да по­мни. По­мни, что уже бы­ло под­ска­за­но пи­са­те­лем: по­след­ний срок ис­пол­не­ния – при тво­ей жиз­ни.

 

Сер­гей НЕ­БОЛЬ­СИН

---

 

Ре­дак­ция «ЛР» по­з­д­рав­ля­ет Ва­лен­ти­на Гри­го­рь­е­ви­ча Рас­пу­ти­на с юби­леем. Мы по­мним, что мно­гие пер­вые рас­ска­зы пи­са­те­ля, в ча­ст­но­с­ти, «Я за­был спро­сить у Лёш­ки», «Уро­ки фран­цуз­ско­го» и «Ва­си­лий и Ва­си­ли­са», бы­ли на­пе­ча­та­ны имен­но в на­шей га­зе­те. Же­ла­ем боль­шо­му ху­дож­ни­ку креп­ко­го здо­ро­вья и бо­д­ро­с­ти ду­ха. И очень про­сим Вас, Ва­лен­тин Гри­го­рь­е­вич, не раз­ре­шать все­воз­мож­ным дель­цам от ли­те­ра­ту­ры при­кры­вать­ся Ва­шим име­нем. Вы что, раз­ве не ви­ди­те, до ка­кой руч­ки до­ка­тил­ся ста­ра­ни­я­ми веч­но­го ком­со­моль­ца Ва­ле­рия Га­ни­че­ва Со­юз пи­са­те­лей Рос­сии, где Вы чис­ли­тесь в со­пред­се­да­те­лях?! Пи­са­тель­ское со­об­ще­ст­во, как и вся стра­на, ус­та­ло от фа­ри­се­ев. Да­вай­те на­учим­ся об­хо­дить­ся без при­хле­ба­те­лей. От­ста­и­вать пра­во­ту и бо­роть­ся за нрав­ст­вен­ные цен­но­с­ти на­до чи­с­ты­ми ру­ка­ми. По­ка­жи­те, Ва­лен­тин Гри­го­рь­е­вич, при­мер, как на­до очи­щать Со­юз пи­са­те­лей и Лит­фонд от прой­дох.