Архив : №15. 13.04.2012
Кто и почему мечтает заткнуть нашей газете глотку
Похоже, наши последние публикации, рассказывающие о том беспределе, который творится в структурах Союза писателей России и двух литфондах, не на шутку встревожили часть погрязших в коррупции литературных функционеров. На нашу газету пытаются оказать давление. Цель – заставить нас любыми путями резко изменить редакционную политику. Проще говоря, кое-кто не прочь нам заткнуть рот – лишь бы мы больше не печатали материалы проверок Счётной палаты, выводы правоохранителей и критические суждения читателей.
Напомним, попытки накинуть на газету удавку предпринимались и ранее. Дело доходило до того, что в самый разгар не просто лихих, а разбойных 90-х годов редакция получала официальные решения писательских структур о запрещении печатать отдельным сотрудникам критические материалы о деятельности руководства Союза писателей России, и даже пытались организовать увольнения неугодных им журналистов.
Что же тогда вызывало у литчиновников страшное раздражение? Прежде всего то, что мы задавали неудобные вопросы. Газета, к примеру, интересовалась тем, как случилось, что Союз писателей России положил на депозит с трудом полученную от правительства внушительную сумму денег в дышавший на ладан банк «Изумрудный», и одновременно этот банк, по слухам, ровно на эту же сумму выдал кредит «Роман-газете». При этом Союз писателей все свои деньги в злополучном банке потерял, а «Роман-газета», как говорили, приобрела бесценное оборудование. Как оказалось, Союз писателей и «Роман-газету» в то время возглавлял один и тот же человек – бывший комсомольский аппаратчик Валерий Ганичев. Он же (то ли в качестве физического лица, то ли как председатель Союза) обнаружился и в числе пайщиков банка «Изумрудный». Кое-кто в действиях ловкого функционера усмотрел тогда признаки коррупции. По странному стечению обстоятельств семья дочери Ганичева, на тот момент числившейся сотрудницей «Роман-газеты», приобрела нехилую квартиру возле станции метро «Динамо». Многие недоумевали: на какие шиши? Но никто расследовать причины пропажи общеписательских средств в прогоревшем банке почему-то не стал. Дело по-тихому спустили на тормозах.
И только наша газета не унималась. Ну а когда нам в январе 1998 года хотели письменно запретить что-либо публиковать и даже попытались уволить неугодных журналистов, пришлось нечистым на руку писательским менеджерам напомнить о законе.
Потом вроде опомнились и в «Роман-газете». Во всяком случае, коллектив этого издания отказал Ганичеву в доверии и выбрал другого главного редактора. В отместку Ганичев придумал журнал с похожим названием «Роман-газета. XXI век». Видимо, очень надо было куда-то пристроить свою дочь, а заодно насолить бывшим коллегам. Но этот номер не прошёл. Суд заставил его название карманного журнала изменить (к слову, делается новый журнал из рук вон плохо – а что вы хотите, если его пекут одни дилетанты типа ганичевской дочери).
После этого бездарные литфункционеры на какое-то время притихли. Тем временем Союз писателей, на наш взгляд, начал угасать. Мы стали вникать в причины этого и свои наблюдения изложили в серии очень острых публикаций. А тут как раз надвигался очередной писательский съезд. Команда Ганичева испугалась, что может лишиться своих хлебных мест, и задумалась, как заткнуть глотки недовольным.
В общем, борьба резко обострилась. Помнится, возвращался я как-то с тогдашним редактором газеты Вл. Ерёменко из поездки по Северной Осетии, а у директора типографии, в которой мы тогда печатались, уже лежала на столе угрозная бумажка из Союза писателей с незаконным требованием остановить печатание очередного номера. От нас в ультимативной форме потребовали снять с полосы уже свёрстанный материал с беспощадной критикой литчиновников. Это было не просто ничем не прикрытое давление на редакцию, а введение настоящей цензуры (которую в нашей стране отменили ещё в 1990 году). Литгенералы открыто плевали на закон.
Дальше было ещё интересней. Когда мы начали настаивать на своём, директор типографии неожиданно остановил в цехе все работы, сославшись на какие-то поломки. Мол, всё починится только после замены неугодных материалов в номере. Директор думал, что всех перехитрит. Но мы не поленились сходить в цех, записать свидетельства рабочих об отсутствии неисправностей и собрать по факту незаконного введения цензуры пресс-конференцию. Об этом в те дни во всех подробностях рассказала «Независимая газета». Прохиндеи тут же пошли на попятную. Тот же директор типографии первым, заверещав, позвонил в Союз писателей и потребовал больше не вмешивать его ни в какие махинации. «Я, – кричал он, – не хочу остаток жизни париться на нарах».
Единственное, что смогли сделать литфункционеры, – протащить через съезд решение об отказе иметь с нашей газетой какие-либо дела. Тогдашний первый секретарь Союза Игорь Ляпин по этому поводу 3 декабря 1999 года даже подписал и заверил печатью какую-то грозную бумагу. Но это решение съезда почему-то до сих пор не выполнено. Закон и тут до конца не соблюдается.
После этого разбазаривание общеписательского имущества было поставлено чуть ли не на поток. В частности, за смешные деньги был продан пятнадцатипроцентный пакет акций издательско-производственного объединения на Цветном бульваре, стоивший по оценкам экспертов несколько миллионов долларов. В прессе мелькала информация, будто за эту сделку кто-то из чиновников Союза писателей получил в свой карман 20 тысяч долларов. Но официально никто ту тёмную историю расследовать не стал.
Ну а кто теперь пытается надавить на газету? По одной из версий, больше всех старается директор Союза писателей России некто Середин. О нём наша газета тоже не раз уже упоминала. Никто до сих пор не может понять, кто этот деятель (он не упомянут даже во всеядном справочнике С.Чупринина «Новая Россия: мир литературы»), что он написал и за какие заслуги несколько лет назад Литфонд сдал ему чуть ли не в пожизненную аренду престижную дачу в заповедном Переделкине. А что выяснила наша газета?
Середин, по нашей информации, как и Ганичев, родом из комсомола. Он одно время работал в аппарате ЦК комсомола, потом в перестройку его взяли в Госкомиздат (кто-то ведь должен был навязывать народу политические романы партийных лизоблюдов), а затем ему доверили одно из очень крупных московских издательств «Планета». Но организатор из этого бывшего комсомольского деятеля оказался никудышный. Удержать издательство хотя бы на плаву он не смог. Не хватило, видимо, ума.
Как писателя Середина вообще мало кто знает. Якобы когда-то он кого-то перевёл с украинского языка. Но читал ли кто эти переводы, неизвестно.
Зато отличился Середин в отстаивании интересов команды Переверзина в различных судах. Поговаривают, именно за это ему и выделили дачу. Это в советское время дачи в Переделкине получали в основном художники с мировыми именами, такие как Ахмадулина, Катаев, Каверин, Федин, Окуджава, Евтушенко… Теперь другие времена и другие нравы. Теперь в литфондовских дачах живут Коноплянников, Переяслов, Абаева… Интересно, эти имена хоть кому-то что-то говорят? Боюсь, нет.
Отдельно стоит сказать о том, как дорвались Ганичевы и Середины до своих кресел и в них закрепились. Народ до сих пор охает по поводу проведённого в 2009 году писательского съезда. Литчиновники, знавшие о своей страшной непопулярности в среде художников, всё тогда сделали, чтобы на съезд не попали инакомыслящие. Они убедили лояльных им провинциальных графоманов дополнительно избрать от управляемых региональных организаций в качестве делегатов на съезд представителей карманной литпечати и «забодать» самостоятельно мыслящих людей. И каков был результат?
Чинуши из Краснодара забаллотировали крупнейшего художника современности Виктора Лихоносова. Зато в Ханты-Мансийске благодаря услужливому Н.И. Коняеву по отдельной квоте прошёл заместитель Куняева по журналу «Наш современник» Александр Казинцев, который вот уже двадцать с лишним лет тоскует по докторской колбасе с опилками за 2 рубля 20 копеек. А в Орле Геннадий Попов, чтобы угодить начальству, провёл на съезд по отдельному списку дочку самого Ганичева (хотя никто до сих пор не знает, что эта дочка написала). Понятно, что дочка Ганичева проголосовала на съезде так, как хотелось её отцу. Как говорится, рука руку моет.
Ну а несогласных литпрохиндеи от власти в последнее время, выражаясь сленгом Путина, начали мочить по полной программе. Так, в Твери уже исключили из Союза непримиримого критика Бойникова, и при этом местные графоманы в одном из писем в редакцию так объяснили изгнание инакомыслящего: мол, из-за его обличений администрация отказала писательской организации в каком-то гранте. То есть Союз – это всего лишь кормушка.
Другую тактику выбрали в Томске. Там некто Скарлыгин надумал объявить войну популярному поэту Михаилу Андрееву. Он пошёл в администрацию губернатора и, как рассказывали, хотел изъять документы о выдвижении коллеги на правительственную награду. Но этот номер у него не прошёл. Вмешался лично губернатор. И Скарлыгин сразу утёрся. Его мнимая принципиальность тут же испарилась. Помнится, редакция попросила по этому поводу высказаться первого секретаря Союза писателей России Геннадия Иванова. И первое, что спросил Иванов: «А вы сами читали когда-либо Скарлыгина? Нет. Ну полистайте и сами всё поймёте». Полистали. Иванов прав: таких графоманов ещё поискать. Но как же тогда вы таких бездарей допускаете к власти? Неужели только для того, чтобы самим удержаться на плаву? Вы же на фоне Скарлыгиных действительно выглядите просто звёздами.
Меж тем Союз писателей России подошёл к критической черте. Он на грани смерти. Аппарат Союза уже несколько лет не получает свои крошечные зарплаты. Судя по всему, ни председатель Союза Ганичев, ни директор Середин не знают, как можно изыскать средства на содержание шикарного особняка на Комсомольском проспекте, 13 (кстати, один этаж в этом доме власть у писателей отняла) и минимального штата. Они, видимо, считают, что люди будут всю жизнь довольствоваться редкими и мизерными подачками в виде конвертов от спонсоров с сомнительными репутациями. Пришлось литчиновникам прекратить выпускать бумажную версию газеты «Российский писатель», которая до этого была известна лишь тем, что в каждом номере она освещала каждый чих Ганичева и публиковала до двадцати фотографий этого графомана. Перестали ходить в Союз и серьёзные писатели с именем.
В общем, каждый выживает как может. Вон Московская организация теперь собирает с желающих вступить в Союз по десять тысяч рублей и раздаёт за деньги разные там медальки и побрякушки. Все согласны: это полная дискредитация писательского Союза. Но что делать, никто не знает. Геннадий Иванов только беспомощно разводит руками: мол, руководство Союза писателей России бессильно, потому что генералы из московской организации чуть что – грозят выходом из Союза.
По-хорошему, в Союзе писателей надо срочно провести грамотные реформы. Но это Ганичеву или Середину надо? Ганичев, видимо, мечтает досидеть в своём кресле до 80-летия, которое грядёт будущим летом (а то и до 85-летия). На всё остальное ему, похоже, наплевать. А Середин, вероятно, боится, что в случае проведения разумных перемен обнаружится его никчёмность и он лишится незаслуженно полученной дачи в Переделкине.
Понятно, что наша газета всем этим бездарным литчиновникам как кость в горле. Только зря они надеются: мы менять редакционную политику не собираемся. Вам, господа графоманы и коррупционеры, нас не запугать. Мы как разоблачали ваши неблаговидные делишки, так и будем продолжать борьбу за справедливость.
Вячеслав ОГРЫЗКО