Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №23. 08.06.2012

Особые отношения

Об од­ной кле­ве­те на прав­нуч­ку ве­ли­ко­го Льва Тол­сто­го

В Государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) прочитал одно письмо, написанное в 1962 году. Автор – директор одного из столичных литературно-мемориальных музеев, известный литературовед. Он пишет: «Во время оккупации Ясной Поляны одна из правнучек Льва Толстого Софья приветствовала гитлеровцев и уехала в Берлин. И сам… народ лишил её имени и стал звать «Сонькой Берлинской». Во время войны в нашей стране проживали две Софьи – прямые потомки Льва Толстого. Это Софья Андреевна Толстая-Есенина и её племянница Софья Ильинична Толстая. Первая, в отличие от второй Толстой, не была в занятой немцами Ясной Поляне. Узнал в Интернете, что Софья Ильинична Толстая (1922–1990) жила и скончалась в Москве. Похоронена недалеко от яснополянской усадьбы на Кочаковском кладбище. Там могилы представителей рода Толстых. Следовательно, в нацистский Берлин С.И. Толстая не уезжала и не «приветствовала гитлеровцев».

За подобные деяния её бы отправили на Колыму. Сведения в письме от ныне покойного литературоведа и литературного чиновника – явно клеветнические. Я не могу ответить на свой же вопрос «Почему автор письма открыто опустился до такой низкопробной лжи?» Но есть версии, и я полагаю, они похожи на правду.

 

Сра­зу по­сле вой­ны на­и­бо­лее рья­ных со­вет­ских про­па­ган­ди­с­тов не удов­ле­тво­ря­ли офи­ци­аль­ные ак­ты и ма­те­ри­а­лы, да­же очень жут­кие по сво­е­му со­дер­жа­нию, о ван­да­лиз­ме не­мец­ких за­хват­чи­ков в Яс­ной По­ля­не. По­яв­ля­ют­ся в пе­ча­ти и в вы­ступ­ле­ни­ях от­кро­вен­ные пе­ре­держ­ки, фаль­си­фи­ка­ции и пря­мые под­ло­ги. Та­кое бы­ло вре­мя. Но фаль­си­фи­ка­то­ры в ито­ге на­вре­ди­ли са­ми се­бе. Се­го­дня очер­ни­те­ли со­вет­ско­го про­шло­го, а их не­ма­ло, очень зло­рад­но очер­ня­ют и этих со­вет­ских про­па­ган­ди­с­тов. Од­на­ко и са­ми до­пу­с­ка­ют ля­пы и под­та­сов­ки.

Один со­вет­ский про­па­ган­дист из пи­са­те­лей де­ла­ет в сво­ей кни­ге од­но «уточ­не­ние» по ма­те­ри­а­лам Нюрн­берг­ско­го про­цес­са (док. 51). Он под­ска­зы­ва­ет, что в тек­с­те про оск­вер­не­ние мо­ги­лы Льва Тол­сто­го под­ра­зу­ме­ва­лось и «со­ору­же­ние нуж­ни­ка (сор­ти­ра) для сол­дат пол­ка «Ве­ли­кая Гер­ма­ния». А се­го­дня чи­та­ем от­вет­ную из­де­ва­тель­скую кри­ти­ку в ад­рес это­го пи­са­те­ля. «Ка­кой нуж­ник у мо­ги­лы Льва Тол­сто­го? Что­бы по­лу­чить об­лег­че­ние, фри­цы долж­ны бы­ли тог­да ид­ти к это­му сор­ти­ру поч­ти ки­ло­метр от сво­е­го под­раз­де­ле­ния. К то­му же у мо­ги­лы по­хо­ро­ни­ли не­мец­ких сол­дат. По­че­му по­хо­ро­ни­ли там? Ока­зы­ва­ет­ся, все ок­ре­ст­ные по­ля­ны бы­ли плот­но на­пич­ка­ны со­вет­ски­ми ми­на­ми…»

Све­де­ния о за­ми­ни­ро­ван­ных по­ля­нах в Ак­те ко­мис­сии о не­мец­ко-фа­шист­ских зло­де­я­ни­ях в Яс­ной По­ля­не от 27 де­ка­б­ря 1941 го­да не на­хо­дим. Что на­пи­са­но в Ак­те? «Ме­с­то мо­ги­лы Тол­сто­го для ус­т­рой­ст­ва клад­би­ща… не­удоб­ное… оно в ле­су, где мно­го кор­ней от де­ре­вь­ев, ме­ша­ю­щих рыть зем­лю… Мо­ги­ла Тол­сто­го на­хо­дит­ся на рас­сто­я­нии от усадь­бы око­ло од­но­го ки­ло­ме­т­ра. По до­ро­ге на мо­ги­лу… име­ют­ся сво­бод­ные по­ля­ны… Не­смо­т­ря на про­те­с­ты со­труд­ни­ков му­зея, клад­би­ще для фа­ши­с­тов бы­ло ус­т­ро­е­но имен­но там, с яв­ной це­лью над­ру­га­тель­ст­ва над па­мя­тью ве­ли­ко­го пи­са­те­ля». В этом Ак­те нет упо­ми­на­ний и о прав­нуч­ке пи­са­те­ля Тол­сто­го, ко­то­рая ос­та­лась в ок­ку­пи­ро­ван­ной усадь­бе, – о Со­фье Иль­и­нич­не Тол­стой. Там пе­ре­чис­ле­ны на­уч­ные ра­бот­ни­ки, вах­тё­ры, сто­ро­жа, уче­ни­цы шко­лы – те, кто ос­тал­ся во вре­мя ок­ку­па­ции. Ко­мис­сия от­ме­ча­ет «му­же­ст­вен­ную ра­бо­ту этих то­ва­ри­щей».

С.И. Тол­стая про­яви­ла ге­ро­изм при ту­ше­нии по­жа­ра до­ма Тол­сто­го при от­хо­де нем­цев. Об этом мне рас­ска­за­ла её дочь. Но в офи­ци­аль­ном спи­с­ке тех, кто «про­явил ге­ро­и­че­с­кое му­же­ст­во при лик­ви­да­ции по­жа­ра», нет упо­ми­на­ния о 19-лет­ней прав­нуч­ке ве­ли­ко­го пи­са­те­ля. По­че­му?

Вер­нём­ся к пись­му о «Сонь­ке Бер­лин­ской». В мос­ков­ском му­зее Л.Н. Тол­сто­го хра­нит­ся фо­то­гра­фия. На ней мо­ло­дая и кра­си­вая Со­фья Тол­стая, улы­ба­ясь, бе­се­ду­ет с не­мец­ки­ми офи­це­ра­ми. На фо­то над­пись «Grafin Sofi Tolstoi». Это фо­то на­цист­ская про­па­ган­да, ве­ро­ят­но, ис­поль­зо­ва­ла в сво­их це­лях. А не эту ли фо­то­гра­фию ис­поль­зо­ва­ли му­зей­ные ра­бот­ни­ки или кто-то дру­гой как по­вод для не­пуб­лич­но­го и, как ока­за­лось, лжи­во­го осуж­де­ния Со­фьи Иль­и­нич­ны? Она вла­де­ла не­мец­ким язы­ком. По­это­му с ней мог­ли раз­го­ва­ри­вать ок­ку­пан­ты. В Ак­те по рас­сле­до­ва­нию о зло­де­я­ни­ях фа­ши­с­тов в Яс­ной По­ля­не чи­та­ем, что фа­шист­ские офи­це­ры и вра­чи об­на­ру­жи­ли «пол­ное своё не­ве­же­ст­во». Име­на на­ших ве­ли­ких пи­са­те­лей – Пуш­ки­на, Тол­сто­го, ком­по­зи­то­ров и ху­дож­ни­ков боль­шин­ст­во из них слы­ша­ли в пер­вый раз. Со­фья Иль­и­нич­на, ве­ро­ят­но, пы­та­лась кое-ко­го из этих «пе­щер­ных арий­цев» по­зна­ко­мить с твор­че­ст­вом сво­е­го ве­ли­ко­го пра­де­да.

С.И. Тол­стая, не пуб­ли­ко­ва­ла вос­по­ми­на­ния о сво­ём пре­бы­ва­нии в ок­ку­пи­ро­ван­ной Яс­ной По­ля­не. А ведь она бы­ла жи­вым сви­де­те­лем вра­же­с­ко­го на­ше­ст­вия… Она, ве­ро­ят­но, хо­те­ла на­пи­сать о том, что в ито­ге не мог­ло вы­звать одо­б­ре­ния в оп­ре­де­лён­ных кру­гах – вла­ст­ных и об­ще­ст­вен­ных. Но бы­ло ещё од­но об­сто­я­тель­ст­во для по­доб­ной кле­ве­ты в её ад­рес – и очень важ­ное!

Со­труд­ник мос­ков­ско­го му­зея Л.Н. Тол­сто­го на­мек­нул мне, что яко­бы, по рас­ска­зам оче­вид­цев, Со­фья Тол­стая бы­ла за­ме­че­на сво­им уж очень дру­же­ст­вен­ным от­но­ше­ни­ем к од­но­му не­мец­ко­му офи­це­ру. Со­труд­ник ре­ко­мен­до­вал об­ра­тить­ся за до­пол­ни­тель­ны­ми све­де­ни­я­ми в яс­но­по­лян­ский му­зей. А пись­мо о «Сонь­ке Бер­лин­ской» не ста­ли во­об­ще ком­мен­ти­ро­вать и в этом му­зее! Что-ли­бо но­вое, кро­ме но­ме­ра те­ле­фо­на до­че­ри С.И. Тол­стой, я не по­лу­чил и от ра­бот­ни­ков му­зея в Яс­ной По­ля­не.

По­сле не­ко­то­ро­го ко­ле­ба­ния я всё же по­зво­нил Та­ть­я­не Пе­т­ров­не Ви­ли­с­тер-Тол­стой – до­че­ри ны­не по­кой­ной Со­фьи Иль­и­нич­ны Тол­стой. И пра­виль­но сде­лал! Уз­нал от неё ма­ло­из­ве­ст­ные или сов­сем не­из­ве­ст­ные стра­ни­цы жиз­ни по­том­ков Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го по ли­нии его сы­на – Ан­д­рея Льво­ви­ча. «Ни в ка­кой Бер­лин моя ма­ма не уез­жа­ла», – ус­лы­шал по те­ле­фо­ну спо­кой­ный го­лос Та­ть­я­ны Пе­т­ров­ны.

При­ехал к её до­му слиш­ком ра­но. Поч­ти 30 ми­нут си­дел на ска­мей­ке пе­ред подъ­ез­дом. И там же в пер­вый раз уви­дел Та­ть­я­ну Пе­т­ров­ну. Не­воз­мож­но бы­ло не об­ра­тить вни­ма­ния на эту жен­щи­ну! Она вы­шла из до­ма в эле­гант­ном пла­тье и на­пра­ви­лась в сто­ро­ну ма­га­зи­на. Я до­га­дал­ся, что это Та­ть­я­на Пе­т­ров­на. Мяг­кой и гра­ци­оз­ной по­ход­кой про­шла она как ис­тин­ная ари­с­то­крат­ка, не­смо­т­ря на свой пен­си­он­ный воз­раст. Имен­но так об­раз­но мог­ли ска­зать о ней в до­ре­во­лю­ци­он­ной Рос­сии. Её ба­буш­ка Ели­за­ве­та Ге­н­ри­хов­на – мать её от­ца Пе­т­ра Мар­ты­но­ви­ча Ви­ли­с­те­ра – до за­му­же­ст­ва но­си­ла фа­ми­лию Ли­вен. А при­бал­тий­ский дво­рян­ский род Ли­вен (фон Ли­вен) очень за­ме­тен в спи­с­ке рос­сий­ской ти­ту­ло­ван­ной зна­ти. Сре­ди его пред­ста­ви­те­лей – не толь­ко ба­ро­ны и гра­фы, но и свет­лей­шие кня­зья. Отец Та­ть­я­ны Пе­т­ров­ны как аг­ро­ном и лес­ни­чий при­ехал из Лат­вии в Яс­ную По­ля­ну вос­ста­нав­ли­вать уса­деб­ный сад и парк. Там же он по­зна­ко­мил­ся со сво­ей бу­ду­щей же­ной – Со­фьей Иль­и­нич­ной Тол­стой. А по ли­нии ма­те­ри она по­то­мок гра­фа Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го. Се­с­т­ра Та­ть­я­ны Пе­т­ров­ны – Оль­га – про­жи­ва­ет в Моск­ве. У неё нет де­тей.

В двух­ком­нат­ной квар­ти­ре пра­прав­нуч­ки пи­са­те­ля бы­ло свет­ло не толь­ко от сол­неч­но­го све­та, но и от боль­шо­го чис­ла яр­ких кар­тин, на­пи­сан­ных хо­зяй­кой и её по­кой­ной до­че­рью Ма­ри­ан­ной. В боль­шой ком­на­те уви­дел пи­а­ни­но, ги­та­ру, фут­ляр со скрип­кой – на ней иг­ра­ет стар­шая дочь Та­та, – а так­же кра­си­вое зер­ка­ло и фо­то до­че­рей. По­сле ча­е­пи­тия с ва­ре­нь­ем и пе­че­нь­ем на­чал­ся мой ди­а­лог с пра­прав­нуч­кой ве­ли­ко­го пи­са­те­ля.

– От­ку­да у вас это ста­рин­ное зер­ка­ло и ко­му оно при­над­ле­жа­ло?

– Зер­ка­ло при­над­ле­жа­ло ког­да-то Ан­д­рею Льво­ви­чу Тол­сто­му – сы­ну Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча, а по­том его до­че­ри. В не­го смо­т­ре­ли Сер­гей Есе­нин и дру­гие зна­ме­ни­то­с­ти.

Од­наж­ды на один ве­чер па­мя­ти Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го я при­ве­ла сво­их му­зы­каль­но ода­рён­ных де­тей. Те­ле­о­пе­ра­то­ры за­пи­са­ли иг­ру Та­ты на скрип­ке, а Ма­ри­ан­ны – на флей­те. Но в эфир это не про­шло. И я знаю при­чи­ну. Мои за­ви­ст­ни­ки, кто-то из Тол­стых, по­со­ве­то­ва­ли ре­жис­сё­ру имен­но это вы­ре­зать, а не что-ли­бо дру­гое, из очень боль­шой кон­церт­ной про­грам­мы.

– Мо­жет, при­чи­на в том, что у вас оба­я­тель­ные, но не сов­сем рус­ские де­ти? На фо­то у Ма­ри­ан­ны кра­си­вые и рас­ко­сые гла­за, ведь её отец ин­до­не­зи­ец.

– Вы пра­вы, а вот у Та­ты ин­до­не­зий­ско­го сов­сем ма­ло.

– А этот изу­ми­тель­но-кра­соч­ный пор­т­рет ин­до­не­зий­ской тан­цов­щи­цы вы на­пи­са­ли?

– Да, он на­пи­сан мною в са­мом на­ча­ле мо­ей жиз­ни в этой стра­не.

– А по­че­му фо­то ва­шей ма­туш­ки в ок­ру­же­нии не­мец­ких офи­це­ров вам не ска­ни­ро­ва­ли в му­зее, а пе­ре­да­ли лишь ужас­ную ксе­ро­ко­пию?

– Вот та­кие они, му­зей­щи­ки. А сколь­ко фо­то­гра­фий-ори­ги­на­лов, до­ку­мен­тов, ве­щей пе­ре­да­ла в му­зеи моя ма­ма!

По­сле этой бе­се­ды Та­ть­я­на Пе­т­ров­на про­чи­та­ла мою вы­пи­с­ку из пись­ма о Сонь­ке Бер­лин­ской. Она воз­му­ти­лась: «Ка­кой Бер­лин? По­сле ос­во­бож­де­ния усадь­бы ма­ма слу­жи­ла са­ни­тар­кой в ме­ст­ном гос­пи­та­ле».

Я слу­шал её рас­сказ о том, как Со­фья Иль­и­нич­на, поч­ти те­ряя со­зна­ние от все­го про­ис­хо­дя­ще­го, од­наж­ды в ноч­ное вре­мя на­хо­ди­лась пе­ред кро­ва­тью ра­не­но­го бой­ца, по­вто­ряя дро­жа­щим го­ло­сом од­но и то же: «по­тер­пи, сол­да­тик». У мо­ло­до­го сол­да­та ам­пу­ти­ро­ва­ли но­гу. Он ме­тал­ся в го­ря­чей аго­нии. Она дер­жа­ла та­зик, ку­да ка­па­ла его гной­ная кровь, а у са­мой Со­фьи ка­па­ли слё­зы. Сол­да­тик жут­ко сто­нал, а она всё по­вто­ря­ла: «по­тер­пи, сол­да­тик, по­тер­пи». По­сле гос­пи­та­ля она шла ко­лоть лёд на до­ро­гах и уби­рать снеж­ные за­ва­лы.

Му­жем и от­цом двух до­че­рей Т.П. Ви­ли­с­тер-Тол­стой ста­нет граж­да­нин Ин­до­не­зии. Та­ть­я­на Пе­т­ров­на по­зна­ко­ми­лась с ним, ког­да учи­лась в де­вя­том клас­се. В Моск­ве ин­до­не­зий­ский сту­дент учил­ся на ин­же­не­ра-неф­тя­ни­ка. Был он из древ­не­го фе­о­даль­но-кня­же­с­ко­го ро­да. Мур­ди­ки, так зва­ли сту­ден­та, как ни стран­но, стал экс­кур­со­во­дом для юной Та­ть­я­ны Пе­т­ров­ны. Они по­се­ща­ли му­зеи и па­мят­ные ис­то­ри­че­с­кие ме­с­та сто­ли­цы. Он был оба­я­тель­ным, ум­ным и на­чи­тан­ным юно­шей, вла­дел пя­тью ино­ст­ран­ны­ми язы­ка­ми. По­сле свадь­бы в Моск­ве пра­прав­нуч­ка Л.Н. Тол­сто­го уе­дет в Ин­до­не­зию. Но че­рез не­сколь­ко лет по со­сто­я­нию здо­ро­вья ре­ши­ла на не­дол­гий срок воз­вра­тить­ся на ро­ди­ну. Од­на­ко по­сле кро­ва­во­го во­ен­но­го пе­ре­во­ро­та в Ин­до­не­зии меж­го­су­дар­ст­вен­ные от­но­ше­ния СССР с этой стра­ной на дол­гие го­ды фак­ти­че­с­ки пре­кра­ща­ют­ся. Пись­ма сво­е­го, став­ше­го не­вы­езд­ным в СССР, му­жа Та­ть­я­на Пе­т­ров­на не мог­ла по­лу­чить. За ме­сяц до сво­е­го дол­го­ждан­но­го отъ­ез­да в Моск­ву он вне­зап­но умер от сер­деч­но­го при­сту­па.

В 2010 го­ду от­ме­ти­ли 100-ле­тие со дня кон­чи­ны Л.Н. Тол­сто­го. В Рос­сию при­бы­ли мно­гие за­ру­беж­ные по­том­ки ве­ли­ко­го пи­са­те­ля. Та­ть­я­ну Пе­т­ров­ну на эти встре­чи и со­бра­ния не при­гла­си­ли. Она с той по­ры не по­се­ща­ет му­зеи сво­е­го ге­ни­аль­но­го пра­пра­де­да. Как мож­но бы­ло лжи­во и от­кры­то пи­сать, что С.И. Тол­стая «при­вет­ст­во­ва­ла гит­ле­ров­цев и уе­ха­ла в Бер­лин»?! Со­фья Иль­и­нич­на так и не уз­на­ла при жиз­ни о су­ще­ст­во­ва­нии это­го кле­вет­ни­че­с­ко­го пись­ма, в от­ли­чие от не­ко­то­рых ли­те­ра­ту­ро­ве­дов.

Офи­цер Вер­мах­та ав­ст­ри­ец Франц был рос­лым, кра­си­вым и го­лу­бо­гла­зым блон­ди­ном. У не­го на ро­ди­не, став­шей ча­с­тью Рей­ха, ос­та­лась не­ве­с­та. Ни­ка­ких близ­ких и тем бо­лее ин­тим­ных от­но­ше­ний в Яс­ной По­ля­не меж­ду Со­фьей Тол­стой и ав­ст­рий­цем не бы­ло. Об этом рас­ска­жет её дочь. А то, что Франц при­но­сил её ма­те­ри и ба­буш­ке во­ду и по­мо­гал им ча­с­то по хо­зяй­ст­ву, то это бы­ло с его сто­ро­ны про­яв­ле­ни­ем ис­крен­не­го ува­же­ния к ним. По рас­ска­зам Со­фьи Иль­и­нич­ны, ка­ких-ли­бо при­тес­не­ний со сто­ро­ны ок­ку­пан­тов лич­но по от­но­ше­нию к ней и её ма­те­ри не бы­ло.

Со­фья Иль­и­нич­на по­мни­ла жут­кие пер­вый и осо­бен­но по­след­ний день пре­бы­ва­ния за­хват­чи­ков в Яс­ной По­ля­не. В пер­вый день не­мец­кие са­мо­лё­ты на бре­ю­щем по­лё­те без­жа­ло­ст­но рас­ст­ре­ли­ва­ли на до­ро­гах по­то­ки бе­жен­цев – мир­ных жи­те­лей. А в по­след­ний – на­и­бо­лее чу­до­вищ­ный – день, вы­ры­ва­ясь из ок­ру­же­ния, нем­цы от­би­ра­ли тёп­лые ве­щи и про­дук­ты у жи­те­лей. Они жгли и под­ры­ва­ли по­все­ме­ст­но во­ен­ную тех­ни­ку, ав­то­мо­би­ли, мо­то­цик­лы, сто­яв­шие в ам­ба­рах и в дру­гих хо­зяй­ст­вен­ных по­ст­рой­ках. Ве­ро­ят­но, от это­го или по иной при­чи­не за­го­ре­лись уса­деб­ный дом и дру­гие стро­е­ния. По­жар в до­ме бы­с­т­ро по­ту­ши­ли.

По­сле ос­во­бож­де­ния Яс­ной По­ля­ны ту­да при­ез­жа­ет ди­рек­тор объ­е­ди­нён­ных му­зе­ев Л.Н. Тол­сто­го Со­фья Ан­д­ре­ев­на Тол­стая-Есе­ни­на. Она бы­ла род­ной тё­тей Со­фьи Иль­и­нич­ны. По­том из Моск­вы и Том­ска при­во­зят эва­ку­и­ро­ван­ные му­зей­ные экс­по­на­ты. От­но­ше­ния меж­ду пле­мян­ни­цей и тё­тей ско­ро ста­нут на­тя­ну­ты­ми и да­же не­тер­пи­мы­ми. Обе род­ст­вен­ни­цы име­ли силь­ный и во­ле­вой ха­рак­тер. Ве­ро­ят­ной при­чи­ной это­го кон­флик­та мог­ли быть и слу­хи об осо­бых от­но­ше­ни­ях С.И. Тол­стой с не­мец­ким офи­це­ром.

В по­след­нее де­ся­ти­ле­тие опуб­ли­ко­ва­ны но­вые ис­точ­ни­ки и сви­де­тель­ст­ва по этой те­ме, в том чис­ле и за­ру­беж­ные. Но и уст­ные вос­по­ми­на­ния Со­фьи Иль­и­нич­ны Тол­стой долж­ны стать до­сто­я­ни­ем об­ще­ст­вен­но­с­ти.


Сергей ТЮЛЯКОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования