Архив : №25. 22.06.2012

Художник Анатолий Зверев:в огне не горит, в воде не тонет

 В Моск­ве, в Ма­лом Ма­не­же, сей­час про­хо­дит вы­став­ка ра­бот Ана­то­лия Зве­ре­ва. Об этом ху­дож­ни­ке уже на­пи­са­ны то­ма, мо­но­гра­фии и дис­сер­та­ции, вы­ста­вок, и са­мых пре­стиж­ных, бы­ло не счесть. Нет на зем­ле ува­жа­ю­ще­го се­бя му­зея, или кол­лек­ци­о­не­ра, у ко­го не бы­ло бы ра­бот Зве­ре­ва. Его ра­бот ве­ли­кое мно­же­ст­во, оце­ни­ва­ют, что бо­лее 30 ты­сяч. И са­мое пе­чаль­ное, что ста­но­вит­ся их всё боль­ше и боль­ше. Под­де­лать его кар­ти­ны – са­мое ми­лое де­ло, и до­ход­ное. И всё же он не пе­ре­ста­ёт нас удив­лять. Он яв­ля­ет­ся все­гда но­вым, все­гда не­о­фи­ци­аль­ным и за­пре­дель­но сво­бод­ным. От его кар­тин за­хва­ты­ва­ет дух.

Ока­зы­ва­ет­ся, что Зве­рев и в ог­не не го­рит. Имен­но так и на­зы­ва­ет­ся эта вы­став­ка. «Зве­рев в ог­не». Здесь пред­став­ле­ны кар­ти­ны из со­бра­ния На­та­льи Ко­с­та­ки, ко­то­рые не сго­ре­ли в по­жа­ре 1976 го­да. За­го­род­ная да­ча сго­ре­ла пол­но­стью, со все­ми ра­бо­та­ми рус­ско­го аван­гар­да, ко­то­рые со­би­рал из­ве­ст­ный все­му ми­ру кол­лек­ци­о­нер Ге­ор­гий Ко­с­та­ки, ос­та­лись толь­ко обуг­лен­ные при­ст­рой­ки, где хра­ни­лась в стоп­ках часть ра­бот Зве­ре­ва. Края бы­ли обуг­ле­ны, а цен­т­раль­ная часть ра­бот со­хра­ни­лась. «Ни­че­го, ещё на­пи­шем», – так от­клик­нул­ся Зве­рев на этот по­жар.

Пер­вы­ми на по­жар при­мча­лись ма­ши­ны КГБ (впро­чем, они, на­вер­ное, ни­ку­да и не уез­жа­ли). По­том яви­лись по­жар­ные, но не на­шли ги­д­ран­тов, а во­ды у них не бы­ло. Сто­я­ли, пра­зд­но лю­бу­ясь на огонь.

Мно­гие го­ды На­та­лья Ко­с­та­ки (она и са­ма та­лант­ли­вый ху­дож­ник) ре­с­та­в­ри­ро­ва­ла эти ра­бо­ты. На вы­став­ке пред­став­ле­но 200 кар­тин. «Ог­нен­ный зал» – в нём обуг­лен­ные кар­ти­ны, спа­сён­ные из пла­ме­ни. Есть ещё два за­ла. Один по­свя­щён се­мье Ко­с­та­ки, с ко­то­рой Зве­рев был дру­жен. И тре­тий зал ав­то­пор­т­ре­тов. В нём так­же по­ка­зы­ва­ют филь­мы о Зве­ре­ве. Фильм ком­по­зи­то­ра Ира­и­ды Юсу­по­вой. И фильм За­ла­ту­хи «Са­дись, де­ту­ля, я те­бя уве­ко­ве­чу».

Зве­рев из го­да в год рас­кры­ва­ет­ся всё ши­ре. За свои 55 лет жиз­ни он ус­пел мно­гое. Из­ве­с­тен Зве­рев-фи­ло­соф и Зве­рев-по­эт. Пуш­ки­на он не лю­бил. Счи­тал, что он слиш­ком офи­ци­о­зен. Вот од­на из ба­ек.

– Зна­ешь, по­че­му Пуш­кин был по­сред­ст­вен­ным по­этом? – спра­ши­ва­ет Зве­рев.

– Ну, по­че­му же?

– По­то­му что ему не при­хо­ди­ло в го­ло­ву, что по­эзия долж­на быть не­о­жи­дан­ной.

– То есть?

– Да вот, хо­тя бы: «Мо­роз и солн­це, день чу­дес­ный!», а на­до бы: «Мо­роз и солн­це, де­рут­ся два япон­ца».

По­эзия Зве­ре­ва пол­на не­о­жи­дан­но­с­тей и на­прочь ли­ше­на по­эти­че­с­ко­го офи­ци­о­за. Вот при­мер.

 

СИ­РЕНЬ   В са­ду, в те­ни, бук­валь­но в гу­ще са­мой, Си­де­ла в чёр­ном – чёр­ная кра­са. Ко­са – упа­ла. У ку­с­та – ус­та Чуть блёк­лых губ меч­та­тель­ни­цы стран­ной. Дух ча­ро­де­ев, дух вес­ны, Дух гру­с­ти и люб­ви-пе­ча­ли, И не­бо – си­нее – в си­ре­не­вом цве­ту. От­кры­ты взо­ры на – ту-ту! – Си­ре­на ди­кая... Ду­ша – уш­ла. Не­изъ­яс­ни­мая ще­ми­ла грусть-то­с­ка. И, за­ку­сив бу­кет во­лос сво­их, Она пи­са­ла ти­хой жи­во­пи­сью стих. Вы – уз­на­ё­те их? В са­ду цве­ла си­рень – у них.

 

Боль­шая ком­па­ния дру­зей Зве­ре­ва, в ко­то­рой ока­зал­ся и я, ухо­ди­ла с вер­ни­са­жа поз­же всех. Ох­ра­на пре­ду­пре­ди­тель­но за­кры­ла за на­ми дверь. И тут на­чал­ся дождь. Ока­за­лось, что у На­та­ши Ко­с­та­ки нет не толь­ко ма­ши­ны, но да­же зон­ти­ка. По­ка мы об­суж­да­ли сло­жив­шу­ю­ся си­ту­а­цию, вы­мок­ли до нит­ки. Так что из ог­ня по­па­ли в по­лы­нью.

Ес­ли бы у Ти­мо­фе­и­ча был дом, ма­с­тер­ская, ки­с­ти и кра­с­ки, еда, он бы сде­лал на­мно­го боль­ше. А так он жил под от­кры­тым не­бом, это на­пом­нил он нам под ко­нец…

Лев АЛАБИН