Архив : №25. 22.06.2012

Грациозный в плебействе

В пре­дис­ло­вии к од­но­му из до­вла­тов­ских из­да­ний мне од­наж­ды по­па­лась фра­за, суть ко­то­рой бук­валь­но сво­дит­ся к сле­ду­ю­ще­му: за два де­сят­ка лет в на­шей ли­те­ра­ту­ре До­вла­тов со­вер­шил го­ло­во­кру­жи­тель­ное пе­ре­ме­ще­ние из ка­те­го­рии рас­сказ­чи­ков в ка­те­го­рию клас­си­ков. Ин­те­рес­но, как бы от­нёс­ся к этой ме­та­мор­фо­зе сам Сер­гей До­на­то­вич, иро­нич­но име­но­вав­ший се­бя в эми­г­рант­скую по­ру не ина­че как не­тре­бо­ва­тель­ным ли­те­ра­то­ром сред­ней ру­ки.

Де­ка­дент­ско-мар­ги­наль­ные от­тен­ки лич­но­с­ти До­вла­то­ва, по­рой оча­ро­вы­ва­ю­щие, по­рой от­тал­ки­ва­ю­щие, так или ина­че на­кла­ды­ва­ют от­пе­ча­ток на вос­при­я­тие его ли­те­ра­тур­но­го опы­та. До­ба­вить к это­му ас­ке­тизм про­зы и из­веч­ную то­наль­ность за­столь­ной бе­се­ды – и вот не­из­беж­но До­вла­тов-пи­са­тель ока­зы­ва­ет­ся в те­ни До­вла­то­ва-рас­сказ­чи­ка, чья ис­крен­ность гра­ни­чит с ци­нич­ной про­ни­ца­тель­но­с­тью. По­лу­ча­ет­ся и во­все не­воз­мож­ным рас­смо­т­реть его про­из­ве­де­ния как не­что, су­ще­ст­ву­ю­щее са­мо­сто­я­тель­но от ав­то­ра. И, на­обо­рот, что­бы по­нять, что это за че­ло­век та­кой – Сер­гей До­вла­тов, до­ста­точ­но вни­ма­тель­но вчи­тать­ся в то, что на­пи­са­но им са­мим.

На том и зиж­дет­ся но­вый фильм Ро­ма­на Ли­бе­ро­ва «На­пи­са­но Сер­ге­ем До­вла­то­вым», в ко­то­ром судь­ба «ли­те­ра­то­ра сред­ней ру­ки» и «эми­г­ран­та тре­ть­ей вол­ны» об­ри­со­ва­на от­рыв­ка­ми из рас­ска­зов, ре­дак­тор­ских ко­ло­нок и пи­сем.

Жанр ани­ма­ци­он­но­го ки­но – не­что со­вер­шен­но не­о­бык­но­вен­ное для до­ку­мен­та­ли­с­ти­ки. До­вла­тов пе­ред на­ми ис­клю­чи­тель­но фо­то­гра­фи­че­с­кий, ис­кус­но «вмон­ти­ро­ван­ный» в окон­ные про­ёмы пи­тер­ских и нью-йорк­ских фа­са­дов, в край­нем слу­чае – ав­то­пор­т­рет­но-шар­же­вый, сло­вом, ви­зу­а­ли­зи­ро­ван со всей де­ли­кат­но­с­тью. Го­во­рит со зри­те­лем го­ло­сом ре­жис­сё­ра и ак­тё­ра Сер­гея Пу­с­ке­па­ли­са, из­брав­ше­го, ка­жет­ся, очень до­вла­тов­ские ин­то­на­ции. И кто бы мог по­ду­мать, что ани­ма­ция – та­кая ес­те­ст­вен­ная фор­ма су­ще­ст­во­ва­ния вос­по­ми­на­ний об ушед­шем че­ло­ве­ке. По край­ней ме­ре, го­раз­до бо­лее ес­те­ст­вен­ная, чем та фор­ма, ко­то­рую по­рой при­ни­ма­ет иг­ро­вое ки­но. В этой свя­зи вспо­ми­на­ет­ся не­дав­няя лен­та о Вы­соц­ком, в ко­то­рой страш­но не столь­ко вос­кре­ше­ние ку­ми­ра це­ло­го по­ко­ле­ния чу­де­са­ми гри­ма и ком­пью­тер­ной гра­фи­ки, сколь­ко ед­кий ду­шок масс-мар­ке­та.

Фильм «На­пи­са­но Сер­ге­ем До­вла­то­вым» за­яв­лен как про­ект не­ком­мер­че­с­кий. От­сю­да пол­ней­шая сво­бо­да ре­жис­сё­ра в вы­бо­ре сю­жет­ных из­ги­бов (при­зна­ние ге­роя о сво­ём тво­ре­нии: «Сей­час я эту по­весть в ис­па­ри­не стро­чу. По­лу­ча­ет­ся не­во­об­ра­зи­мая хер­ня»), ху­до­же­ст­вен­ных средств (за­бо­ри­с­тое сло­веч­ко из уст Брод­ско­го) и му­зы­каль­но­го со­про­вож­де­ния (ры­ча­щий прон­зи­тель­ный ал­ко-джаз). А в ос­но­ве все­го – до­вла­тов­ский юмор, ко­то­рый, да­же ес­ли и до­пу­с­тить, что пле­бей­ский, как по­ла­га­ют иные кри­ти­ки, то и в пле­бей­ст­ве сво­ём гра­ци­оз­ный.

Юмор по оп­ре­де­ле­нию До­вла­то­ва – ин­вер­сия жиз­ни. Вот и ли­бе­ров­ское жиз­не­опи­са­ние До­вла­то­ва – по­ст­ро­е­но в ви­де ин­вер­сии. От­прав­ная точ­ка филь­ма – по­след­нее при­ста­ни­ще пи­са­те­ля, мо­ги­ла на нью-йорк­ском клад­би­ще «Ма­унт Хе­б­рон» и от­ры­вок из «Мар­ша оди­но­ких»:

«Вы толь­ко пред­ставь­те се­бе – яс­ный зим­ний день, раз­вёр­стая мо­ги­ла. В из­го­ло­вье – бе­лые цве­ты. Кру­гом скорб­ные ли­ца дру­зей и род­ст­вен­ни­ков. В блед­ном де­кабрь­ском не­бе та­ют зву­ки по­хо­рон­но­го мар­ша…

И тут – под­ни­ма­е­тесь вы, смер­тель­но блед­ный, на­ряд­ный, кра­си­вый, усы­пан­ный ле­пе­ст­ка­ми гла­ди­о­лу­сов.

За­глу­шая ис­пу­ган­ные кри­ки тол­пы, вы про­из­но­си­те:

– Од­ну ми­ну­точ­ку, не рас­хо­ди­тесь! Сей­час я по­имён­но на­зо­ву лю­дей, ко­то­рые во­гна­ли ме­ня в гроб!..»

В филь­ме от­сут­ст­ву­ет по­пыт­ка об­ли­чить тех са­мых лю­дей, хо­тя их име­на зри­те­лю до­ве­дёт­ся ус­лы­шать. Его лейт­мо­тив – со­чув­ст­вие к че­ло­ве­ку, пе­ре­жи­ва­ю­ще­му раз­лад с са­мим со­бой, не­уто­лён­ную до кон­ца жиз­ни жаж­ду быть из­дан­ным в Со­вет­ском Со­ю­зе, не­при­ка­ян­ность на ро­ди­не и в эми­г­ра­ции. При этом со­чув­ст­вие, не ска­ты­ва­ю­ще­е­ся к тра­ге­дий­но­му па­фо­су и не да­ю­щее за­бы­вать, что пе­ред на­ми че­ло­век, в об­щем-то, да­лё­кий от иде­а­ла. По­смо­т­реть фильм сто­ит хо­тя бы ра­ди это­го че­ст­но­го от­но­ше­ния. И ра­ди той бе­реж­но­с­ти, с ко­то­рой до­вла­тов­ские тек­с­ты пе­ре­не­се­ны в сфе­ру ки­но­ис­кус­ст­ва. От­ме­рен­ных ре­жис­сё­ром 52 ми­нут как раз хва­тит, что­бы по­нять, ка­ким на­пи­сал се­бя Сер­гей До­вла­тов.

Ирина КУДЛИНСКАЯ